Kitabı oku: «Летающая голова», sayfa 2
4
Их любовь-ненависть достойна легенд. И звучать они будут, наверное, так.
…Галей и Мирина столкнулись в битве, в которой её ловкость победила его силу. Тогда, убедившись, что славная амазонка – достойный его, царского сына, противник, он занёс меч и …добровольно опустил у ног Мирины, покорившись ей.
Две армии были тому свидетелями. Свидетелями его добровольного унижения.
Ожидал он, что в обмен красавица снимет и отдаст ему пояс, – в знак покорности своему избраннику, как это принято у степных воительниц.
А она не пошла за ним, пожелав остаться предводительницей амазонок. Предпочла долю безбрачия.
От позора отвергнутый Галей ушёл из своего племени. Ослушавшись отца, он выбрал участь изгнанника.
Легенды красивы. Люди привыкли слагать их вдохновляюще. Им это необходимо для придания смысла жизни. Чтобы поддерживать себя, когда обыденность существования становится невыносимой.
К сожалению, в реальности всё складывается не так красиво.
Потому что в душе Галея был прах. Не помогла даже смена имени.
От Божественных Предков люди унаследовали обычай для каждой отдельной жизни иметь особое имя. Не смешивая их.
Галей тоже сменил имя. Правда, на похожее, став Галахом. Потому и перетащил из прежней жизни в новую всю злобу и ненависть. И жгучее желание отомстить за свой позор.
Он долго странствовал по разным странам на Восходе. Узнал там много тайн, изучил волхование. И однажды, вернувшись на побережье Амазонского моря под маской, спас племя амазонок, вылечил от неизвестно откуда взявшейся странной напасти. Да болезнь, собственно, не была болезнью. Просто какой-то морок!
Накануне важного боя все амазонки, как одна, стали замедленными и агрессивными друг по отношению к другу.
Галах подходил к каждой и резким окриком и непонятными словами, будто включал её. После этого они стали прежними: дружными и управляемыми.
Но с тех пор управляемыми не только предводительницей. Но и им, Галахом. Что и помогло ему вскоре стать жрецом.
А потом произошли события с амазонкой по имени Косая Сахмейка, случайно взявшей в плен Седого Странника.
Он требовал убить Сахмейку, отнять у неё Странника и пыткой добыть все его тайны общения со Стихиями. Тем более что Сахмейка вскоре забеременела от Странника. Сыном, наверняка, унаследовавшим тайную силу, от бесконтрольности которой невесть чего можно было ожидать!
Все слушались его, как зачарованные, и готовы были подчиниться. Галах добился бы своего, если бы на пути его снова не встала Славная Мирина…
…Тогда он отомстил, подняв бунт, обвинив Мирину в коварстве, в желании единолично использовать добытого Сахмейкой Седого Странника. А это расценивалось у амазонок как предательство…
***
– …Что для нашего племени самое позорное? – жрец в крупной змеиной маске хитро подводил собрание Тан-Амазона к нужному решению.
– Трусость в бою!
– Предпочтение мужчины интересам племени!
– Предательство! – С последним выкриком подруги виновато подняли глаза на Мирину.
Торжествуя, Галах протянул руку за её браслетом в форме змеи.
Но не тут-то было! Мирина в ответ положила руку на топорик-лабир: попробуй, забери!
– Оружие жреца – слово, а не топор, – промямлил Галах. Однако в большей степени остановил увлёкшегося жреца её змеиный взгляд исподлобья. Да ещё подруги-амазонки, все, как одна, сдвинувшиеся за спиной своей Мирины.
Как удалось им в этот миг вырваться из-под его влияния, так никто и не понял. Видно, так велика была преданность Славной Мирине, что пробила даже мутный морок Галаха!
– Традиции Амазона, вы преданы! – завопил тогда хитрый жрец.
Но делать было нечего. Грозя амазонкам всеми карами в будущем и не желая рисковать, он оставил изгоняемой из Тан-Амазона Мирине браслет. А значит, и возможность превращаться в змею – неотъемлемое природное право амазонок.
