Kitabı oku: «Непрожитая жизнь», sayfa 2
И это была одна из самых главных ошибок. Сдать экзамен, потом улыбнуться, позвонить родителям и с одноклассниками пойти в кафе. Последовательность после успешной сдачи гораздо
приятнее ощущается, когда все самое неприятное остается позади. И, как же мы все ошибаемся. Дальше нас ждет еще больше испытаний, еще больше интересного, и того самого, что никак к этому не подготовиться. Научная литература не поможет, а советы друзей не решат глубины сложившейся ситуации. Им никому не понять, как ты себя ощущаешь. Они судят по себе, а твое сердце принадлежит только тебе.
Дальше по тротуару, минуя поток машин, Грейди шла неспеша.
– Я тебе еще раз говорю, мамочка! – она пыталась сдержать свой порыв строгости, но у нее это едва получалось, – я обязательно приеду, как только закончится сезон, – она промолчала, – это будет не раньше осени или, потому что сейчас самый пик, когда можно подзаработать денег, – глубокий вздох, – ладно, до свидания, мне пора идти, – и положила трубку.
Она знала, что обещает своей маме Пейдж приехать в третий раз. Сначала ей просто не хотелось возвращаться обратно, потом не получилось из-за перенесенного отпуска и кратковременной интрижки с парнем. Тогда казалось, что любовь нагрянула внезапно и они обязательно будут до конца жизни рядом. Пару месяцев отношений, около года совместной жизни и банкротство ее помолвленного партнера. Да, он сделал ей предложение за неделю до того, как его акции потеряли в цене. Она думала, что больше никогда не вернется в «Саммер Дэйс», почти уволилась. Но, ушла, когда Брэдли нагрубил своей возлюбленной в пьяном угаре. Он же не пил никогда, вообще. Хотя, всякое может случится впервые, как и то, что, побыв на небесах, ее вернули обратно в отель. Все тот же старый, обветшавший, но слишком знакомый.
Тремор всегда жил в ее сердце с самого начала, как только стал узнаваем. Детство незыблемо, когда в нем есть все самое необходимое, начиная с любви и, заканчивая поддержкой близких. Маленький человечек должен расти и развиваться сам. Не надо было ставить рамки или слишком рьяно относится к действиям дочки. Гиперопека совершает свои каверзные мотивы, превращая человека в того, кому необходимо верить в себя. Лишний раз, без всяких веских причин, прежде чем решиться на что-то важное или не особо, сначала надо обрести стержень внутри себя, а уже после, держась за него, верить в лучшее. Не всегда такой прием получается, особенно, когда причина сидит глубоко внутри. И, в тот момент наступает другой выход – вера. Если в себя не получается, то нужен бог. Тяжело понять, нужный это маршрут или нет, но Грейди по-другому не умела. Усердно прятала свое истинное лицо, воодушевлялась книгой священного писания, и чувствовала, как внутри все бурлит, кипит, согревает теплом. Эффект Плацебо, катарсис или что-то действительно настоящее, ей было невдомек. Девушка просто шла и надеялась, что это приведет ее к чему-нибудь стоящему.
* * *
Минуя памятник, торговый центр, несколько магазинов, прохожий зашел на железнодорожный вокзал и остановился у входа. Множество других таких же, как и он, стояли или сидели в зале ожидания. Они ждали своих друзей, провожали других таких же людей добрыми словами или случайным касанием взгляда, когда те водружают свои сумки в поезд и торопливо идут к своим купленным местам.
– Поезд «Олуасэт – Неизвестность» отправляется через десять минут с пятой платформы. Просьба ко всем пассажирам занять свои места и дождаться отправления.
Диктор как на радио, или просто дежурный рабочий на вокзале. Ей, наверное, примерно, около сорока лет. На завтрак и обед она ест только правильную еду. Во время перерывов не откажется от масляного пончика со сладким кофе.
