Kitabı oku: «Цена её любви», sayfa 3

– Ты собираешься взять мохнатых с собой?

– Нет, хочу попрощаться и кое о чём попросить. – Она встала на четвереньки, сделавшись с ними вровень, и зарычала, по-волчьи сморщив нос, указывая оскаленным ртом в сторону замка.

Рыцарь с ухмылкой смотрел на разговор подруги с серым зверьём. Он не верил в особую связь с лохматыми хищниками, не верил, что те способны понимать что-то, кроме языка тела. Но никогда не мешал Изабелле в её забавах. «Чем бы дитя не тешилось…»

Через некоторое время они все вместе растянулись на покрытой опавшими листьями земле. Изабель устроилась рядом с крупной волчицей, уткнувшись носом в тёплый лохматый бок. Вампиры спали очень редко, но сегодня выдался слишком тяжёлым день и начало ночи. Необходимо было снять напряжение, а лучше всего это сделать, полностью отключившись от внешнего мира.

Они не видели, как на верхнюю площадку главной башни взобрался крупный черноволосый мужчина, недавно побывавший в темнице. Он успел расспросить умирающего конюха – кто освободил его из оков? – не посчитав слова узника предсмертным бредом.

Ни один человек не обладал столь мощной силой: невозможно голыми руками вырвать двадцати сантиметровые железные штыри из каменных стен, а значит, девушка, сделавшая это, не могла быть человеком.

По описанию конюха она очень напоминала пропавшую год назад белошвейку, крестницу двоюродного брата невесты помощника палача. Его – Барни – невесты… Он долго всматривался в темноту леса, пытаясь понять, где прячется Блер и кем она стала? Подручный убитого палача принял решение отправиться утром в деревню. Ему было что рассказать родственникам Хлои.

Изабель проснулась среди ночи: её снова мучили кошмары. Вот уже почти год, в редкие моменты сна, она видела одно и то же. Красивый рыжеволосый мужчина, одетый в доспехи, спиной вперёд входит в бурные воды горной реки.

Она замечает, что всего один шаг отделяет его от крутого обрыва. Рыцарь протягивает руку, призывая следовать за собой. Белошвейка делает шаг, но стремительная вода внезапно окрашивается в кровавый цвет, а воин, с недоумением на побледневшем лице, покачнувшись, падает.

Блер бросается в реку; сердце сжимается в испуге. Она кричит, протягивая руки, опасаясь, что через миг рыцаря снесёт в пропасть, где он погибнет, но наталкивается на невидимую преграду и бьётся не в силах её преодолеть.

Пелена брызг накрывает мужчину с головой, но в какой-то момент ему на мгновение удаётся приподняться над водой. Изабель ловит взгляд помутневших зелёных глаз, полный любви и горького сожаления.

Рыцарь шепчет стянутыми смертельным спазмом губами «прости», и она замечает глубокие кровавые раны на мощной шее… Вампирша, почувствовав сладко-солёный вкус на устах, осознаёт: это его кровью окрашена вода, и это её клыки только что разорвали глотку любимого…

Мертвая женщина в страхе распахнула глаза, не понимая, отчего так больно наблюдать за смертью ненавистного предателя? Она пролежала некоторое время без движения, но, не выдержав, поднялась, разрываемая на части совершенно противоречивыми чувствами, и, простонав:

– Сколько можно… – вскинула голову, надрывая связки криком в тишину ночного леса:

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя! – Но где-то на задворках памяти частичка оставшейся в ней человеческой Изабеллы прошептала: – Потому что люблю…

Глава 3.1

– Что случилось?

Прежде чем услышать голос, белошвейка почувствовала, что Дерик стоит позади неё, и, не оборачиваясь, ответила:

– Ничего не произошло, просто сон…

Рыцарь развернул её лицом к себе и заглянул в горящие ненавистью глаза.

– Странная ты. Никогда раньше не встречал вампиров, видящих сны. – Он задел коленом острую морду вставшего рядом с Изой самца; волк оскалился и зарычал, но при этом поджал хвост. – И эти игры с серыми. Неужели ты и вправду можешь читать их мысли?

– Тебя что-то не устраивает? – шипящий голос вампирши предупреждал, что сейчас с ней лучше не спорить.

