Kitabı oku: «Самая длинная ночь», sayfa 5

– Ау, Чикаго… Ты чего молчишь?

– Так, и что там за виски у тебя? – Остап, даже не видя Марину, почувствовал, как та улыбается и улыбнулся сам.

– Ну, ты знаешь, с тех пор, как я стала с тобой общаться, я довольно осведомлена в этом вопросе, я знаю, что ты любишь Бурбоны, и несмотря на дешевизну и то, что некоторые эксперты, не считают «Early Times» таковым, семисотграммовая бутылка, мирно охлаждается в ожидании тебя. Но это еще не все, Чикагушка! С какого-то праздника у меня есть еще бутылка «Ballantines», еще есть какая-то текила, ну «Бэйлиз» – это скорее для меня, еще…

– Достаточно, я понял, адрес напиши, чтоб я смог такси вызвать. – атмосфера атмосферой, алкоголь алкоголем, но встретиться с этой худенькой девушкой Остапу неожиданно и вправду захотелось. – Что-то купить?

– Из еды есть только тортик.

– Ладно, закажем пиццу или что-то такое, я знаю, что готовить ты не любитель.

– Устами младенца… – начала, было, Марина, но Остап, спародировав ее традиционное «Ой всё», повесил трубку.

Девушка будет его ждать, а пока у него еще есть время, на стакан виски и вызов такси. Неудобства относительно того, что приедет слегка пьяненьким Остап не испытывал, они достаточно хорошо друг друга знали.

***

По пути к Марине, колеся на раздолбанном «Солярисе» по улицам, Остап в знак дружбы и галантности все же попросил Рохматулло (так звали понаехавшего таксиста) остановиться возле цветочного магазина, где купил Марине небольшой, но симпатичный букет-композицию с преобладающими фиолетовыми цветами. Далее, маршрут до небольшого американского ресторанчика неподалеку, покупка сочных бургеров и пары стейков. Марина обожала мясо. В итоге к ней домой он попал около одиннадцати вечера.

Девушка жила с родителями, но, как она сказала позже, те уехали на выходные в какой-то санаторий во Владимирской области, соответственно квартира пустовала. Само жилище представляло собой не очень большую двухкомнатную «Брежневку» в старом доме. Прихожая, проходной зал, из которого можно было попасть в маленькую комнату, где обитала сама Марина совмещенный санузел, небольшая кухня, балкон в зале. Дома пахло советским уютом, ремонт хоть и обновлялся в двухтысячных, выглядел очень экономным и даже немного поизносившимся. В зале тикали советские настенные часы марки «Янтарь», на полу лежал вышедший из моды ковер, в серванте со стеклянными дверцами музейными экспонатами ютились хрусталь и различные памятные статуэтки.

Сама Марина была одета в черное платье, темные колготки, и розовые тапочки в форме зайчиков. Голова была вымыта, темные длинные волосы расчесаны и даже слегка уложены, губы накрашены алой помадой, ресницы подведены. Остап никогда бы не подумал, что Марина может так красиво одеться, она была хоть и симпатичной и милой, но все-таки серой мышкой, трудоголиком, проводящим большую часть своего времени среди папок и бумаг перед монитором. Казалось, ей не было особого дела до своей внешности, но сегодня Остап был приятно удивлен и даже немного шокирован, ведь даже грудь у девушки, обычно скрытая бесформенными кофтами и толстовками, оказывается, была. Марина просияла, получив цветы и поцеловала Остапа в щеку, а тот почувствовал, как в джинсах растет напряжение. Следом, Остап неловко протянул девушке бумажный пакет с гамбургерами и стейками, и им Марина по ощущению обрадовалась не меньше чем цветам. Остап снял пальто, бережно отряхнул шляпу от влаги, разулся и с удовольствием обул домашние тапочки, любезно предоставленные Мариной с легким реверансом в его сторону. Они прошли на кухню.

