Kitabı oku: «Приключения ДД. Магия древних курганов», sayfa 4
Глава 5
Паше снилась мама. Он совсем малыш, хохочет и прыгает босиком на ярко-жёлтом батуте посреди детской площадки, а мама с улыбкой ловит его за руки и начинает раскачивать. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Солнце ласкает. Становится всё теплее. Ему жарко. Он сбрасывает панамку, продолжает смеяться, раскачиваться и подпрыгивать как проворная обезьянка. Руки ноют, а он всё не останавливается. Но вот раскалившийся батут, будто котелок в камине над горящими поленьями, начинает нестерпимо больно пощипывая, обжигать ступни. Налетевший горячий ветер испепеляет лёгкие. Паша смотрит вниз и это уже не босые ноги малыша. Он видит свои бертцы, у которых потрескавшаяся от суровых поисковых работ кожа, плавиться от жары. И тут Степанцев понял, что не спит. Солнце нещадно печёт и слепит. Он стоит на противно поскрипывающем трясущемся отглаженном временем дощатом полу, ощущая, как затекли мышцы рук и задеревеневшее тело требует незамедлительной смены положения.
Потрескавшиеся губы парня непроизвольно приоткрылись и он с тихим стоном слабым голосом произнёс: – Пить. Пить. Хочу пить.
Откуда-то спереди послышалось злобное шипение Александры: – Степанцев! Очнулся! Признавайся, ты за мной следил и коробку жестяную трогал?!
Закостеневшая шея не слушалась. Панень напрягся, чтобы поднять голову. Сощурившись, примерно в полуметре перед собой он разглядел фигуру археологички с растрёпанными волосами. Она стояла в чёрном балахоне, в длинных разрезах которого ветер обнажал стройные босые ноги, привязанные тонкой верёвкой к разным частям грубо сколоченной повозки. Её руки были таким же способом закреплены наверху деревянных перекладин. От впивающихся в нежную кожу верёвок на растёртых запястьях пленницы кровоточили частично запёкшиеся раны. Повернувшись в пол-оборота, на него изучающе смотрела Александра. Холодные глаза, стреляющие гневом, словно ядовитыми стрелами, делали её схожей с легендарными амазонками.
Откровение ударило Паше в голову: «Нас везут в деревянной клетке».
Вокруг мелькал пустынный пейзаж степи с блеклой пожухшей травой и редкими островками деревьев. Чистое аквамариновое небо без каких-либо признаков облаков спокойно перекатывало огненное светило. Одинокие коршуны парили в ожидании добычи. В воздухе стоял терпкий солёный запах людского и лошадиного пота. Юноша чуть подался в сторону и разглядел, что в такой же позе пленника на распорках впереди Александры с поникшей головой висел вчерашний воин-призрак. Взгляд быстро заскользил по его одеянию. Удлинённая с узорным шитьём рубаха и расшитые широкие штаны пастельных оттенков. Низкие из мягкой кожи сапоги топорщились вокруг брючин. Припылённые тёмные длинные волосы, затянутые в пучок на затылке, колыхались как конский хвост. Чуть заметный виднелся край чёрной бороды. Доспехов на нём не было. Поножи, наручи и панцирь из кожи и костяных пластин валялись в углу рядом с полусферическим бронзовым шлемом. Меч в деревянных ножнах, обтянутых красной кожей был там же. И тут парень пробудился окончательно. Степанцев, бросив взгляд себе на пояс, обнаружил пропажу – кинжал отобрали, пока он был в отключке. Сознание запульсировало кипучими всполохами обрывков воспоминаний, освежая память. Но как оказалось, Паша помнил мало: как от удивления и страха исказилось лицо Александры, как воин что-то, то ли рыча, то ли мыча, прогромыхал и взмахнул мечом, и как тот заискрил, воткнувшись в светящуюся лиловым светом сферу, вылетевшую из рук молодой колдуньи. Затем его оглушило вспышкой яркого света, и наступила тёмная пустота.
«Матч был коротким. Кто выиграл неизвестно» – внезапно осознал юный казак и, понимая, что потенциальный временный союзник у него может быть только один, постарался любезным тоном пообщаться со студенткой, прикинувшись испуганным подростком.