Превысив необходимый лимит, чтобы выглядеть привлекательно, она каждый день ведет наблюдения за своим рационом питания, ненавидит работу, людей и только вечером в пятницу, после шести, ощущает прилив сил и настроения. Скоро домой и, хоть бы этот момент не кончался. Но, вновь, после выходных, ее ждет то же самое кресло, та же самая работа и те же самые пончики. Она боится выйти из зоны комфорта и порвать порочный круг. Хотя, испытывает наслаждение, когда хамит пассажирам.
Которым не привыкать к таким словам. Они бояться опоздать. Бегут куда-то, спешат. И так всю жизнь, забывая остановиться и подумать. Посмотреть под ноги, на окружающий мир, город и улыбнуться, втянув ноздрями сладкий воздух. Спешат, бояться опоздать. Бояться жить и бояться сделать выбор в свою пользу.
6 глава
Она сбежала из дома, когда почувствовала своим маленьким сердцем зло и опасность. Конечно, может ее маленькое нутро могло воспринимать все слишком отчаянно и сильно, потому что не так все страшно в происходящем вокруг, но тяжелый удар пришелся прямо в душу.
Многое может казаться безобидным лишь до тех пор, пока не настигнет и не коснется тебя. Так же и Трикси. Она верила в то, что ее жизнь будет самой лучшей на свете. И, если посмотреть с другой стороны, так оно и произошло. Только что пришлось пережить маленькой девочке, прежде чем в ней появилась вера в себя. Надежда покинула ее последней, когда, находясь в полуобморочном состоянии у незнакомой девушки. Ей снился сладкий и коварный сон. Никто за ней не придет, ни мама, ни папа. Анвен приютила маленькую девочку, озябшую под крышей. Напротив нее стучал ливень, а она крепко прижимала к себе игрушку плюшевого мишки. Потом все было как в тумане. Добрая улыбка незнакомки, ее внимательные серые глаза и тишина в доме. Эта девушка уже давно потеряла своих родителей, а из-за недуга бесплодия, могла лишь мечтать о маленьком ребенке или с умилением смотреть передачи по телевизору при свете хлипкого ночника, когда ее сердце сжималось от боли.
В тот день она плакала и благодарила небеса. Ее молитвы были услышаны, а маленькая девочка вскоре уже лежала под теплым светом люстры. Анвен узнала настоящие эмоции, что значит быть мамой. Она готовила ужин и каждые десять минут заходила в комнату, чтобы проверить свое приемное чадо. Трикси спала крепким сном, но все же, дышала. Ее организм очень сильно устал, но для видений сказок Морфея, сил было недостаточно, чтобы противостоять неприятным картинам.
Там Питер ругался на Мейв. Не удавалась вспомнить, когда подобное было последний раз настолько похожим на нынешний. Может,
она могла видеть будущее, но слова отца очень жестко впились в маленькое сердце.
Моя жена слишком стара, а ты в самом соку. С нее ничего не взять, все обвисло, воняет старостью и плесенью.
Однажды он пытался зажать ее в углу и сделать свое грязной дело. Он пришел с вахты, тогда еще можно было рассчитывать на хороший денежный доход. Бросив вещи на комод в комнате, пропахший сигареты и спиртным, его тень показалась возле кухни, а потом и вовсе рядом с дверью, где стояла жена.
– Сбрасывай с себя свою одежду и вставай на колени, неблагодарная, – он был неистов.
– Я не могу. Я очень сильно устала, – Мейв молила о пощаде.
– Сейчас же!
Питер смотрел на нее и искал ответа. Знакомые работяги в баре учили его правильным манерам, как обуздать непокорную женщину. Но не тому, как любить жену.
Она долго еще сопротивлялась словами, пока не оказалась прижатой к стене.
– Тогда придется сделать все самому! – его голос был грубее обычного.
Заломанные руки, сорванное кружевное платье и мятый бюстгалтер. Он сорвал с нее всю одежду, когда она осталась нага. Он мял ее грудь и держал рукой за скулы. Приказал спуститься вниз и смотрел, как она причмокивает. Звук был приятнее, чем ощущение. Потом стоны на всю кухню и обнаженное тело посреди комнаты. Трикси видела эта издалека, когда ей еще не исполнилось и года. Она лежала и ей было интересно. Спустя время, то есть три года, когда Питер закодировался, а Мейв верила
в то, что все изменится, девочка увидела подобное вновь. Но теперь кровь. И, следуя зову сердца, она убежала прочь, оставив детскую травму позади.