– Ты круто выглядишь, детка, – констатировал факт Остап, пародируя мачо из голливудских фильмов

– Знаешь, Чикаго, захотелось чего-то, хм, – девушка слегка покраснела, – даже не особенного, а выходящего за рамки моей зоны комфорта.

–Не понял, – честно ответил оперативник.

– Ну, я же никуда не хожу, парня у меня нет, клубы тоже не мое, да даже подруг почти не осталось, все либо с детьми и мужьями, либо наши пути разошлись, либо… (девушка улыбнулась) они сторчались²² (Остап улыбнулся в ответ). Вот и захотелось с кем-то провести вечер, выпить, поболтать, и я вспомнила о твоем предложении.

– Да ты прямо-таки сегодня роковая красотка, Марин, – он хитро подмигнул, девушка вспыхнула, как красный свет светофора.

– Я, – она подбирала слова, – решила тебе угодить, я же знаю твои нуары, ну всю эту скучную чушь (она улыбнулась, а Остап изобразил возмущение), вот и подумала, что тебе такое понравится, и, возможно, не будет со мной скучно.

– Да мне с тобой никогда не бывает скучно, – начал Остап, он ведь и правда никогда не был с ней наедине окромя рабочих стен.

– Ага, врун, если посчитать сколько кофе ты выпил со мной, а сколько с этой, – Марина закатила глаза, – дурой, которая на оперативках Шерон Стоун в Основном инстинкте косплеит²³(Остап откровенно заржал, Ольга и впрямь любила перекинуть ногу с одной на другую, а ее юбки длиной не отличались), то счет будет примерно тонна против литра в ее пользу.

– О, ревность, – ехидно ухмыльнулся Остап, желая чуть подзадорить Марину.

– Дурак, – закатила глаза Марина, наливая в правильный квадратный стакан Остапу виски.

Он махом выпил полстакана любимого напитка, Марина, не отставая от него, осушила стопку «Baileys», и тут же запила ее растворимым кофе с молоком.

– О, а ты мадам знает толк в алкоголе, – улыбнулся Остап.

– А то, – Марина начала доставать из бумажных пакетов принесенные Остапом запасы еды, и через сорок секунд с удовольствием уплетала самый здоровый гамбургер, который нашла в пакете, ни капли, не стесняясь того, что сок с мясной котлеты течет по рукам.

–Ну рассказывай, что там было в гаражах, – проговорила Марина с набитым ртом.

Остап добавил в посуду алкоголя:

– Марин, где курить?

– Ну вообще, балкон, но сегодня, хрен с ним, кури тут, еще только пятница, успею проветрить. Но знай, что, в принципе, я рискую жизнью ради твоего комфорта, потому что, если мама узнает, она меня повесит во-о-н на той старой люстре.

– Точно можно?

– Точно, дай насладиться едой.

Остап улыбнулся Марине и с удовольствием закурил сигарету, после чего неоднократно подливая им алкоголь в посуду, детально изложил все события, связанные с гаражом, не утаил он и предложения Большакова, и пятничную поездку в гараж. Марина умела хранить секреты. Девушка, забыв про еду, и с открытым ртом слушала Остапа.

– Тебе сам Большаков предложил в группу войти по расследованию? – ее глаза были широко раскрыты, зрачки от воздействия алкоголя расширены, накрашенные ресницы распахнуты, рот приоткрыт, она покрылась румянцем, и Остапу, толи от воздействия алкогольных паров, толи просто так, Марина показалась еще красивее чем, нет, просто еще красивее. Он держал себя в руках, но с каждой минутой хотел ее все сильнее.

–Да, тебе он знаком?

–Ну вообще да, мы пересекались пару раз, говорят, он – легенда, мое же общение с ним свелось к просмотру карточек криминальных трупов, – Марина сама налила алкоголь и себе, и Остапу, у которого уже фактически закончилась бутылка «Early Times».

– И как впечатления? Что вообще думаешь?