5
…Мирину затопило всплывшее в памяти чувство позора и беспомощности. Затопило до слёз…
И теперь этот назойливый подлец, главная трагедия её жизни, сидит перед ней и млеет от мечтаний!
Мирину передёрнуло от отвращения!
Но дело есть дело! Она других обучала самодисциплине – так что пришлось и себя пересилить!
Выпрямив спину, она требовательно взглянула в глаза растаявшего жреца.
– Пообещал? Выполняй! Где твои дары?
Галах с удовольствием снял бы жреческую маску да расслабился с красавицей Мириной наедине! Но, покорный её воле, вздохнув, достал из внутренних складок плаща перстень с разверстой волчьей пастью, которым жители Тан-Аида превращались в волков, и фибулу – застёжку для плаща в форме пера, которой жители Тан-Тагана превращались в воронов. Потом снял с запястья собственный браслет в форме змеи. В открытой ладони всё это протянул Мирине. И склонил голову.
– Мучительница моя! В который раз уж падаю ниц перед тобой!
Та фыркнула, взяла только перстень и булавку-фибулу («Браслет у меня свой!») и скрылась за пологом. Вышла очень скоро, в белой рубахе с распущенными и подвязанными белым платом волосами.
Из-за полога волнами шли крепкие дурманящие дымы, а сама Мирина была будто пьяной.
Это было неслыханно! Не в обычаях амазонок использовать дурманящие напитки!
Заметив его возмущение, она возбуждённо пояснила.
– Это следствие бессонной ночи, проведённой в молитвах, обращённых к Трёхликой Богине Ночного Колдовства!
– Чего же ты просила у Богини? Может быть, я смогу дать тебе желаемое? Мои умения из стран Восхода тоже велики! – не удержался, чтобы не повысить себе цену в глазах любимой женщины Галах.
– Ах, ты и так дал достаточно, чтобы у меня всё получилось! – Мирина потянулась за двумя белёсыми стеклянными чашами, слабо светившимися в углублении молитвенной ниши. Причём, для этого ей пришлось наклониться и задеть Галаха грудью. Всякая настороженность окончательно покинула разомлевшего жреца.
Чаши было две.
Галах размечтался, что она ждала именно его, чтобы вдвоём выпить чашу примирения, а может быть и любви…
Но Мирина, взяв таганскую фибулу, начала тайный заговор с использованием совершенно нехарактерных для змей-амазонок тончайших, синих звуков. Потом махом глотнула содержимое одной из чаш и движением сверху-вниз воткнула фибулу себе в темя.
Тело её качнулось и даже марево на миг, …будто размыло его…
…Галах рванулся поддержать, но она змеиным шипением остерегла: не прикасайся! В некоторой растерянности он осел.
После её длинные пальцы овладели танаидским перстнем. Только звучание тайного заговора на этот раз было белое, однообразно шуршащее, словно бесконечно ссыпающийся с обрыва песок.
Второй глоток завершился поворотом ритуального перстня и положил конец его иллюзии о «чаше примирения». Но, странно! – не насторожил.
Только инстинкт барабанил изнутри, настаивая на срочном спасении! Сам не зная зачем, он крутанул свой змеиный браслет на запястье и скинул уязвимое человечье обличье. Змеем он чувствовал себя увереннее. Единственно, снизу было плохо видно, что она проделывает.
Повернувшись к жрецу спиной, Мирина продолжала неведомый ритуал. Говорила-приговаривала, шептала-обещала, будто обрекала себя на что-то…
Почему же ему так тревожно?
Может быть, пора уйти, исчезнуть, раствориться в ночной темноте? – тело настоятельно просилось куда угодно, лишь бы не оставаться в этом, полном тайных дымов и заговоров, месте!
Ну, надо же! Встреча так хорошо начиналась! Как жаль терять отвоёванные, почти …доверительные отношения! И Галах решил ещё немного подождать. Совсем чуть-чуть. Но быть настороже, не сводить глаз с Мирины. Это было нетрудно. Его глаза готовы были упиваться созерцанием любимой бесконечно!