Но ненадолго. Приятный женский голос рядом с ней напевал колыбельную, и она улыбалась во сне. Это было похоже на борьбу добра с тьмой. Трикси равномерно дышала, милое личико показывало умиротворение и спокойствие, несмотря на сон, в котором она блуждала. Теперь она в безопасности.
* * *
Теперь Хоуард начал забывать, почему так стремительно быстро уехал из Сибелеса. Жизнь в ином городе, например, как в Олуасэт, немного отличается от той, что была раньше. Но все же, так же сильно похожа, если приглядываться. Он не хотел тащить за собой этот багаж, ему нужно было немного разгрузиться и выкинуть из головы.
В другом месте воздух пахнет иначе, а происходящее рядом предлагает отойти от старого, но все же, проникнутся тем, что происходит здесь. Не всегда происходит такое, когда можно забыть прошлое и окунуться в будущее. Обычно, оно тянется за нами по пятам и не дает покоя. Мужчина сидел на той самой лавочке, где вчера познакомился с девушкой и маленьким ребеночком.
Наверняка ей нравится ее жизнь, хотя, бессонные ночи и беспокойства изо дня в день, не дают насладиться подобным сполна.
Иногда нужна встряска, чтобы отказаться от навязчивых доводов и взглянуть на происходящее под другим углом. Хоуард
упорно старался вспомнить причины своего появления здесь, но сердце этого не хотела.
Сначала я проснулся и посмотрел в окно. Потом мне позвонила Джанесс и я захотел с ней увидеться. Но, желание пропало так же
быстро, как и появилось. Опять смотреть на нее, но не целовать. Опять она расскажет что-то о своей семье и уйдет домой. А ведь таких слишком много в жизни.
Может, он бежал именно от этого, чтобы больше ни с кем не видеться и никого не слышать. А, может, просто надо было сменить обстановку. Завал на работе, проблемы с родителями, упорный взгляд вперед и вера, что там, где-то вдалеке, все обязательно решится, станет лучше, чем сейчас. Но мало кто понимал, что счастье заключается в моменте, который окутывает его прямо здесь.
Бывает такое, что будущая жизнь путает мысли, убеждает в том, что рядом, не за горами, есть приятное место и теплые дни с любимыми людьми. Коротая часы напролет, человек из простого города смотрит на звезды и улыбается ночи. А утром улыбается солнцу.
7 глава
Встать не с той ноги – сомнительное суеверие, когда у тебя их всего две. Как можно перепутать между собой те части тела, которые по праву считаются практически одинаковыми. Тут другой выбор – либо ты настроен провести свой день с полным удовлетворением от того, что все должно быть хорошо, либо ты расстроен, что твоя жизнь очередной раз преподнесла сомнения в
себе и в людях. Никто из них не похож на каждого, но лишь от выбора зависят дальнейшие события.
Фрейя верила в это, а также в то, что многое можно изменить одним лишь желанием, а также приложить действия. Сначала, это просто мысль, а потом нечто большее. Она проснулась и посмотрела в окно, лежа на кровати. Нынче ее жизнь прекрасна, в отличии от той, что была раньше. Невзгоды детского возраста, ссоры с девочками и мальчиками из
соседней комнаты. Жизнь девушки началась не слишком сладко, в одном из детских приютов. «Ловфорчайлд» никогда не был знаменит своим существованием, он не манил к себе людей, которые хотели бы забрать ребенка с собой. Старенький мрачный дом посреди темного леса. Рядом был еще другие: столовая, кухня, приемная и туалеты. Все было огорожено высокими заборами, а напротив стояла школа. Каждые маленькие девочки и мальчики смотрели туда через окна, то мучались, что вряд ли когда-то смогут посетить это место. Самому необходимому учили их тут, в соседнем доме. Импровизированная школа и учителя были подобием того, что могло бы им сулить в случае более лучшей жизни. Многие из них обижались на своих родителей, некоторые скорбели, когда знали, что пришла смерть с косой и забрала неподготовленных людей.
