Kitabı oku: «Китаец на дереве», sayfa 8
Первая схватка с дембилями
Незаметно пролетели три месяца курса молодого бойца, присягу приняли поздно вечером, посадив нас на бортовые машины, зачехлив брезентом, чтобы мы не видели куда везут, отправили на точки – постоянное место службы.
Сперва, дорога была ухабистая, но вскоре после остановки у Киш, дорога стала ровная как по асфальту, нам даже пришлось дремать в пути следования. Лишь позже, когда нас возили в баню, мы увидели, что представляют дороги.
Три колеи уложенных бетонных плит, строго подогнанных друг к другу. Не дай Бог, если одна окажется ниже или выше другой – это недопустимо, ведь по этой дороги перевозили ракеты, чтобы они не деформировались при движении, не было ни малейших трещин. Рядом с полотном дороги, были кюветы, обложенные бетонными плитами, отличные водостоки. Как будто изучая в техникуме
"Сухопутный транспорт леса", я представлял чертеж дороги не на бумаге, а наяву, в жизни. Не говоря о том, что любая плита треснутая, или покоробленная моментально убиралась с полотна, и на ее место воздвигалась новая. Таких дорог я не встречал нигде!
Но возвращаясь к месту службы, нам предстояло испытание-встреча с дембилями. Как они примут в свою семью? Ведь они заранее готовили ложки и табуретки, куда со временем будет ложиться вниз животом "саллага", за что полагалось получить по заднему месту по десять ложек. Это была обычная процедура в армии в то время. Не знаю, что на меня нашло, но когда очередь дошла до меня, то я моментально схватил за табуретку с криком:
– «Если кто ко мне подойдет с ложкой, обрушу ему на голову!» Поднялся смех среди старейшин:
– «Такой малый, а лезет на рожон». От смеха и шума в казарму вошел майор – командир роты, узнав, в чем причина, он, смеясь, разъяснил ребятам.
– «Так этот будущий воин вырос в лесу, откуда его призвали, с Сахалина и от него всего можно ожидать».
Но, когда впоследствии, они узнали, что я окончил лесной техникум, они не только меня пожалели, но и заявили:
– «Раз ты, лесник, то и карты тебе в руки, будешь для нас дембилей выращивать гладиолусы нам для провода домой».
Так, на следующий год, мне предстояло овладевать наукой цветоводства на практике. Дело в том, что до меня этим занимался другой солдат, но его перевели в другую часть, и, мне предстояло узнавать из литературы процесс выращивания гладиолусов. Уже к концу осени появились первые ростки с набухшими бутанами.
Мне даже приходилось их поливать вместо физзарядки, но я не, уклонялся от нее, так как решил заниматься спортом всерьез, когда моим "инструктором" был Володя Лыжин. Именно он научил меня ходить бегать с пятки на носок, отрабатывая дыхание. Научился у него играть в шахматы, хотя много проигрывал, он был мастером спорта по ним. Впоследствии, как и с Николаем Синицким, сдружился, судьба свела на гражданке, как с одним, так и со вторым.
Ну а ближе к зиме, мне приходилось выкапывать клубни гладиолусов из земли и прятать в коридоре казармы под досками до следующего сезона.
22.01.05г.
Китаец на дереве
Приняв присягу и попав на место службы, мы окунулись в нескончаемую вереницу дней похожих один на другой. Два дня учебы за столом, один в наряде, обычно на кухне. Там нам приходилось чистить картофель, пропускать его через вращающий барабан, а потом, скобля, выковыривая, доводить его до пригодного состояния для пищи, все-навсего целую ванну, не такую, какая бывает в благоустроенных квартирах, а 5 раз больше. Ведь необходимо накормить почти 1000 солдат, не считая, офицерского состава, чистить морковь. Нас посылали выполнять эту "черную работу, на которую солдаты старшего возраста не направлялись.
Спустя полгода срока службы, стали доверять охрану боевой техники, которая была закольцована колючей проволокой. Необходимо, по периметру вышагивать 300-400 метров, вперед и назад, встречаясь с напарником, ходящему те же метры, дальше по периметру. Это, тоже было нудная работа, обязательство для дембеля. Старались на нее не ходить, тем более, зимой, когда температура доходит до 40-50 градусов мороза. В первое время, при заступлении на пост, дембеля пугали, что наша точка, аналогичная другим, располагалась вдоль китайской границы, их понастроили после Таманской эпопеи, да и в период "холодной войны" с Америкой.