Тут пространство, которое занимало тело Мирины, скрутилось винтом…
И на миг, на самый краткий миг, Галах вновь возмечтал, что Мирина решила вслед за ним превратиться в змею…
Что ж, любовь двух змей полна шёлковых прикосновений и волшебной неги! Он был не против!
Занятый собственными чувствами, он пропустил точку невозврата.
А она…
Как он, влюблённый глупец, мог расслабиться в её присутствии! Будто бы она хотя бы раз давала ему основания к этому!
…Тело Мирины не зазмеилось серебром, оно выбрызнуло …чёрные перья!
И реальность, в которой пребывали они оба, мучительно застонала…
Став …вороном (вот для чего она просила жреческую фибулу из Тан-Тагана – города воронов!), она схватила змеиное тело Галаха, вынесла из шатра и, несколькими мощными рывками обширных крыльев поднявшись ввысь, с маху сбросила на камни!
Осторожно спланировав, присела. Убедившись наощупь, что змеиный череп назойливого жениха расколот, тяжеловатым вороньим скоком разогналась и быстро набрала высоту, где поймала воздушную волну, несущую её прочь от родного Тан-Амазона.
Дальше всего от него и был вороний Тан-Таган. Там она и решила поселиться.
…Будучи Мириной, она ещё не знала, что процесс истекания жизни из расколотого черепа обратим.
Как не знала и мудрейшего и могущественнейшего жреца Тан-Аида – Гиера. Для которого превращение всех этих процессов в обратимые – было не сложней самого дыхания.
6
Гиер, престарелый жрец Тан-Аида, очень быстро понял, что, поспешно уйдя из шатра Сахмейки с младенцем на руках, они упустили что-то важное.
Он был чрезвычайно умён и опытен как жрец.
Седой Странник был для них, конечно, потерян навсегда. Ушёл, ушёл в смерть, хитрец! И назад было не вернуть – вот ведь незадача! Как могла Сахмейка не уберечь от него нож! Одно слово: косая!
Вообще-то Гиер умел возвращать из смерти, но в данном случае, он понял – не выйдет! Седой Странник всё предусмотрел и сумел уйти безвозвратно!
Жаль, смертельно жаль! Но можно было хоть как-то использовать его ценнейшую голову, вернее, череп! Как это он, Гиер, сразу не сообразил!
Он ведь знал, что череп это не просто вместилище мозга!
Череп – чрезвычайно сильная сакральная вещь! Многие совершают ошибку, предпочитая содержание форме. Но что является определяющим между формой и содержанием – неведомо даже мудрейшим! Не случайно форма дольмена (полого камня) настолько могуча, что позволяет даже путешествовать в Пространстве и Времени!
Конечно, это не то же самое, что вольготное путешествие Седых Странников по Мировому дереву! Но всё же – лучше, чем ничего!
Так что очень скоро Гиер сообразил, что оставил неведомо кому ценнейшую вещь.
Вернувшись и найдя разнесённые по степи обглоданные зверьём кости, с уверенностью установил, что голова Сахмейки никому не понадобилась, а вот голова Странника исчезла бесследно.
Гиер был умён.
И путём некоторых логических умозаключений понял, что раз последней из этого шатра уходила Славная Мирина… А Славная Мирина не стала бы предводительницей амазонок, не будь она щедрейшим образом одарена всемилостивейшими Создателями!..
…Стало быть, череп у неё!
Гиер всегда славился проницательностью! Но напрямую не смел отнять то, к чему имел интерес. Поэтому активно поддержал Галаха, давно мечтающего взять верх над ней.
Мирина униженная, Мирина, с позором выгнанная из Тан-Амазона, стала лёгкой добычей. Теперь-то он легко мог заявить свои права на череп Седого Странника! А при необходимости и надавить на неё обвинением в покушении на жизнь Галаха, жизнь которого он, правда, сумел восстановить. Но Мирина-то об этом ещё не знала!
Покушение на жизнь жреца заслуживает смерти! – внутренне готовился к разговору Гиер. Она попалась в сети законов побережья, посвящённого Богу Смерти!
