«Любовь во время чумы» kitabından alıntılar, sayfa 6

Предстояло научить ее думать о любви как о благодати, которая вовсе не является средством для чего то, но есть сама по себе начало и конец всего.

… он был мужчиной, а значит, более слабым.

Какая жалость, что еще попадаются люди, кончающие собой не из-за несчастной любви.

- Нет, я не богач, - сказал он. - Я бедняк с деньгами, а это не одно и то же.

одно из наших главных достоинств есть стыдливость, с какой мы взираем на собственные беды.

Кот не узнал его. Он забыт - это задело за живое, и он испугался: "Уже и не помнит меня". Она ответила, не обернувшись, наполняя рюмки, - пусть не волнуется и спит спокойно, кошки вообще никого не помнят.

Его удивили две вещи: первая - отцовский почерк, в точности похожий на его собственный, хотя свой он выбирал сам по учебнику каллиграфии. А второе - фраза, которую он счел бы своей, если бы отец не записал ее в тетрадке задолго до его рождения: "Горько умереть, если смерть эта будет не от любви".

"Страшнее худого здоровья только худая слава".

-- По-моему, я умираю

Она ответила, не моргнув глазом.

— И к лучшему, — сказала она. — Нам обоим будет спокойнее.

Одетый мужчина в доме - не к добру.