Дерик попробовал её обнять, но Блер резко вывернулась и отпрыгнула в сторону.

– Я – взрослая девочка, и мне нужен друг, а не нянька. – Она зарычала, не в силах побороть приступ ярости.

– Сломай дерево, дай выход злости – и успокойся. – Рыцарь напрягся в ожидании атаки. – Ты должна научиться контролировать гнев. Когда-нибудь это плохо закончится.

Изабель подскочила к ближайшему древу и, словно ветер, закружила вокруг. Через мгновение вековой дуб остался совершенно голым, а ветки, сбросившие на зиму листья, лежали у основания мощного ствола кучей хвороста.

Вампирша тяжело дышала, втягивая колючий воздух сквозь ноздри. Ледяные струи постепенно охлаждали, успокаивая и без того холодное нутро. Она долго смотрела в сторону замка, туда, где спали её злейший ваг и ребёнок одной с нею крови. Пытаясь определить, какой из множества огоньков принадлежал факелу или свече, освещавшим комнату младенца. Дерик замер неподалёку, устремив взор в затянутое облаками небо.

– Прости, опять сорвалась, – в который раз за прошедшее время извинялась перед спасителем белошвейка.

– Ты давно не ела и от того столь быстро раздражаешься. Нужно поохотиться.

– Когда-нибудь ты устанешь со мной нянькаться и уйдёшь. – Произнесла она полушёпотом с безнадёжностью в голосе.

Бывший монах подошёл сзади, и на этот раз она позволила обнять себя за напряженные плечи.

– Не уйду. – Пообещал он. – Всего год прошёл, для молодого вампира ты прекрасно держишься. – Дерек начал массировать сведённые мышцы тонкой белой шеи. – Расслабься. Ты должна вовремя питаться. Свежая кровь не только утоляет жажду, но и хорошо успокаивает. Зря ты отказалась разделить со мной кровь той девки.

– Добуду сама. – Блер заурчала, как кошка, под ласковыми руками, снимающими напряжение мышц.

Волки, настороженно водя ушами, обернулись в сторону замка. Изабель прислушалась, скрежет металлической цепи подтвердил, что опускается мост, одновременно служащий воротами боковой башни.

– На ловца и зверь бежит! – Вампирша повела плечами, призывая друга оставить её шею в покое. – Завтрак подан.

Дерик убрал руки.

– Только не торопись. Ты по-прежнему хочешь научиться рыцарскому искусству?

– Да!

– Тогда нам понадобится не только оружие, но и лошади. Отошли волков подальше в лес, чтоб не вспугнуть животных. Всадников всего двое, и направляются они на восток. – Он восхищённо присвистнул. – Похоже, графиня зря времени не теряет. Она посылает людей за подмогой.

– Мы её несколько разочаруем. – Изабель вновь зарычала. – Мне не терпится попробовать на вкус кровь сучкиных сыновей.

– А как же её предостережение?

Белошвейка рассмеялась.

– Мы опередим гонцов с плохими известиями и первыми принесём их в замок. – Она поморщилась. – Боюсь, кровь ведьмы может встать поперёк горла, но и её мне не терпится отведать. – Вампирша оскалилась: – Я вырежу под корень поганый род!

– Не сможешь.

Она наклонила голову, рыкнув учителю:

– Это почему?

– Один из них слишком дорог тебе. – Ответил он с горечью.

– Ребёнок мой и только мой!

– Я говорю вовсе не о нём. – Дерик отошёл от Изабеллы, не ожидая ответа, а она и не стала давать его.

Слишком всё больно, и не хочется говорить о том, о чьей смерти только что скорбела оставшаяся в ней частичка человека. Лишь через минуту она ответила на слова всё понимающего рыцаря:

– А вот это мы посмотрим… – и уже без всякого перехода добавила: – Мне не нравится проскальзывающее в голосе восхищение, когда ты говоришь о Жаклин.

– Достойный противник заслуживает уважения. Всегда нужно просчитывать врага. – Он постучал пальцем по лбу: – Победа формируется здесь. Рука лишь наносит смертельный удар. Меч – как продолжение пальцев, подчиняется мозгу. Запомни это раз и навсегда.–

Он, взглянув в сторону замка, задумчиво проговорил: – А с головой у леди Бедфорд всё в порядке. Очень умная и мужественная женщина. Готов протянуть руку тому, кто сумеет одолеть её без применения оружия.