Сборище маленьких беспомощных детишек – можно было бы представить, что все именно так. Но, со временем силы каждого возрастали, а Брелина любила их без памяти. В каждом маленьком сердце она видела надежду на свою счастливую старость, что никто не забудет ее и обязательно будет рядом в тяжелую минуту.
– Так, дорогие мои ребятишки, на сегодня с математикой покончено, – воспитательница отложила книгу в сторону, – а теперь поговорим о другом. О том, что беспокоит вас всех, – ее глаза искрили теплым добром, ей нет нужды кого-то обижать.
– Когда нас заберут домой?! – мальчик, низкого роста, со светлой прической и голубыми глазами.
– Милый мой, я надеюсь, что очень скоро, – она грустила, но улыбалась. Надежда – это последнее, что может поднять затонувший корабль со дна океана.
Каждый раз, после окончания уроков, они обсуждали другие вопросы. Почти всегда они касались их личной жизни. «Ловфорчайлд» со временем стал забытым приютом. Несмотря на то, что его расположение хорошо влияло на детей своим мягким свежим воздухом, среди народа, в городе, считалось, что это самое последнее место, куда может попасть
беспризорник. Все дети об этом знали, как Брелина, а потому, она всеми силами старалась сохранить их любовь между ними и свою к ним.
Этот детский дом казался обычным, если смотреть со стороны. Но, от него благоухал аромат сирени. Именно его запомнила Фрейя и все остальное, что было в нем. Теперь она выросла, сумела купить собственную квартиру. Дешевую, но зато свою, и работать официантом в «УайтКаф». Часами напролет пролетали дни. Один за другим, одинаковые, как посетители кафе, которым надо быстро перекусить или провести встречу со старыми знакомыми. Иначе, никто сюда не приходит, но доход достаточный, чтобы можно было жить. А она еще и улыбалась.
После выделенной суммы с момента выпуска из детского приюта, она подзаработала еще немного и смогла немного обустроить свою жизнь. Ей приятно вспоминать Брелину, тех детей, которые выросли и, девочку, которой она была. Нельзя вычеркнуть из жизни то, что хоть как-то дало тебе толчок вперед и веру, которую необходимо использовать.
* * *
Прошла неделя, может больше с тех пор, как она вспоминала свои детские годы. Фрейя видела в каждом дне новую мотивацию, а также стимул не опускать руки. Сегодняшний день должен был стать обычным, если бы не звонок, когда она была на работе.
– Алло, здравствуйте! Позовите, пожалуйста, к телефону Фрейю
– Я вас слушаю, – девушка с приподнятым настроением включила всю свою внимательность.
– Это Тари, дочь Брелины, – голос с другой стороны линии был менее приветливым.
Невероятно. Она не слышала этого имени слишком давно, примерно шесть лет. Тари была самой тихой из всех, поэтому воспитательница забрала в свой дом именно эту девочку, чтобы восполнить недостаток материнской любви из раннего возраста. Ее дети давно выросли, а вот она была маленьким маяком, но большим счастьем,
если приложить к этому любовь, как к драгоценному камню нужно приложить мастерство.
– Привет, Тари, – Фрейя была счастлива.
– Привет, дорогая, – ее голос был невозмутимо спокоен, чем и насторожил молодую официантку, – приходи сегодня одна, в двадцать ноль-ноль.
– Хорошо, – девушка проглотила ком в горле, – буду.
И повесила трубку. Этот звонок знаменовал собой больше, чем что-то просто хорошее. Девушка давно не видела своего самого дорого человека в жизни и готова вновь испытать ту жгучую жару в сердце.
Дальнейшее время дня тянулось очень долго. Ей хотелось поскорее вырваться из кафе, сбросив одежду официантки. В голове кружился рой приятных воспоминаний, она была одна из самых любимых детей воспитательницы. Наравне с Тари. Возможно, между ними возникали несогласия и споры, но Фрейя всегда старался найти выход из ситуации. Она не любила скандалов, хотела лишь мира и добры. Тем более, в «Ловфорчайлд», где протекала и так не самая счастливая жизнь.