– Уважаемая Александра, вы понимаете, что происходит? – жалобно протянул Паша.
Послышался глубокий вздох девушки и резкое ироничное восклицание: – Что-то происходит. Кто бы сказал, что именно! Следил за мной?
– Я просто в поле гулял. А тут вдруг бац вспышка, какой-то мужик с мечом и вы, а теперь мы здесь, – моментально соврал юноша, несильно отклонившись от правды, и тут же спросил: – Кто он? На скифа вроде похож с картинок, которые я в учебных журналах в лагере видел.
– Может скиф, может сармат, они мало чем отличались, происхождение этих народов пока недостаточно изучено. Может ещё кто.
– Расскажите, что знаете. Пожалуйста! Я ничего не понимаю! – взмолился Степанцев.
Чертыхнувшись, Александра стала сбивчиво говорить: – Ты же про легенды слышал о магическом оружии. Возможно меч у этого мужика как раз из такого. Думаю через временну́ю брешь нас занесло сюда. Вопрос в том, почему вот к этому воину такое отношение. Видимо те, кто нас пленил, думают, что мы с ним партнёры. Или нас затянуло не в его время. А может быть это его враги. Конвоиров двое. Сменяют друг друга. Один управляет повозкой с двумя лошадьми. Второй едет верхом сзади. Говорят мало. Язык не разобрать. За кого они нас приняли неизвестно. Понятно одно, что любые чужаки вызывают подозрение или желание продать в рабство, чтобы заработать. Кто их поймёт… Мужик этот немой. Они его допросить пытались и ничего не добившись в рот заглянули, а потом сразу отстали.
Тут раздался щелчок, и резкая боль пронзила бедро. Паша встрепенулся. Подобное он однажды испытывал, когда пробовал научиться управлять нагайкой. С ним поравнялся конвоир в схожей одежде с немым воином-призраком, с одним лишь отличием – все доспехи и оружие были при нём. Обветренное тёмно-бородое лицо с мелкими глазками было недовольным. Он что-то прикрикнул и подстегнул коня, направив его к товарищу. Природная смекалка подсказала парню, что конвоиру не нравится, когда пленники болтают.
Воины затараторили по-своему, а Александра вдруг ахнула и, повернувшись к Паше наскоро пробормотала: – Они говорят о Киаксаре. Был такой Мидийский воинствующий царь. Это шестисотые годы до нашей эры.
На лице юноши отразилось смятение, и он возмущённо воскликнул: – Как нам сбежать от этих дикарей?! Как домой вернуться?!
Раздались мерные удары рукояткой кнута по клетке и пленники снова умолкли.
Необитаемые окрестности постепенно менялись, наполняясь зелёными красками. Потянуло приятной свежестью лугов. Паша вглядывался вдаль, где стала просматриваться голубая полоска реки, наполняя юношу надеждой, что болезненная жажда вскоре перестанет его мучить. К счастью пленников, конвоиры не просто напоили их, а отвязали и жестами позволили выйти на илистый каменистый берег. Паша первым спустился на землю и уже хотел помчаться к воде в тень деревьев, как перед его взором, после того как он помог спуститься Александре, предстала неприглядная картина. Бывший призрак не мог сделать и шага. Сердце парня сжалось от сострадания к немому воину. Этот крупный мужчина был так сильно избит, что просто повалился на днище повозки, когда его отвязали. Степанцев хлопнул по поясу в поисках фляжки, но там было пусто, он вспомнил, что вышел ночью без неё. Взгляд метнулся к кустистым растениям у реки. Ничего подходящего, чтобы сделать подобие стакана там не было. Он снял кубанку и поспешил набрать в неё живительной влаги, чтобы напоить воина. Едва юноша дошёл к воде, где уже сидя на корточках, умываясь и фыркая, пила воду Александра, как сзади раздались какие-то два глухих звука, словно упали мешки. Паша обернулся и обмер. Воин-призрак с суровым видом крепко стоял на ногах, а двое конвоиров неподвижно лежали около повозки с неестественно повёрнутыми головами.