– Ну от него впечатления, как о въедливом пожилом дядьке, он, следственным путем, себе тогда еще два эпизода нарисовал, расследовал дело какого-то маньяка, трупы установил, вину злодея доказал, а самое главное, то что его сделало просто душкой, он оба раскрытия по эпизодам поставил по карточкам мне, – девушка засмеялась, и закурила сигарету, – я эти «палки» скрыла до конца месяца. И короче, представляешь, как обычно, кровь, смерть, кишки, все плохо, отдел в заднице, и тут я, такая, хлоп, в белом пальто стою красивая, и четыре эпизода –два по изнасилованию, два по убийству, ах-хах-ха. Алешин, только пришел тогда, был в ярости, он-то хотел всех нагнуть и наказать, а мы за счет раскрытий убийств выстрелили и обогнали даже Убойный отдел Управления. Ему звонит начальник Управления и орет, типа, какого хера, ты вперед батьки в пекло? Ой, я, конечно, получила знатно тогда, но насколько мне было приятно умыть Алешина, и Люду эту сраную, и МММ, да что там МММ, систему! – девушка победоносно подняла вверх указательный палец и засмеялась, а затем уже спокойнее продолжила, ее язык чуть заплетался, – а вообще, Остап, иди к нему!

– Сейчас? – уточнил Остап

– Нет, конечно, когда рабочая неделя начнется, дурак, а знаешь почему?

– Почему?

– Да потому что ты об этом мечтал, Чикаго! Человек имеет право на счастье, – девушка икнула.

– По-твоему это счастье ловить убийц? – удивился Остап, наливая себе и Марине «Ballantines», поскольку остальной алкоголь, стоявший на столе, у них закончился.

– Ну, я это, ик, фигурально… ну ты понял. Ой, слушай, я что думаю, у меня приятельница Полина Ищенко в ЦОРИ…

– Отличная фамилия, для опера, – Остап засмеялся.

Взгляд Марины неожиданно прояснился:

– Так вот, если ты ей отправишь бумажный запрос, она скорее всего ответит, что ничего не нашла и не установила. А вот если ее попрошу Я (Марина ткнула себя пальцем в белую кожу груди на уровне выреза платья), она сможет покопать сильнее на предмет похожих преступлений и лиц, которые их совершили. В базе может не быть информации, которая есть у нее на бумаге, она – тот еще Плюшкин²⁴ – девушка закончила фразу и взгляд вновь покрылся масляной алкогольной поволокой.

– И что-же сделаешь?

– Разумеется.

Они сидели на кухне, пьяные, но довольные друг другом. Что чувствовала Марина, Остап не знал, но он чувствовал тепло и уважение, которые в этот момент в недрах его сознания пинались ногами желания трахнуть эту молодую оперативницу прямо здесь и сейчас.

Они проболтали еще около двух часов. В калейдоскопе общения, темы варьировались от первой любви до поэзии, и от рабочих сплетен до трудностей строительства отношений. Ему было хорошо и легко, он не испытывал ни трудностей в общении, ни желания ей угодить, с Мариной все казалось на удивление простым и понятным. Обычно стеснительная и скованная, она, как бутон цветка начала раскрываться навстречу Остапу, он ощущал этот аромат каждой частичкой своей кожи от затылка до кончиков пальцев ног.

В какой-то момент Марина поднялась с насиженной табуретки и взяла пустые бутылки, стоявшие на столе, чтобы отнести их до прожорливого мусорного ведра, традиционно обитавшего в ящике под раковиной. Когда она проходила мимо Остапа, ее мотнуло в сторону, и девушка неожиданно и для себя, и для мужчины оказалась у того на коленях. Остап одной рукой приобнял ее за талию, в то время, как другая, легла Марине на бедро. Рукой через тонкую ткань платья Остап почувствовал, что на девушке чулки, а вовсе не колготки, как он подумал изначально. Подготовка или совпадение?

