Kitabı oku: «Девушка, которая рисует замки», sayfa 2

Я осторожно подошла к калитке, пса этого видела в первый раз.

– Ну, надо же, какой худой! – это оказался сенбернар, выглядевший как скелет, на которого натянули шкуру.

Приоткрыв калитку, я сказала: «Можно!», но пёс попятился назад, чуть постоял и ретировался.

Ещё полчаса мы с Дэном обсуждали наше общее дело с новым названием «Бойскаут». Дэн спросил, не надо ли отпустить меня домой, но я сказала, что собиралась остаться на ночь в приюте с прооперированными кошками и подкинутыми котятами. Тогда Дэн предложил остаться вместо меня, его «день» только начинался, а мне завтра утром на работу. Это был удачный выход из ситуации, я пересказала полученные от Ани инструкции и уже через двадцать минут была дома. Пока ехала, размышляла, что успею сделать до сна, но дома только оглядела царящий беспорядок, зашла в ванну и завалилась в кровать под какой-то сериал с функцией автоматического выключения телевизора. Почти даже не из объятий, а из лап Морфея меня пытался достать телефонный звонок. На экране высветилась надпись: «Дэн».

– Э-э-э… м-м-м… Дэн?

– Сань, помнишь Скелета?

– Скелета?

– Сенбернара!

– Сегодняшнего? Ну!

– Я поискал в интернете, оказывается, известный персонаж. Была семейная пара, которая погибла в автокатастрофе за год до этого, у них осталось дочь, сейчас заканчивает последний класс, и этот пёс. Денег, я так понял, не особо, утром она выпускает его гулять, и вся округа, магазины, рынок и близлежащая помойка подкармливают пса, а вечером он возвращается домой.

– Э-э-э… м-м-м… Как-то слабо они его подкармливают. Ты что предлагаешь? Забрать? Кормить? Он ест, наверное, как телёнок, мы его не прокормим.

– Можно сбор средств объявить, может, кто шефство возьмёт, захочет не деньгами, а корм сразу им по адресу привезти, вариантов много.

– Ну, ок. Я за любые начинания!

– И ещё: тут девица какая-то приходила и забрала котёнка. Я не помню, надо было какой-то документ с ней подписывать?

– Ну, конечно! Там же над столом полки, на них бланки договоров передачи животного, отдельно на кошек, отдельно на собак. А ещё и ветеринарный паспорт надо было отдать, полкой выше коробка с паспортами. А реквизиты паспорта хотя бы взял?

– Нет.

– А кого забрали?

– Чёрно-белого котёнка.

– Патрик. Ну, ок, надеюсь, за паспортом придёт, тогда возьмём данные. Напомни мне в следующий раз показать тебе все эти документы.

– Ок. Спок-нок! – отозвался он принятым у нас прощанием.

– Спок-нок.

Я нажала отбой на телефоне и увидела сообщение в чате дома от ребёнка с фотографией котят: «Люди, помогите! Что делать? Нашла в коробке у подъезда. Родители не разрешают оставить!»

«Нет! – сказала я сама себе. – Саша, тебя на всех не хватит! Пусть найдётся тот, кто поможет этому ребёнку и этим котятам, и всем остальным…».

Так закончился мой самый необычный день на новой работе и самый обычный вечер в приюте. Он запустил череду событий, повлиявших на всех нас, но больше всего – на мою жизнь.

Глава 3. Мефистофель

Как и говорила Аня: «Утро вечера мудренее». Я проснулась спокойной, и те сомнения, которые обуревали меня накануне, казались смешными. К тому же ночью на счёт приюта пришли три платежа. Корм для кошек будет! А ещё капли от паразитов!

Так, а что сегодня с изречением дня? «Жизнь – это то, что с тобой происходит, пока ты строишь планы». Джон Леннон. «И эти планы сбываются именно в том варианте, в каком были задуманы! Пора начать записывать собственные мысли, – сказала я вслух, обходя царящий вокруг беспорядок. – Вот, всегда планирую навести порядок, но никак не получается реализовать этот пункт. Толку тогда от того, что ты строишь планы?».

