«Призрак Оперы» kitabından alıntılar, sayfa 3

Эти стены, деревья, беседки, нарисованные на полотне, были свидетелями самой возвышенной любви, ибо она придумана поэтами, намного превосходившими обычных людей. Согласитесь, мой милый Рауль, что она тоже придумана и - увы - тоже всего лишь иллюзия!

Если бы люди понимали, какое это счастье - иметь нос, свой собственный нос, никогда бы они не ходили гулять в комнату пыток!..

– Зачем искушать судьбу, Рауль? Зачем спрашивать о вещах, которые я скрываю в глубине моего разума, как грех? 

Они играли в клятвы, как другие играют в мяч, только перебрасывали два сердца, поэтому приходилось играть очень-очень ловко, чтобы не причинить им боли.

Иногда она отчаянно пыталась обмануть его и себя поддельной красотой этих декораций, для того и сделанных, чтобы создавать иллюзии. Ее живое воображение наделяло их такими красками, которые, как она говорила, не соответствовали природным. Она все более оживлялась, в то время как он лихорадочно сжимал ее руку.

– Посмотрите, Рауль, – сказала она ему однажды, – на эти стены, леса, деревья, эти образы, написанные на полотне, – все они были свидетелями любовных сцен, более возвышенных, чем настоящие, потому что они созданы поэтами, возвышающимися высоко над обыкновенными людьми. Так скажите мне, Рауль, что наша любовь здесь, как дома, поскольку она тоже создана и тоже, как ни печально, иллюзия.

"Не прикасайся ко мне. Я Красная смерть, проходящая мимо"

Они играли в клятвы, как другие играют в мяч, только перебрасывали два сердца, поэтому приходилось играть очень-очень ловко, чтобы не причинить боли.

Если есть такие вещи, которыми не стоит хвалиться, то есть и такие, из-за которых унизительно умолять о жалости.

В центре комнаты под балдахином из красной парчи стоял открытый гроб. При виде его я отпрянула.

«Я сплю в нем, – сказал Эрик. – Мы должны привыкать ко всему в жизни, даже к вечности».

Гуно исполнил «Траурный марш»; Рейер – свою прекрасную увертюру к «Сигурду»; Сен-Санс – «Танец смерти» и «Восточные грезы»; Массне – никогда не звучавший раньше «Венгерский вальс»; Гиро – свой «Карнавал»;