– Ну что же, тренируйся, у вампира крепкие пальцы, но как бы я ненароком не сломала их тебе при пожатии.

Дерик усмехнулся. Силы белошвейке не занимать, осталось обучить самообладанию и выдержке, а уж владеть мечом он научит её в совершенстве. Когда-то, в человеческом облике, ему не было среди рыцарей равных. Изабель стоила потраченного на неё времени. Жизнь рядом с ней походила на увлекательное приключение. Почему ему самому не пришло в голову сражаться на турнирах в новом обличье? Он, оскалившись, прорычал:

– Ну, держитесь сынки богатых баронов и венценосных стяжателей. Бывший воин Христа готов выставить счёт за пролитую в бессмысленных сражениях кровь! – и, подмигнув рассмеявшейся Блер, побежал к восточным воротам.

Она, не раздумывая, рванула следом.

Маленькую комнату Тильды освещал мерцающий свет, исходящий от свечей, установленных на выскобленной до желтизны деревянной столешнице. Странные тени играли в бликах, отбрасываемых на закопченные стены каморки. Кроме восковых огарков, на столе находилась глиняная ступа, рядом с которой лежал медный пестик. Дубовая, почерневшая от времени лавка вдоль стены была вышаркана до блеска. Огромная книга в чёрной обложке с названием на латыни, не казалась здесь неуместной. Каменный пол – посыпан свежей соломой.

Над низкой дверью висело чучело чёрной кошки. Высушенная голова с оскаленными клыками взирала на человека, рискнувшего закрыть дверь изнутри. А изумруды, вставленные в мёртвые глазницы, полыхали в отблесках пламени жаровни живым блеском. Любому, кто входил сюда впервые, становилось страшно до жути.

Старуха смотрела на пальцы воспитанницы, удерживавшие несколько прядок различных по цвету волос.

– Ты решила, для кого делать защиту?

– Да, раз можно только для трёх людей, пусть это будут мои дети.

Сгорбленная годами женщина взглядом полувыцветших глаз обвела обезображенное шрамом лицо Жаклин и, шаркая ногами, подошла к сундуку, застеленному старым овчинным одеялом. Она, сбросив покрывало на лавку, откинула крышку ящика, служащего не только постелью, но и хранилищем. Достала чистые тряпицы, три крошечных глиняных горшочка, несколько разноцветных пучков высушенной травы, змеиную кожу, волчий клык и не спеша разложила на столе.

– Я не смогу переделать её, и оберегать она будет только владельца ладанки. – Старуха вцепилась взглядом в зелёные глаза любимой девочки. – Ты понимаешь, что остаешься без защиты?

– Что будет, то будет! Бог не выдаст, свинья не съест! Не по зубам графиня этой оборванке. Подавится моей кровью! – она кивнула, уверенная в своих словах. – Я буду жить, пока храню тайну ребёнка.

– Так может и не создавать для малыша защиту, зачем? – пожала старуха плечами, не понимая излишнего благородства воспитанницы. – Его-то она точно жрать не станет.

– Ты обещала, что оберег сделает хозяина невидимым для вампира?

– Да, так и будет!

Жаклин зловеще усмехнулась и бережно положила прядки на стол.

– Вот и делай, пусть клыкастая тварь его поищет! – Она подняла взгляд на кормилицу. – Ты же знаешь, я не боюсь смерти, а вот если что-то будет угрожать детям… – леди ненадолго замолчала, прикоснувшись к посиневшей после пальцев Изабеллы шее, – я могу сломаться и пойти на уступки. – Она с мольбой смотрела на старуху: – Не допусти этого! Не позволь монстрам навредить моим кровинкам!

Старая карга сухой сморщенной ладонью провела по волосам давно повзрослевшей девочки.

