Kitabı oku: «Мир и мы. Стереть стереотипы», sayfa 4

Дух силу даёт

Нынешним политикам не хватает понимания того, что страну не спасёт, пусть даже самое внушительное, но механическое увеличение военной мощи. Постоянно путая патриотизм с милитаризмом, власти лишь усугубляют идеологизированность своей политики. И тем увеличивают риск собственного краха.

В частности, военная подготовка не может подменять собой патриотическое воспитание. Ведь не всякий добрый воин патриот. Наёмник прекрасно дерётся за чужие интересы, если ему вовремя и прилично платят. Примеров тому – от античности до современности – масса. Полностью обеспеченный по договору наймит, как многократно доказала греческая история, легко и охотно упражняется на своих собратьях. Европа ненавидела «бошей» за то, что ландскнехты веками сражались под любыми знамёнами, лишь бы за деньги. А если таковые у нанимателя заканчивались – грабили мирное население той самой страны, коей они были призваны служить. Ныне нам это показывают милиционеры, вернувшиеся из Чечни.

Следовательно, любовь к Отечеству растёт не из муштры, а глубокого личного отношения к его истории, культуре, вере, земле… Без сомнения, патриот всегда хорошо отстаивает интересы Родины. Если надо, отлично воюет. Но не первое зависит от второго. Прямо наоборот. Это раз за разом доказывают израильтяне, которым, вопреки идеологизации еврейского государства и его излишней зависимости от внешнего финансирования, чувство духовной связи с Эрец Исраель позволяет одерживать победы над численно превосходящим их противником, в том числе в войнах на два фронта. Поэтому надо сначала проникнуться любовью к своей Отчизне, всеохватной душевной привязанностью к ней, что и называется патриотизмом, а уж потом учиться её отстаивать с оружием в руках. Думаю, что замена гражданского патриотизма его военизацией в Советском союзе ускорила его распад.

Отбросим вредные шаблоны

Как мы помним, в противостоянии двух глобальных тенденций (персы и Греция; финикийцы и Рим; арабы, монголы, турки и христианский мир) Запад чаще реагировал на вызов Востока. Этим и объясняется в настоящее время возвращение некоторых его аналитиков к изучению возможности распада России.

У нас их сценарии привычно списывают на то, что внутренние проблемы США подталкивают их к поиску факторов, способных консолидировать американское общество извне. Подобные мотивы, действительно, нельзя полностью исключать. Однако, в большинстве случаев западный мир готовится к обрушению очередной версии восточного политического проекта в силу самого факта затянувшегося пребывания нашей страны в рамках последнего, поскольку его неконтролируемый оползень будет для всего света намного опаснее.

Немногие фанатики, вроде Бжезинского и сенатора Лугара, рисуют карты раздела Сибири и Дальнего Востока и планы импорта высвободившегося населения в Европу для исправления там этнорасового баланса в пользу белых, смакуя их ради простого удовольствия. Большинство же, во-первых, тщиться защитить основное тело Запада от воздействия маячащей лавины, пытаясь подобрать к себе соседей по нашим границам, которые и должны будут принять на себя главный удар. Во-вторых, стимулируя раздражающей политикой в СНГ, жёстко дают понять, что если мы не начнём решать свои проблемы сами, то за них возьмутся другие. В-третьих, крупные объекты бизнесу проще осваивать частями. Легче переварить. Недаром Турции тоже выставляют такие условия вступления в ЕС, при ускоренном исполнении которых она развалится по этническим и социальным разломам. Наконец, поскольку забирать экономику по кускам удобно и без раздела территории, не исключено, что нам столь брутально намекают на желательность смены экономического климата на менее протекционистский.

Да, всё это замешано на изрядном цинизме. Но от него не стоит падать в обморок. Мы сами баловались тем же не менее четырехсот лет. Наверняка продолжили бы, кабы были достаточно сильны. Пока другие позволяют себе рассуждения à la Маргарет Тэтчер о том, что лучше жить в маленькой стране, но как в Швейцарии, чем в большой, но в валенках¹⁰ и телогрейке, неприемлемо впадать в панику либо готовить сограждан к «неизбежности» расчленения территории и выторговывать оптимальные для себя персональные условия. Ничто ещё не решено. Лучше сделать всё, чтобы поменять политический климат к своей выгоде.