Я достала йогурт из холодильника, сделала себе бутерброды и заварила зелёный чай. Пока расправлялась с завтраком, в очередной раз попеняла себя за свою неорганизованность, согласилась с тем, что большая часть моих благих намерений заканчивается их перечислением в списке обязательных к выполнению дел и очередным выводом, что для этого надо найти время. Но даже эти не особо располагающие к повышению настроения мысли не смогли испортить моё хорошее настроение. Я с лёгкостью от них отмахнулась, ведь обязательные к выполнению дела – работа и приют – у меня на высоте.

Так необычно начавшийся первый день недели стал совершенно обычным в последующие дни: я с головой погрузилась в свою детскую площадку, стала обращать внимание и рассматривать все площадки, которые встречала на пути, представляла, что я маленькая девочка и качаюсь вон на тех качелях, или что я мама того сорванца, который того и гляди сорвётся с лестницы. Кстати, а слово «сорванец» не от слова «сорваться»?

С Вадимом тоже в целом наладилось. Во вторник он спросил, куда я хожу обедать, Саша опять был на объекте, а Лена – в тренажёрном зале, поэтому его предложение составить компанию за обедом и сыграть в шахматы вполне вписывалось в сложившуюся ситуацию. После того, как мы сели за стол, и нам принесли еду, он достал маленькие магнитные шахматы. Сначала было забавно: среди тарелок с супом, салатами и котлетами лежит миниатюрная шахматная доска, а потом игра затянула, и на тарелки я уже не обращала внимания.

После Аниных слов я стала проще относиться к шахматным боям за обедом, а по вечерам соглашалась через раз, ссылаясь на занятость. Наверное, именно поэтому Вадим пытался «подкупить» меня, экспериментируя каждый раз с необычными чаями. Заметив мою заинтересованность, он стал этим пользоваться: ну, что может быть прекраснее цветка, задумчиво распускающегося в стеклянном чайничке? При этом он был предупредителен и вежлив: то стул отодвигал от стола и помогал придвинуть, когда я садилась (давно я с таким не сталкивалась), наливал чай, как только он заканчивался в моей чашке, открывал дверь кабинета и придерживал её, когда я входила и выходила. В общем, случались все те моменты, о которых читаешь в старинных книгах или видишь в фильмах, но которые в силу современной эмансипации и идеи равенства полов давно канули в Лету. Тем было интереснее всё это не только наблюдать со стороны, а быть непосредственным участником.

За шахматными партиями проходили неспешные разговоры. Рассказывая о детстве, Вадим упомянул своего брата, с которым он тоже играл в шахматы. Они и в жизни всегда соревновались, и в спорных ситуациях, не желая дальше договариваться, брат просто отнимал предмет спора, бравируя тем, что он старший, хотя по силе они были равны. Я была единственной дочерью своих родителей, но сложные перипетии в отношениях с братом наблюдала у своей подруги. Иногда были свои минусы, а иногда и плюсы. Брат подруги, почему-то третируя её дома, тем не менее в школе защищал от обидчиков, навешивая им щелбанов в качестве демонстрации силы и обещая ещё бо́льших санкций, в случае «если чего».

В приюте с делами тоже всё было хорошо, вновь прибывшие котята перешли на паштет, но на объявление девочки в чате дома никто не откликнулся. Сомневаясь, что надо встревать, но в тоже время, не желая подорвать веру ребёнка в мир взрослых, я не выдержала и написала ей следующим вечером. Через пять минут у порога моей квартиры с коробкой в руках стояла щуплая девчушка с небрежным хвостом рыжих волос, россыпью веснушек на лице и огромными выразительными глазами, в которых было столько ожидания, что я поняла: придётся брать котят.