– «Смотрите внимательно на деревья, там иногда сидят китайцы, которые готовы вас убрать с помощью петли, поэтому прислушивайтесь!» Действительно ночью, когда поднимается ветер, одиноко стоявшие деревья еще с неопавшей листвой, лес издает неприятный шум, кажется мрачным и таинственными. Но это было в первое время, потом мы не обращали внимание. Были в отделении во взводе таджики, не знаю, для чего их брали в ракетные войска, ведь они ничего толком не понимали в технике, не говоря о русском языке. Однажды, будучи зам. начальника караула, при обходе обнаружил Нурмуханова спящим на посту в конце обхода. На мой вопрос:
– «Почему уснул?»
– «Я, увидел китайца на дереве, отошел в сторону, ждал, когда он спустится, но нечаянно уснул».
Крепко пожурив его за недобросовенность к службе, объявив ему еще наряд на кухню, я как бы забыл про него. Когда же, при вечерней проверки личного состава, его не оказалось на месте, я всерьез встревожился. Почти около часа искали "нарушителя спокойствия", а он оказался у друга на подсобном хозяйстве, спокойно жующего жареное мясо. Я готов был порвать его, как тот "китаец на дереве", но сдержался и уговорил вернуться в казарму. Командиру доложил, что он пошел к земляку, где уснул после караула.
Обычно таджиков старались не посылать часовыми, охранять площадку. Были случаи, когда они "палили" из автоматов китайцев, сидящих на дереве. Поэтому их место было на кухне, либо дневальными, когда они с удовольствием утром вставали. «Подъем!» и тут как тут.
Помню, он страстно просил меня продать ручные часы "Юность", которые носил я на своей руке. Когда на кухне произошла авария со светом, задерживался ужин, мы с Николаем за часы попросили таджика купить 2 кг пряников, конфет и в придачу газводы. Он буквально мигом исполнил наше желание. Потом частенько наблюдая за ним, либо на занятиях, либо в строю, он любовался ими. Видимо в далеком Таджикистане ауле, ручные часы были диковинкой.
06.02.04-23.01.05.
Ай, да смекалка!
Погода в Амурской области была резко континентальный: то жара + 40, то мороз – 52 градусов. Бывает, ходишь в лютый мороз по периметру ограждения площадки с боевой техникой, оденешь на себя два тулупа и все равно дрожишь от холода. Ну, а если внезапно поскользнешься, упадешь на землю, то горе, трудно самому подняться, зовешь напарника, который встречается по периметру обхода. Тут уже не до смеха, позор!
Обычно любил наряды на кухню и первый пост у знамени. С Николаем Синицким настолько наловчились работать на кухне, что у нас оставалось время отдыхать и мечтать, лежа на матрасах в подсобке кухни. Для нас не стоило большого труда вымыть 1000 мисок и 1000 кружек. Как правило, загружали в ванну до 100-150 штук металлических мисок с горячей водой, затем около стакана бросишь в воду сухой горчицы, покупаем, меняем на куриво и т.д. Затем деревянной лопатой промешаем несколько раз в воде, посуда становится зеркально чистой, успевай только ее ополаскивать.
Для мытья кружек придумали приспособление от мясорубки, вместо ножей ӣ вала, обычный деревянный валик, на конце которого насажен набалдашник, обмотанный тряпкой, и с помощью рукоятки проворачиваем его внутри кружки, изредка меняя тряпку и воду. Тоже только успевая пропустить через холодную воду. Свое изобретение мы долго не показывали, но нас все-таки раскусили, и пошла очередь на кухню. Благо, что в дальнейшем, понравился пост у знамени. Стоишь ночью, на окрашенной стене, решаешь задачи по математике с помощью простого карандаша и ластика. Ночью никто не ходит, а если кто пойдет, слышно шаги, стоишь как бы дрехлень. Время летело быстро, ведь я уже готовился поступить в институт, так что пост 1 для меня был любимым, даже на память осталась фото у знамени полка.
Готовился к поступлению в институт, но окончательного выбора в какой именно не было. Хотелось осуществить свою мечту -поступить в медицинский. Прочитал множество литературы, даже попытался разобраться, с ДНК, но оказалось, сложно. А людей в белых халатах, настоящих врачей в полку не было. Тем более дома оставался брат, моложе меня на 9 лет, самый переходной возраст, и мать после развода. Приходилось думать о них. Поэтому чаша весов склонилась в сторону, Уссурийского сельского института, на факультет лесного хозяйства, то есть продолжать повышать свои знания с лесом
.7.02.04.-23.01.05.