Для этого надо сначала адекватно оценить обстановку и себя в ней, чётко и предельно рационально определить собственные интересы и выставить убедительные для оппонентов аргументы в их защиту. А затем избрать и выстроить оптимальную и реалистичную линию своей работы с ними и проводить её уверенно и неукоснительно. Ведь возможны, как минимум, ещё два варианта существования: в узких границах и без штанов; процветания в нынешних пространствах.

Мы должны оберегать нашу территориальную целостность не красивой фразы ради, а в прямом смысле для жизни на земле. Ибо нация, как всякий организм, работает на созидание, пока растёт. Когда она и её ареал начинают схлопываться, она переходит в режим умирания. Таков закон природы. Коль скоро эти процессы пошли в России после Первой Мировой войны, их следует остановить.

Чехия со Словакией пример не для нас. У них аграрная часть отпала от индустриальной: мы прошли такую возможность полвека назад. Да и работал там прагматичный западный проект, и поэтому были рациональные действия. Покуда же отчизна существует в рамках восточной девиации, тон в ней тон задают иррациональные эмоции, а потому раздел её в современном состоянии может быть только кровавым. Он похоронит мировой баланс, а мы станем дикарями в убогой резервации. Значит, наша ответственность перед собой и человечеством состоит в том, чтобы не допустить распада страны. Давайте всерьёз, с добрыми намерениями ко всем и разумно позаботимся о себе. От одного этого миру уже станет легче.

Выбор пути

Полагаю, что программу самоликвидации, заложенную в нашу историю уже дорого стоившим людям¹¹ вывертом в идеологизированную парадигму, остановит возвращение домой, в западный глобальный политический проект. Причём, это движение не потребует от России никакого над собой насилия. Ведь даже впав в восточную ересь коммунизма, Отчизна – очередной парадокс – на практике проводила вестернизированную модернизацию. Такова была политика индустриализации, освоения Средней Азии и Кавказа, включая нынешние попытки адаптации Чечни, экспансии в Афганистан, Африку, арабо-мусульманский ареал и т. п.

Таким образом, западничество – в добром и дурном – оказывается вполне органично стране. В таком случае, надо внимательнее отнестись к тем двум формам, с которыми Запад ассоциируется теперь прежде всего: НАТО и Европейскому Союзу. Патриотический смысл присоединения к обоим очевиден, так как тем самым будет гарантировано единство России, а на европейском направлении – созданы безопасные условия для её целостного возрождения. Кроме того, раз мы хотим вернуть себе место одного из мировых лидеров, надо иметь в виду, что никто в Евразии не может стать полюсом силы вне восточного или западного формата. Идея третьего пути бесплодна. Никому и никогда, даже СССР, не удалось её реализовать. Поскольку страна – неотъемлемая часть Запада, то именно внутри него и нужно стремится стать самостоятельным центром влияния, вкупе с США и ЕС.

Спору нет, присоединение к Евросоюзу и НАТО имеет свои сложности. Например, контрпродуктивен отказ западноевропейцев от фиксации в конституционном договоре своей культурной идентичности. И без того бывшие достаточно туманными экономические перспективы единой Европы ещё и подкосил кризис. Настораживает рост популярности эвтаназии, а также катастрофическое положение с рождаемостью и всплеск молодёжных самоубийств в наиболее богатых обществах: если женщины там отказываются рожать, врачи помогают умирать, а подростки гибнут, то мужчины и социум в целом что-то очень неправильно делают.

Из этого ясно, что приобщение к ЕС потребует глубоко эшелонированной, кропотливой, вдумчивой и спокойной взаимной работы по модернизации и конвергенции стандартов, институтов и традиций. В том числе, по выравниванию векторов и темпа экономического роста, разделению и специализации рынка труда, в ходе которой предстоит закрепить русские национальные интересы и права наших граждан. Обилие объективных взаимных препон не означает, что нужно отказаться от этой стратегической линии. Но поскольку их устранение требует немалого времени, следует выработать общую правильную тактику комплексных встречных шагов, продвигаясь вперёд по мере открывающихся шансов, параллельно используя и иные возможности.