– Ну, привет. Проходи, – сказала я вслед уже проскользнувшей ужом в мою квартиру девчонке и поняла, кого она мне напоминает – Пеппи Длинный чулок. – Звать-то тебя как?

– Аня! Они ничего не едят!

– Аня, значит, – ухмыльнулась я. – Ну, показывай, что у тебя.

Это были новорождённые котята ещё с закрытыми глазами, которым было дней пять от силы, и были они в плохом состоянии.

– Чем кормила?

– Я купила паштет для котят, они не едят.

– Конечно, они есть не будут, они ещё молоко должны пить. Нужно поить из бутылочки каждые три часа, взвесить каждого перед этим, контролировать привес, а потом обязательно массировать животики, как это бы делала мама-кошка. И грелку ещё можно положить.

– Мне родители сказали, чтобы сегодня я их пристроила, иначе они их выкинут.

– И мне нельзя, съёмная квартира, хозяин запретил держать домашних питомцев.

– Что же делать? – Аня сникла.

– К тому же я днём на работе… – я уже поняла, что от котят мне не отмахаться. Было два варианта: либо нести их в приют, либо отставлять дома. Но свои мысли пока решила не озвучивать Ане, было интересно за ней наблюдать.

– Я буду днём кормить! – сразу выпалила она.

– А как же школа?

– Утром ты покормишь, я прибегу на большой перемене, она двадцать минут, это как раз в двенадцать часов, а потом после школы ещё в три часа, могу и в шесть ещё кормить, если ты с работы не успеешь. Только я все карманные потратила на паштет, следующие карманные только в субботу.

А она забавная, этот рыжик.

– Вот только не знаю, что делать с хозяином квартиры, – задумчиво проговорила я.

– А мы ему не скажем!

Мне уже было весело, я приложила все силы, чтобы сохранить задумчивый вид и не рассмеяться в ответ.

– У меня есть бутылочка и остатки смеси, моя следующая зарплата только через две недели и имеющихся денег не хватит, чтобы купить ещё.

– Подожди, – сказала девочка и стала что-то быстро писать в телефон. Через минуту я прочитала в чате дома её послание, что ей удалось временно пристроить котят (я хмыкнула), они продолжают искать постоянный дом, но сейчас им нужна смесь для котят. Вдруг у кого-нибудь есть. По-детски жалобно и пронзительно. Прошло пять минут тишины, я как раз осматривала котят, когда неожиданно появилось сообщение. Писал мальчик, что у него нет смеси, кот уже есть, и папа с мамой не разрешают завести ещё одного, но он готов перевести на корм свои сто рублей карманных денег. Аня рассыпалась в благодарностях, сказала, что тоже ждёт в выходные своих карманных денег и сообщила, что к её номеру телефона в чате привязана её детская банковская карта. После этой детской, за душу берущей переписки, в общем чате началось что-то невообразимое: чат гудел, все отписывались о переводе ста рублей, некоторые деньги падали без сообщений, а телефон постоянно тренькал о приходе новой суммы. Да я сама готова была кинуть денег, не сиди Аня рядом со мной.

– Ну, что ж, великий стратег, – улыбнулась я, – давай кормить твоих найдёнышей. Как назовём? У нас тут два мальчика и девочка.

– Тогда Ватрушка, Крендель и Кекс!

– Забавно, – рассмеялась я и вспомнила, что сама зависла над именами наших приютских котят и у меня были варианты, типа, Брусники, Голубики и Ежевики, но я тогда так уже устала, чтобы ещё и цветные ниточки на них вешать, что записала просто «серая», «белая с черным» и «черная с белым».

За нашими с Вадимом шахматными баталиями, небольшими поручениями от Саши, ответами по письмам собственников, разработкой детской площадки и активной приютской деятельностью пролетела неделя. Проходя в пятницу утром мимо стойки администратора, я услышала обрывок разговора Эльвиры с девушкой из бухгалтерии: «… сегодня же пятница, ну ты понимаешь…» с многозначительными улыбками.