– Не дам, будь спокойна. – Она подтолкнула графиню к двери: – А сейчас иди, не мешай, вернёшься через час, – и уже повернувшись к столу, добавила: – Готовь гонцов в дальний путь, и пусть не утяжеляют себя доспехами – они не спасут от вампиров, главное – суметь незаметно и как можно подальше удрать от них…

Леди Бедфорд опустила на лицо чёрную вуаль и, выйдя из комнаты, дала указание поджидавшему её офицеру стражи:

– Передай капитану мой приказ. Пусть выделит отряд из десяти человек. Всех хорошо вооружить. Каждому всаднику дать по запасной лошади. – Она направилась в сторону каминного зала, на ходу выговаривая распоряжения, гулким эхом отдававшиеся в высоких потолках коридора: – Пришли сенешаля, у меня есть для него особое поручение, а впрочем… – Жаклин приостановилась, обернувшись к гремящему латами воину, и всмотрелась в отёкшее от частых пьянок, продубленное лицо. – Перепутаешь ещё всё.

Графиня, словно простолюдинка, сплюнула на каменный пол.

– Вечно приходится всё делать самой. Капитана тоже ко мне! – Она выхватила из рук стражника огромную восковую свечу. – Выполняй приказы! – и, шурша полами длинного платья, одна отправилась вдоль полутёмного прохода. Воткнутые в скобы стен через несколько метров друг от друга факелы, играли тенями и светом, делая хрупкую фигурку графини, готовой взмыть вверх хищной птицей.

Дерик вытянулся пластом, ожидая, когда первый из всадников поравняется с огромной дубовой ветвью, склонившейся над тропой. Он стремительно свесился вниз, удерживаясь за дуб ногами, и, схватив воина за капюшон толстого плаща, приподнял над седлом. Другой рукой вырвав поводья у обалдевшего от неожиданности мужчины.

Изабель прыгнула второму за спину, так же выхватив из рук солдата кожаную уздечку. Лошадь встала на дыбы, желая сбросить напавшую на седока охотницу. Но вампирша сумела удержаться на широком крупе и не выпустить поводья.

На все ушло несколько мгновений – и вот уже дрожащие от страха, поводящие испуганными глазами лошади привязаны к дереву, а в горла их хозяев впились острые клыки вампиров. Дерик не стал никого допрашивать, прекрасно понимая цель их задания.

Вампиры настолько увлеклись поглощением горячей крови, что не обратили внимания на повторный скрежет. Они не заметили, как через другие ворота выехала кавалькада из десяти рыцарей и двух вельмож. Всадники, стремительно переехав мост, пустили жеребцов в галоп. Комья замёрзшей земли, смешанные со снегом, выбивались из-под копыт чистокровных английских верховых. Отряд держал путь на юго-запад.

А ещё через минуту в ворота прошмыгнул высокий, одетый во всё чёрное человек, следом за которым вышла пожилая сгорбленная женщина. Она засеменила в другую от маршрута мужчины сторону. Мост снова подняли.

За всеми передвижениями наблюдала со стены сторожевой башни закутанная в тёплый, подбитый мехом лисицы плащ высокая леди. Графиня – а это была именно она, – велела слуге разузнать, кем был мужчина, что вышел из замка следом за рыцарями. Она долго смотрела вслед стремительно удалявшимся всадникам, выделявшимся чёрными пятнами на заснеженной дороге. Посланники держали путь в далекую Испанию, и её сердце рвалось следом.

Сенешаль в большом кармане нижней рубахи увозил защиту сыновьям леди Бедфорд. Ему было приказано как можно чаще менять лошадей и останавливаться в пути лишь в случае крайней необходимости. А ещё под страхом смерти графиня запретила сэру Арчибальду раздеваться до нижнего одеяния. Никто не должен был не только касаться, но и трогать небольшие холщовые мешочки, намертво прикреплённые к шёлковым длинным шнуркам.

Тяжёлый кошель с золотом щедро оплачивал не одну лишь дорогу, но и работу небольшого легко вооружённого отряда. Благородная леди, посчитав, что ведомые на привязи подменные лошади станут отвлекать и замедлять отряд, выдала на их покупку ещё один кошель, но с серебром. Сенешаль пришпоривал жеребца, подсчитывая в уме, сколько золотых осядет в его кармане. Жаклин была не только жестокой, но и щедрой с верными слугами правительницей. Намного заботливее её непутёвых сыновей.

