Kitabı oku: «Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя», sayfa 3
Рэю, внимательно наблюдавшему за происходящим, стало абсолютно ясно – Луиза среди крестьян чувствовала себя не просто свободной, она была для них своей, несмотря на высокое происхождение. И, вполне возможно, именно поэтому она так враждебно относилась как к герцогу, так и к нему самому.
– Что это? – искренне удивилась Луиза, заглянув в мешочек. В нем лежали какие-то желтые и сладковатые на вид ломтики.
– Груша! – с детской непосредственностью гордо объявила малышка, озорно улыбаясь. – Папа велел передать. Говорит, ты груши любишь. Мамка по осени их вялит, и мы с чаем едим. Вкуснятина!
– О, Мэг! – только и смогла сказать Луиза. Хохотнув, она потрепала малышку по светлым вихрям волос. – Спасибо, солнце.
– Приходи завтра. Ладно? – получив от Луизы обещание, девчушка снова захихикала и вприпрыжку побежала домой, чрезвычайно довольная, что выполнила свою небольшую миссию.
– Вас совершенно не уважают крестьяне вашего отца, – не одобрил Рэй, нарушив идеалистическую картину.
– А мне и не нужно их уважение, господин маг! – выпрямившись и стерев с лица даже тень улыбки, высокомерно ответила Луиза. – Мне вполне достаточно их дружбы, а леди и госпожой пусть меня называют другие. Вы, например.
Все окончательно вышло из-под контроля. Атмосфера с каждым мгновением наколялась се сильнее, хотя от мага и чародейки так и веяло стужей. Герцог знал, ему нужно немедленно вмешаться, пока все не стало еще хуже. Треванс и так уже упустил свой шанс, а теперь всерьез мог поругаться с вздорной девчонкой. Ох, и не хватает же ей воспитания и хороших манер, в отличие от той же Габриэллы!
– У вас весьма интересное мнение на этот счет, леди Луиза, – герцог примирительно улыбнулся. – Я бы сказал, необычное, – он чуть склонил голову в поклоне, – но, думаю, сейчас не самое подходящее время и место для обсуждения подобных занимательных вопросов.
– Вы правы, милорд, – согласилась Луиза, хотя от всей души желала продолжить спор с Рэем. Он просто выводил ее из себя своим спокойствием, холодностью и почти равнодушием, а еще ей до безумия хотелось стереть эту кривую усмешку с его тонких губ. – Время и в самом деле неподходящее. У меня еще сегодня полно дел, да и одно лекарственное зелье нужно приготовить. Я обещала.
– Очень надеюсь, вы все же выкроете время, и мы с вами сегодня еще увидимся, – учтиво сказал герцог Натель и слегка пришпорил коня.
– Я не прощаюсь, леди Луиза, и можете даже не надеяться, мы с вами обязательно продолжим этот разговор в другой раз, – неприятно усмехнувшись, сообщил Рэй и последовал за герцогом.
– Не сомневайтесь, я буду ждать этого, господин маг, – тихо прошептала Луиза вслед удаляющимся всадникам. И, кажется, она, и вправду не врала. Словесные дуэли с Рэем Тревансом на редкость увлекли ее. Соперничество будоражило разум и заставляло кровь быстрее течь по венам.
***
Луиза обустроила свою лабораторию в старом заброшенном флигеле и проводила там большую часть времени с самого возвращения, наслаждаясь своеобразным уютом и чувствуя себя полностью свободной. С потолка свисали пучки трав, привязанные к широким почерневшим от времени деревянным балкам. У стены под окном стоял потертый диван, на котором небрежно валялся клетчатый плед. А рядом располагался стеллаж с ингредиентами – не только травами, но и различными камнями и минералами, порошок которых мог пригодиться, а также корзинки, банки и коробки с различными частями некогда живых существ – были там и очень дорогостоящие когти дракона – подарок наставницы к выпуску из Академии. В противоположной от входа стене зияла пасть не разожженного камина, в котором стоял черный пузатый котел. Почетное же место в центре небольшой комнаты занимал прямоугольный стол, вокруг которого располагалось несколько табуретов – на парочке из них лежали книги, свитки и тетрадки, исписанные убористым почерком. На дубовом столе, где уже успело появиться несколько пятен от зелий, вразнобой стояли различные колбы, флаконы и пузырьки, высились медные весы, рядом с которыми лежало несколько ножей, в том числе и тонкий серебряный стилет, а также целая куча ингредиентов, так и не убранных Луизой на стеллаж.
