Kitabı oku: «Хан Батый и десантники. Книга 4. Известность. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР», sayfa 17
В этом бою мы недосчитались 68 казаков. Были легко ранены трое офицеров. Мы заняли оборону в воротах и замерли в ожидании. Австрийцы сделали одну попытку выйти из города через задние ворота, но были встречены огнём из пулемёта и потеряв до полусотни пехотинцев, вернулись обратно. Начинался рассвет.
Мы ждали, не предпринимая попыток войти в город. Нам не нужны были потери и даже ранения, кого бы то ни было. Судейкин приказал собирать стрелянные гильзы. Враги проводили совещание и подсчитывали потери. После всех перипетий боя, мы немного расслабились, и тут Судейкин спросил у меня: – Ты не чувствуешь вонь?
И в самом деле на нас накатывал крайне неприятный запах. – Может быть, у них канализация прорвалась на мясокомбинате? – предположил я.
– Откуда у них канализация в 13 веке? – Поморщился Судейкин. Между тем многие, окружающие нас бойцы морщили носы.
– Глянь –ка, – показал я на канаву, идущую вдоль улицы в сторону Дуная. Канава была заполнена медленно текущей массой, всякой гадости, включая человеческие испражнения. Да и на брусчатке самой улицы лежали кучки отбросов, видимо выкинутых из окон соседних зданий. Всё это накапливалось какое-то время, а потом смывалось во время дождей в реку, из которой, жители лежащих ниже городов, брали воду для питья.
– Боже мой, какая мерзость! –выругался Судейкин. – Вот, тебе и цивилизованная Европа! – Мы читали, что чистота в католической Европе не приветствовалась. Мыться – значит смывать с себя святую воду, которой все омывают руки в соборах. Помои обычно выплескивались из окон на улицу. Ходули, часто были просто необходимы для прогулок по городу. Уход за телом, вообще считался грехом. Церковники призывали людей ходить в рванье и не мыться, таким образом достигая духовного очищения.
Европейцы не имели бань и представления о гигиене. Вот и мы, сподобились увидеть и унюхать это воочию. Да, впечатления о Европе католической, у нас теперь останутся самые яркие. Наконец, в 9 часов утра, к нам вышли парламентёры с белым флагом. Это оказались те же самые, вице бургомистр и три рыцаря. Судейкин встретил их в проёме ворот. Только сейчас мы ощутили неприятных запах от этих вельмож, очень напоминающий запахом, бомжей 20 века, но перебитый острым запахом духов и благовоний. Отворачиваясь незаметно в сторону, чтобы не вдыхать исходящее от парламентёров, амбре, он предоставил первое слово австрийцам.
Вице бургомистр, поклонившись, злобно сверкая глазами, повёл речь
:– Мы согласны уплатить вам контрибуцию в 2 тонны серебра.
– Ну уж нет –отвечал Судейкин. – Сегодня цена изменилась. Вы должны мне уже 5 тонн серебра или соответствующее количество золота и монет, а также 500 комплектов доспехов с оружием к ним, то есть –меч, топор, кинжал, копьё, щит. И ваши доспехи в первую очередь –указал он на рыцарей. А я ведь вас пощадил. Вы, наверное, заметили, что я не стал поджигать город? А ведь вполне мог. Так что мы ждём до утра. И ни часом позже. –
– Но где мы возьмём столько серебра? – вскричал барон.
– Бросьте прибедняться! – тоже повысил голос на него, Судейкин. – Вы только недавно ограбили венгерского короля Белу, забрав почти всю его казну. Барон промолчал.
– Всё – сказал Судейкин. – Разговор закончен. Мы ждём до утра, а потом всё население будет уничтожено.
Австрийцы удалились. В это время к Судейкину подбежал запыхавшийся драгун и сообщил, что с запада идёт колонна военных. Видимо на помощь городу. Судейкин велел послать 3 казаков на лошадях, догнать и вернуть парламентёров. Парламентёры вернулись, недоумевая. Им, тут же сообщили о движущейся в нашу сторону, подмоге. Между тем, наш западный заградотряд, перенацеливал САУ и пулемёт в ту сторону.