– Крошка, хочешь, я куплю твой вечер? – выпивший мужчина смотрел на нее стеклянными глазами.
– Прошу прощения, но сегодня я занята, – девушка улыбнулась и поспешила уйти.
Мужская ладонь пыталась догнать ее аппетитные ягодицы, но столкнулась с другими. Они явно были не очень. На этот жест обратила внимание злая тетенька после тяжело трудового дня, и отвесила смачную оплеуху. Фрейя уже переоделась и вышла через другую дверь.
Сегодня дождливая погода, хотя на улице лето. Небо затянуло серыми тучами, но девушку, одетую в темное пальто и легкую шапочку,
это мало интересовало. Минуя высокие дома, она шла почти вприпрыжку, ее походка знаменовала собой легкость и непринужденность. До боли знакомый город, внутри каждое укромное место отдавало приятными воспоминаниями.
Здесь мы гуляли все вместе. А тут нам показывали маленьких котят, которые уже сейчас стали взрослыми. И, если спустится ниже, а потом повернуть влево, то можно разглядеть среди деревьев детский приют. Интересно, он до сих пор существует или, уже, его век подошел к концу?
Мало людей обращаются к тебе только тогда, когда наступил роковой час или вовсе не собираются искать контакта. Фрейя могла надеяться только на самое лучшее, иначе зачем вспоминать и жить тяжелым. Ее сердце всегда стремилось думать только позитивно и видеть во всем хорошее. Оно помогает жить.
8 глава
Наверное, это выглядит достаточно глупо, когда тобой овладевает дикое желание добиться милости другого человека или просто кого-то другого, лишь бы усилия не казались напрасной тратой времени. И, все же, не всегда такое на самом деле случается, несмотря на многое то, что приходится проходить. От начала и до конца.
Хьюго помнил тот день, когда начал тонуть в море. Но, до этого, много разной любви, событий. Жаркая страсть, которую он называл любовью между ним и Марабеллой. Много желания соития под блеском Луны или просто на лоне в квартире. С тех пор, как они разошлись с бывшим обожаемым человеком, в его жизни мало что изменилось. Хотя, ему во снах иногда и приходили воспоминания о том вечере, когда он
плыл на корабле за любимой, сейчас он старался больше уделять внимания своему здоровью.
Не настолько сильно известный писатель, чтобы верить людям в их честолюбие перед ним. Он не хотел признавать себя знаменитым, но тщетно продолжал держаться намеченного курса. Ридчарсон иногда звонил ему или писал на почту письма с предложением встретиться за чашечкой кофе. А, для этого, необходимо было как минимум приехать обратно в Тьенс.
– Привет, дорогой мой знаменитый прозаик, – Ридчарсон в своем репертуаре. Ему удалось сохранить почти свою обычную форму, только множество морщин покрыли его лицо, а взгляд стал не таким проницательным, – твоя книга! Это шедевр!
– Спасибо, – Хьюго по телефону был угрюмым и задумчивым.
– Я не думал, что когда-нибудь случится этот день, – голос бывшего редактора был приподнят, звенел, – «Лиефдэ Вур» стал настолько знаменит, что у меня заканчивается место в бумажнике! Ха-ха-ха! – он остановился и перевел дыхание, – ты же вроде бы утонул. Как тебе удалось сохранить книгу?!
– Честно говоря, не припоминаю, – писатель задумался, – в памяти отложилось лишь то, что я иду на дно и обнимаю рукописи крепкой хваткой. Удивительно, что бумаги остались практически целы, а чернила настолько стойкие, что их только слегка размыло водой.
– Прекрасно! Ты просто гений! – Ридчарсон продолжал восхищаться своим бывшим подопечным, – может найдем время, посидим за чашечкой-другой, в том самом кафе, – ему нужно было услышать немного одобрения.