– Он притворялся! Мы свободны! – с радостным возбуждением провозгласил молодой казак и широко улыбнулся победителю, который, не обращая на него никакого внимания, принялся распрягать лошадей.
Александра подскочила как ужаленная и озадаченно уставилась на новую обстановку в их и так не простой ситуации. Три поджарых гнедых коня спокойно прошли на водопой, став в тихой заводи под раскидистым деревом. Мужчина забрал доспехи из повозки, и высоко вскинув голову, широко шагая, направился к реке, где наскоро сбросив одежду и положив её рядом с оружием, нагим нырнул в неспешное течение. Опешившая девушка снова присела и, зачёрпывая ладонями прозрачную воду, исподлобья следила за тем как плещется незнакомец. Паша тоже приник к воде, и, напившись, последовал примеру воина. Немного потоптавшись Александра, тоже зашла в реку по пояс, только единственную одежду снимать не стала.
И вот вдоволь наплававшись, мужчина простирал рубаху и штаны, повесил их сушиться на ветви кустарника и присел неподалёку от растерянной парочки. Его взгляд оценивающе бороздил по спутникам, которые тоже выбрались из воды и в сторонке, присев на скоплении валунов, сушили одежду.
Степанцев ойкнул, и шепнул притихшей молодой женщине: – Вот и до нас черёд пришёл. Наверное, думает, не продать ли нас в рабство?
– Пока не убил и за то спасибо, – процедила сквозь зубы Александра. – Хотя кто его знает, что от этого мистера Му-Му ожидать.
Юноша невесело улыбнулся: – Может попытаться с ним поговорить?
– И как ты собираешься это сделать? Даже если бы он имел во рту язык, мы вряд ли разобрали бы смысл речи, на которой он изъясняется, – язвительно подметила девушка.
Паша соскочил с камня: – Промедление и бездействие не по мне. Пойду, попытаю счастья.
– Иди, иди, герой, – услышал он вослед.
Степанцев приблизился к воину, раскрыв широко руки, показывая, что не вооружён.
– Привет! – парень поздоровался и ткнул себя в грудь: – Я Паша. Паша.
Потом он указал на студентку: – Александра.
В глазах воина мелькнуло понимание, он кивнул и что-то нечленораздельно выдал, осёкся и замер.
Открыв рот, Степанцев показал на язык, и затем с грустью сказал: – Я понимаю. Ты не можешь говорить. Давай попробуем пообщаться жестами.
И тут парень отчётливо осознал, что понятия не имеет что делать дальше. Его глаза забегали по округе в поисках, неизвестно какой подсказки, и она нашлась. Среди оружия незнакомца блестел его кинжал.
Молодой казак указал на клинок: – Это моё, – и присев, медленно протянул руку.
Мужчина позволил забрать, никак не препятствуя. Паша вынул кинжал из ножен, погладил лезвие, вернул обратно, прикрепил к поясу. И с любопытством бросил и задержал взгляд на акинаке незнакомца. Воин заметил не поддельный интерес парня, по-отечески улыбнулся и протянул меч для изучения. Полуметровый железный акинак с сердцевидным перекрестием и плоским навершием засверкал у юноши в руках. И тут Степанцев заметил какие-то письмена по клинку. Он погладил их пальцами и поднял вопрошающий взгляд на незнакомца, а тот постучал пальцам по губам. Паша оглянулся и позвал Александру. Девушка нехотя подошла.
Молодой казак протянул ей меч: – Ты можешь прочитать, что тут написано? Вдруг это поможет нам вернуться домой? От клинка же вспышка была, да?
Студентка насупилась, и хмуро ответила: – Я только второй курс на археологическом закончила. За кого ты меня принимаешь?
Однако акинак всё же взяла. Однажды она провела над собой обряд, позволяющий правильно зачитывать древние заклинания, но смысл слов давался ей с трудом. Незнакомец, сузив глаза, не моргая, внимательно смотрел на Александру.
И вот начинающий археолог стала произносить обрывками некую бессвязную тарабарщину: – Ама арма ваху од ар фрасаука карта мизда вахта да фарна дарана ван спада раксвей хамара баксс кссафьра.
Паша сделал уморительную гримасу: – А перевод можно?