Марина некоторое время затуманенными серыми глазами смотрела на Остапа, а затем предварительно поставив бутылки на стол, обвила руками его шею и нежно поцеловала. Губы алыми лепестками скользили по грубой коже его лица и носа. Остап ответил девушке, но та в какой-то момент остановилась.

– Чикаго, я совру, если скажу, что этого не хочу, но, пожалуйста, давай не сегодня, позволь мне сохранить хотя бы остатки гордости… На первом свидании – это блядство! Вот! Она чмокнула его в не раз поломанный нос.

– Конечно, моя королева, – ответил Остап голосом главного героя бульварного американского нуара, опутанного чарами роковой красотки (Ох, как тяжело ему далась эта фраза), – но я надеюсь на продолжение… Желательно скоро.

– Проводи меня до кровати, я боюсь, что не… дойду, – Марина сглотнула слюну, и, нехотя поднялась с коленей Остапа, он был уверен, что все это время она чувствовала его эрекцию.

***

У него не было секса почти месяц, но дружба, как оказалось, была пока в приоритете. Он отвел оперативницу в зал и, не снимая с нее одежды, уложил на диван ее родителей, укрыл одеялом, и уже через пару минут девушка умиротворенно посапывала, наблюдая сны, как он надеялся только самые приятные. Он некоторое время посидел на кухне, после чего взял со стола остатки «Ballantines» и выпрыгнул в мутный темный океан большого города.

Он хотел, было, вызвать такси, памятуя о том, что завтра планировал выйти на работу, но ехать никуда не хотелось. Впервые, за долгое время, может от приятных эмоций от встречи с Мариной, может от воздействия алкоголя (хотя пил он фактически каждый день), может от морозного воздуха огромного города, на кожу которого белым пеплом неожиданно выпал снег, он смог хотя бы на несколько минут влюбиться в Москву.

Так он и сидел перед подъездом, потягивая остатки виски из бутылки и созерцая невнятный шум и гул города, изредка мешавшийся с недовольным клекотом клаксонов и ревом мигалок. Город почему-то и не думал засыпать, а Остап вскоре все-таки вызвал такси и отправился домой, где, по традиции, в обнимку, с бутылкой, задремал, в пятый раз пересматривая «Драйв» с Райаном Гослингом.

***

Остап проснулся около одиннадцати утра в сидячем положении, нашел в телефоне сообщение с извинениями за плохое поведение от Марины. Попытки дозвониться до девушки успехом не увенчались. Он принял душ, съел остатки засохшей пиццы из холодильника, выпил кружку горячего растворимого кофе. Желания жить и тем более работать это не прибавило, голова традиционно после пятницы гудела от количества выпитого, хотелось опохмелиться, но Остап пресек это внутреннее желание, хоть и решил отложить поездку в отдел до вечера.

Голову не покидали воспоминания о вчерашнем вечере, он оставил терпкие теплые воспоминания с небольшим налетом кофейной горечи и разочарования. Разочарование было вызвано, не Мариной, разумеется, нет, скорее упущенными возможностями и тоской, он скучал по ней, хотя это для него было совсем несвойственно.

Промаявшись до четырех дня, Остап принял таблетку «Антиполицай», на случай, если вдруг в отделе неожиданно решит поработать кто-то из руководства, и выдвинулся из квартиры.

Заснеженная Москва выглядела чуть веселей чем обычно, снег нельзя было назвать первым, он уже выпадал в начале октября, но был шанс, что именно эти белесые и не успевшие покрыться грязью хлопья станут для кого-то началом новой сказки, легенды и истории. Сам Остап в сказки, разумеется, давно не верил, и по его личному наблюдению, «стакан был скорее пуст» уже года четыре.

До работы пешком было около тридцати пяти минут, он решил прогуляться, чтобы заодно проветрить голову. Именно сегодня, на улицах, проспектах и в дворах было почему-то людно: дети играли на площадках, в скверах целовались парочки, даже вездесущие вороны горланили не так зловеще, как обычно.