– Прощу прощения, мистер Ридчарсон…
– Давай просто Бенор. Мне так проще будет. Тем более, мы с тобой больше уже не деловые коллеги.
– Я не тот, что был раньше, – писатель посмотрел вниз, на свой слегка отвисший живот, – всего скорее, у меня больше не получится писать книги…
– Почему?! – Бенор был по-настоящему расстроен, – я ведь мог бы стать твоим агентом, – тут что-то щелкнуло внутри, – кстати да, я же поднялся по карьерной лестнице.
– Это все замечательно, – Хьюго слегка улыбнулась, – но все же нет. Вы сейчас в Окрэите, а я в Олуасэте.
– Ну надо же, почти одинаковые города, – Ридчарсон ухмыльнулся, – по первой букве в названии точно!
– Да, есть такое. А я и не задумывался.
– Ладно! Всего хорошего тебе, мой старый друг! – Бенор почти выкрикнул эти слова и закончил разговор.
Ну надо же, какие сюрпризы преподносит жизнь. Раньше он был никем, а сейчас литературный агент.
Палец Хьюго поднялся вверх. Жизнь, однако, хитрая штука. Как ловко она находит тех, кто ей нравится, и как быстро она расставляет приоритеты, хотя многим это кажется нечестным, абсурдным.
С подобными мыслями о несправедливости, мужчина пошел к холодильнику. С тех пор прошло много времени, и как говорится, достаточно воды утекло. В его съемной квартире, от коридора и до кухни тянулся аромат лапши быстрого приготовления со вкусом морепродуктов.
«Ласточка» навсегда останется в его памяти. Тот лайнер и его капитан, с басистым сочным голосом, как сейчас помнил Хьюго, говорил лишь то, что все хотели от него услышать. Игра судьбы, вероломное крушение судна и один выживший – бывший писатель. Створка холодильника открылась, на коже появилось легкое покалывание от морозной свежести.
Я хотел поменять свою жизнь. Я бросил пить и больше не могу смотреть на «Кристиансе». Либо он мне противен, либо равнодушен.
В руке появилась сдобная булочка, когда уже давно на плите вскипел чайник. Успел остыть, а Хьюго смотрел вперед, в
окно. Он поменял одно зло на другое, но любовь к еде – это такое же успокоение сердца через желудок. То есть, в обратном направлении. Он не считал количества блюд, сколько он успевал съедать за один день. Да и деньги не заканчивались, пока еще оставалось несколько шуршащих купюр от гонорара.
* * *
Вот она та самая знакомая дверь. Известный не по наслышке, а по прошлым дням встреч, скрип при входе. Радостная маленькая собачка Боня. Виляние хвоста, гавканье и радостные прыжки. Только так она встречала любых гостей. Питомец подобен характеру своей хозяйки, а потому, такой же добрый и приветливый.
– Проходи, дорогуша, – Тари выглянула из-за угла, указав пальцем на тапки возле входа.
– Приве-е-ет, – Фрейя была счастливой оказаться вновь в знакомом и почти родном месте.
– Милости оставь на потом, – дочь хозяйки была не в настроении, – бери тапки и проходи в зал.
Девушка никак не ответила на подобные слова. Она вообще очень редко замечала подобные неприятии со стороны людей. Ее больше привлекали любовь и взаимность, нежели грубость и агрессия.
– А вот и мы! – Тари на удивление смогла изобразить радостную девушку, – мама, это Фрейя, – она указала на нее рукой, ладонью вверх.
– Здравствуйте, миссис Брелина.
Она хотела увидеть, даже надеялась, женщину с приподнятым настроением и отменным макияжем, как обычно. Но вместо этого, сильно уставший человек смотрел на нее яркими глазами.
– Здравствуй, милая моя! – она была радостна, несмотря на свое физическое состояние, – не пугайся, золотце. Ты всегда отличалась от других людей своим добрым сердцем. Присаживайся, не стесняйся.
Фрейя удивилась, но была в умилении. Присела рядом с бывшей воспитательницей, не заметив злого взгляда Тари из-за угла комнаты.