Как возможно ориентироваться во всем этом хаосе было загадкой и для самой Луизы, но каждый раз она безошибочно находила все необходимое, наслаждаясь видимой неорганизованностью, а любые попытки Габриэллы привести место в порядок строжайшим образом пресекались на корню. Чарида не раз говорила своей ученице: настоящая магия рождается лишь из упорядоченного хаоса. И потому Луиза искренне верила, что залог успеха не идеальный порядок, а знание, где и что лежит.
Луиза ревностно оберегала свои небольшие владения, строго-настрого запретив посторонним входить в лабораторию, однако у нее ежедневно бывали гости: то Габриэлла забегала поучиться; то заглядывал отец – ругая дочь за затворничество и переживая, что она так и останется в девицах; то с опаской заходили слуги и крестьяне, прося о каком-нибудь простецком зелье от кашля или головной боли. В общем и целом жизнь в лаборатории кипела и бурлила, словно зелье в котле. Но всегда после завершения работы Луиза запирала флигель. Не то чтобы она опасалась воровства, ведь кое-какие ингредиенты стоили очень дорого, просто так было спокойней и надежнее – мало ли кто сунет любопытный нос в одно из зелий – так и до беды недалеко.
Затушив огонь в очаге, Луиза окинула хозяйским взглядом лабораторию, убедилась, что ничего не забыла и, заперев дверь, отправилась переодеваться к ужину. Несколькими часами ранее заглянувшая на мгновение Габриэлла с восторгом передала сестре слова отца, велевшего не опаздывать и хорошо одеться – высокородные гости обещали отужинать с семьей графа.
Итак, герцог Натель и сэр Рэй соблаговолили остаться в гостях до позднего вечера. Луиза, ни капли не разделявшая ни энтузиазма, ни восторга Габриэллы, сморщилась, словно от зубной боли. Впрочем, несколько часов к ряду терпеть общество надменного голубоглазого мага, да еще и в присутствие родителя было только полбеды.
Бедой, если не катастрофой, являлось то, что Луизе было совершенно нечего надеть. Вся ее одежда выбиралась и шилась лишь по одному единственному принципу— в этом должно быть удобно. Конечно, она старалась не забывать о качестве и красоте вещей, но это для нее было не так уж и важно. Вещи без тонкого замысловатого шитья или богатой отделки, стоили в несколько раз дешевле, а сэкономленные деньги можно было отложить на будущие странствия или потратить на редкие ингредиенты для зелий.
Копаясь в шкафу, Луиза с каждой минутой становилась все мрачнее и мрачнее. Ну, ведь, правда, совершенно нечего надеть! Среди простых темных платьев, никак не подходящих для сегодняшнего ужина, затесалось даже два мужских костюма, нежно любимых Луизой, ведь в них было не только удобно путешествовать, но и просто ходить. Вот прям сказочно! И ничто не мешает не то, что в дамских нарядах. И почему мир так не справедлив?
Замысловато ругаясь, Луиза, подумывавшая уже спуститься вниз в мужском наряде, ведь все равно мнение о ней вряд ли может стать хуже, чем сейчас, извлекла наконец-таки из недр шкафа давно позабытое красное платье с замысловатыми черными узорами. Кажется, его ей на двадцатилетие подарила Чарида, вот только оно так и пролежало ни разу не надетым. Все повода не было.
Поспешно переодевшись, Луиза покрутилась перед большим мутным зеркалом и почти была готова спуститься вниз, как вспомнила об еще одной чудесной вещи – мамином наследстве. К счастью, небольшая пузатая шкатулка отыскалась сразу и Луиза, поковырявшись с вечно заедающим замком, достала длинную серебряную цепь-ремень с увесистым шариком на конце. Вот теперь отлично!
