Kitabı oku: «Мария», sayfa 3
– Лен, а девка красавица!
– Простите, вы меня повторно вызвали, а звонок не из дешёвых.
– Ты нас прости за беспокойство, – сказала женщина: – но надо прояснить ситуацию. Четыре часа назад позвонил Алёшка, пьяный в драбадан, сбросил нам кроки трёх девушек и сказал, что одна из них наша невестка, а какая не знает, глупо хихикнул и отключился.
– Мы вначале запросили данные всех троих, – продолжил мужчина: – Но ничего не поняли и стали искать по крокам онлайн. Нашли всех вас в баре, с фатой была только ты. Подключились с того момента, когда де́сант, с головой как мяч, рявкнул на весь зал.
– Дальше мы, совсем обалдевшие, присутствовали онлайн на твоей свадьбе, – продолжила женщина. – Да ты не бледней так, расскажи толком, ты замуж за нашего сына вышла? А почему его на свадьбе не было? А сколько вы знакомы?
– Лена, притормози! Пусть девочка хоть слово скажет, Женька ведь до сих пор не ответил.
Ошарашенная таким звонком Мари смогла лишь задать вопрос:
– Почему Женька? Он сказал Жак.
– Да Женя он, а Жаком стал ещё в школе, на испанский манер, хотя Жак и Евгений – это совсем разные имена. А он морды бил, когда его Женечкой называли, причём бил отчаянно, даже ребятам старше и сильнее. Ну, рассказывай, не волнуйся, – постарался успокоить мужчина.
– Мы после полёта шли в бар, встретили троицу десантников в сильном подпитии, они курсанта потеряли в бою. Жак что-то говорил, я как-то даже выпала из реальности при таком напоре. Помню: центр мироздания, Марк Аврелий, душу Богу, силу Родине, а сердце тебе; помню кольцо на палец и отказ от брачного контракта. Да я и сейчас не вернулась в реальность, а ещё помню унты и пельмени.
Женщина заплакала, а мужчина сказал:
– Доченька, будут тебе унты, ждём вас с Женькой домой, а мама от счастья плачет. Я так же женился, только от меня воняло тогда не водкой, а порохом и кровью. Так что нормально, сын в своём праве, а в роду нашем либо не женятся вообще, либо на всю жизнь. Ты ложись спать, свадьба у тебя была просто супер! Сил набирайся, он же проспится, ты думаешь ждать будет, он тебе дочку пообещал?
– Потребовал! И лишь после этого своё имя назвал! – выпалила Мари, у которой глаза уже были на мокром месте.
– Всё, отстань от девчонки, – сказала женщина. – Ты, в самом деле, ложись спать, а утром к мужу! Да, я Елена Николаевна, а он Василий Георгиевич, а лучше: мама с папой. И главное, выживи! Ждём вас домой!
Они оба помахали, причём помахали так смешно, как машут совсем маленькие дети, Мари улыбнулась и связь разорвалась.
Глава 3.
– Командир, – в комнату бесцеремонно ввалился Сергей. – Ты всё помнишь, что вчера было?
– Не всё, но я помню главное: я женился на самой лучшей девушке в мире! – продирая глаза и зевая, ответил Жак.
– Жак, дружище, ты знаешь, я юлить не умею, поэтому меня Павлуха и отправил с тобой разговор разговаривать. Короче, приводи себя в порядок, думаю, скоро твоя жёнушка заявится. Короче, блин, ну как бы тут без мата, Жак, ты аккуратней с ней.
– Что укусить может?
– Не, тут другое, мы с Павлухой никогда своих девок не обсуждаем, знаешь как-то не правильно это, но тут такое… Короче, я с Альмой спал, ну не спал, а кувыркался всю ночь, А Павел с Алиной. Так вот, и та, и другая под утро поставили условия: мол, они целки, а мы мол, об этом знаем, и надо, мол, всё сделать аккуратно и правильно.
– А вы в четвером кувыркались?
– В том-то и дело, что нет. Я подумал: «Ну, мало какие фантазии бывают»? Павел примерно так же подумал. А утром Пашка не утерпел и проговорился. Короче, мы одно к другому приложили, да плюс ещё то, что утром обе раненько смылись, вот как-то так.
– Ну и на хрена ты мне это всё рассказал?
– Командир, ну ты дурак! Жена у тебя девственница!
– Блин, а сколько ей лет?
– Ну, явно не семнадцать, раз офицер флота.
– Как офицер? – отвисла челюсть у Жака.
– Твою жеж прабабушку! Ты чо, даже кроки не посмотрел?
– Серёга, ну не грузи, когда смотреть? Вначале бухали, потом я женился, потом заснул, всё! У меня и нет её кроков.