А стихи все-таки, заберу с собой!
Кроме повседневных нарядов, кропотливого изучения боевой техники занятия спортом, много оставалось свободного времени. Первые месяцы службы его не хватало, не так зашил воротничок на гимнастерке, не блестящие бляшка ремня или сапоги. Причин, у сержантов было множество, чтобы придраться к саллаге. Но получив в конце года звание ефрейтора, а весной следующего года младшего сержанта, все претензии постепенно начали отпадать. После неоднократных учебных стрельб, у меня однажды получился лучший результат, почти 80 из 100 попаданий. То ли утром хорошо вымыл глаза, толи удача не подвела, но в конце разбора результатов стрельб командир роты посоветовал выпустить боевой листок, тем более наше отделение отстрелялось на "хорошо" по дивизиону.
Желающих оформить боевой листок, оказалось не кому, почему-то не могли, и как бы сговорившись, все показали на меня.
– «Он лучше всех стрелял и пусть поделится, как у него получилось».
– «Ну и вы. Хвалиться на бумаге – это вообще позор!».
Но делать нечего, пришлось брать листок, идти в ленкомнату и что-то выдумывать, но не о своем подвиге, а о результатах всего отделения, да еще с юмором. Оказалось противоречивое совпадение, кто меньше был ростом в строю, тот лучше стрелял и так далее по рангу. Поэтому, и рисунок получился забавным, самый "меньшой" оказывался в траншее выше, стоящего по результатам стрельбы, а голова самого высокого, почти на дне транше. Так что, мой первый боевой листок вызвал улыбку у всех. С тех пор и понеслось, у многих солдат гора свалилась с плеч, а мне пришлось тянуть этот груз до конца службы. Правда помогали мне – Володя Лыжин, младший сержант по своему отделению и заядлый художник дивизиона Алексей Боровиков с Камчатки.
Так со второго года службы, стал потихоньку писать заметки, оформляя стенгазеты ко всем праздникам. Вскоре избрали комсоргом дивизиона, откуда-то узнали, что был комсоргом у себя на лесопункте, видимо военком постарался и меня не забыть при призыве в армию. Каждым разом стенгазета у меня получалась все лучше и лучше. Но не мне одному приходилось писать заметки, многих доставал ребят, даже дембелей.
Как-то в конце 1964 года к нам в часть приехала девушка журналистка. Был собран актив агитаторов, комсоргов, а также желающих познать прозу, перо начинающих писателей. Довелось и мне встретиться с ней. Она так доходчиво объясняла о искусстве журналистики, умеющей шагать впереди всех событий. Мне невольно захотелось окунуться в этот загадочный мир. Даже пытался описать жизнь своего соседа по койке Сергея Волкова из поселка Елизово Камчатской области, беседуя с ним о его жизни на Огненной Земле, где более 300 вулканов, из них 28 действующих. Но попытка не увенчалась успехом, исписав более 5-6 страниц, понял, что, не имея опыта, поддержки, да и знаний у меня мало, ничего не выйдет стать журналистом. Уже после службы в армии, как-то пришлось провожать наших сотрудниц из ресторана "Спорт" после какого-то юбилейного вечера. И вот, выйдя на Парковую улицу, я поскользнулся, упал вниз затылком, потерял сознание. Пришлось меня провожать домой, а утром придя на работу, меня отвезли в городскую больницу, так как глаза были красными и все кружилось. Оказалось сотрясение мозга, где мне прописали покой на 14 дней. Отлежавшись, я на третьи сутки попытался вырваться домой, но не тут-то было. Тогда, решил писать стихи о чудесной погоде, Две милых медсестрах окружавших меня и в шутливой форме преподнес врачу, с надеждой, что выпустит меня домой. Стихи ей понравились и, уходя, сказала.
– «Я их все-таки заберу с собой, но тебе осталось лежать еще 10 дней, так что лежи и пиши еще пока, нездоровый поэт».
6. 02.04-23.01.05
Вот он дембель!