Он посмотрел на незнакомца. Глаза того горели будто пламенем. Он мелко подрагивал головой, словно подтверждая некую правду, зашифрованную в сказанном.
Александра прокашлялась: – Перевод по смыслу можно сделать таким «Только с добрым сердцем воин этим оружием совладает с врагом» или «Имеющий это оружие с любым врагом справится и власть добудет».
Челюсть парня отвисла: – И-и-и?
– Что и? Откуда я знаю, что это может значить! – вспылила девушка.
Паша снял кубанку и, почёсывая голову начал рассудительно перечислять: – Как минимум хорошая новость в том, что этот владелец акинака добрый воин. Следовательно, вторая отличная новость, нас убивать он не намерен. И третья положительная весть в том, что он никуда не спешит. То есть получается, что он тоже не знает, что делать дальше.
– С чего это ты взял, что он не знает, что ему делать? – впала в лёгкий ступор молодая женщина.
– Иначе мы бы уже куда-то пошли, – пожал плечами юноша и, повернув лицо к воину, отчаянно жестикулируя, стал указывать двумя указательными пальцами на меч, всё ещё находившийся в руках Александры: – Где? Где вы взяли это? Кто дал?
Тот неожиданно вскочил и показал на противоположный берег. Женщина смутилась от вида обнажённого мужчины, предпочитая, чтобы тот сел, а он напротив забегал по берегу, что-то затеяв. К её радости, вскоре он всё-таки натянул подсохшие штаны.
– Что-то ты подсказал мистеру Му-Му, – прерывисто вздохнула девушка.
Паша хмыкнул, беспомощно пожав плечами: – Знать бы, что…
Тем временем воин уже седлал лошадей и крепил к седлу пару луков с колчанами, набитыми тонкими стрелами с металлическими наконечниками. Он стянул сапоги с тела конвоира, который был поменьше ростом, и бросил их Александре. Та поморщилась, но безропотно надела. Хоть и неподходящего размера и с трупа, но босиком она бы уже больше не вынесла. А поскольку предстояла верховая езда, и подавно наличие обуви приобретало главенствующее значение. Степанцеву тоже досталась обновка. Мужчина протянул ему один неброский сероватого оттенка башлык, став повязывать второй, словно демонстрируя назначение. Но юноша его опередил, проворно накинув капюшон на кубанку и скрестив концы-лопасти на груди, понимая, что ехать верхом ему будет так удобнее. Получив одобрительный кивок воина, Паша подбоченился, а Александра покачала головой, словно говоря, что не в восторге от всей этой бравой компании. Ей помогли усесться на коня. По лицу девушке было понятно, что раньше дела с лошадьми она не имела. Степанцев брал уроки верховой езды, и догадывался, что до навыков, которые демонстрировал незнакомец ему далеко. Тройка степенно профорсировав реку взобралась на крутой противоположный берег. К изумлению юноши вскоре они увидели стан, состоящий из типичных шатров кочевников, вокруг которого пасся табун лошадей и шумной гурьбой бегали дети. Незнакомец обрадованно заулыбался и подстегнул коня, а Паша чуть сдал назад, чтобы поравняться с Александрой.
– Там вроде мирные люди живут. Будем надеяться, что нас покормят, – попытался завязать разговор юноша, но измождённая студентка не проронила ни слова.
Мысли Александры были далеки от естественных потребностей. Она суматошно ворошила в памяти все имеющиеся колдовские и исторические знания, включая события последних дней, в поиске хоть какой-нибудь малейшей зацепки, чтобы разобраться, куда их занесло и как можно отсюда выбраться обратно. Однако логической стройной цепочки умозаключений не получалось, разум молодой колдуньи, кряхтя и пыхтя, раз за разом безуспешно воссоздавал мозаичную картину произошедшего: «Вероятно, нас забросило туда, где и когда был создан акинак. Обычно письменами клинки не украшались. Воин вполне мог иметь какое-то дело от жрецов. Он возник около кургана, почувствовав мою магию. Видимо он дух воина, который был погребён в могильнике, но восстал из-за того, что был потревожен работами дорожников. Его металлический клинок при встрече выглядел новым, он не подвержен окислению и разложению. Однозначно замешана магия. Зачем восстал? Почему не упокоился? Студенты из Италии и Германии нашей международной группы партнёров проявляли странный повышенный интерес. Лоренцо уверял о том, что Ватикан готов профинансировать исследования, если будет хоть что-то обнаружено мало-мальски относящееся к прошлым эпохам. Франц утверждал, что и его страна готова вложиться в изучение находок. Тимоха упоминал о «Аненербе». Хм-м не оттуда ли ветер дует? Эти двое иностранцев явно что-то знают не известное остальным. Их снаряжение одно из самых дорогих и продвинутых в лагере. Это не простые студенты. В чём же была миссия этого мистера Му-Му? Выполнил ли он её или нет? В чём мистическая тайна его оружия?».