Преимущества НАТО

Что же касается Организации североатлантического договора, то она быстрее, чем Европейский союз, приспосабливается к новым членам и обстоятельствам. Да и её насчитывающие уже два десятилетия усилия по трансформации в систему безопасности не могут состояться без деятельного участия в этом России, т. к. без нас глобальная конструкция потеряет устойчивость, что само по себе грозит планетарным переделом, в хаосе которого человечество может просто исчезнуть, и создаёт встречную заинтересованность в продвижении границы НАТО до Амура и позволяет нам при ведении соответствующих переговоров отстоять без мелочности, но и ложной скромности все принципиальные для нас моменты. Те, кто всерьёз противится объединению, впадают в саморазрушительную азиатчину. У нас не так много времени, чтобы возродиться или пропасть, и тратить его на пустые эксперименты преступно. Россия сейчас не настолько сильна, чтобы замкнуться в себе. Нам нужно время, дабы собраться. Чтобы его выиграть, надо включаться в евроатлантические структуры. Придя в Альянс, мы поможем ему достичь ещё одной важнейшей цели. Поскольку его новые состав, масштаб и переориентация на линию Север-Юг создаст ему огромный объём работы по модернизации и укреплению своей целостности и управляемости и массу рутинных задач взаимной адаптации, западный проект будет заново прагматизирован и возвращён в своё естественное русло. Западу это выгодно и потому, что внутри организации мы становимся предсказуемым союзником.

Кроме того, членство в блоке актуальнее ещё по целому ряду причин. Во-первых, он объединяет страны сразу и Европы, и Северной Америки и укрепляет их перед лицом всё более ясной китайской угрозы. Во-вторых, совместные манёвры и операции доказали надёжность стыковки потенциалов, оружия и профессионального соответствия и взаимодействия военных обеих сторон. В-третьих, опыт Франции и других членов показывает, что в его рамках можно вполне успешно проводить свою позицию. Главное – уметь её убедительно сформулировать и быть кооперативным. Аргумент оппонентов вступления в Альянс о диктате в нём США не проходит после его отказа поддержать Буша в Ираке.

За покорность доморощенные ястребы выдают воспитанные в себе Западом дух солидарности и более глубокие, чем у нас, навыки коллективной дисциплины, позволяющие ему быстро вырабатывать паллиативы и эффективно принимать и проводить решения в общих интересах, а коли поиск согласия в том или ином вопросе оказывается слишком сложным, находить ему устраивающую всех альтернативу. За примером далеко ходить не надо: накануне той же иракской операции Вашингтон отступил и нашёл иные пути реализации своих планов. Если и мы научимся хотя бы иногда смирять свой солипсизм и ограничивать прямолинейность, то вреда от того не будет. Чтобы быть правильно воспринятыми, надо проявить понимание важности названных качеств и способность ими руководствоваться

Присоединившись к евроатлантическому сообществу в полном масштабе, мы, прежде всего, включимся в самую мощную оборонительную конструкцию северного полушария и обретём дополнительную надёжную солидарную защиту. Причём, найдём её сразу на всех четырёх до сих пор планируемых Генштабом направлениях противодействия потенциальным угрозам: на европейском и американском потому, что НАТО не конфликтует внутри себя; на южном – укрепим союз против террора; на восточном – укоротим амбиции Китая.

Наконец, вместо риска надорваться или промахнуться, ибо нельзя успешно подготовиться к конфликту на всех фронтах сразу, страна получит: во-первых, свободу манёвра инвестиционной активности в фундаментальные знания и разработки, включая оборонный НИОКР, за которые мы отвечаем в европейской цивилизации, и, во-вторых, расширение кооперации русского ВПК с зарубежными компаниями для входа наших технологий в закрытые нам пока секторы рынка вооружений.