Даже Лена отреагировала на «пятницу», передвигая окошко настенного календаря:

– О-о-о, сегодня пятница!

– Да что у вас по пятницам-то? – не выдержала я.

– Скоро узнаешь, – улыбнулась она.

Где-то часов в одиннадцать позвонила Эльвира и попросила подойти. При моём появлении, она выплыла из-за стойки, очень внимательно меня оглядела и попросила следовать за ней. Платье на ней было особенно хорошо… туфли тоже. На мне же было обычное офисное платье серого цвета свободного кроя с крупными карманами, перехваченное поясом. Аня его тоже называла мешковатым, и, хотя официально стиль платья назывался сафари, оно в тоже время полностью подходило под офисные каноны: наличие рукавов, длина до колена, однотонное, полная противоположность того, что было на Эльвире: платье облегало её фигуру, как вторая кожа, оно было чрезмерно коротким, сделав её ноги визуально длиннее. Я шла за ней и размышляла, а как же положение о дресс-коде, с которым меня знакомили в день приёма на работу. Ни одна из деталей её туалета не вписывалась в заявленные стандарты.

Эльвира вошла в приёмную, но пошла не к двери Вадима, а к крайней справа двери. И тут я вспомнила! Балда! Я же слышала от самого Вадима, и Лена говорила, что по пятницам его брат… как там его … не помню, но определённо на букву «В» приезжает в офис. Так вот, что у них по пятницам! Насколько я помнила, он занимает должность финансового директора компании и основные вопросы решает удалённо, а по пятницам, выходит, исполняет роль Цербера. А удачный день выбрал, чтоб никто не расслаблялся.

Хозяин кабинета стоял у окна, засунув их в карманы брюк. Это у них любимое место встречи новых сотрудников – у окна?

– Владислав Владимирович, наш новый сотрудник в проектном отделе – Александра Кароль, – ситуация повторилась один-в-один только с корректировкой первого слова.

– Да, – ответил он и повернулся.

Ого! Все говорили «брат», но почему ни один не сказал «близнец»!?

– Похожи? – ухмыльнулся он.

«Блин, у них и голос один на двоих!»

Я кивнула и удивлённо протянула:

– Здра-а-а-а-ствуйте.

– Здравствуйте, – ответил он.

А он стоял и внимательно изучал меня. Я спокойно могла сделать то же самое, благо солнце было не на той стороне, куда выходили окна его кабинета.

«Хм, какой же он тогда старший? – вспомнила я слова Вадима, – разве что на пару минут». Братья были точной копией друг друга, только у второго были длинные волнистые волосы до плеч, зачёсанные назад. Те же карие глаза… Бандерас! Вот кого мне интуитивно напоминал Вадим, но о котором я сразу сообразила, взглянув на его брата с длинными чёрными волосами. Но в отличие от брата Владислав Владимирович даже не пытался быть доброжелательным и учтивым. Что-то в нём было притягательное от Бандераса, но в тоже время и что-то грозное. Нет, не грозное – зловещее! Вот правильное сочетание. Это не Бандерас. Это Люцифер. Нет, Мефистофель!

Я закончила с подбором имён, а он закончил меня сканировать (я бы даже не осилила столько на себя в зеркало смотреть), и, не торопясь, направился в обход стола, рассматривая свои ботинки, или что у него там интересное ползало по полу?

– У меня есть одна просьба… или поручение. Да, поручение. И я даже согласен оплатить услуги, потому что напрямую с выполнением трудовых обязанностей это никак не связано.

Я молча слушала. Навряд ли мы будем играть в шахматы на деньги, я быстро огляделась вокруг – никаких шахматных досок.

– Есть некий дом, вернее даже – пока стены и крыша. Мне нужна экспертная оценка о самом проекте, и как он реализован, есть ли нарушения и если есть, то насколько сложно их исправить.

Я кивнула, потому как надо было хоть как-то отреагировать.

– Завтра я за тобой заеду. Адрес? – вот так просто обращаясь на «ты», не получив даже моего согласия на эту работу.