Маска скрыла его усмешку: он по привычке всё ещё именует эту женщину Мириной!
Славная Мирина, могущественная предводительница амазонок, уже стёрта с лица земли! Осталась лишь никчёмная, никому не известная изгнанница Чиста! А такому слабому существу не к лицу владеть столь сильной вещью, как череп самого Седого Странника!
Да и шатёр её был не ровня шатру предводительницы амазонок. Так, что-то среднее между жалким шалашом и не менее жалкой землянкой. Так ей и надо! Пусть знает своё место!
…Внешность бывшей предводительницы амазонок настолько изменилась за время, прошедшее с их последней встречи, что жрец оторопел.
Могучие загорелые плечи и длинные мускулистые ноги, прежде открытые любому взору, были скрыты белёсой посконной рубахой. Волосы, подобные беспокойной гриве диких кобылиц, увязаны белым платом.
Но больше всего изменилось лицо.
Оно враз постарело на много-много лет. Под глазами залегли тени, щёки ввалились. Взгляд, раньше такой прямой и открытый, будто прикрылся ставнями век, и ушёл в глубину…
Да, перемены в судьбе сделали её другим человеком! По сравнению с прошлым – человеком никчёмным. Что ж, остаётся надеяться, что, утратив облик воительницы, она более мирно, по-женски бессильно, согласится с его требованием.
…Чиста спокойно выслушала жреца, это обнадёжило его. И предложила, прежде чем расстаться с черепом, совместно убедиться в его таинственных свойствах.
Гиер был стар и склонен экономить время, затрачиваемое на исследования. Ничего дурного не будет, – рассудил он, – если я выслушаю эту неудачницу! Недаром захватила она голову Странника, наверняка, до чего-то уже докопалась! Пусть и этим поделится! Должна же и она на что-то путное сгодиться!
Чиста зажгла эллинский светильник, стоящий позади черепа.
Ночная бабочка немедленно припорхнула и заколотилась, как безумная о стекло светильника. Чиста бережливой рукой ухватила пленницу собственных иллюзий и выбросила в ночь, плотно запахнув за ней полог.
Свет безмятежно пересёк черепное пространство и вышел через пустующие глазницы. Тут Гиер увидел в зеркалах, прекрасно отполированных медных зеркалах, кроме собственного лица в маске Волка, …ещё два, явно живых, существа, витающих за его собственными плечами! Которых реально за его спиной не было! И о наличии которых он прежде совершенно не подозревал!
Они были в форме крыльев! А то вдруг эти крылья становились похожи …на морщимые мимикой лùца младенцев!
Причём, за правым плечом гнездилось едва различимое беловатое существо. По виду довольно слабое. А за левым – тоже полупрозрачное, темноватое и значительно крупней.
Это было непонятно.
7
Но задавать вопросы …э-э …бывшей Мирине не хотелось, хотя у неё, явно, уже были какие-то ответы. Проще было забрать череп и разобраться самостоятельно.
Но только он протянул руки, не удостоив известить хозяйку о своих намерениях (слишком много чести!), как получил хлёсткий удар змеиным хвостом! А к лицу его стремительно приблизилась змеиная голова с угрожающе разверстой пастью! Ядовитый зуб отжался от нёба и изготовился приступить к делу…
…Что же, – подумалось ему, – хозяйка хоть и неудачница, но, следует отдать ей должное, навыков амазонки не утратила! Реакция что надо!
– А кто тебе сказал, что я неудачница? И кто тебе сказал, что я намерена отдать тебе череп? – очевидно, …послышалось Гиеру. Но не могла же эта негодяйка слышать его мысли!
Гиер понял, что следует сменить тактику.
– Послушай, …м-м… как там тебя, …мне понятно твоё нежелание расстаться с этой занятной вещицей. Но для тебя она м-м… – забава, а для меня, жреца, может быть весьма могучим подспорьем в …общении с народом! Ты ведь не забыла ещё своих навыков вожака! Ты ведь понимаешь меня? Ты согласна со мной?