Отечественный политический класс должен будет проявить тут предельный прагматизм, чётко сформулировать общенациональные, а не только бюрократические, интересы, дезавуировать замшелое пропагандистское клише враждебного Запада, прекратить демонизировать евроатлантизм и, наоборот, осознать, что, вступив в Альянс, Родина, в конце концов, оптимизирует решение ещё нескольких задач, которые привычно числятся среди наших традиционных полномочий. Так, пояс безопасности в северной четверти земного шара обретёт завершённость и целостность, сойдясь на обеих сторонах Тихого океана. Значение одного данного результата для мира невозможно переоценить¹².

А ещё предложенный подход к проблеме, не исключено, что путём слияния с ОДКБ, серьёзно поможет нам справиться с ролью объединителей на постсоветском пространстве. Ведь в НАТО стремятся многие наши соседи. Всем понятно, что осуществить эти планы проще вместе. И, мало того, одним из последствий их реализации может стать столь необходимая русскому бизнесу смена, во избежание изоляции Минска, режима в Белоруссии. Принципиально важно, что, объединившись с Западом, мы решаем все свои проблемы: становимся мощным центром притяжения; возвращаем уважение и опаску китайцев и мусульман; обретаем защиту от иных потенциальных угроз. В союзе же с Востоком получаем одни сиюминутные выгоды.

К единой Европе

Большая сложность отношений с ЕС не означает, что неопределённость в них можно затягивать. Наоборот, учитывая, что Евросоюз (хотя там и не видят в русских элитах адекватного понимания и толковых переговорщиков) рассматривает перспективу объединения с нами как стратегическую неизбежность, и сроки, необходимые для решения всех возникающих тут вопросов, включая патриотически чувствительную проблему Калининграда, предметные переговоры по ним нельзя откладывать. А поскольку здесь существует хороший задел – четыре общих пространства, – начать стоило бы именно с их максимально выгодного для нас расширения.

При этом нельзя забывать об истории, логике и целях создания единой Европы. С самого начала Шуманн и его наследники решали триединую задачу: исключения возникновения на континенте новых войн, смягчения течения и последствий экономических кризисов, мирное использование атома. Несмотря на периодические противоречия и отклонения, вроде прорывающихся иногда теперь настроений развивать проект против американцев, он и сейчас сохраняет свою генетически сугубую прагматичность. Если мы не хотим разогревать недоверие к России, то, принимая во внимание все названные обстоятельства, нельзя позволять себе, вместо продвижения позитивных программ, тонуть в иллюзиях относительно глубины внутриатлантических разногласий и тем более пытаться неуклюже играть на них.

Кроме того, надо исключить надуманные ограничения конкуренции на своём рынке для западных компаний. Ведь куда продуктивнее было бы, в рамках признанной практики, обуславливать сделки по приобретению крупной собственности ведущими транснациональными корпорациями разумными социальными обременениями. Например, программами улучшения экологии и среды обитания, развития территории и модернизации бизнеса, поддержки научных, образовательных и технологичных проектов.

Прагматика против рисков

Однако, все наши усилия будут напрасны, если мы, наконец, не начнём вести себя прагматично и в своей внутренней политике. Пока же приходится констатировать, что дела, скорее, обстоят обратным образом. Так, раскол единого прежде социального пространства на три части в ходе монетизации льгот мощно действует на разрыв нации, который ещё и усугубляется «укреплением вертикали» через укрупнение регионов и превращение их в самодостаточные единицы.

Точно также в иных условиях масштабные вложения бизнеса в иностранные экономики были бы благотворны. Но стимулирование крупных инвестиций за рубеж и экспорт капитала при недофинансировании потребностей своего общества укрепляет у европейцев «восточный», нерациональный, ненадёжный образ России.