Преданная кормилица уносила из замка третью защиту, чтоб надеть её на шею годовалого малыша, рожденного Изой Блер и названного графиней своим. Его воспитателям также дадут строжайший наказ: ни при каких условиях не снимать с ребёнка мешочек, привязанный к нательному серебряному крестику.

Первый шаг по избавлению от вампиров Жаклин Милтон, графиня Бедфорд сделала. Оставалось найти способ их полного уничтожения.

Она обернулась в сторону восточных ворот и перекрестилась, не сомневаясь, что посланные в качестве наживки стражники мертвы, раз вампиры не помешали выехавшему через западные ворота отряду. За жизнь Тильды миледи не беспокоилась – старая кровь вряд ли по вкусу кровососам. Она ещё раз перекрестилась, прочитала «Отче наш» и, произнеся: «Да упокоятся они с миром», спустилась вниз по лестнице.

Изабель с урчанием всасывала тёплую кровь совсем юного воина, сытная живительная влага наполняла теплом. Она слизала разбрызганные рядом с глубокими ранками капли и опустила мёртвое тело на землю. Дерик давно выпил свою жертву и теперь наблюдал за подругой. Белошвейка обсосала перемазанные алой жидкостью пальцы и довольно улыбнулась.

– Вкусный! – вампирша причмокнула языком, выражая восторг. – Молодая кровь еще не пропитана винными парами. – Она сморщилась: – Не люблю пьяниц, после них кружится голова и мучает неприятная отрыжка. А этих… – Блер перевернула труп лицом вверх, – как будто специально прислали нам на угощение.

– И я подумал об этом же…

Изабель зарычала, повернувшись лицом к замку. Ей показалась, что на самом верху сторожевой башни мелькнула голова в женском уборе и тут же скрылась между высоких бойниц.

– Думаешь, всё подстроено графиней? – Она потянула воздух, но ветер дул в сторону замка, и вампирша не смогла уловить новые запахи за его стенами. – От чего эта тварь нас пыталась отвлечь?

Блер закинула голову вверх и завыла. Через несколько минут послышался ответный вой. Оставленные в лесу волки, выполняя просьбу, следили за другими воротами.

– Дьявол, она снова нас провела! Из замка выехал отряд, но он уже далеко. Двенадцать мужчин. Ещё один пеший отправился в сторону деревни и какая-то старуха вошла в лес по тропинке, ведущей в сторону монастыря. – Белошвейка посмотрела на Дерика. – Отправимся в погоню?

– За кем из них? Всадников слишком много, да и зачем они нам? Ты не насытилась?

Вместо ответа Изабель погладила живот и громко отрыгнула. Рыцарь сморщился:

– Когда ты избавишься от звериных привычек? Леди не издают неприличных звуков. – Вампир бросил ей тонкий платок и указал на выпачканный кровью подбородок. – А именно ею тебе придётся стать, раз мы решили отправиться за сыновьями графини.

Блер с такой силой встряхнула пойманный кусок батиста, что послышался треск разрываемой ткани. Но, несмотря на зарождающийся в подруге гнев, Дерик продолжал её отчитывать, словно маленького ребёнка:

– Ты так громко сопела и чмокала, когда ела, что звуки разошлись на мили от этого места. Мы не одни в этом мире, незачем привлекать других вампиров.

Изабель бросила на землю скомканный испорченный платок.

– Когда-то моим манерам могла позавидовать любая леди. – Она кинула на Дерика взгляд исподлобья. – Я не просила обращать меня в кровожадное животное.

Бывший монах тут же парировал её выпад:

– Я сделал тебя вампиром, а не свиньёй. Пора справляться с рвущимся наружу зверем. И прекрати злиться, иначе снова отправимся в горы учить тебя выдержке. – Он, склонившись над выпитыми воинами, полоснул кинжалом по их глоткам, скрывая рваные отверстия от клыков. – Никогда не забывай заметать следы. Выверни карманы на их одежде, пусть думают, что это нападение разбойников.

Дерик обтёр острое лезвие снегом.

– Я не знаю, как далеко отправились всадники. Догадываюсь, куда пошёл тот мужчина, ну а старуха наверняка решила просить защиты у священников. – Он отцепил мечи от сёдел стражников и один из них – тяжёлый двухсторонний слэшер* – бросил белошвейке. Та ловко поймала его на лету.