– Чей?

– Ну, не мой же!

– А, Солнечная, 11-55.

– Квартира меня не особо интересует. Подъезд?

– Второй.

– В 9 буду.

В полном недоумении от прошедшей сцены, а ещё больше – от своего поведения я вернулась на рабочее место. Вместо того, чтобы работать, я уставилась в монитор и, на автомате листая полученные коммерческие предложения по детским площадкам, пришла к выводу, что удивление от сходства братьев в самом начале встречи стало лейтмотивом всего разговора, и именно из-за этого я не смогла выстроить правильную линию поведения. Решила, что в следующий раз я буду вести себя по-другому, во всяком случае, удивляться сходству братьев уже не буду, и позволять так с собой обращаться тоже не буду.

Субботним утром меня разбудил звонок, но не будильника. Это был звонок с неизвестного мне номера телефона.

– Алло? – пробормотала я.

– Десять часов десять минут! УЖЕ! – в голосе, который было сложно не узнать, звучало глухое и еле сдерживаемое раздражение. Это был Мефистофель.

– Чёрт! Ой, извините! Пару сек.

Солдаты и то не смогли бы так быстро собраться: я запрыгнула в джинсы, первая попавшаяся футболка, балетки, сумка и уже в лифте попыталась что-то сделать с волосами, потому что коса, которую я заплетаю на ночь, от моих хаотичных метаний по квартире уже успела расплестись. Обнаружила, что никакой резинки для волос в сумке не было. Не было и расчёсок, поэтому я просто перекинула волосы назад. Хорошо, что у меня в сумке всегда лежит блокнот с ручкой, а накануне я сунула в неё лазерный дальномер. Лестничный пролёт первого этажа я преодолела двумя прыжками.

В ярких солнечных лучах великолепная чёрная машина сияла как брильянт. Я понятия не имела, что это была за машина, но она была шикарная. Вокруг этого чуда, заложив руки в карманы брюк, раздражённо расхаживал Мефистофель. На нём были чёрные джинсы, чёрная рубашка и собранные в хвост волосы скорее всего резинкой чёрного цвета. С именем «Мефистофель» я не промахнулась.

Как только я выскочила из подъезда, он скользнул по мне невидящим взглядом и продолжил дальше нервно чеканить шаг, не обращая на меня никакого внимания. Я так и застыла на месте, не зная, что делать дальше. Наверное, именно моё неуверенное переминание с ноги на ногу заставило его обернуться второй раз.

Сначала во взгляде было: «Ну, что надо?» Потом удивление: «Ты?» А ведь могло бы быть: «Это Вы, уважаемая Александра?» Наверное, я должна была быть с пучком на голове, очках и в чопорном костюме, тогда бы он не удивился.

– Доброе утро. Я поставила будильник на восемь тридцать, но скорее всего, остался режим рабочего дня, поэтому в выходной он не сработал.

– Доброе! – мрачно прогремело в ответ.

Мефистофель открыл пассажирскую дверь машины, и я быстро скользнула внутрь, в надежде спрятаться от его раздражённого взгляда. В салоне была мягкая чёрная кожа и отделанная деревом панель. Пока он обходил машину, я успела осмотреться и влюбиться в неё. Пояснять, что я катастрофически не высыпаюсь, так как каждые три часа и даже ночью кормлю найдёнышей Ани-маленькой, было не к месту. Котята окрепли, и даже самый маленький и слабый наконец начал прибавлять в весе. Проблема была в том, что в девять часов я тоже должна была их кормить и поставила дополнительный будильник на восемь тридцать в расчёте на то, чтобы успеть покормить и собраться, но совершенно забыла про рабочие и выходные дни. Я проверила будильники, в девять утра рассчитанный на завтрак котят так и остался, значит, он звонил, а я не слышала. Хорошо, что, убегая, кинула взгляд на котят, которые свернувшись в один калач, сладко посапывали, хоть с ними всё хорошо, но надо звать на помощь палочку-выручалочку, и я написала Ане-маленькой, чтоб заскочила покормить.