Уже издали, находясь за оградой отдела, он заметил укоризненное выражение заснеженных круглых фар его черного «Фольсваген Гольф» одна тысяча девятьсот девяностого года выпуска. Эту красавицу (да-да, Остап отождествлял машину именно с девушкой) он приобрел сразу по приезду в столицу, на деньги, вырученные от продажи предыдущего автомобиля и жалования, которое получил по увольнению с последнего места работы. Он сразу влюбился в эту крошку. Почувствовал некую связь с ней, и относиться, как к вещи, не мог и по сей день. Вот и сейчас, он подошел к автомобилю и обмолвился с ним парой слов, извинившись за свое вчерашнее поведение. Затем открыл водительскую дверь и, достав щетку, любовно смел с черного корпуса и фар снег. Далее на всякий случай завел двигатель проверить не промерз ли тот за ночь, и лишь убедившись, что машина больше на него не обижается, отправился в отдел.

Внутри было пустынно, работала лишь дежурная часть, да круглосуточные наряды патрульно-постовой службы. Дежурной следственно-оперативной группы видно не было, толи они были на выезде, толи закрылись по кабинетам и занимались своими делами.

Остап открыл дверь в свою берлогу, стряхнул со шляпы и пальто снег, после чего с нежностью определил их место на вешалке. В кабинете пахло смесью пота, пыли и бумаг. Остап открыл форточку окна, за что он всегда любил работать в выходные, так это за возможность покурить в кабинете. Его кабинет, по причине того, что был введен в эксплуатацию на месте какого-то служебного помещения, единственным в отделе, не обладал системой пожарной сигнализации, поэтому, работающие в выходные сотрудники с упоением проводили свое время в кабинете Остапа с сигареткой, а иногда и не только с ней.

Остап машинально нажал кнопку включения компьютера и удовлетворенно закурил. Первое, что он решил сделать – это закрыть еще несколько материалов, ради старика МММ. Работа была рутинная, но необходимая. Остап поставил электрический чайник и погрузился в чтение. Уже через пару часов благодаря смекалке было побеждено аж три мелких дельца, которые можно было передавать в следствие для возбуждения бесперспективного уголовного дела, и Остап, посчитав, что трудовая повинность выполнена принялся за формирование подборки убийцы-поджигателя.

Он полностью откопировал материалы дела, оставленные Всеволодом Ивановичем и погрузился в чтение. Что он имел на сегодняшний день: версий пока было четыре. Он взял чистый лист бумаги, и разделил его вертикальной полосой на две равных части… С одной стороны, Остап писал версию, а с другой – небрежным почерком то, что может сделать для ее проверки, через какое-то время, он имел перед собой примерно следующую таблицу.

это мог сделать кто-то из круга общения убитой.

Опросы, отработка этого долбанного круга, наведение справок, запросы по месту жительства, регистрации, поговорить с участковым, хозяин гаража?

Серийный маньяк (только бы не он)

ЦОРИ, спросить у Марины, найти в ГЛАВКе нормального аналитика, ступор… (в этот момент Остап подумал, что он никогда не расследовал дела подобного рода, и опыта ему в этих вопросах явно не достает)

Психопат

Запросы в «дурки», а там посмотрим…

База ЦОРИ – дела, по которым вынесено решение о ПММХ (принудительные меры медицинского характера) по Москве за последние лет десять… Сложно, но можно.

Тюремные друзья

Смотри первую версию, а там посмотрим…

На всякий случай оперативник добавил в первую версию – мотивы ревности и долгов, хотя куда там. Убивать из-за ста рублей, лучше уж просто опустить почки, отоварить по первое число, чтоб к утру получить долг, с мертвого-то какой толк.

Версия про «тюремных друзей» к Остапу пришла в последнюю очередь, но даже, если это было бы так, как в этой, так и по всем версиям, убивал и жег женщину – человек с явными отклонениями в психике. Чтобы убедиться в этом, Остап еще раз взглянул на фотографии, сделанные Олесей.