Гиер сквозь прорези в маске завораживающе смотрел прямо в змеиные глаза Чисты. Мягко пружиня, она покачивалась перед ним. И вдруг он снова услышал, нет, не услышал, потому что уши его были ни при чём. Он просто понял, ЧТО она хотела сказать!
– Не дурачь меня! Я видела то же, что и ты! Никакой заботой о своём народе это и не пахнет! Твой тёмный ларв, тот, что за левым плечом, выдаёт, насколько мало ты сейчас озабочен благом своего народа! Тебя распирают иные мечты!
Вот нахалка! – Гиер усмехнулся. У неё не было ни единого шанса не то что отбиться от него, но и просто ускользнуть! Несмотря на ядовитый зуб, готовый к атаке! На что она надеется? Она хочет навлечь на себя его гнев? Что ж…
Гиер мягко коснулся своего перстня и …встал перед змеёй матёрым волком с взъерошенным загривком. Его волчьи челюсти, подобно молнии, знающей, что гром неизбежен, уже предчувствовали, как через несколько мгновений хрустнет её змеиный череп…
Но он снова ошибся. И поздно понял, что ошибся! Его ум вдруг, как начисто промытое стекло, оценил нарастающую угрозу! Но…
…Подлинное чудо трансформации уже предстало перед ним!
Змея зашипела, словно горячим воздухом дохнула, извернулась, и пространство перед Гиером свернулось обликом…
…Нет!
Этого просто не может быть! Амазонки не умеют, не должны!.. Кто дал ей право?..
…Нет, постой! …Кто дал ей ВОЗМОЖНОСТЬ волко-превращения? Это ведь привилегия танаидов! И посвящает в неё только лично он, сам жрец танаидов Гиер!
Как могла амазонка Мирина стать …волчицей? Могучей красавицей волчицей, молчаливо скалившей сейчас желтоватые клыки прямо ему в морду?
Волк по природе своей никогда не убьёт волчицу, и природное движение – отстраниться – стало у Гиера первой реакцией. После этого он понял, что теперь череп ему не получить…
***
Проклятье!
От злости спотыкаясь о камни, Гиер трусцой пробирался к себе в Тан-Аид. Пробирался ни с чем!
Проклятье! Как мог он недооценить предводительницу амазонок! Даже бывшую! Обвела вокруг пальца двух жрецов! Хороша змеюка, надо отдать ей должное!
А он, Гиер, тоже хорош! Так оплошать! Ведь знал, идя к ней, что из жрецов не первый навещает изгнанницу Мирину! Ведь он знал, чем окончился визит к ней Галаха, он же оживлял его!
Но как можно было предположить, что этот влюблённый болван в чём-то способствовал ей! А иначе – откуда бы она получила возможность волко-превращения?
И ведь молчал! Хоть бы этим отблагодарил за возвращение к жизни! Лежал бы сейчас как раздавленный червяк, если бы не помощь его, Гиера! Которому тоже нет никакого расчёта расходоваться на восстановление чужой жизни, когда у него собственная-то на исходе!
Мог бы в благодарность предупредить об обновлённых возможностях Мирины! А не сказал, наверняка ведь, из-за того, что она, подлюка, именно его и использовала! Тогда уж точно: Галаху нечем было хвастаться!
Но, даже если это так, полученная Мириной способность явно превышала возможности Галаха! Тогда как у неё, проклятой, это получилось?
8
Чиста здорово рисковала, делая ставку на то, что сможет проглотить глаза Седого Странника, неведомо зачем сохранённые Косой Сахмейкой.
Белые глаза, изувеченные и не давшие Страннику уйти в закат, но не утратившие, тем не менее, остатков своей тайны, своей чудной волшебной силы…
Будь Чиста в своём знакомом змеином теле, глоток не составил бы никакой проблемы. Ей приходилось проглатывать добычу и покрупней. Но человечья глотка не приспособлена к столь экстремальным вторжениям. И теперь ей всё ещё казалось, что оба проглоченных глаза так и стоят у неё в горле, не желая провалиться в глубину тела.