– И что, это удобно? – вдруг спросил Мефистофель.

– Что «удобно?» – не поняла я.

– Волосы. Такой длины.

Я в полном недоумении подняла взгляд от телефона и уставилась вперёд на дорогу. Почему его интересует удобно это или нет? Разве ему кто-то предлагает носить волосы такой длины?

– По-разному, – уклончиво ответила я и подумала, какая всё-таки разница в общении с двумя братьями: Вадиму я бы всё спокойно выложила, а от его брата хотелось куда-нибудь скрыться с глаз долой.

– На заднем сиденье проектная документация, – сухо сообщил Мефистофель.

Я попыталась понять, что, чёрт возьми, происходит. Ощущение, что я подросток, и у меня нет никакого опыта общения со взрослыми и незнакомыми людьми, что не умею вести разговор, не умею держать удар, тушуюсь и замыкаюсь. Вроде бы накануне я пришла к выводу, что удивление от сходства братьев стало причиной такого моего заторможенного поведения, из-за этого я и не смогла правильно среагировать. Но почему сейчас такое же состояние? Как стряхнуть это оцепенение?

– Я просто не успела что-то с ними сделать, – попыталась оправдаться, заплетая косу. «Вот к чему я сейчас оправдываюсь?» Он меж тем бросил на меня мимолётный взгляд, что захотелось прям сейчас открыть дверь и выйти.

Он что-то щёлкнул на панели, и в салоне зазвучал джаз. Я решила переключиться и тряхнула головой. Украдкой ещё раз оглядела машину. Я до сегодняшнего момента спокойно относящаяся к подобным агрегатам, потому что всегда предпочитаю ходить пешком или ездить на велосипеде, в корне поменяла своё мнение. Движения Мефистофеля были спокойны и слажены, ни одного лишнего движения, словно он и машина одно целое, его руки, лежащие на чёрном руле, завораживали. Так и наблюдала за ним… как идиотка, пока боковым зрением не увидела, как он повернул голову в мою сторону и не увидел, что я за ним наблюдаю. Я была готова сползти куда-нибудь на коврик… хотя стоп! Он делал тоже, что и я, он тоже за мной наблюдал! Непроизвольно я кинула на него взгляд, чтобы убедиться в этом, он тоже повернулся, и мы встретились глазами. Никакого смущения не испытывал. Я пыталась подобрать правильное слово: спокойствие? Невозмутимость? Наглость! Вот правильное слово. Хотелось бы иметь хоть чуточку его наглости.

Мы довольно быстро очутились за городом, выехали на просёлочную дорогу и через полчаса остановились у какого-то озера. Никаких домов не было видно.

– Выйдем разомнёмся, – сказал он.

Не понимая, что происходит, я, тем не менее, тоже вышла. Он стоял и смотрел на озеро, засунув руки в карманы брюк (интересно, а брюки без карманов у него есть, и если есть, то куда он в таком случае девает руки?). Он повернулся, не торопясь, пошёл в обход машины в мою сторону, и когда он был почти в двух шагах, внимательного посмотрел на меня и сказал:

– У моего брата есть семья: жена и ребёнок.

Это для меня было новостью, обручального кольца у Вадима не было, и про семью он ничего не говорил. Ну, есть и ладно. Я за них рада. Мефистофель же не спускал с меня внимательного взгляда, я никак не реагировала и ждала продолжения, хотя, судя по нему, он тоже чего-то ожидал.

Через пару секунд он продолжил:

– У брата появилась какая-то интрижка… недавно.

Теперь я совсем потерялась. К чему мне информация об интрижке Вадима? Мне предлагают шпионить? За партией в шахматы? Очевидно, мой обескураженный вид, заставил его открыть свои карты:

– Это ты?