– Умница! Не бойся куска железа. Оружием оно становится лишь в опытной руке. У тебя достаточно сил, чтобы научиться управляться с двуручником, если не передумала обучаться воинскому искусству.

– Нет, я твёрдо решила. – Покачала она головой, проведя пальцем по хорошо наточенному лезвию.– Буду прилежным пажом. Видишь, даже на твои нападки почти не отреагировала. – Вампирша с тоской посмотрела на замок. – Я должна научиться всему, что умеешь ты, иначе мне не видать ребёнка.

Она пыталась прицепить меч к тонкому поясу Ричарда, но это никак не удавалось. Брюнетка тихо выругалась. Дерик снял широкий рыцарский пояс с молодого стражника.

– Странно, слишком дорогая амуниция. Уж не решила ли графиня нашими руками одну из своих проблем?.. – Бывший монах внимательно разглядывал щит и кинжал юноши. – Не похож он на простого солдата. Скорее отданный в услужение молодому графу оруженосец. Сын какого-либо барона, но тогда почему не отбыл со своим господином? – Теперь и вампир смотрел в сторону замка. – Немало зла творится за этими стенами, слишком много тайн хранят его обитатели.

Глава 3.2

Один из рождённых в родовом гнезде графства Бедфорд уже больше часа стоял на балконе красивого небольшого замка Бутрон, принадлежащего графине Марии Диас де Аро, правительнице Бискайи, родной тётушке Гвен Пембрук.

Его разбудил собственный крик. Уже в который раз он видел один и тот же кошмар. Молодой мужчина устремил взгляд в бархатное небо, раскинувшееся над небольшим посёлком Гатика, расположенным почти на самом севере Испании, в двенадцати милях от города Бильбао.

Яркие южные звёзды мерцали над головой. Ричарда до сих пор бил озноб. А может быть, на него так действовала декабрьская прохлада? Шерстяной плащ, подбитый мехом белки, накинутый графом на голый торс, не мог согреть тело, в котором постепенно остывало сердце.

День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем он тосковал по утраченной любви. И никто в его душе не мог занять отданное когда-то юной белошвейке место. Нанятые им почти год назад люди не прекращали её поиски. Хотя сам он уже не чаял вернуть беглянку, но не оставлял надежды, что сможет когда-нибудь заглянуть в глаза нарушившей клятву вероломной изменницы. Верил, что сможет сразиться с Гионом Додсоном – подлым вором, называвшим себя её братом.

Мечущаяся душа требовала возмездия, ноющее сердце жаждало мести!

Ричард закрыл глаза, и сразу же всплыли воспоминания, не тускнеющие со временем, а по причине ежедневных поисков ответа на вопрос – почему, становящиеся только ярче. Их первая случайная встреча наедине, произошедшая на опушке дубовой рощи.

Он забрался на пригорок в поисках следов вепря, улизнувшего от погони на недавней охоте, но обнаружил там нечто намного ценнее задетого самолюбия. Раскинув руки среди васильков, колышущихся под лёгким ветерком, словно голубое покрывало, укрывшее небольшую солнечную полянку, спала недавно замеченная им девушка. Жеребец, не понукаемый хозяином, шёл неспешным шагом и не разбудил прекрасную белошвейку.

Граф остановил коня и неслышно спрыгнул на землю всего в нескольких шагах от неё. Он долго любовался на нежные черты лица, пухлые губы чувственного рта, идеально гладкую кожу длинной шеи с бьющейся у самой ключицы голубой жилкой. Полную грудь, вздымаемую при каждом вздохе. Тонкую талию и стройные ноги, очертания которых вырисовывалось под лёгким льняным платьем. Белый чепец сполз набок, и из-под него выбились локоны роскошных волос насыщенно чёрного цвета.