– Как ты поняла, мои дни подходят к концу, – она попыталась повернуться боком к собеседнице, но безуспешно – я пригласила тебя, чтобы успеть попрощаться с самыми моими дорогими детишками в этом городе. Попросить вас разделить мои горе и счастье, наверху, там на небесах, мне будет гораздо лучше. Знаю это не от кого-то, а за мной уже приходили во сне. Сегодня последний день моего существования в это бренном мире.
Тари, которая успела присесть рядом с Фрейей, переглянулась с ней.
– Последним мои пожеланием будет разделение моих накоплений между вами, мои дочери, – она взяла руки двух девушек, – одну из которых я смогла принять в свою семью, а вторую просто любить всем сердцем, – она остановилась, – я прошу двоих своих чад, чтобы вы помирились и отныне жили дружно.
– Хорошо, миссис Брелина, мы это выполним, – Фрейя дала обещание в тот момент, когда другая собеседница ушла на кухню.
– Я буду ждать тебя здесь, – Тари угрюмо скрестила руки.
– Хорошо.
– И, никогда не ходи в «Синфул Дримс». Мне не удалось там побывать, но говорят, что это загадочное место, – женщина осмотрелась по сторонам, – никому в городе не известно, как оно появилось, и хозяина этого бара не видели, – она остановилась, – будь осторожна. А теперь иди к Тари. Она ждет.
Фрейя поднялась с кровати и пошла на кухню. При чем тут это заведение, она не знала, но вспомнила желтое письмо, которое ей попалось по пути сюда на дороге. Ей удалось прочитать его. Желание сходить в бар не имело никакого особого смысла, но интерес возьмет вверх. Но после того, как она поговорит с дочкой воспитательницы.
9 глава
Никому в жизни не удавалось побывать в «Синфул Дримс» по собственной воли. Не было маркетинговой рекламы, что привлечь посетителей. Да и вообще, о его существовании знали только те семь человек, которым пришли загадочные письма.
Со стороны он, этот бар выглядел обычным местом, прибежищем для всех, кто хочет испытать свою судьбу. Он появляется только ночью, в определенном месте. Там нет ни официантов, ни поваров. Только загадочные картины на стенах. Их трудно разглядеть сквозь легкую дымку от кальянов.
Чуть дальше расположилась барная стойка, за ней статуя суккуба с обнаженной грудью и спокойным выражением каменном лица. Всего там было семь столиков и к каждому прилагалось четыре стула. Над ними висели те самые изображения, и если присмотреться, то можно было увидеть отчетливые контуры рисунка. Прямо, через вестибюль, линиями изображен мужчина с кипящими от гнева глазами и напряженным венами лицом, дальше две миловидные девушки, обведенные белым неоном, придаются страсти и играют языками без одежды. Если взглянуть налево – человек с огромным пузом и пончиком в руке. Бедняк, считающий купюру, некая уставшая девушка, которая ловит в руки свои слезы, мужчина с горой на плечах и женщина, показывающая пальцем за спиной другой женщины.
В этом помещение преобладал фиолетовый оттенок. Пастельные тона обошли стороной это дивное место. Лоно любви располагалось в
самом конце здания, но потому, как оно частенько было покрыто паутиной, мало кто из присутствующих пользовался им по назначению.
Это описание вряд ли было точным, потому что было вымыслом тех, кто боялся истины. Они сами придумали себе все это, сделали красивым и ужасным, чтобы привлечь и вызвать отвращение. Никто не знает, как там все на самом деле выглядит, но всякий представлял это с большим интересом.
* * *
– О чем поговорим? – Фрейя аккуратно присела напротив Тари.
– Ну, как же, – она ухмыльнулась, – о деньгах, конечно же.
В воздухе повисла неловкая пауза. Девушки смотрели друг на друга, выжидая пока кто-то из них начнет диалог первой.
– Можете разговаривать спокойно, я все равно ничего не слышу, – из дальней комнаты послышался тихий голос Брелины.
Она тяжело дышала, но ее сопение было слышно и здесь.