– Я? Интрижка!? То есть – любовница, да? – мне стало весело и я, еле сдерживая смех, прыснула. Его глаза стали медленно сужаться, пока не превратились в щёлочки. От того, как напряглись скулы, было понятно, насколько плотно он сжал зубы. Ну, не любит человек, когда над ним смеются, но я и не над ним, а над абсурдностью всей этой ситуации. Тем не менее, от его вида мне совсем на чуть-чуть стало не по себе. Мефистофель резко открыл пассажирскую дверь машины, а меня не требовалось уговаривать.

Машина сразу же тронулась с места, а я пожалела, что села, надо было распрощаться и возвращаться домой. Можно было бы вызвать такси, подумаешь, что в чистое поле, как-нибудь нашли бы друг друга, ну, на крайний случай топать пешком, подумаешь полдня бы топала, и с новой работой тоже придётся распрощаться, а через две недели мне надо платить за квартиру, а до этого момента как-то протянуть на оставшуюся тысячу рублей. Я приуныла, чувствуя себя в капкане. «Любовница, значит…».

Мне второй раз пришла в голову мысль, как два, казалось бы, с виду одинаковых человека, могут производить такое разное впечатление: насколько свободно мы общались с Вадимом, и насколько напряжённо было общение с его точной копией. Хотелось от него отгородиться, и его джаз стал раздражать, нестерпимо хотелось вставить наушники и включить свою музыку, но, посчитав, что это может быть расценено, как хамство, делать так не стала.

Дом стоял с другой стороны озера на небольшой возвышенности и производил ощущение чего-то лёгкого и воздушного: он был из светлого кирпича с большим количеством окон. Второй этаж ещё не был закончен, над входной дверью планировалось что-то вроде балкона, но пока был только выступ, поддерживаемый колоннами снизу, а на втором этаже затянутый полиэтиленовыми полотнищами.

Мефистофель открыл дверь. Внутри находился строительный материал – какие-то ящики, на которые я разложила проект. Я постаралась сосредоточиться и быстро сфотографировать наиболее важные моменты в доме, решив, что обо всём подумаю потом, но предыдущая сцена с допросом не выходила у меня из головы. Это пристальное внимание к моей персоне, задание с проектом, поездка – это всё ради одного единственного вопроса любовница ли я его брата? Вот до чего доводит безобидная игра в шахматы в обеденный перерыв. А у Вадима, оказывается, есть и жена, и любовница, хм, забавно. А как узнал об этом Мефистофель? Шпионы донесли? И какое он имеет право вмешиваться в чужую жизнь? Тоже мне, полиция нравов. Я занималась своим делом, но постоянно ожидала, что Мефистофель сейчас скажет, что все отменяется, и в моих услугах он больше не нуждается. Я бы громко выпалила: «Фу-ф», подошла бы к нему, пожала руку, обняла бы на прощание и побежала бы себе свободная по полю-полюшку. Эх, но нет, таких слов Мефистофель почему-то не произносил.

Мне потребовалось спуститься в подвал, я предупредила его об этом и быстро улизнула. Без него даже дышать свободнее стало, хоть и дышалось сыростью. Провозилась я не так уж долго, но, когда поднялась обратно, Мефистофеля в доме не было. Я выдохнула и поднялась на балкон второго этажа, где быстро все отщёлкала, что меня интересовало, а потом чуть отодвинула полиэтиленовые полотнища и восхищённо вздохнула. С балкона открывался сказочный вид на озеро, солнце поднималось сзади за домом и яркими солнечными лучами заполняло все пространство. А какой изумительный здесь будет вид, когда солнце будет садиться там впереди за озером. Я ещё шире отодвинула полиэтилен, и в дом ворвался лёгкий ветер. Он подхватил мои распустившиеся из косы волосы, я подставила лицо и закрыла глаза. Блаженство!

Было… До того момента, как плохо закреплённая наверху балка, очевидно, державшая этот самый полиэтилен, не свалилась мне на голову. Вот она – техника безопасности, написанная кровью: заявиться на стройку без каски! Спасибо, что хотя бы балка без гвоздя в ней.