С запада плыли 5 галер по реке, а по берегу скакал отряд рыцарей, человек в 300. Я обратился к графу Гизелю:
– Если вы не хотите гибели этих людей, немедленно скачите к ним и остановите. Я велел казаку, передать коня рыцарю, и он тут же помчался навстречу колонне. Колонну он остановил, но галеры, не обращая внимания на его сигналы, продолжили плыть к нам. Однако, увидев толпу военных перед воротами города, остановились в нерешительности. К ним мы послали других двух рыцарей. А фон Эрлаху, велели идти в город и готовить контрибуцию. Галеры причалили к берегу. Рыцари забрались во флагманскую галеру и, видимо, начали переговоры.
А вот отряд рыцарей, похоже, не поверил Гизелю. Командир отряда, не слушая графа, отодвинул его конём в сторону и скомандовал атаку. Отряд, выставив копья, набирая скорость помчался на двести драгун и САУ, стоящих в две шеренги, целясь из ружей в накатывающуюся лаву. Дальнобойность ружей составляла около 200 метров, а поражение тяжело вооружённых рыцарей, было возможно лишь с 50 -70 метров.
Но выстрелила пушка, а затем застрекотал пулемёт, колонна споткнулась, но кое-кто продолжал скакать. Однако этих, кое-кого, встретил залп ружей, свалив на землю практически всех. Едва с полсотни рыцарей, вздыбив коней, разворачивались в обратную сторону и через минуту помчались назад, мимо графа Гизеля, стоявшего у дороги, с печальным видом. Всадники, пришпоривая коней, умчались.
А на дороге остались лежать до двух сотен рыцарей, многие из которых, стонали или отползали в сторону. Граф вернулся и умолял нас, не добивать раненых. Судейкин согласился, но велел казакам ловить лошадей. Граф попросил нас, разрешить подобрать раненых и занести в город. По словам графа, подкрепление следовало из города Кремс, расположенного в 50 км от Вены. Туда в самом начале осады был послан гонец с просьбой о помощи. Гонец был послан и в Линц, но оттуда помощь придёт дня через два. В эти времена, осада городов продолжалась месяцами, поэтому никто не торопился. Мы согласились, чтобы горожане занялись сбором раненых и убитых.
Галеры, экипажи которых оказались свидетелями бойни, дали задний ход и, налегая на вёсла, удалились. Рыцари вернулись в город. Судейкин, показывая на флаги кораблей, внушал графу: – Если увидишь эти флаги, то не советую сопротивляться. А на Русь не ходите, не надо нас злить! – Из города выходили горожане и укладывая раненых рыцарей на носилки, несли в город. Судейкин распорядился, чтобы на 4-х центральных башнях, разместились по 20 автоматчиков, в воротах оставил БМД и БРДМ, а все остальные удалились в лагерь, готовиться в обратный путь.
Казаки жалели, что им не дали пограбить город, но, на наш взгляд, взятого в пригороде, было более, чем достаточно. На каждого казака пришлось по 50 кг хозяйственных вещей. К сожалению, и потери у них были большими, но это по их же вине. Пока горожане носили раненых и убитых рыцарей к кирхе, где раненым оказывали помощь монахи, казаки вынесли из города своих 68 убитых.
Мы нашли ровное место на острове и похоронили там всех, поставив на каждой могиле деревянный крест. Бургомистру велели заботиться о кладбище, как за своим. Весь день горожане выносили своих убитых, для которых отвели специальное место, так как их было слишком много, чтобы похоронить на городском кладбище. Мы не считали, но на первый взгляд, выходило до 700 человек, включая рыцарей.
28 мая. Среда. Утром, после завтрака, мы начали грузить в корабли кое-какие вещи. Примерно в 10 часов, из города выехали несколько повозок и направились в нашу сторону. Повозки сопровождал вице бургомистр.
– Вот ваши деньги и доспехи- сообщил он, указывая на повозки.
– Я надеюсь на вашу честность – сказал Судейкин и велел переносить вещи в трюм. Кроме серебря и золота в слитках, часть контрибуции была в серебряных монетах. Монеты мы не считали, а просто взвесили. Всё было по чести. Четыре тонны серебря и сто килограмм золота. 500 комплектов доспехов с оружием. Взяли с собой ещё 200 хороших, рыцарских коней и 50 казачьих, а остальных 150 своих, оставили. Едва загрузились до обеда и отплыли обратно в 16 часов. Потянулись разграбленные сёла и городки.