Опять быстро взглянув в зеркало, Луиза поморщилась. И что, спрашивается, на нее нашло? Подумаешь, герцог со своим подручным маг остаются на ужин! Нет, не ради них, и в особенности не ради Рэя Треванса, она прихорашивалась. Вот еще! Не заслуживает он такого, индюк надменный! И что девицы всей округи в нем нашли? Глупые! Повелись на внешность и высокое положение! Нет, ей определенно их не понять! Ее-то господин маг способен лишь раздражать! И оделась она лучше не ради него, а ради отца. Да, точно, ради отца, чтобы ему не было стыдно за старшую дочь.
Луиза с самым решительным видом вышла из комнаты, мысленно готовясь к новому словесному поединку и от всей души надеясь, что при отце он не состоится. Графу уж точно не придется по душе, как дочь разговаривает со знатным гостем и после они в очередной раз поссорятся.
Тяжело опираясь на перила, Луиза чуть подпрыгивала при каждом шаге, спускаясь по длинной широкой лестнице, устланной темно-синем ковром. Несмотря на то, что с момента травмы прошло больше десяти лет, каждая лестница по-прежнему становилась для нее небольшим испытанием.
И только оказавшись в холле, Луиза сделала неприятное открытие – она знать не знала, где искать отца и остальных. Попавшийся на глаза слуга, удивленный вопросом, тут же сообщил: гости в обществе графа и его младшей дочери, по обыкновению, ожидают ужина в небольшой гостиной, примыкающей к трапезной.
Сдержанно поблагодарив за помощь, Луиза пошла в указанном направлении. И все-таки она чудовищно долго не была дома, раз забыла вот такие, казавшиеся всем само собой разумеющимися вещи. Впрочем, если говорить откровенно, она их никогда и не знала – в первые годы после смерти графини Сенферн гости в поместье появлялись редко, да и ни о каких ужинах речь не шла, а потом появилась Чарида и в жизни Луизы все раз и навсегда изменилось.
Взявшись за холодную медную ручку, она распахнула двустворчатые двери. Оживленный разговор в гостиной тут же смолк и все присутствующие, будто по команде, повернулись к ней. Мужчины поднялись со своих мест, приветствуя, и Луизе ничего не оставалось, как быстро присесть в ненавидимом всей душой реверансе. Чувствуя неловкость, она замешкалась на пороге и этим тут же воспользовалась притаившаяся в коридоре в меру упитанная серая кошка, проскользнув внутрь.
– Герцог Натель, сэр Рэй, полагаю, вы еще не знакомы с моей старшей дочерью – Луизой? – любезно поинтересовался граф Сенферн, подойдя к дочери. Несмотря на то, что ему уже несколько лет назад исполнилось пятьдесят, выглядел он довольно хорошо – о возрасте, помимо двух взрослых дочерей, свидетельствовала обильная залысина и несколько глубоких морщин, поселившихся в уголках карих глаз и на широком лбу.
– Безусловно, мы знаем леди Луизу, граф, – доброжелательно улыбаясь, закивал герцог. – Мы с Тревансом уже дважды имели удовольствие беседовать с ней.
Кровь предательски прилила к щекам, и Луиза поспешно отошла к окну. Герцог явно над ней издевался, говоря об удовольствии от беседы. Вот только при отце она не могла достойно парировать, зная, что родитель будет злиться. Нет, несмотря ни на что Луиза не собиралась сегодня расстраивать графа – с него и так хватило того, что она пару дней назад честно ему призналась, что даже под страхом смерти не собирается выходить замуж и не интересуют ее никакие выгодные или достойные партии.
– Ой, Дина! – громче, чем требовалось, выкрикнула заметившая кошку Габриэлла, привлекая к серой красавице всеобщее внимание.
Дина с грацией и самоуверенной наглостью присущей всем представителям семейства кошачьих пересекла комнату, недовольно поводя кончиком хвоста, и, ненадолго задержавшись перед не разожженным камином, запрыгнула на подлокотник кресла, в которое опять уселся Рэй.
– Возмутительно! Луиза, почему ты позволяешь своей кошке бродить по всему дому? Мы разговаривали уже об этом, – проворчал граф, с неодобрением посмотрев на дочь.