– Кроки я тебе сбросил, ладно, докладываю: твоя законная супруга легендарная валькирия, на днях ей присвоено уже второй раз внеочередное звание «капитан-лейтенант флота». Она капитан десантного бота.
– Всё, хорош, дальше я и сам тебе расскажу: ей двадцать один год, сирота с пяти лет, высококлассный пилот, неприступная как скала, полное прозвище звучит так: «ледяная валькирия». А я думаю, что меня так торкнуло? Она мне снилась перед крайней высадкой, я её от паука спасал, прикинь, я там покрошил, что мясорубка, а она улыбается и глаза как омут.
– Ну, командир, ты романтик, вставай, приводи себя красивого в порядок, да звони, жених хренов! И не забудь наш разговор!
– Угу, – ответил Жак. И раздалась трель, Жак посмотрел на коммуникатор и нажал ответ без видео.
– Здравствуй, дорогой супруг.
– Здравствуй, счастье моё, – отозвался Жак, махая рукой на Сергея, мол, вали на хрен! Тот же, улыбаясь до ушей, сделал женский книксен, при этом, чуть не завалив комод и ретировался.
Мог получиться замечательный финал такой романтической свадьбы, но судьба приготовила свой свадебный подарок: в коммуникаторе раздался зуммер боевой тревоги первого уровня. Жак дал подтверждение и хотел отдать распоряжения своему крылу, но вмешался зуммер вызова. Не задумываясь, он включил ответ в обычном режиме, а звонила снова жена. Она улыбнулась, увидев похмельного и нечёсаного супруга, но затем стала серьёзной и отдала приказ:
– Сержант Саянов, отменяю штатное распределение и приказываю крылу прибыть на борт двадцать два четырнадцать, синий сектор, поле четыре, шлюз четыре, подтвердить приказ!
– Есть прибыть на борт двадцать два четырнадцать, синий сектор, поле четыре, шлюз четыре, – и тут же, переключаясь на канал крыла, Жак продублировал приказ и добавил: – Второму взять курсанта.
Жак прибыл на борт бота первым, за ним влетели две белокурые фурии, и бесцеремонно отодвинув десантника, начали предстартовый тест систем. Затем вбежала Мари, чмокнула Жака в щёку и скомандовала: – Вон из рубки!
Выполнить приказ было не так-то просто. Рубкой являлась передняя часть бота, и отделялась она переборкой только в момент сброса капсул с десантом. То есть передняя часть десантного бота должна отстрелиться и уйти в сторону, а бронекапсулы космодесантников вываливаются по ходу движения, включая собственные ускорители. Этот момент и был ахиллесовой пятой высадки: если пилот не отвернёт, то будет мешать на самых первых секундах до начала манёвра, а если уйдёт в сторону, то десант сразу получает сгусток плазмы от чужих. Были случаи, когда пилот давал ускорение, оставаясь на курсе, но чужие в этом случае давали сдвоенный залп, при этом пилот погибала со сто процентной гарантией, а крыло выбивалось частично. Что только не придумывали: и ложные крылья, и крылья с десантом, а бот в качестве брандера, и прочие варианты неполных крыльев с заменой части десантников взрывчаткой; не помогало ничего. Чужие выбивали в первую очередь десант, затем пилотов.
Жак замешкался, но всё же решил выйти из бота и встречать крыло снаружи. Уже уходя, он увидел, что любимая выскользнула из комбинезона и нырнула в спасательную бронекапсулу в чём мать родила, а Альма с Алиной начали заливать капсулу водой, прилаживая дыхательную систему. Не успел Жак увидеть лишь то, как Мари сняла с пальца кольцо и вначале положила его рядом в ложемент, но затем передумала и надела кольцо на мизинец правой ноги.
Крыло прибыло в течение минуты: номер два – Алексей Дёмин, девять десантов, одно ранение, одна клиническая смерть; номер три – Иван Кац, пять десантов, два ранения; номер четыре – Сергей Рюмин, пять десантов, одна контузия; номер пять – Павел Форелл, три десант. И курсант.
– Господин старшина, курсант Ше́петов для участия в десанте под Вашим командованием прибыл! – доложился курсант с красными природными пятнами на щеках.
Жак внимательно посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Алексея. Тот просто пожал плечами и поднял голову вверх, рассматривая потолок пусковой палубы.
– Что с экипировкой?
– Всё штатно, командир, – отозвался «пятый».
– Командир, разреши вопрос? – сказал «второй».
Жак кивнул.
– Я слышу суету на борту, а где транспортник?
– Не знаю, Алексей, не знаю, похоже что-то где-то рядом, возможно своим ходом добираться будем. Ты мне лучше вот что скажи: вчера была какая-то очень дельная мысль, вот крутится в голове, а ухватить не могу.