Мы едем за бумагой.
30 мая. Пятница. В 8 часов утра мы входим в Белград. Город разрушен и сожжён, но толпы людей работают, разбирая завалы и строят новые дома. Наши корабли причалили к полуразрушенному причалу и закрепились. Люди, работающие в городе и жители, насторожились, готовые в любую минуту удрать. Надо было как-то успокоить людей, и я попросил Судейкина послать меня с двумя десятками офицеров автоматчиков на берег.
К этому времени, на расстоянии метров в 500 от пристани, остановились в нерешительности десятка три всадников, в доспехах, среди которых выделялся один, в позолоченной кирасе и роскошными перьями в полметра длиной на шлёме. Я с сопровождением, высадился по сходням на причал и прошёл метров 100 в направлении этой группы. Всадники настороженно наблюдали за моими действиями.
Я поднял руку и помахал ею, в виде приветствия. Мой монгольский наряд, вкупе с окружением, также одетыми в монгольские доспехи, не давал повода для радости, но всадники всё-таки, приблизились к нам на десять шагов. Один из всадников, приветствовал нас на славянском языке, как я догадался, на сербском, с некоторой натяжкой, вполне понятным мне. Я ответил ему по-русски: – И вам привет! – После этого, я назвался – Архонт Византии, протоспафарий Феодор. –
Это представление, повергло всадников в ступор. Они начали переглядываться и пожимать плечами, как бы давая друг другу понять, что это какой-то розыгрыш. Тем не менее, знатный рыцарь, поднял забрало шлёма, показав лицо молодого, моих лет человека и представился: – Принц Стефан Неманич, сын короля Сербии Владислава. –
Я кивнул ему головой и поинтересовался: – Вы не будете против, если мы проследуем по реке Сава в сторону Загреба?
Тут, наконец, принц спросил: – А кто вы такие и с чем пожаловали? Вы от монголов или сами по себе?
Я подумал про себя: – А что тут делает сын сербского короля, в городе, принадлежавшем Венгрии? – Но я промолчал по этому поводу и сообщил, что мы всего лишь, хотим посетить Триест с дружеским визитом и попросить у них мастеров, по изготовлению бумаги.
Принц удивился такой просьбе и ответил: – Конечно, езжайте куда хотите.
Я задал ещё вопрос: – Вернулся ли король Бела из Далмации?
Принц с подозрением взглянул на меня и ответил, что не знает, хотя я был уверен, что тот ещё не вернулся, так как не потерпел бы присутствия сербов в Белграде. Успокоив, таким образом, местных, я вернулся на корабль, и мы двинулись в сторону Загреба и ещё дальше.
31 мая. Суббота. В 12 часов прошли мимо опустошённого и сгоревшего Загреба. На развалинах копошились люди, проводивших нашу эскадру уставшими взглядами. Плавание продолжилось. Попадались навстречу, лишь рыбацкие лодки. В одном месте мы остановились, чтобы набрать воды из впадавшего в реку ручья. В 20 часов вошли в Лайбах, так называлась в этом веке Любляна, которая, как и Триест, входили в герцогство Каринтия.
Город, как и следовало ожидать, был разрушен, но не полностью, так как сдался Батыю, но для острастки, из-за того, что здесь пролегал путь хана Кадана, ловившего короля Белу. Город был невелик и располагался в километре от Савы, на речке Любляница, впадающей в Саву. Мы не знали об этом и поэтому вынуждены были вернуться к устью Любляницы и уже по ней дойти до города.
Река протекала непосредственно по городу, разделяя его на две части. Мы причалили к берегу, чуть не доплыв до первых домов, притом ширина «Руси» была всего на 10 метров уже ширины реки, перегородив таким образом всю реку для прохода других судов. Но тут не плавали крупные суда, собственно, здесь уже был край судоходства.
Мы постарались не подплывать близко к расположенной почти в центре города крепости, на невысоком холме и бросили якоря. Было ещё достаточно светло и жители города, увидев корабли, кинулись, кто спасаться в крепость, а кто в сторону гор, начинавшихся недалеко на юге. Крепость и часть города, расположились на острове, образованном рекой, разветвлённой на два рукава и через полкилометра вновь сливавшихся вместе.