– А я всегда говорил, и буду говорить, что у каждой порядочной ведьмы и колдуна обязательно должна быть кошка, – как обычно доброжелательно улыбаясь, заметил герцог Натель, который никогда ничего не имел против элегантных четвероногих. Он опять уселся на диван, и несколько ехидно добавил:
– Я все думаю подарить тебе черного кота, Треванс, а то не порядок.
– Ой! Я и не подумала, а ведь правда! – покраснела Габриэлла. – Нужно было подарить вам котенка, сэр Рэй. Дина ведь месяц назад принесла четырех черных малышей, но мы уже всех раздали.
– Я сомневаюсь, что господин маг стал бы надлежащим образом заботиться о котенке, – насмешливо глянула на Рэя Луиза.
Отвечать на очередной выпад Рэй не стал, но, словно желая разубедить, он протянул руку к кошке и погладил. Длинные тонкие пальцы пробежали по кошачьей спине один, второй раз.
Дина с недоумением в желто-зеленых глазах взглянула на возмутителя спокойствия, осмелившегося без ее царского согласия, прикоснуться к роскошной шубе. Непостижимо! Теперь вот из-за этого нахала придется потратить уйму времени, чтоб привести мех в порядок! Кончик хвоста недовольно дернулся.
– Осторожно! – вскрикнула Габриэлла, прекрасно знавшая по своему горькому опыту, что за этим последует, но было уже слишком поздно.
Рэй едва успел в третий раз коснуться кошки, когда чуть не взвыл от боли. Загнутые когти вонзились в длинные пальцы, а в следующее мгновение Дина с шипением вонзилась зубами ему в руку.
Луиза захохотала, но, поймав просто убийственный взгляд отца, постаралась скрыть смех за кашлем. Рэй все пытался освободиться от цепкой хватки, но безуспешно. Пришлось выручать. Разумеется, не его – кошку – мало ли что взбредет в голову этому магу. Может ведь и огнем воспользоваться.
– Дина, пусти!– оказавшись возле кресла, строго велела Луиза и не слишком—то аккуратно попыталась отцепить лапы от руки мага. Кошка не слушала, сверкая зелеными глазищами и шипя, будто порождение Бездны. Одного взгляда в голубые глаза было достаточно, чтобы понять терпение и время заканчиваются. Еще немного и Треванс будет действовать по своему усмотрению. Нет, она никак не могла допустить, чтоб Дина пострадала. – Ну! Живо прекращай! – рявкнула Луиза и отвесила кошке сильный шлепок. – Кому сказано!
Дина рывком обернулась к новой противнице, однако нападать не стала, а лишь выпустила руку жертвы, да с недовольным ворчанием спрыгнула с кресла. С этой зеленоглазой ведьмой она уже давно предпочитала не связываться, воспринимая ее как равную.
Рэй, морщась, невольно потер пострадавшую руку, с красными отметинами от когтей и зубов серой строптивицы. На некоторых поблескивали алые бисеринки крови.
– Сами виноваты! – фыркнула Луиза и, догнав кошку, подхватила ее на руки, после чего вернулась к окну.
Дина оказалась настроена на удивление миролюбиво, видимо, выплеснула уже все недовольство на чужака. А когда Луиза погладила кошке уши, то и вовсе замурчала от удовольствия.
– Простите, – Габриэлла потупила взгляд и покраснела, словно сама была виновата в произошедшем. – Она всегда такая. Только Луизе и позволяет гладить. Дина даже первое время своего жениха гоняла, хотя он был самый грозный кот в округе – его собаки и то побаивались. Мне Луиза буквально вчера об этом рассказывала.
– Это вовсе неудивительно. Некоторые считают, что животные похожи на своих хозяев, – усмехнулся Рэй, глядя на Луизу. Сейчас определенно можно было проследить сходство между ней и серой кошкой, которую девушка не спеша пересадила на узкий подоконник.