Лорд давно не был девственником, но до сих пор ни разу не испытывал прилив настолько острого желания. Кожаные брэ натянулись в районе паха. Он одёрнул длинную шёлковую рубашку, выглядывавшую из-под синего блио*, пытаясь скрыть мужское «волнение». Глаза графа любовались свежестью и совершенством девичьего тела, а плоть желала…

Он приблизился к белошвейке вплотную, неслышно ступая кожаными сапогами, натянутыми поверх коричневых шёлковых шосс*, и встал на колени. Она пошевелилась, тонкие веки затрепетали, и открыла глаза. Девушка взвизгнула, испугавшись присутствия мужчины, и, вскочив на ноги, попыталась сбежать, но Ричард поймал её за руку.

– Не бойся, я не причиню тебе зла. Я – граф Бедфорд, неделю назад ты приносила в мои покои рубашки. – Он крепко сжал дрожащие пальцы. – Вспомнила?

Изабель, нервно сглотнув, кивнула: кто же в замке не знал хозяина?

– Я случайно оказался на этой поляне, тут небезопасно. Поблизости рыскает раненый вепрь, я выслеживаю его.

– Одни, без стражи?

– Зачем мне охрана в собственном лесу?

– Но зверь может быть очень опасным, вы сами только что сказали об этом. – Она испуганно озиралась по сторонам. – Мне лучше уйти, вы позволите?

– Нет, – Ричард поднялся, не разжимая ладони. – Не могу бросить тебя здесь одну, зная, что за любым кустом может поджидать смерть. – Он потянул упирающуюся белошвейку в сторону мирно щиплющего траву жеребца. – Я довезу тебя до замка.

Она встала, как вкопанная, тень сомнения пробежала по испуганному лицу.

– Не престало лорду возиться с простолюдинкой, что скажет на это ваша матушка? – Изабель ещё раз попыталась высвободить руку. – Прошу, не навлекайте на мою голову гнев хозяйки.

Ричард громко рассмеялся.

– Не верь глупым россказням о коварстве графини. Она нежна и кротка словно ангел! Пожалуй, во всём свете не сыскать более любящую родительницу, – и, заметив недоверие в карих глазах, добавил: – Это я тебе точно говорю. Не бойся, леди Бедфорд тебя не обидит! Да и откуда ей узнать об этом?

– Даже у стен бывают уши, – чуть слышно прошептала белошвейка, но попытки вырваться прекратила.

Он помог ей забраться на жеребца и вскочил сам, усевшись в седло за её спиной.

– Тебе удобно?

– Да, спасибо, но, может, мне всё-таки пойти пешком?

Ричард, не отвечая, слегка пришпорил коня, тот припустил неспешной рысцой. Изабель запрыгала на холке жеребца, от страха вцепившись в чёрную гриву. Гнедой недовольно заржал. Граф рассмеялся и опустил поводья, позволяя четырёхногому другу перейти на быстрый шаг. Он притянул девушку ближе к седлу, так что она уперлась спиной ему в грудь, и проговорил, коснувшись губами маленького ушка:

– Ты впервые едешь верхом?

Белошвейка вздрогнула, напрягая спину, но ответила ровным голосом:

– Да. У нас нет лошади.

– Хочешь научиться? – Лорд снова прикоснулся к нежно-розовому ушку и втянул запах спрятанных под чепцом густых волос. Пахла Изабель свежестью луга и васильками, на которых спала всего несколько минут назад.

– Очень! – откликнулась девушка, не подумав, но тут же осеклась: – Но зачем это мне?

– Лишние знание и умение не помешают никому.

На этот раз она не ответила.

Они проехали всё расстояние до замка почти не разговаривая. Ричард не сводил взгляда с затылка и выемки у основания шеи белошвейки, с трудом сдерживал желание слизать языком проступившие капельки пота. Его волновал запах и тепло её кожи. Сладкую пытку нужно было бы немедленно прервать – из-за невозможности углубить, но он не хотел, чтоб их короткое путешествие заканчивалось.

Граф чувствовал, как сердце заполняет неведомое прежде чувство. Хотелось сжать, терзая самыми искусными ласками пленительное тело, но в то же время защитить от любой боли доверчивую, невинную душу. Сердце наполнилось нежностью и какой-то неизведанной тоской. Сотни оттенков самых разных эмоций вызывали в нём её аромат, взгляд, трепет дыхания, которое он ощущал через спину девушки.