Отслужив чуть более 1,5 года, я неожиданно получил письмо от матери. Она находилась в санатории под Хабаровском, кажется Уссурийске, после внезапной кончины ее сестры тети Шуры. Командир полка, зная мою добросовенность к службе дал отпуск на 7 дней. И вот впервые за полутора года службы, я вырвался на свободу.
Добравшись на воинском автобусе , обычно возили вахту, вскоре оказлся у Киши, недалеко от железнодорожной станции, где мимо пробегали поезда Москва-Хабаровск-Владивосток. Наконец-то какой-то остановился на моем полустанке и забравшись в вагон, как вкопанный встал в тамбуре, недоверчивая, осматривая пассажиров поезда, как бы вспоминая их лица на гражданке. Даже молодая проводница, улыбнувшись, говорит:
– «Заходи солдатик, скоро ты придешь в себя, многие на этом полустанке солдаты робко входят в вагон, не веря, что едут домой или в отпуск».
Так начался мой путь до Хабаровска , с воспоминаниями о прежней жизн до армии. До санатория доехал нормально, даже оказался там кстати. На следующий день праздник 23 февраля. Там были в основном женщины разного возраста, а я в форме, буквально свалился на их головы. Даже поседели в президиуме за столом, делился в своем выступлении об армейской жизни. Мне не давали прохода на танцах и выделели нам с мамой отдельную комнату на период моего отпуска.
Но время летело неумолимо, неделя отпуска заканчивалась, впереди моячила опять казарма, да и пустая тайга с болотами за колючей проволокой. Однако,воспоминания о проведенном отпуске, остались хорошими, даже мама повеселела, ведь она не знала, что ее письмо поможет ей встретиться со мной. Хотя этого могло и не произойти, если бы я сделал один единственный шаг.
На первом году службы, когда приехали препадаватели из Ленинградской политакадемии и приглашали учиться солдат,у которых было средне-техническое образование. Один единственный шаг, мог перечеркнуть мою жизнь, и я до сих пор сожалею. Вечно, чего-то боялся, а поезд все время уходил, оставляя меня на пероне. Но армейская жизнь протекала по-прежнему.
Спустя где-то месяц в полку появились девчата, человек 30 в возра 20-25 лет. Это был эксперимент, кажется по инициативе Хрущева. Была та мода посылать девчат в армию для службы на АТС, столовых , офицерские буфеты и других местах. Переполох был огромный, уже к лету их осталось около половины, некоторые уезжали с дембелями, даже под ручку. А возратившись из города, свободных мы вообще не застали ни одной девушки. Исчезли также внезапно, как и появились.
За три месяца до окнчания службы, нас человек 10-15 отправили с части на учебу палитработников в г.Свободный, где встретившись с другими сверстниками дальневосточного округа, постигали науку младших офицеров запаса. Здесь жизнь была более свободной, не надо зубрить технику, боевые учения. Приходилось грызть философию, педаготику, моральный кодекс, как бороться с врагом на бумаге и так далее.
Были и наряды по охране воинского городка. Стоя на посту, лобил смотреть на многоэтажки города, где вечером зажигаются все окна с первого до последнего этажа. Ходили в увольнение, но с припиской туда не ходить, там опасно или заразно.
Но и здесь время пролетело быстро. Сборы закончились, вернувшись в часть, уже, замещая старшину роты, я основательно готовился к дембелю.
И вот наступил день 12 декабря 1965 года, когда попращавшись сребятали, вновь оказался у Киши, откуда не оборачиваясь шагал к знакомому полустанку, оставляя за собой почти 2,5 года таежной жизни /не считая кратковременного отпуска и сборов/, с мечтой поступить в Уссурийский сельхоз институт, куда стремился, садясь на поезд
08.02.04-24.01.05г.
Отдохни солдатик еще
Наконец, освоившись с гражданской жизнью людей в вагоне, и закинув рюкзак на верхнюю полку общего вагона, я примостился у окна вагона. Первое время любовался прелестями дальневосточного ландшафта мелькающего за окном. Наконец-то закончилась моя затворченская жизнь, и я как вольный казак лечу в неизвестность.
Кратковременная остановка в г. Уссурийске, где я должен поступать в сельхозинститут. Однако прибыв туда, сдав документы мне сообщили, что набор закончен, но есть возможность при учебно-консультативном пункте их института в г. Южно-Сахалинске, где экзамены начнутся только с 10 января 1966 года. Вручив мне зачетку, они сказали:
– Время у тебя есть, отдохни еще солдатик!