– Видимо, мало она вас укусила! – с вызовом сказала Луиза, мгновенно позабыв и о присутствии отца, и своем намерение держать язык за зубами. – У кошек и быть не может хозяев! Они слишком свободолюбивые. Есть только те, кто о них заботится и те, кого они уважают, почти любят. Мне пришлось потратить много времени, чтобы добиться этого! – Луиза невольно взглянула на свои руки, покрытые шрамами от кошачьих когтей – одни были почти не видны, другие же и спустя время оставались хорошо заметными при должном освещении. Но результат того стоил.
В жизни Луизы Дина появилась совершенно внезапно, незадолго до поступления в Академию. Просто проснувшись однажды утром в доме наставницы, она обнаружила на своей кровати старательно умывающуюся серую кошку. Выгнать неизвестно откуда появившееся наглое создание оказалось невозможно – кошка просто отказалась уходить. Она раз за разом неизвестно как проникала в спальню, щурила желто-зеленые глазища и презрительно подергивала самым кончиком длинного хвоста. Пришлось оставить, несмотря на целый ряд трудностей.
Дина появилась в доме Чариды уже будучи взрослой кошкой с очень непростым характером. Она была практически нелюдима, шипела и кусалась, когда ее пытались взять на руки или просто погладить. Теперь же серая красавица отчаянно нуждалась во внимание Луизы, уважала ее и даже немного побаивалась, ведь не зря же старшая дочь графа, несмотря на все кошачьи угрозы нападения, упрямо лезла к ней, гладя и крепко прижимая к груди, а после очередной царапины гонялась с туфлей.
– Я это обязательно запомню, – совершенно серьезно пообещал Рэй и взгляд его будто бы потеплел. – У вас очень необычные суждения, что о кошках, что о людях, леди Луи… за.
Луиза открыла и закрыла рот, чуть ли не впервые в жизни не в силах найти достойный ответ. Она никак не рассчитывала, что он с ней согласится. Ну, почти согласится. А еще это обращение!.. Этот маг, будь он не ладен, почти назвал ее «Луи» и этим окончательно выбил почву у нее из-под ног. Раздери тебя дракон, Рэй Треванс!
В комнате воцарилось неловкое молчание, но граф Сенферн, к всеобщему облегчению, быстро нашел выход из сложившейся ситуации. Подойдя к старшей дочери, и предложив ей руку, он, как и подобает радушному хозяину, громко объявил:
– Идемте к столу. Ужин уже подан.
Глава 5. Взгляд в прошлое. Когда заканчивается детство
За ужином атмосфера несколько улучшилась, однако Луиза то и дело ловила на себе взгляд пронзительных голубых глаз, и от этого кусок просто не лез в горло. Хорошо хоть Рэй сидел рядом с Габриэллой, а то окажись он на месте герцога Нателя, ей было бы совсем худо. Впрочем, тогда можно было бы невзначай наступить ему на ногу, чтобы не пялился, а так Рэй, оставаясь на безопасном расстоянии, ухаживал за одной сестрой и поглядывал на другую. Да и, если говорить откровенно, Луиза даже для себя не могла определить, что из этого ее раздражало сильнее.
Впрочем, ближе к середине ужина все кардинально изменилось и Луизе больше не пришлось думать о Рэе и бояться из-за него подавиться. Вот только перемена не принесла с собой облегчения. Наоборот. Она ознаменовала страшную беду, которую так никому и не удалось отвести.
Слуги едва поставили перед господами второе блюдо, когда украшенные затейливой резьбой двери трапезной распахнулись, и в комнату ворвалась взъерошенная Мэг, приковывая к себе удивленные взгляды. Кроха, комкая в руках подол платья, сделала несколько неуверенных шагов, отыскав глазами ту единственную, ради которой она по темноте проделала весь этот путь.
Беда. Беда, пританцовывая, закружилась по комнате, влетев следом за взволнованной пятилетней девчушкой, которая была так шаловливо весела, передавая гостинцы от родителей. О, Древние Духи, неужели прошло всего несколько часов?
Сердце тревожно сжалось и пропустило удар. Луиза медленно опустила на стол чашу с вином, которую взяла за мгновение до того, как отворились злосчастные двери. Она ощущала во рту позорный кислый привкус страха, видя отчаянье, плескавшееся в детских глазищах.
Беда.
– Мэг?.. – выдохнула Луиза. Голос ее подвел, предательски дрогнув.
