«Любовь во время чумы» kitabından alıntılar, sayfa 7
Но в одиночестве дворца она научилась понимать его, они узнали друг друга, и она, к великой своей радости, обнаружила, что детей любят не за то, что они твои дети, а из-за дружбы, которая завязывается с ребенком.
Такова жизнь, мама. В Париже человек зеленеет.
Нет, никому и никогда не следовало открывать секрет, и не потому, что он не хотел открывать сундука, в котором половину жизни так надежно хранил свою тайну, но потому, что в тот момент понял: ключ потерян.
смерть - это не непременная вероятность, а непременная реальность
Флорентино Ариса всегда, особенно когда это было важно, забывал, что женщины гораздо больше внимания обращают на подтекст, чем на сам вопрос...
наиболее достойно жить по воле тела: есть, когда ощущаешь голод, любить без обмана, спать, когда хочется спать, а не притворяться спящей, чтобы уклониться от опостылевшей супружеской обязанности, и наконец-то стать хозяйкой всей постели целиком, где никто не оспаривает у тебя половину простыни, половину воздуха и половину твоей ночи, словом, спать так, чтобы тело пресытилось сном, и видеть свои собственные сны, и проснуться одной.
Tолько существо безо всяких принципов могло скорбеть с таким полным удовольствием.
У них было такое чувство, будто они проскочили голгофу брака и прямиком вышли к самой сути любви
Я не верю в Бога, но я его боюсь.
- И как долго, по-вашему, мы будем болтаться по реке туда-сюда? - спросил он.
Этот ответ Флорентино Ариса знал уже пятьдесят три года семь месяцев и одиннадцать дней.
- Всю жизнь, - сказал он.