Умом Чиста понимала, что это не так. Её тело приняло плоть Седого Странника в себя, поскольку обогатилось вороно- и волко-превращением. Только никак не могло смириться с чужеродным кипением возможностей огромной силы. И по сей миг всё ещё корёжилось от изумления, сжигая болью каждую кроху естества…
***
…Оставшись одна, Чиста сперва восстановила человечий облик, перетряхнулась по-звериному, сама не поняв, на кого из зверья она, змея по природе, стала больше всего похожа. Мельком, проходя, глянула в зеркало, недовольно фыркнула: да, узнать своё привычное человечье обличье теперь сложно: от облика Славной Мирины почти ничего не осталось. Что ж, значит, вовремя она сменила имя.
Отныне у неё будет иная жизнь. Только вот какая? И насколько продлится она при наличии столь могущественных врагов?
Впрочем, сколько ни горюй, ни сетуй, а пора подумать о потребностях своего бренного тела, порядком истощённого чередой превращений. Надо бы костерок развести, да приготовить чего-нибудь поесть.
…Вечер был сырым и ветреным. Сухой прибрежный камыш, за лето прокалённый солнцем, с треском пытался сопутствовать мощным воздушным потокам. Купы деревьев в ближнем лесочке трепались на ветру, как безумные.
Смятение было и в её душе.
Но отдаваться страху или жалости к себе не хотелось, надо было занять себя чем-то практическим, хотя бы поисками еды, что ли.
Она могла бы напитаться, будучи и змеёй, и вороном, и волком. Это было бы гораздо проще: добыть мышь, лягушку или отыскать в камышах гнездо с яйцами или чьими-нибудь мелкими детёнышами. Хищникам в степи по обе стороны реки Тан найти пропитание не сложно. А с её навыками военных хитростей – тем более.
Но что-то удерживало Чисту. Она и раньше-то не любила подолгу оставаться в зверином обличье. А теперь – тем более не хотелось. И не только из-за физической боли, сопровождающей превращения. Быть человеком выходило голоднее и опаснее, но она предпочитала быть человеком.
В основном из-за возможности думать и чувствовать по-человечьи.
Странно говорить об этом, потому что пользы ей это не принесло. Спрятаться бы сейчас от всех обид и опасностей, ну хотя бы в змеиную шкуру, заползти в камыши и затаиться! Такой соблазн!
Но она любила думать и чувствовать по-человечьи и очень дорожила этой своей способностью. Любила перебирать различные варианты мыслей, впечатлений, случайных ассоциаций.
При этом ей казалось, будто она …путешествует по тому самому Мировому дереву, по которому путешествовать дано только самим Создателям да Седым Странникам! Но не людям!
…Голова её с готовностью отправлялась в полёт за мечтами, за звуками и запахами. Иные реальности заманивали и увлекали в себя. Иные воплощения создавали иллюзию немыслимых возможностей! Иные мысли и чувства высвечивали многое, дарованное щедростью Создателей, но неиспользуемое людьми.
Так приходили к ней откровения: от собственной …летающей головы…
Ей очень нравилась эта аналогия, и отказываться от неё она не собиралась! Хотя рассказывать кому-то об этом было нельзя! Большинство людей её просто не поймут и ославят как безумную. Ведь обычно люди не только голову в полёт боятся отпустить, но и попросту крыльями-то махать не умеют! Бедные-бедные!
Конечно, в превращении в зверя тоже были свои преимущества и недоступные человеку чувства и свойства. Но восторга причастности к Создателям – в звериной шкуре она не испытывала никогда!
Превращение в ворона и волка здорово выручило Чисту на этот раз, когда пришлось отбить своё право владения черепом Седого Странника. Превращение в змею – не раз выручало раньше, в бытность амазонкой.
Но в любой жизненной игре она привыкла делать главную ставку на себя как на человека. Привыкла идти на поводу у своих произвольных мыслей, чувств, мимолётных ощущений. Привыкла доверять тому, что люди называют интуицией.
В бытность предводительницей амазонок, именно благодаря этим невнятным мимолётностям, ей в голову не раз приходили спасительные решения. Это привело ко многим победам, прославило, добавило к имени Мирина – Славная.