– Мама!.. – с трудом переводя дыхание, только и могла сказать малышка, не замечая никого вокруг кроме нее. – Папа уехал за целителем. В город.
– Мэг, – чувствуя, как ее потряхивает от волнения, Луиза вскочила со своего места. Оказавшись возле девочки, она опустилась перед ней на колени, даже не думая, что об этом могут сказать другие. Да и кому какое дело до глупых правил, когда беда? – Все будет хорошо, Мэг. С ней все будет хорошо, – гладя девчушку по светлым кудрям, прошептала Луиза. Вот только было совершенно не ясно, кого она пытается успокоить ее или себя. – Слышишь?
– Мама хочет с тобой увидеться, – пискнула девочка, обнимая Луизу за шею. – Сэти остался с ней, а я сюда побежала. Пошли скорее. Мама очень хочет тебя видеть.
– Да-да, конечно, – закивала Луиза, лихорадочно соображая. Нужно было срочно что-то делать, иначе у Мэг и Сэта очень скоро закончится детство. Этого допустить нельзя. У детей должно быть счастливое детство, любящие мама и папа, а не слезы и воспоминания. – Беги в конюшню – пусть оседлают мою лошадь. Так быстрее. Я сейчас тебя догоню, только возьму все необходимое, – велела она, решительно поднимаясь.
–Довольно! – голос графа был подобен раскату грома. – Луиза! Немедленно вернись на место. Твое поведение недопустимо. Что еще за спектакль вы устроили, юная леди?
Луиза обернулась, растеряно глядя на отца. О чем он? Какой спектакль? Неужели он не понимает элементарных вещей? Ей нет никакого дела до приличий, ужина и гостей, она должна быть в другом месте!
– Простите, отец. Я не могу. Меня ждут.
– Я сказал: сядь. Ты ставишь нас в неудобное положение перед гостями, – отрезал граф. – Ужин еще не закончен.
– Я не могу, отец, – упрямо повторила Луиза, вздернув подбородок. Нет, не удастся ей изобразить сегодня примерную дочь. Наверное, и пытаться не стоило. – Я не могу сидеть и набивать живот, когда умирает человек, которого я всю жизнь знаю. Я не могу! Я должна быть там. Рядом с ней!
– Луиза, ты не целитель и ничем не сможешь помочь, – Габриэлла с жалостью посмотрела на сестру. Долг и собственные убеждения заставили встать ее на сторону отца.
– Вы ничего не понимаете!.. – Луиза сокрушенно покачала головой и, позабыв попрощаться с гостями, вышла из трапезной под гневные оклики родителя. Она должна была действовать, а не сидеть, сложа руки, чтобы потом не винить себя до конца дней за то, что не попыталась помочь и не простилась с умирающей.
Хоть Рэй Треванс, как и герцог Натель, предпочел не вмешиваться в выяснение семейных отношений, однако наблюдал за происходящим с хорошо скрываемым интересом. Сейчас упрямство словно бы открывало Луизу с другой стороны. Оказывается, за свободолюбивым характером скрывалось не просто неподобающее воспитание и необузданный нрав, но и нечто большее, пока ускользающее от него. Возможно, это была некая смесь сострадания и самопожертвования, но Рэй не был до конца в этом уверен. Да и, возможно, это все и вовсе ему показалось.
Тонкие губы мага растянулись в улыбке, так не похожей на его прежние кривые усмешки и ухмылки. Нет, ему определенно была интересна Луиза.
– Прекрасное вино, граф! – отпив из своего кубка, заметил герцог Натель, и подмигнул Тревансу, напоминая о давешнем сравнение сестер.
***
Прошло минут десять после ухода Луизы, и Рэй, решивший действовать по своему усмотрению, под благовидным предлогом покинул трапезную. Он ни за что на свете не желал упускать удачу, которая буквально сама шла в руки. Кажется, судьбе было угодно дать ему шанс приучить одну непомерно гордую, словно кошка, зеленоглазую девицу. Ну, или хотя бы завоевать ее доверие – это тоже дорого стоит.