Особенно показательны здесь дотированные поставки ресурсов соседям без компенсирующих наши затраты позитивных сдвигов в отношениях с ними. Вместо этого у них постоянно провоцируются политические и военные напряжения. К тому же Путин, при сохранении нерациональных преференций в СНГ, периодически прибегает к пустой риторике о нём, как технологии развода. Коли он так надеется кого-то удержать или привлечь, то совершенно напрасно. Не надо забывать, что играть в благодетелей вредно: их участь весьма печальна. Во-первых, их никто, никогда и нигде не любит. Во-вторых, пока патрон силён, его опасаются, но стоит ему ослабнуть (а именно в страхе потерять клиента живёт наше руководство), его начинают презирать, обманывать и предавать, понимая вынужденность его подачек – Рим в своё время прошёл это с варварами, а СССР с арабами. Увы, отчизна постоянно наступает на те же грабли. Кто же будет считаться с ней? И зачем: данное поведение серьёзно подрывает веру в договороспособность страны и создаёт избыточные препоны в отношениях с развитыми демократиями.

Неуместны и торможение проектов ТНК-ВР, давление на корпорации Шелл и Сименс и поворот экономической политики в сторону Китая, от которого исходит чувствительная угроза западным странам. Зачем их пугать, если мы, всё равно, не в силах их подмять? Что за легкомыслие вместо прикладного поведения и профита? Последнее прекрасно понимает и цинично использует Пекин. Рассчитывать на него – хуже, чем преступление: политическая ошибка и близорукость.

В общем, у нас нет времени на сомнения. Чтобы сохраниться, Россия должна кардинально поменять свои укоренившиеся за период советского помрачения привычки. Иначе Кремль просто рискует пролететь мимо своего окна возможностей: западные партнёры окончательно решат, что надо дожидаться контролируемого развала России и покупать её по частям, и закроют тему. Симптомы такой опасности уже видны в том, что европейские и американские аналитики, даже приглашая наших специалистов на международные форумы, привычно почти не реагируют на их рассуждения. Это и понятно: тамошних теоретиков ныне более всего интересуют институциональные проблемы, а наши в ответ им рассуждают о евразийстве. Что до технологов, то пред ними там и тут стоят совершенно разные по качеству и уровню задачи. Наконец, прагматики видят опасность развала страны и устраняются от дискуссии со слепцами, увлекаемыми призраком величия. То есть, у сторон отсутствуют общие темы и адекватные друг другу собеседники.

Чтобы исправить развивающийся в своей логике негативный тренд, первейшие прикладные шаги надо направить на радикальное улучшение инвестиционного климата. Среди них должна обязательно быть процедура реституции конфискованной большевиками собственности, включая все разумные обременения и ограничения её получения и использования в натуральной форме либо способ, сроки и размер компенсации за неё достаточным и законным наследникам её бывших хозяев. Данная мера убедительнее многих заверений и законов покажет, что власти современной России всерьёз уважают права частных собственников, и подхлестнёт процесс возвращения вывезенного за границу капитала. Она может также ускорить репатриацию части «старых русских», преуспевших за границей, чьи нынешние обстоятельства означают не только наличие собственных солидных состояний, могущих быть вложенными в страну, но и широких финансовых и политических связей, т. е. значительного потенциала улучшения экономического и международного положения России. Что, в свою очередь, послужит сигналом к увеличению масштабов привлечённых собственно иностранных средств.

Кроме того, если вернувшиеся потомки эмигрантов первой и второй волн окажутся довольно многочисленны, это заодно поможет улучшить качество и состав элиты, включив в неё ответственный и влиятельный национально (масштабами страны) мыслящий сегмент. Не менее важно куда более уважительное, чем у нового бизнеса, отношение старого русского зарубежья к сфере культурного, нравственного, духовного развития, Понимание им первостепенного значения универсальных знаний и вложений в фундаментальные науку, образование, медицину, культуру, как социальных инвестиций в инфраструктуру жизни, т. е. не как точек чистых затрат, но источника будущего роста. Участие репатриантов в хозяйственной жизни России также будет содействовать возвращению обратно недавно выехавших интеллектуальных и культурных кадров, то есть наращиванию конкурентных преимуществ, в которых у нас нет сопоставимых соперников. Всё это обеспечит, взамен погубившего СССР мнительного противостояния, достойное уникального потенциала страны её место в европейском проекте и перспективу подлинной конвергенции разных его компонентов в одно неантагонистичное целое.