Люди, жившие здесь устремились к крепости. Примерно 2-3 гектара на краю острова, перед слиянием рукавов, были свободными от зданий, и мы выпустили сюда наших 250 коней, чтобы они могли пастись здесь. Надо было срочно успокаивать жителей, чтобы те не послали за помощью, иначе потом придётся с этой помощью сражаться, а нам это было ни к чему. К крепости поскакали пять казаков и грек переводчик с латыни.
Они уверили защитников, что у нас нет намерений нападать на них и мы, хотим попасть в Венецию, чтобы совместно с её войсками участвовать в отражении монголов, которые, якобы, грозят нападением. Нам нужен проводник. Жители помнили монголов и все страсти, связанные с их нашествием, поэтому быстро нашли одного человека, согласившегося нас провести к Триесту, а там, мол, мы найдём путь сами.
Именно это нам и требовалось. Был вариант, проплыть по Люблянице ещё 40 км, пока глубина позволяет, но мы не стали рисковать. Имея 250 лошадей, решили выслать с ними 100 офицеров и 150 драгун. А ещё должны были ехать машина ЗИЛ 131 с прицепом и БРДМ. Посчитали, что этого достаточно. Выступать, решили завтра. Народ возвратился в свои дома, но продолжал относиться к нам с опаской. Мы расположились на зелёных лугах, вокруг города, выставили посты и легли спать.
1 июня. Воскресенье. Утром после завтрака, когда колокола на соборе звали людей к молитве, мы выступили в поход. С группой ехали я и Семёнов, остальные оставались здесь. Проводника я посадил с собой в ЗИЛ, и мы выехали впереди колонны. Семёнов вёл БРДМ. По словам проводника, до Триеста было 95 км. Дорога была накатанная, видно, что её часто использовали. Мы очень скоро оторвались от кавалерии, но дорога всё-таки, не была шоссе, и наша скорость едва достигала 40 км в час.
Между мной и проводником сидел переводчик. Проводник жутко боялся скорости и судорожно хватался за выступающие детали. Машину качало и подбрасывало на кочках. Уже через 4 часа мы, перевалив через горы, увидели впереди Триест. В общем, нам надо было проехать ещё 25 км к западу по побережью в город Аквилею, где, по слухам, имелось предприятие по изготовлению бумаги.
Город, фактически, имел статус свободного, и подчинялся Архиепископу, резиденция которого, всего 100 лет, назад была перенесена в Удине, а главным городом архиепископства стал Градо. С того времени, считавшийся вторым Римом, город, пришёл в упадок и его население, с нескольких сотен тысяч, упало до 30 тысяч.
Однако, город продолжал считаться значительным, в нём чеканили монету и изготавливали стекло и керамику, а также другие промышленные товары. Но нас, в данном случае, интересовала бумага. В городе стоял приличный гарнизон, к тому же, на помощь городу, в короткое время могли прибыть войска из расположенной совсем рядом Венеции (всего 150 км). Поэтому план был такой – быстрым наскоком, налететь на фабрику, демонтировать оборудование и, захватив работников, убраться восвояси.
На всё это дело, мы положили сутки. Не доезжая до города 6-7 км, мы остановились и замаскировались в небольшом лесочке, ожидая подхода кавалерии. Для более детального ознакомления, я, переводчик, проводник и трое офицеров, вооружённых автоматами, завёрнутыми в холст, переоделись в обычных граждан. Одежду мы позаимствовали у казаков, из их хабара, захваченного в Вене, и направились в Аквилею. Пройдя через ворота, охраняемые солдатами, мы заплатили за вход несколько медяков в кассу города.
Город впечатлял красотой великолепных, действующих соборов. В город постоянно прибывали сотни паломников, чтобы поклониться реликвиям, имеющим общемировую известность. Не буду их перечислять. Все эти красоты перебивались неприятными запахами и нечистотами, заполнявшими улицы, но вокруг соборов, улицы и площади убирались и там было достаточно чисто. Мы спросили у местных, где находится фабрика по изготовлению бумаги.