Глава 6
Отсутствие родителей позволило Маше и Глебу превратить их многокомнатную квартиру в комфортабельный штаб. Нунтиусы обустроились в гостиной классических светлых тонов с арочными окнами, обилием картин схожей с галереей, где на широкий обеденный стол снесли из своих арсеналов старинные свитки и фолианты, над которыми прошла беспокойная ночь. И когда к утру взбудораженные, но крайне уставшие подростки, присыпающие на диване с бархатистой обивкой, разбрелись спать, бессмертные и не имеющие потребности во сне дозорные продолжили поиски данных о магии древних курганов и управлении ду́хами стихий, инстинктивно предполагая, что другого колдовского магнита для Александры в полях не было.
Двое мужчин и женщина в потёртых джинсах и выглаженных белых футболках с надписью чёрными буквами «Военно-исторический фестиваль» сосредоточенно листали потрёпанные не одним столетием книги.
Худощавый Константин Евгеньевич подобрал длинные светлые волосы, заправив их за уши, отложил очередную книгу с деревянным окладом в дальнюю часть стола и, подперев руками квадратный подбородок, раздражённо произнёс: – Здесь тоже ничего.
Его миловидная супруга с тонкими чертами лица, сидевшая рядом, откинув русую косу за спину, похлопала его по руке: – Ничего дорогой. Мы же ещё к библиотеке в Чёрном лесу не обращались. Помнится, там, в подземном коридоре была одна полочка в разделе легенд о ловушках в склепах и могильниках.
Крепкого телосложения мужчина с хорошо читавшейся военной выправкой, оторвался от чтения, взъерошил тёмные волосы, и соскочил со стула: – Елизавета, ты, как всегда, права! Я немедленно туда.
– Анатолий, прихвати с собой и Костю, а я пока вот с этим манускриптом закончу, – она приподняла пожелтевший пергаментный свиток. – Пока не готова сказать наверняка, но возможно описанный обряд весьма схож с тем, что сотворила Александра. Если моя догадка верна, то она хотела призвать духов земли, чтобы те явили на свет то, что лежит в недрах. Тогда бы понаехавшие журналисты стали свидетелями чудесной находки, обнаруженной студенткой.
Супруг кивнул: – Звучит логично, – он поднялся и поцеловал жену, нежно шепнув на ушко: – Мы мигом.
Мужчины одновременно взялись за свои перстни нунтиусов и, провернув внешнее кольцо, исчезли.
В дверном проёме, укутанная в махровый голубой халат показалась заспанная Маша: – А где Константин Евгеньевич и Анатолий Александрович?
– Сейчас вернутся. Ты чего подорвалась? – ласково спросила дозорная.
Девочка бросила взгляд в окна, где изобилуя жгучим теплом, плескалось обеденное солнце, и перевела взгляд на Елизавету Леопольдовну.
– У нас гости. Надо завтрак приготовить, – деловито проговорила юная хозяюшка, засверкав голубыми глазами, и вздёрнув изящный носик, пошла переодеваться.
Через полчаса дозорная боковым зрением уловила, как в клетчатом клубничного цвета брючном костюмчике и домашних тапках с заячьим ушами Маша проскакала на кухню. Её светло-русая коса подпрыгивала селёдкой с красной заколкой в виде розы на хвосте. Удостоверившись в своей правоте, женщина сложила книги стопками и прошла следом.
– Тебе помочь?