Рэй как раз оказался у распахнутой настежь входной двери, когда Луиза, выйдя из лаборатории, подошла к оседланной пегой кобыле, возле которой крутилась Мэг и мальчишка-конюх. Не желая, чтобы кто-то из находящихся во дворе не увидел его, Рэй поспешно отступил в тень, стараясь найти место, откуда, оставаясь не замеченным, можно было бы спокойно за всем наблюдать.
– Мужское седло? – Луиза удивленно вскинула брови, искоса глянув на мальчишку-конюха. Она сняла с плеча сумку-чемоданчик на длинной ручке-цепи, куда спешно упаковала все имевшиеся у нее зелья и мази, и закрепила ее на седле.
– Простите, миледи!.. Эта дуреха ничего не объяснила толком, – красный, будто вареный рак, мальчишка кивком указал на Мэг. – Все талдычила, что вы просили срочно оседлать лошадь. Вот я и… Вы то частот ездите в мужском. Простите. Я сейчас все исправлю.
– В этом нет необходимости. И времени тоже нет, – тяжело вздохнула Луиза. – Иди уже. Ты свободен.
Дождавшись пока мальчишка скроется из виду, Луиза проворно забралась в седло. Подол нарядного платья неприлично задрался, обнажая длинные бледные ноги, одна из которых была изуродована жутким на вид шрамом.
У затаившегося неподалеку Рэя перехватило дыхание, и он уже был не в силах отвести взгляда от открывшегося ему зрелища. Хотя девушки с завидной постоянностью и оказывались в его постели, Рэй почувствовал себя неопытным юнцом, увидевшим впервые в жизни обнаженную девицу.
Ощутив на себе пристальный взгляд, Луиза, безуспешно пытаясь поправить подол, нервно оглянулась, но никого не заметила. Наверное, показалось. Воображение разыгралось и все. Да и вообще радоваться надо, что никто из посторонних не видит ее в подобном, иначе ни за что бы не избежать еще больших пересудов. Несмотря на все самоуверения неопрятное ощущение никуда не делось.
– Иди-ка сюда! – Луиза нагнулась в седле и подхватила на руки Мэг. Усадив девочку впереди себя, она пустила пегую кобылу галопом. – Ну, Пятнышка! Быстрее!
Нужно спешить. Она просто не может позволить Энни умереть. Она не может позволить закончиться детству Мэг и Сэти так рано. Это же не справедливо! Дети не должны лишиться матери, как это было с ней!
Дорога не заняла много времени и уже вскоре Луиза, привязав лошадь у забора, вошла в хорошо знакомый домишко. Кажется, с утра здесь ничего не изменилось, вот только атмосфера стала практически невыносимо гнетущей. Тишину нарушало тяжелое дыхание Энни, лежавшей в кровати, и тихие всхлипы Сэта, сидевшего рядом с матерью, жизнь в которой неумолимо угасала.
Луиза в нерешительности замерла на пороге спальни, сжимая в руке прохладную ручку сумки. Она уже видела когда-то подобное, вот только спальня была другой – богатой и изящно обставленной, но также деликатно затемненной, чтобы будто бы не мешать умирающей, и погружая все в траурную атмосферу. Тогда на кровати лежала ее собственная мать, слезы проливала Габриэлла, которой на тот момент едва исполнилось три, а Луиза, как и сейчас, стояла на пороге, боясь приблизиться, и в итоге оказалось слишком поздно. Леди Шарлоты не стало преступно рано – ей не было еще и тридцати.
Боясь и ненавидя смерть, Луиза так и не сумела попрощаться с матерью, которую забрала проклятая костлявая старуха. От этого на душе особенно гадко и противно, а ненависть вспыхивала уже к самой себе. Минуло много лет, а она так и не сумела простить себя, порой с детской наивностью мечтая изменить прошлое, чтобы ворваться в спальню, крепко—крепко обнять маму и сказать все то, что не смогла и не успела.
– Луиза! – хрипло позвала Энни, вырвав Луизу из плена печальных воспоминаний. Приподняв бледную немного дрожащую руку, она потянулась на встречу к подруге. – Луиза, ты все-таки пришла!.. Как хорошо!..