Как оказалось, фабрика располагалась в предместье, за стеной, у берега небольшой речушки, поскольку технология требовала большого количества воды. Узнав, что в городе чеканят монету, мы прошли к этому предприятию и разглядели подступы к нему. Это производство, в силу своей значимости, расположилось в городе, у стены, имевшей вход с противоположной стороны города. Предприятие было обнесено высоким забором с крепкими воротами и охранялось стражей. Рассмотрев возможности подъезда к воротам, мы отправились за ворота, к фабрике бумаги.
Наши хождения по городу не привлекали внимания, так как город был заполнен паломниками из различных областей, как Италии, так и Истрии, Австрии, Далмации. По случаю воскресенья, во всех соборах служили мессу, проводились религиозные мероприятия. В городе повсюду, шла торговля сувенирами, изображавшими богородицу, распятия и крестики самых различных видов и размеров. Продавались зубы и волосы святых, дощечки от креста, на котором распяли Христа и от ковчега Ноя, обрывки одежды Богородицы и Иоанна Крестителя и многое другое.
Слава Богу, сегодня и завтра утром, большинство паломников покинут город и разойдутся по своим местам жительства. Я, потихоньку, составлял план действий. На БРДМ врываемся в город к заводику по чеканке денег, забираем там все монеты и запасы драгметаллов, грабим банк. В это время ЗИЛ захватывает фабрику бумаги, грузят всё в прицеп и в кузов, захватывают в плен работников и потом, мы все вместе, удираем. С этими настроениями, мы вернулись к себе. До отбоя, мы отдыхали в тени деревьев.
2 июня. Понедельник. Кавалерия прибыла к обеду. К сожалению, проезд такого большого отряда, насторожил местное население и нам следовало, как можно быстрее, выполнить свою работу. Мы завели машины и помчались к городу. Известие о передвижении отряда ещё не достигли Аквилеи и, поэтому, мы въехали в арку ворот неожиданно для стражей, никак не ожидавших нападения в таком месте, расположенном вдали от театра военных действий. Стражники били копьями и мечами по корпусу БРДМ, но безуспешно.
А уже через несколько минут, в город вливались две сотни наших драгун. Стражники моментально исчезли, но не следовало радоваться, так как из кордегардии в центре города, через короткое время прибудут не меньше 3-4 сотен воинов, вооружённых алебардами и арбалетами. Оставив в воротах сотню драгун, мы проехали к монетному двору. Стража, увидев сотню кавалеристов и непонятную машину, забежали за ограду, заперев ворота. Однако, разогнав БРДМ, Семёнов выбил ворота и въехал на территорию заводика. Стражники были вооружены лишь мечами и алебардами и поэтому были беспомощны против железной машины.
Во двор уже въезжали кавалеристы, спешивались и забегали в помещения, в поисках монет и сырья для них. Не обращая внимания на работников завода, удирающих через двор в город, драгуны начали переносить мешки и короба с готовыми монетами в БРДМ. Туда же занесли мешки со слитками и готовыми полосами серебра, золота и меди. Выходило больше тонны. Часть мешков приторачивали к лошадям. В течении часа закончили и поскакали к префектуре, где должна была располагаться казна города.
Но здесь уже заняли оборону до 2 сотен солдат гарнизона. БРДМ выехал вперёд и был обстрелян из арбалетов. Стрелок в башне, начал выискивать арбалетчиков и уничтожать их короткими очередями. Десантники из кузова вели отстрел алебардщиков, пытающихся рубить машину. Очень быстро сопротивление прекратилось и остатки солдат спрятались в здании.
– Ну, гады, получайте, – скомандовал Семёнов, приказав выпустить пару снарядов по зданию. Снаряды разворотили стену, открыв выживших. Не выдержав, солдаты покинули помещение и отступили до следующей улицы, выглядывая из-за угла и время от времени выпуская болты в БРДМ. Драгуны, прячась за машиной, ворвались в здание и начали искать казнохранилище. БРДМ проехал до поперечной улицы и начал обстрел скопившихся там солдат. Наконец и они, сообразив, что их усилия бессмысленны, отошли ещё дальше и распределились по переулкам.