– Нет, что вы, присаживайтесь, я сама, – девочка-подросток отодвинула белый фигурный стул, спинка которого, сплетённая в форме снежинки идеально сочеталась с белоснежным кухонным гарнитуром.
Елизавета Леопольдовна присела: – Спасибо. Рассказывай, как живёшь?
Маша вынимала продукты из холодильника, готовясь соорудить бутерброды, вдруг разоткровенничалась: – Мама говорит, что гость в доме подмечает не то, что хозяйка делает, а то чего она не делает. Я учусь быть гостеприимной и хозяйственной. Мне бы хотелось, чтобы мои гости чувствовали себя уютно, а не вздыхали от того какая я неуклюжая или ещё какая-нибудь не такая. Я думаю, нужно проявлять заботу о гостях как о родных. Но забота без доброты это как здание, без крыши. В таком доме жить нельзя. А как научиться быть доброй? Иногда вроде сделаешь доброе дело, а мама погладит по голове и так аккуратненько намекает, что спасибо за помощь, но в следующий раз, пожалуйста, давай сделаем вместе. А как я научусь чему-то, если всю работу она сама делает, и когда я не вижу? И вообще домработница два раза в неделю приходит, когда нас дома нет, и прибирается. В женских журналах пишут, что девушка до замужества должна многое знать и уметь, а я даже полный список дел не знаю, не то, что уметь их делать. Буду благодарна, если хоть что-то мне посоветуете.
Во внезапно появившуюся паузу, когда разгорячённая монологом дивчина удостоила Елизавету Леопольдовну просящим взглядом, дозорная вставила: – Хорошо, я попробую. У тебя такие взрослые рассуждения. Напомни, сколько тебе лет уже исполнилось?
– Скоро четырнадцать, я вас обязательно на день рождения приглашу. И друзей брата тоже. Оёёюшки! Если, конечно, мы Степанцева найдём!
Дозорная уверенно заявила: – Обязательно найдём. Не переживай.
В гостиной послышался лёгкий шорох, и они обе повернули головы к двери. Через мгновение вошли удовлетворённые поисками, но обеспокоенные мужчины. В руках у Анатолия Александровича была обшарпанная зауженной формы книга с кожаной обложкой и гербовым теснением, застёгнутая на два ветхих ремешка.
– Ответ нашёлся. И надо сказать весьма неожиданный, – интригуя, сообщил Константин Евгеньевич.
– Какой именно ответ? Вы о чём? – всплеснула руками Маша и тут же продолжила нарезать сыр и колбасу, не забыв шустрыми пальчиками пробежаться по кнопкам кофемашины.
Дозорный продолжил: – Есть сказание, что однажды один великий воин из сарматского племени Сираки, которое представляло собой изгнанников, получил от жрецов некий наказ. Успешное выполнение задания позволило бы его племени полноправно вернуться в родное царство и пользоваться преимуществами граждан державы.
– Что за наказ? – вскинула бровь супруга.
– Ему вручили заговорённый акинак – меч, которым он должен был умертвить Мидийского царя, обложившего данью пограничную часть страны его родичей и намеревавшегося захватывать и другие земли. Но у этого воина ничего не получилось. Его выследили жрецы-мидийцы и заманили в ловушку вместе с напарниками, которые сразу пали под действием колдовских чар. Но воина убить мидийцы не могли, потому что акинак защищает владельца от гибели, пока он не выполнил миссию. Мудрец-отшельник, собравший библиотеку, сделал пометки, что запечатанная ловушка была оформлена как погребальный курган и, судя по координатам это как раз то место, где ведутся раскопки.
Дивчина в расстройстве чувств чуть всхлипнула: – Могила вскрыта, и разгневанный воин, гуляя, напал на Пашу?
– Можно и так сказать, – подключился к разговору Анатолий Александрович. – Воин помешал Чарной выполнить обряд. Может, принял её за одну из жрецов-мидийцев. Я так понимаю, что он был как замороженный в течение тысяч лет, а вскрытие кургана его разбудило, и он теперь стремится выполнить задание.
– То есть Паше ничего не угрожает? – краснея, робко спросила Маша.