Имея в запасе время, я не раздумывая, круто изменив маршрут, вместо Южно-Сахалинска на автобусе поехал в Чугуевку /родина А.А.Фадеева/, в это время жила моя сестра Люда, чтобы предстать перед ней, какой красавец на самом деле.
Помню, добирался очень долго, с пересадками, лишь только к вечеру оказался у ее квартиры. Постучавшись и войдя в коридор, спросил:
– Здесь проживает товарищ Майор Авдеев?
– Да, здесь, проходите, садитесь, сейчас он подойдет, – последовал ответ и, дав мне какой-то журнал, чтобы не скучал, продолжала стирать белье на машинке. Она несколько раз проходила меня, уже надоело, держа пролистанный журнал, и когда в очередной раз проходила с бельем мимо меня, я не выдержал:
– «Так меня встречает, сестренка!». На что она, растерявшись, обрушила бельё на мои руки, обнимая и чуть не плача:
–«А ведь я тебя приняла за посыльного моего мужа».
Мой эффект – неожиданность, опять удался. Спрашивая ее, спустя многие годы о встрече в Чугуевке, она не признается. Но я не сержусь на ее девичью память, ведь я моложе ее на целых 5 лет.
В Чугуевке долго не пробыл, хотел посмотреть дом-музей Фадеева, но в него не попал, почему-то не хватило времени. Опять появились те заборы, как в Спасске, загрузили меня всякими подарками для матери. Но на сей раз уже не обижался на сестру, брал то, чтобы можно было нести в левой руке и за спиной. Ведь хоть и был дембелем, но правая рука должна быть свободной, для отдания чести старшим по званию.
Отдохнув 3-4 дня, я уже самолетом из Владика долетел до Южно-Сахалинска и к неожиданной встрече с родней, вновь оказался перед Новым годом, но во время без опозданий. Наступала счастливая пора гражданки.
08.02.04 -24.01.05г.
Опять студент!
Отзвенел звон бокалов наступившего 1966 года, и незаметно подкралась вновь сдача экзаменов. На сей раз, я чувствовал себя более спокойно, чем в 1958 году, когда поступал в техникум. Уверенности было много, но все равно каверзы постигали и на моем пути.
Первый экзамен по литературе письменно серьезно встревожил меня. Хотя, придя на экзамен, у меня в кармане было больше десятка "штор" по сочинениям, заранее заготовленных в период службы в армии, где я недаром терял время. Осечка произошла, когда сдавал преподавателю списанное готовое сочинение. Посмотрев на меня, потом на зачетку, где я красовался в военной форме, он заметил:
– Когда окончил службу? – Около месяца назад.
Тогда прочитав мое сочинение, он обратил мое внимание. «Ошибки, на какой странице, чтобы в дальнейшем их нашел и правил, а при этом заранее меня предупреди?»
– «В связи с тем, что тема полностью не раскрыта, при проверке сочинения оценка будет снижена на один балл».
Вернувшись обратно за стол, я в спешке стал искать ошибки, чтобы вовремя его сдать. Что касается балла, действительно, у меня было одно единственное сочинение на тему "Роль коммунистов в Поднятой целине", а мне необходимо, было раскрыть одного Давыдова.
Предстоящая ночь, для меня была испытанием. Каково же было удивление на другой день, когда на стенде оценок за сочинение против моей фамилии стояло "Хорошо". Вот это да! Впервые я смог написать "без ошибок" сочинение, не считая недостающего балла.
Не помню, как сдал без двоек, математику, кажется нормально, но с химией устно произошла осечка. «Вроде бы успел заглянуть в шпаргалку, но когда стал отвечать преподавателю про "Мыло" – поплыл, надо было знать формулу. Глядя, на мое фото в зачетке, он, улыбаясь, спрашивает:
– «А что ты чувствовал, когда пользовался мылом в армии?»
– «Разве обращаешь внимание, когда торопят после подъема в строй, мыло вечно скользит как по маслу, выскальзывая из рук. Пахнет, противным запахом, из какой-то щелочи. Небольшая реплика, пущенная либо в ответ, удивила преподавателя:
– «Верно, мыло из группы щелочных кислот, как продукт». Поставив мне «удовлетворительно», я оказался опять студентом, но рангом выше, чем прежде. Теперь можно и вздохнуть, ведь недаром пригодились большие усилия на первом посту у "Знамени".
09.02.04-24.01.05.