– Сергей, Паша, давайте в сторону с курсантом и подробненький инструктаж по взаимодействию на поверхности, – распорядился «второй».
Оба кивнули и отошли метров на десять.
– Командир, мы рассуждали: почему выбивают чаще всего курсантов, а ты выдал, что они не отмороженные на всю голову, – напомнил вчерашний пьяный базар «второй».
– Точно! Есть! Спасибо! – Жак набрал в коммуникаторе код и сказал: – Прошу полковника Савина на связь.
В ответ коммуникатор взорвался рёвом разбуженного зимой медведя:
– Саянов! Где твою дивизию крыло?
– Борт двадцать два четырнадцать, а штатный ставьте во вторую волну.
– Хрен с тобой, принято, что хотел?
– Пауки чувствуют страх, как собаки, что лают на того, кто боится. Если адреналин страх забивает, то чужие слепы. Предлагаю убрать из десанта курсантов.
– А ты своего выгонишь?
– Нет, мой пойдёт первым и в лоб.
– Авантюра!
– Согласен, но решать пора, я тоже статистику видел.
– Откуда ты взялся на мою голову, новатор хренов! Принято! В бой идёт один курсант! Твоё крыло первое, на острие́! Все идём своим ходом, пауки в нашей системе, на курорте высадились, готовность пять минут.
– Принято! – и повернувшись к крылу, крикнул: – Стройся!
Крыло выстроилось не в шеренгу, как это принято в казарме, а в боевой порядок – как принято на полигоне: второй рядом с третьим, за ними в шеренгу четвёртый, шестой и пятый. Крыло всегда десантировалось треугольником, такое построение было наименее уязвимым; но, тем не менее, чужие чаще всего выбивали шестого с четвёртым или шестого с пятым.
– Слушай боевой приказ! – скомандовал Жак: – пауки нацелились на Эрикон. Надеюсь, все понимают: сколько детей и женщин на планете-курорте. Наша задача высадится в точку максимального скопления чужих, и дать круговой бой. Напоминаю: в центре копошения живых людей нет априори, поэтому крошим всех. Всем котятам понятно!?
– Командир, мы не котята, мы котят защищаем! – отозвался «второй».
– А кто мы?!! – рявкнул Жак так, что эхо прокатилось по рифлёному потолку пусковой палубы.
– Мы волки!!! – заорали четыре глотки.
– А что за волки?!!
– Берсерки!!!
Жак выхватил из кармана шеврон и шлёпнул им поверх липучек рукава курсанта.
– А кто нас боится?!! – вновь заорал Жак.
– Нас все боятся!!! И мы себя боимся!!! – на одном дыхании взревело крыло.
Из бота выскочили Альма с Алиной и Альма озабоченно выдала:
– Мальчики, на борт! Минута до старта!
– На борт! – продублировал Жак и ломанулся первым.
Вторым, естественно ввалился Алексей, и пока Сергей с Павлом получили по быстрому поцелую, Жак успел шепнуть:
– Лёха, ты разговор с полковником слышал?
Тот кивнул.
– Курсант идёт за мной!
– Принято, командир!
– Эй! Волки! – заорал Жак уже на борту. – Забудьте крыло, идём кинжалом! Номер один – я! Номер один «Ко» – Ше́петов! У берсерков нет курсантов! У берсерков есть смерть! Кто не боится смерти?!!
– Мы!!! – взревели уже пять глоток.
– Кого боится смерть?!!
– Нас!!!
– Ше́петов! Литера «Ко» – это командир на планете!
– Кто знает, как крошить паучью свору?!!
– Ше́петов!!! – взревел «второй».
– Когда упал!!! – продолжил реветь бешеным медведем Жак.
– Сражайся на коленях!!! – вторили ему пятеро.
– Не можешь встать!!!
– Так лёжа наступай!!!
– Кто вместо нас!!!
– Никто!!! Никто, кроме нас!!!
Бот уже стартовал и набирал ускорение, близкое к критичному, Мария слышала сквозь водную преграду рёв мужских голосов и переваривала то, что успела Алина сказать скороговоркой, пока закачивала воду в капсулу: «Ты всё делай как на тренировках, мы на твоей новой «бибике» отладили все регулировки как на старой «лайбе». Даже то, что ты называла «люфтами и зазорами» те же. Вот только на приборе ускорения две новые чёрточки, вот здесь, белые. Мы видели: насколько ты в красную зону лазила, так вот первая черта – это предел для десанта, за нею смерть парням. Вторая белая твоя, твоя на сотую сдвинута за уровень смерти, не надо на неё, только до неё! Всё поняла? И вот ещё: я тоже замуж хочу, и Альма хочет, ты нам сбереги этих балбесов, пожалуйста».