В городе, в это время царила паника. Горожане мчались в свои дома и запирались в них. Некоторые любопытные, смотрели исподтишка в окна. Я же, с ЗИЛом и 50 –ю драгунами ворвались во двор бумагоделательной фабрики. Я приказал окружить здание и с пятью офицерами и переводчиком вошли внутрь. Все рабочие бросили работу и сбились в кучу в производственном помещении, заставленным оборудованием и коробками с выделанной бумагой. Я вызвал главного мастера. Рабочие вытолкнули вперёд пожилого мужчину, с седой бородой. Я велел перевести, что мы никого не тронем, но нам нужно забрать всё самое необходимое для производства бумаги.
Пусть мастер покажет, что необходимо в первую очередь и что можно в принципе сделать на месте своими руками. Я велел мастеру указать на основных работников, без которых производство не сможет работать. Тот указал ещё на пятерых работников. Я не стал пока им сообщать, что они будут вынуждены ехать с нами, а приказал быстро объяснить мне технологию производства и пробежать бегом по всей цепочке технологического процесса.
Мастера начали мне объяснять, причём я орал на них, требуя, чтобы они быстрее передвигались и, на глаз, определял важность того или иного приспособления. Необходимые, приказал немедленно выносить и грузить в прицеп и в сам ЗИЛ. Заодно забрали всю изготовленную партию бумаги, тысяч 10 листов. Вскоре прицеп был полон и начали грузить в ЗИЛ. Но, заметив, что там осталось слишком мало места, я приказал заканчивать. А вот теперь я объявил этим 6-ти мастерам, что они едут с нами. Как они заголосили! Я представляю их ужас, но ничего не поделаешь.
Я велел, чтобы они оповестили через своих сотрудников свои семьи и если их жёны и дети желают ехать с ними, то я даю им на сборы два часа. Пусть возьмут самое необходимое и идут к выходу из города. Я твёрдо обещаю, что ничего плохого с ними не случится и ни один волос не упадёт с их головы. Более того, если им удастся запустить производство и научить людей работать без них, то я берусь вернуть мастеров с семьями обратно, если они сами того пожелают. Для этого мы отпустили всех других работников. Потом ещё немного отсортировали оборудование, чтобы мастера с членами семей смогли поместиться в кузове.
Наконец всё было погружено, и мы выехали на дорогу. В кузове сидели пять офицеров и 6 мастеров. Машина встала у ворот, которые были перекрыты полусотней драгун, не дающим никому пройти мимо. В городе стреляли и раздавались крики. Наконец показались БРДМ и скачущие следом драгуны. Мы пропустили кавалерию вперёд, а сами стали ждать семьи мастеров. В самом деле, все 6 жён, прибыли к воротам, готовые на всё. Они несли на себе узлы с барахлом.
Все мастера оказались людьми не молодыми и не обременёнными малыми детьми. Только 2 мальчика, лет по 13-14 и одна девочка лет 12, пришли с женщинами. Это меня порадовало – всё меньше места займут! Усадили прибывших в кузов, и машина с БРДМ выехали вслед за кавалерией. Через полчаса мы миновали границу архиепископства и проследовали к Триесту. Договорились, что Семёнов наведёт шороху в Триесте и заберёт там все деньги, которые сможет собрать, а мы поехали в Любляну, везя с собой проводника, который ничего не видел, находясь в нашем укрытии у Аквилеи. Его заинтересовал полный кузов ЗИЛа, но он не сказал ни слова.
3 июня. Вторник. В 2 часа ночи мы подъехали к нашему флоту. Проводника отпустили, а оборудование погрузили в трюм. Всех мастеров с семьями разместили в каютах «Руси». В Любляне пока всё было спокойно. Население занималось своими делами, наши бойцы отдыхали. Весь день провели в ожидании. С Судейкиным договорились, что производство бумаги устроим в Воронеже, чтобы не тащить с собой всё оборудование в Маргелово, через волок, в Данкове. Побеседовали с мастерами итальянцами. Держались с ними просто и дружелюбно.
Ещё раз повторили, что им нечего бояться. От них требуется всего лишь научить наших людей выделывать бумагу, и они будут свободны и даже вознаграждены. Заодно и мир посмотрят, чем не путешествие? Мастера уже несколько приободрились, смирившись со своим положением, тем, более, что к ним относились с уважением, а тут ещё и жены рядом, подбадривают. Сегодня отстающие не пришли. Решили, что, если и завтра не придут, идти на помощь.
