«Любовь во время чумы» kitabından alıntılar, sayfa 33
Он еще не знал, что она всегда старается отгородиться барьером из ярости, чтобы не был заметен ее страх.
В браке или без брака, без Бога и без закона, но жизнь не стоит ни гроша, если в постели рядом нет мужчины.
He was still too young to know that the heart's memory eliminates the bad and magnifies the good, and that thanks to this artifice we manage to endure the burden of the past.
She would defend herself, saying that love, no matter what else it might be, was a natural talent. She would say: You are either born knowing how, or you never know.
He allowed himself to be swayed by his conviction that human beings are not born once and for all on the day their mothers give birth to them, but that life obliges them over and over again to give birth to themselves.
Как много любви Она слушала, как он шумел, прекрасно
зная, что шумит он нарочно, делая вид, будто все наоборот,
точно так же, как она, давно проснувшаяся, притворялась спящей.
И причины его поведения знала точно: никогда она не была ему
так нужна, живая и здравая, как в эти тревожные минуты.
Никто не спал так красиво, как она, - будто летела в
танце, прижав одну руку ко лбу, - но никто и не свирепел, как
она, если случалось потревожить ее, думая, что она спит, в то
время как она уже не спала. Доктор Урбино знал, что она
улавливает малейший его шум и даже рада, что он шумит
— Он некрасивый и печальный, но он — сама любовь.
Он испытал сострадание, присущее детям, которых жизнь со временем превращает в отцов своим отцам.
" старость начинается с первого пустякового падения, а смерть приходит вместе со вторым."
" - Хорошо, - согласилась она. - В конце концов, письма принадлежат тем, кто их пишет. Верно? Он сделал решительный шаг. - Конечно, - сказал он. - Потому-то при разрыве первым делом возвращают письма."