– Сначала, я бы хотела разобраться с тобой, моя названная сестра, – Тари была зла, – ты же помнишь те моменты, когда мы повздорили?!
– Вовсе нет, – Фрейя успела быстро пролистнуть воспоминания в голове, чтобы найти подозрительное, – я всегда относился к тебе искренне.
– А, мальчики, – девушка не успокаивалась, – ты помнишь, как они приставали к нам, пытались сорвать короткие платьица и показать свою маленькую штучку.
– Я старалась этого избегать, подобное поведение мне было противно.
– Они говорили, что так мы быстрее повзрослеем, – Тари кипела, – и пока они разбирались, куда надо «присунуть», ты спала крепким сном!
– Мне тоже доставалось несколько раз, и эти похотливые негодяи также пытались со мной поступить, но у них не получалось, – Фрейя замолчала, – я жила своей жизнью, строила грандиозные планы и, потом, старалась привнести их в свою жизнь.
– И, как, успешно?
– Можно сказать, что да, – девушка старалась успокоить горячий пыл собеседницы, – осталось еще совсем немного, чтобы все получилось, – она перевела дыхание, – и часть денег Брелины мне бы очень сильно поспособствовали этому.
Впервые, за весь вечер, Фрейя назвала свою воспитательницу без упоминания дополнения «миссис». Видимо, в ней тоже закипала агрессия, но более слабая, чем горящие глаза, которые представили, что она сможет сделать на полученные деньги. Жизнь поменяется и не будет больше прежней.
– Тебе было неприятно, когда с вами играли мальчики во взрослые игры? – девушка посмотрела на свою собеседницу.
– Не то, чтобы совсем, – Тари немного виляла, стараясь уйти от правдивого ответа, – но ты должна была хотя бы вступиться за нас!
– Я всегда это делала, – девушка опустила глаза и загрустила.
– Ссора с Клойдом? – старая обида вновь всплыла на поверхность.
– Мне пришлось потом подойти к нему и поговорить как с будущим мужчиной, – обычно так и следует поступать, чтобы расшевелить хоть что-то настоящее.
– После этого он принес мне конфеты, которые украл в буфете из-под носа поварихи, – девушка задумалась, – ладно, а Мерсер, он всегда старался дернуть меня за косичку или заглянуть под подол, чтобы поиграть своими шаловливыми пальчиками. На разговоры он не поддавался, считал свое поведение приемлемым и истинно
джентельменским, – второе словесное нападение должно было повлиять на собеседницу.
– Я с ним разговаривала иначе, мне показалось, что он все понял, – Фрейя улыбнулась и легко ушла от вопроса простым ответом.
– Это после того, как он пришел утром с фингалом и говорил всем, что упал, – Тари была в ступоре, – хм, ну, конечно, кто же самостоятельно признается, что его побила девчонка.
– Ну, не совсем побила, – Фрейя засмущалась, ее лицо стало красным, – просто показала несколько приемов, которые видела по телевизору. Он долго сопротивлялся, а потом просил прощения, едва сдерживая слезы.
– Дарла. С ней у нас произошла самая сильная ссора, – девушка смотрела на собеседницу, – несколько месяцев подряд она дергал меня за косички, а потом, в один день почти целовалась с Райаном. Это тоже ты?!
– Можно и так сказать, но я бы не стала приписывать себе много подвигов. Надо было серьезно поговорить с ним, видя интерес между ними. В его действиях не было ничего, что могло показаться грубым или обидным, просто ревность, – Фрейя посмотрела на Тари, – Дарла не отвечала ему взаимностью, а я сумела объяснить Райану, как правильно быть настоящим влюбленным мальчиком и сделать такой же счастливой девочку.
Тари некоторое время старалась прийти в себя. Подобные подробности сильно тревожили ее внутри. Получается, все это время, Фрейя старалась защитить ее и оберечь от неприятностей. Она вспомнила свои конфликты, когда ругалась с Брелиной. Тогда приходила ее названная сестра и решала все вопросы. Только сейчас в памяти всплыли эти моменты, которые были так нужны, чтобы помирить две ожесточенные души.