Александр Анатольевич пожал плечами и уклончиво ответил: – Магия колдуньи совершила непредсказуемый кульбит.
Елизавета Леопольдовна, задумчиво медленно проговаривая слова, произнесла: – Магическое оружие встретило некие чары, и произошла вспышка, о которой говорил Глеб. Если их не испепелило, то забросило в какую-то временну́ю петлю и когда этот воин выполнит миссию, Паша и Александра вернутся домой.
Все замолчали, обдумывая версию дозорной. Вдруг на кухню резво вбежал Акела, и прошёл туда, где ему определили место для еды и питья, и стал шумно лакать воду.
– Оёёюшки! Ребята проснулись! Проходите в гостиную, я вас накормлю, – всё ещё ошарашенная, переваривая свежеиспечённую новость, засуетилась заботливая хозяюшка.
Умывшись Глеб, проверил, что его вещи ещё не высохли, вернулся в спальню и сменил пижаму на джинсы и серую футболку с принтом шахматных фигур. Он предположил, что приблизительно через час сменит одежду на привычные защитные штаны и оливкового армейского цвета футболку. И тут в комнату заскочила сестра, постучав, как обычно, когда уже вошла.
– Я майку твою возьму для Димы. Ему же жарко в рубашке с длинным рукавом, а к дедушке в деревню нескоро поедет, – протараторила она, заглянув в платяной шкаф и через секунду покинув комнату прихватив то, что искала.
Глеб бросил вдогонку смешливый взгляд, с каждым днём взрослеющая и хорошеющая сестра, проявлением беспокойства не только о себе, всё больше походила на маму. И снова серьёзность ледяным пленом сковала мысли парня, и с сосредоточенным видом он пошёл в гостиную. В коридоре Глеб столкнулся с выходящим из детской таким же сконцентрированным Димой.
– Как спалось? – поприветствовал он друга.
Дима покачал головой из стороны в сторону: – Это был не сон, а кошмар. После общения с медузами на островах Мауг меня всё чаще посещают сновидения, где что-то происходит. С расшифровкой туго. Сколько не стараюсь, всё без толку. Наставники говорят, что когда перестану пытаться понять, то всё пойму. Знать бы, как уразуметь эту мудрость.
Глеб похлопал его по плечу: – Я тоже за Пашку переживаю. Как тут спать. А про мудрость, по-моему, всё понятно. Я однажды в детстве, шёл со школы домой и пытался понять, как ходит человек. Куда, какой импульс мозг посылает. Так усердствовал, что встал посреди тротуара как памятник и двинуться не могу. И только когда перестал, зациклено думать, отпустило, дальше спонтанно пошёл. Полагаю и тебе надо этот вопрос отпустить, если ответы не приходят, то просто ещё не время.
– Как ты здорово всё объяснил, – вскинул большой палец вверх Дима.
Ребята вместе вошли в гостиную. Нунтиусы уже сидели за столом. Маша светилась детской улыбкой, оттого, что сама приготовила перекус.
– Наш полуденный завтрак готов, – торжественно объявила она, расставляя тарелки с бутербродами и осторожно ставя посреди стола металлический кофейник, дарящий бодрящий аромат пробуждения. – Сейчас кружки подам.
Проходя мимо Димы, Маша проронила: – Сними ты уже свою чудную рубашечку в горошек, – и протянула футболку брата.
Тот кивнул, и без стеснения меняя при всех одежду, неожиданно спросил у дозорных: – Я только сейчас прочёл что у вас на футболках написано. Где вы были? Что за военно-исторический фестиваль?
Константин Евгеньевич ответил за всех: – На исторической реконструкции. Делали костюмы, когда пришёл запрос от Маши. Вам повезло, что перед тем как сдать телефон Елизавета проверила сообщения.
– А что вы там делаете? – удивился Глеб.
Анатолий Александрович хотел быстро что-то сказать и поперхнулся, прокашлявшись, он пояснил: – Пытаемся вносить корректировки в сценарий своим участием, чтобы более правдоподобно всё выглядело. Нам-то многие бои знакомы, не понаслышке, а людям полезно не только в стрелялки поиграть, но и уроки истории почерпнуть. Мы стараемся любые реконструкции посещать, хоть битвы с фашистами, хоть с Наполеоном. Благо подобные фестивали в последнее время много стали проводить, озаботились, что потомки мало помнят. А такая потеря памяти ведёт только к одному – повтору роковых ошибок.