Лорд помнил каждое слово, сказанное ею тогда, во время примерки, насколько сильно поразила его её красота, как долго не мог заснуть он той ночью… если бы она не была простолюдинкой…

Изабель заёрзала, заметив женскую фигуру, одиноко стоявшую на сторожевой башне, и, обернувшись, с мольбой в глазах попросила разрешения дальше самой добраться до замка. Ричарда удивил внезапный испуг, наполнивший карие глаза.

– Что тебя так обеспокоило?

– Не знаю, какое-то нехорошее предчувствие. Отпустите, прошу вас.

– Не раньше, чем дашь обещание встретиться на той же поляне завтра днём.

– Но это опасно! – И в этот возглас было вложено намного больше, чем страх встретиться с разъярённым кабаном.

– Не беспокойся, я соберу охотников, собак и займусь этим вепрем. Тебе ничто не будет угрожать. – Девушка вскинула взгляд, яснее ясного говорящий, чего она боится больше дикого кабана – искушения соблазном!

Она ненадолго замолкла, борясь с раздирающими душу сомнениями. Тем временем жеребец подходил всё ближе к перекинутому через глубокий ров мосту. Очертания женщины стали чётче, и уже не было сомнения, кто наблюдал за ними с высоты башни. Наконец Изабель нерешительно ответила:

– Я хотела бы доверять вам, – и, заглянув ему в глаза, с волнением прошептала: – Вы не сделаете мне больно? – И снова вопрос, говорил о напряжённой борьбе, происходившей в её душе.

– Никогда! – воскликнул он совершенно искренне.

– Хорошо, я соглашаюсь, но только из-за желания научиться управлять лошадью, не более, – произнесла белошвейка, низко опустив голову.

Ричард отвернулся, пряча счастливую улыбку.

– Я прекрасно понимаю это. – Он, остановив жеребца, спрыгнул на землю и снял Изабеллу, но не спешил ставить на землю и выпускать из объятий.

– Ты дала слово! Не забудь о завтрашней встрече.

Девушка подняла голову, глядя прямо в зелёные глаза, и проговорила, вкладывая в смысл очень многое:

– Я никогда не нарушаю обещаний и не беру слова обратно. Надеюсь, что мы в этом схожи?..

Ричард простонал, открывая глаза. Она нарушила всё, и самым жестоким образом, но не тогда, а спустя несколько месяцев…

Он плотнее закутался в плащ. Если бы граф знал, чего ожидать от обманщицы тогда…

Если бы кто-нибудь смог объяснить теперь странные сны, связанные с белошвейкой. Сегодня он видел её в окружении стаи волков, кричащую о ненависти в темноту зимнего леса. Всё так же красива, только намного бледнее, чем прежде, и почему-то глаза горели кровавым огнём, словно у зверя. Лорд с тоской прошептал в ночь, зная, что никто не даст на его слова ответа:

– Где ты сейчас? Что с тобой? – и уже совсем тихонько добавил: – Вернись, я так люблю…

Из окон комнаты, расположенной ниже покоев графа, послышались громкий женский смех и пьяное бормотание Кевина. Очевидно, не одному ему нет этой ночью покоя. Ричард растёр кончиками пальцев виски, голова нещадно болела, но эта боль была ничем по сравнению с той, что терзала сердце.

Он с раздражением вошёл в спальню. Одежда, в беспорядке разбросанная по полу, говорила о состоянии вернувшегося с пышного пира хозяина. Граф, подойдя к ложу, откинул полу красного балдахина и, дёрнув за ногу протирающую глаза девицу, прошипел: «Пошла вон», – а кинув в смуглые руки серебряную монету, пригрозил: «И не вздумай раскрыть рот!»

Служанка, прижимая к голой груди холщовую сорочку и серое, с глубоким вырезом платье. Она поспешно ретировалась, ворча под нос, что никто не смеет поступать подобным образом с красавицей Эйсидорой. Этот напыщенный индюк ещё попросит разделить с ним ложе, но никогда…

Чернявка припомнила, сколь искусным был зеленоглазый англичанин в любовных утехах, и между ног мгновенно сделалось жарко. Ну, разве что сильно попросит, и не раньше, чем она заберётся в постель к его неотёсанному брату. Испанка застонала от накатившей волны похоти. Приятно будет сравнить достоинства двух красавчиков.