4 июня. Среда. Ночью, в 3 часа, прибыл Семёнов и кавалерия с ним. Все устали и легли спать, договорившись, выслушать Семёнова утром. С утра начали готовиться к отплытию. Но всем было интересно выслушать рассказ Семёнова, поэтому мы ждали, когда он проснётся, снаружи, поставив стол на лугу и пили чай с булочками, купленными в городе. Наконец, в 9 часов утра, появился Семёнов. Он взял себе завтрак и начал рассказ:
– Я обогнал кавалерию почти перед Триестом и на полной скорости въехал в ворота Триеста, не позволив их закрыть перед моим носом. Время было 7 часов вечера. Поскольку переводчика со мной не было, то я воспользовался услугами пулемёта, который быстро разъяснил страже, что им следует убраться подальше. Я немного подождал и уже через полчаса, в город вошли 250 конных драгун и офицеров гвардии.
В воротах остались сотня драгун, а я, впереди остальных, поехал в центр города. Кое какие познания в немецком, у меня были, поэтому, когда я выстрелами разогнал два десятка солдат, то поймав одного из них, я смог спросить у него насчёт городской казны. Тот, охотно, мне её показал. Мы подъехали к ихнему горисполкому и проникли внутрь. Жители города попрятались в своих домах и носа не показывали. Гарнизон города, человек в 50, куда-то спрятался. Так что нам никто не мешал. Однако начало темнеть и мы, уже в потёмках, загружали, в уже забитый БРДМ, мешки с деньгами.
Но тут началась стрельба у ворот. Мы закончили работу и направились к выезду. Как оказалось, от самой Аквилеи, за нами следовала погоня. Примерно 400 всадников, из которых 5-6 рыцарей. Они сразу же попытались напасть на драгун у ворот, но получив залп из ружей, быстро ретировались и рассредоточились в складках местности, начав обстреливать нас из дальнобойных арбалетов. Пришлось войти в город и запереться, заодно поставив людей на стены и башни.
Слава Богу, что Триест того времени, насчитывал около полутора тысяч населения и длина стен крепости равнялась около 600 метров, а башен было всего 5. Поскольку стемнело, мы не стали пытаться прорываться, чтобы не получить случайно болт в спину. Пришлось ждать до рассвета. Теперь мы ясно увидели, что количество осаждающих выросло до тысячи. Они окружили город и ждали, что решат их командиры. Но мы решили раньше. На стену поднялись сто офицеров с автоматами и начали расстреливать прекрасно видимых с высоты стен воинов противника, расположившихся на расстоянии от 300 до 500 метров, думая, что эта дистанция безопасная.
Однако, враг жестоко просчитался, пули находили своих жертв даже за 800 метров от крепости. Потеряв до 300 человек убитыми и ранеными, враги отошли на километр и начали соображать, что им делать дальше. Я велел открыть ворота и встал там с БРДМ.
Враг решил пойти «Ва банк». Около 400 латников на лошадях, построившись в колонну, помчались к воротам, следом за ними пехота. Мы молчали. Как только колонна приблизилась на 300 метров, я открыл огонь из пушки и пулемёта, а стрелки из автоматов. Все 400 человек растворились всего за 200 метров и пехоте открылся простор, но они не воспользовались этим шансом и помчались в сторону лесочка у подножия гор. Я пустил вслед ещё пару снарядов, чтобы их подбодрить.
И хотя драгуны умоляли меня, немного задержаться, чтобы обчистить убитых и раненых, но я приказал всем скакать в Любляну, а ранеными и убитыми пусть займутся горожане. Драгуны скакали весь день и полночи, всего лишь трижды останавливаясь на отдых. Я ехал позади, ожидая погони, но всё обошлось. Наверное, никто из местных не догадался, кто это столь жестоко расправился с ними. Скорее всего, спишут на монголов. Мы, больше не задерживаясь, отплыли в обратный путь.
Конец 4 книги.
Справочная литература.:
1. Интернет –Википедия.
2. С. Г. Бочаров –Генуэзская Газария.
3. Лукинский. Батый создаёт Золотую Орду.
4. Словарь византийских терминов.
5. Венецианская армия.
6. Дашков С.Б. Иоанн III Дука Ватац.
