«Любовь во время чумы» kitabından alıntılar, sayfa 11
"Нет у тайной любви врага более злого, чем поджидающий у дверей экипаж."
Любовь остается любовью во все времена и повсюду, но особенно сильной и острой она становится по мере приближения к смерти.
Светская жизнь, представлявшаяся ей такой туманной, пока она ее не знала, обернулась всего-навсего системой из атавистически установлений, пошлых церемоний, заученых слов, которыми люди общества заполняли свою жизнь, чтобы не перерезать друг друга.
Она долго лежала в постели навзничь и думала, а когда возвратилась в интернат, на час раньше обычного, то уже была по ту сторону слез и плача, а только острила нюх и оттачивала когти, чтобы отыскать, где скрывается та мягкая тварь, от которой вся ее жизнь пошла кувырком. А Флорентино Ариса, напротив, в очередной раз впал в свойственную мужчинам ошибку: подумал, что она убедилась в тщетности своих намерений и решила оставить их.
Дети болеют только тогда, когда они на самом деле больны, и общаются с врачом не приличествующими случаю словами, а конкретными симптомами реальных болезней. Взрослые же, начиная с определенного возраста, или имеют все симптомы без самой болезни, или еще хуже: серьезные заболевания с симптомами других, безобидных.
Этот неприятный случай, разумеется, дал им основание вспомнить множество других мелочных ссор, случившихся в тревожную пору иных предрассветных часов. Одни обиды тянули за собой другие, разъедали зарубцевавшиеся раны, и оба ужаснулись, обнаружив вдруг, что в многолетних супружеских сражениях они пестовали только злобу.
… однако он был слишком слаб, чтобы вовремя остановиться, как впоследствии оказался слабым, чтобы идти дальше.
… мир битком набит счастливыми вдовами.
Светская жизнь, представлявшаяся ей такой туманной, пока она ее не знала, на деле обернулась всего-навсего системой из атавистических установлений, пошлых церемоний, заученных слов, которыми люди общества заполняли свою жизнь, чтобы не перерезать друг друга.
Трансито Ариса, бывало, говорила: "За всю жизнь мой сын болел только чумой". Разумеется, она путала чуму с любовью и начала путать их задолго до того, как память у нее запуталась окончательно.