Дозорная наклонилась к Маше, которая вернулась и расставляла кружки, и шепнула: – Дам совет. Хорошая хозяйка, желая проявить заботу, не делает критикующих гостя анти-комплементов.
Та тихонько ответила: – Спасибо. Я и сама догадалась, когда ляпнула. У Димы такой взгляд был, как будто я его обозвала. Извинюсь попозже.
После обеда и ознакомления всех участников штаба с добытыми данными Константин Евгеньевич подвёл итог: – У нас четыре дня отыскать и вернуть Пашу и Александру. Иначе исчезновение станет явным, а нам нельзя привлечь внимание Дивинус и допустить панику людей.
– Четыре дня, чтобы на свет не вышла магия древнего кургана, – закивала Елизавета Леопольдовна.
Анатолий Александрович объявил: – Сегодня ночью разведка в лагерь поисковиков. Глеб, Дима идите ещё поспите. Мы с вами должны будем, хорошенечко навострив уши, послушать, о чём говорят копатели. Может быть, они что-то подметили во время раскопок. Нам нужны любые данные с места событий.
– Так же нужно отыскать пять жестяных коробок, которые разложила Александра. Чем меньше там будет магии, тем лучше, – добавил дозорная.
– А это не навредит? – уточнил Дима. – Вдруг это часть переходного моста, который соорудила магия Александры и воина Сираки?
Елизавета Леопольдовна покачала указательным пальцем: – Это мелкая магия, по сравнению с той, которая может закинуть в другую эпоху. А вот неожиданную подножку от неё мы схлопотать можем, нам только битвы с разгневанными земными ду́хами не хватало.
Дима кивнул: – Принято. Мы с Акелой пройдём туда, где Глеб первую коробку покажет, а потом отыщем остальные.
– Особых предосторожностей с этими коробками не нужно. Найти, и по ветру развеять содержимое, – подсказала дозорная.
Глеб щёлкнул пальцами, и оповещающим тоном объявил: – Народу в лагере много, никто никого толком не знает, но новых людей в чистой одежде сразу приметят. Нас предупреждали, что чёрные копатели могут закрасться. Археологи могут и охрану позвать, если заменят что-то необычное.
– Разведчик собирает сведения так, чтобы самому не попасться и не подставиться. Выдвинемся на место и будем действовать по обстоятельствам. Как бы хорошо не смотрелся план на бумаге, его только на проверке делом оценить можно. Поэтому марш спать, – подытожил Анатолий Александрович.
Маша, убирая со стола, с некоторой грустью с примесью зависти смотрела на остальных: «В разведку они собрались… А как же я?».
Волнующие розоватые отблески заката, бегающие по стенам просторной квартиры семьи Бойченко, мятежно шептали о том, что догорает день и наступает ночь. Глеб, Дима и нунтиусы, доедая очередной бутербродный паёк, обговаривали детали вылазки, и тут в комнату вошла Маша.
Одетая как настоящий представитель юнармейского отряда, чеканя шаг, она промаршировала в центр гостиной и невозмутимо заявила: – Я иду с вами, – и, предвидя возможное сопротивление, добавила: – Взрослым лучше не отсвечивать. К подросткам вопросов не будет. Возьмите меня с собой, – она скользнула умоляющим взглядом по брату и Диме: – Мы втроём многое успеем.
Елизавета Леопольдовна поддержала: – Звучит разумно. Ничего не скажешь.
Отправляемся парами.
Молодой волхв одобряюще кивнул: – Не знал, что ты юнармеец.
Девочка состроила жалобные глазки, и печально вздохнула: – Это не совсем так. Я хочу записаться и одежду уже купили, но чтобы туда пойти надо сначала драться или ещё что-нибудь делать научиться. Хоть ГТО нормативы сдать что ли, чтобы не быть самой слабой. А то все кто там есть, обязательно уже какие-то награды имеют в разных видах спорта и не только.