Вдруг раздалось хмыканье. Он как раз поднимался по лестнице и насмешливо на меня смотрел. Это длилось секунд пять, я тёрла ушибленное место и чувствовала себя не в своей тарелке, было больно и обидно одновременно, а от него даже никаких извинений не поступило. Всё-таки это он привёл меня на этот объект с проблемными конструкциями.

– Я закончила.

– Тогда едем.

Одним махом, будто за мной черти гнались, совершенно забыв про лифт, я преодолела пять этажей, а потом прижимая к себе чертежи и сумку, стояла в своей квартире, прислонившись к входной двери, и пыталась унять сильно бьющееся сердце.

«Так! Я сильная! А ещё я… ну пусть будет – волевая личность! Так вообще говорят «волевая личность»? А ещё я умная и красивая. Это опустим, это к делу сейчас не относится. Но почему, если я умная, я себя так глупо веду?» – думала я, осматривая себя в зеркале и нащупывая шишку на затылке.

Он разглядывал меня таким пристально-изучающим взглядом биолога-натуропата словно я представляю интерес для науки, ну там… рог у меня на лбу вырос или третий глаз, и волосы мои ему почему-то покоя не дают. На мне были обычные джинсы, футболка – вот с ней незадача случилась, я схватила первую попавшуюся, а это оказалась футболка, которую мне в шутку подарили коллеги на предыдущей работе с объевшимся толстым котом, лежащим в окружении сосисок. Мой офисный вид, конечно, более серьёзен и солиден, а сейчас я больше была похожа на беззаботного тинейджера. И про Вадима я так и не поняла, надо было Мефистофеля спросить, в шахматы-то можно мне играть или как?

Раздалось мяуканье, я совершенно забыла про котят. Те сытые и довольные копошились в коробке. Младшая – девочка, рыжий комочек с белым животиком действительно выглядела, как ватрушка, если скрутится в клубок, а Крендель с Кексом – хочется взять и съесть! Как всё-таки Аня-маленькая угадала с именами пусть и не кошачьими.

«Так, – вспомнила я о данном мне задании, – надо как можно быстрее всё сделать и забыть».

Тут же в коридоре я обнаружила резинку для волос. Балда! Она тут все время лежала. Я собрала волосы в хвост, опять нащупав приличную шишку. Как же глупо с этой балкой вышло. Тут же предстала картина с ухмыляющейся физиономией Мефистофеля. Да и фиг с ним! Вот заявиться на стройку без каски, тем более что своя каска у меня дома была – вот это было верхом глупости!

Вытряхнув вещи из сумки, я отправилась в комнату. Я потратила все выходные, потому что мне пришлось изучать некоторые моменты, в которых я не очень хорошо ориентировалась, но я всё сделала. Заключение было следующим: несоответствий проекту в построенном доме не было. О том, как мне понравился дом, как интересно можно было развернуться, какой сад можно было заложить, и как весной дом бы утопал в цветущей зелени – все это я оставила при себе, помечтала и хватит.

В воскресенье вечером я отправила отчёт Мефистофелю на электронную почту. Следом пришло сообщение о прочтении. Непонятно почему, затаив дыхание, сидела и ждала ответа, прекрасно понимая, что ответ может прийти и через день, и через два, и… вдруг в списке входящих появилось письмо. Сердце глухими ударами било где-то в горле, как будто я его проглотила, а оно застряло.

Я открыла письмо. Своё я отправила с соответствующими реверансами, свойственными деловой переписке:

«Уважаемый Владислав Владимирович, добрый вечер! Во вложении отчёт» (долго ломала голову надо ли конкретизировать, но решила, что краткость – сестра таланта). И подписалась «С уважением, Александра».

Мне же пришло в ответ: «Ок». Ещё более талантлив.

Я выдохнула, и хоть неопределённость осталась, в душе ликовал голос Кипелова:

– Я свободен!