Оцепенение спало. Луиза перешагнула порог спальни, укоряя себя за позорную слабость. Оказавшись возле кровати, она крепко сжала холодные пальцы больной.
Как же страшно вот так – смотришь глаза в глаза, знаешь, что человек обречен, видишь, как жизнь капля за каплей покидает хрупкое тело, а алчной костлявой старухе помешать не можешь.
– Все будет хорошо, Энни. Ты очень сильная, – бодро начала Луиза, но голос предательски дрогнул. Лгать она терпеть не могла, а сейчас именно этим и занималась, ведь понимала же… Все понимала. – Я доделала зелье. Все будет хорошо. Вот увидишь, выпьешь лекарство, и сразу полегчает!
– Для меня уже ничего не будет хорошо. Все кончено, ты же знаешь, – Энни слабо улыбнулась, а потом машинально облизнула пересохшие губы. Говорить ей было крайне тяжело – сил не хватало.– Мы обе это знаем. И Джо тоже. Но он все равно поехал за целителем. Упрямец. Он всегда такой упрямый! – она разразилась сильным кашлем. Луиза хотела было как-то помочь, но Энни нетерпеливо отмахнулась – само пройдет.
– Джо поступил абсолютно правильно! Нельзя прекращать бороться. У вас же дети! – Луиза покрепче сжала руку подруги и быстро взглянула на малышей. Мэг, на правах старшей, заключила Сэта в объятия, стараясь успокоить братишку. – Ты должна жить хотя бы ради них.
Она опять теряла драгоценное время, а нужно было действовать. Выпустила руку Энни, Луиза подошла к сундуку с плоской крышкой, на который опустила свою сумку. Открыв ее, она извлекла на свет несколько пузырьков из темного стекла, и с самым решительным видом повернулась к Энни.
– Мы будем лечиться! – объявила Луиза, стараясь подражать интонациям наставницы. Чарида была не просто великим зельеваром и целителем. Она была лучшей. Порой Луизе, помогавшей наставнице в качестве ассистентки, казалось, что пациенты выздоравливают не только благодаря магии, но и особому дару убеждения Чариды. – Мэг, Сэти, принесите теплой воды, какую-нибудь кружку и ложку побольше.
– Ты же знаешь, что все это бесполезно, – собравшись с силами, сказала Энни, когда дети отправились выполнять поручения. Дыхание у нее при этом было свистящим и неровным. – Луиза, ты все знаешь. Меня не спасти, как и не спасли твою маму. От тремса нет лекарств. Эта болезнь сама выбирает жертву и сжирает ее изнутри. Ты знаешь.
Да, Луиза все это знала и, возможно, даже лучше других. Попав в магическую Академию, она все свободное время просиживала в библиотеке стараясь разузнать все, что вообще возможно о проклятой болезни, забравшей у нее мать. Но чем больше сведений удавалось раздобыть, тем в большее уныние она впадала. Пожалуй, уже тогда, просиживая дни и ночи в библиотеке, Луиза понимала, что спасения для больного нет и не будет. Можно и не мечтать.
Тремс не диагноз – приговор. Безжалостный и неизбежный. Не зря же целитель, первым выявивший эту болезнь, для названия использовал анаграмму смерти. Смерть победить невозможно. Можно только облегчить страдания обреченного. Собственно говоря, целители и по сей день этим и занимались, леча лишь различные симптомы страшной болезни.
– А еще я знаю, что нельзя сдаваться! – пряча глаза, ответила Луиза. – Магическая наука не стоит на месте. За эти годы открыто много снадобий и зелий. Они спасают и действуют безотказно. И то, что еще несколько лет назад считали приговором, сейчас уже можно победить. Представляешь, в Академии нам рассказывали, что не так давно открыли зелье, способное предотвратить заражение волчьей сущностью человека и его превращение в оборотня, если с момента укуса не прошло суток, и он не спал. Сейчас оно активно осваивается зельеварами и целителями. Это настоящее спасение для многих людей.
– Все это очень хорошо, но от тремса так ничего не изобрели, – Энни вяло улыбнулась. – Никому не известны причины его появления. Целители способны бороться лишь с симптомами. Давай будем реалистами. Хорошо?
