Kitabı oku: «Без заглавия», sayfa 2
Не могу сказать, благословляли ли законным образом брак моих господ. Что касается ужасного положения нравственности и книг, получаемых из летучих библиотек, то невинные девушки не знают, в каком обществе им придется поступить на место. Никогда не видала брачного свидетельства моей госпожи, хотя я совершенно случайно заглянула в её бюро, когда оно было открыто, и конечно увидала бы его. Не слыхала, чтобы у моей барыни были любовники. Мне кажется, она любила Джона Томаса, лакея; она всегда сердилась, бедная барыня, когда заставала нас вместе, хотя между нами ничего не было; это отлично знает кухарка и не может отрицать – барыне не было повода ревновать. Никогда не видала в ящиках мышьяку или синильной кислоты, но попадались усыпляющие средства и камфора. Один из приятелей моего господина был граф Москов, русский папист – я его ненавидела.
II. История болезненного молодого человека.
По профессии, я – корреспондент и пишу для газет. Живу я в Польтнейвилле. У меня всегда была страсть в чудесному и я отличался той легкостью, с которою выслеживал тайны и раскрывал загадочные происшествия. Вечером 17 июня 1845 года, я вышел из своей редакции и шел домой. Ночь была светлая, звездная. Я обдумывал в голове смысл странной статьи, только-что прочитанной мною в «Times'е». Я достиг того места моего пути, где было всего темнее, и заметил, что машинально повторяю: «Пожилой джентльмен неделю тому назад вышел из своей квартиры на Кент-Роде», как вдруг услыхал шаги за собою.
Быстро обернувшись с выражением ужаса на лице и при свете только-что взошедшего молодого месяца, я увидал пожилого джентльмена с зеленым бумажным зонтиком; он приближался во мне. Его седые, белоснежные волосы были разделены пробором на высоком, открытом челе. Выражение его лица, слегка раскрасневшегося, было приторно любезно до глупости. Глаза его, широко открытые, странно вопросительно смотрели, – взгляд имел полоумное или идиотское выражение. Проходя мимо меня, он остановился и слегка повернулся лицом ко мне, делая вопросительный жест. Я все еще как будто вижу его; белые локоны его волос слегка колеблется от ночного ветерка, шляпа надета немного назад, а лицо рельефно выступает на фоне темно-голубого неба.
Вдруг он прямо взглянул на меня своими кроткими главами. Легкая улыбка заиграла вокруг его тонких губ. Голосом, немного дрожащим от лет, и с полу-довольным тоном дурака он спросил, указывая на вставший месяц: «зачем? – Шш!»