Дальше он позвонил участковому Паше Сафонову и попросил пробить, знает ли кто-то из его коллег по цеху убитую.

– Паш, ты только не свети особо, что она уже покойница, нездоровый интерес вызовет, что я этим занимаюсь, хоть и не должен, и по отделу разлетится, сам знаешь, хорошо?

–Да понял я, ну руководство-то про убийство знает, а вот участковые пока не все, потому что, кто в дневную, кто в ночную, но я поспрашиваю аккуратненько.

Остап поблагодарил приятеля – участкового за помощь и положил трубку. Конечно, в понедельник можно будет уточнить информацию кто на женщину составлял протоколы, но Остап подумал, что по звонку это сделать быстрее.

Павел отзвонился через полчаса:

–Ну, короче, Остап, у нас в отделе девчонка эта знакома, действительно по договоренности, и при должном подогреве, она без проблем подписывала административные протоколы, составленные на нее…

–А кто чаще всего с ней общался?

–Чаще всего, Женька Ефремов, она к нему отмечаться ходила, как условно досрочно освобожденная.

–Ну – понятно, – мягко сказал Остап, – доверительные отношения сложились, может и «постукивала» по мелочи, ты мне можешь дать мобильный телефон Ефремова?

–Он тебе позвонит где-то через час-полтора, как из-за руля выйдет, жену куда-то повез, – Паша откашлялся в трубку, – я ему сказал, что дело – дрянь, он, по-моему, в шоке был, молодой еще, ты там не дави на него особо, нормальный парень.

–Я тебя услышал, спасибо за помощь, на связи, – он положил трубку.

Хоть какая-то зацепка относительно личности убитой, ведь до этого момента, у него не было ни единой души, которая бы общалась с Анной Япуряну.

Остап подготовил запросы о судимостях убитой, формальность, но тем не менее необходимая, а затем принялся искать вчерашний день, в поисках следов людей, которые работали на месте преступления. На удивление, несмотря на субботу, и в дежурной части противопожарной службы, и в пункте скорой помощи, ему вежливо предоставили все данные, а с большей частью людей и вовсе удалось поговорить, и они честно пообещали выслать к понедельнику фотографии следов своей обуви. Остап честно выполнил это поручение следователя, хотя сам, почти не сомневался в том, что интересующие их следы – были обнаружены ими в пятницу, во вскрытом гараже.

Где-то через пару часов, когда он уже собирался домой позвонил участковый Ефремов, изрядно напуганный, почти до заикания:

–Осс-тап Евгеньевич, это лейтенант Ефремов, мне Паша Сафонов сказал вам набрать, там, что-то с Анной, в смысле, не совсем хорошее…

–А, да, привет, – по-свойски начал Остап, – ты ее когда последний раз видел?

–Да в среду видел, отмечаться она приходила, – участковый явно не понимал к чему вел оперативник, он еще за время работы не успел поднабраться правильной участковой наглости, и спросить о судьбе женщины, толи не подумал, толи боялся.

–Да убили ее, Жень, я слышал она твоим была человечком?

В трубке повисло молчание, пока наконец, участковый, видимо, не осмыслив полученную информацию, не переспросил:

–Как убили? За что? Не понимаю, она же безобидная была совсем.

–Жень, давай по телефону это не будем обсуждать, у тебя нет времени подъехать куда-нибудь переговорить?

–Да я жену только к родственникам увез, в Можайск.

«Та еще жопа мира», – подумал про себя Остап.

–Ну тогда давай хоть по вацапу созвонимся, а то мало ли кто нас слушает. Набери мне на этот же номер. Через минуту Остап и молодой участковый уже снова находились по разные стороны разговора, и Остап взял инициативу в свои руки:

–С кем она общалась, где жила не знаешь?

–Да особо ни с кем, – грустно ответил участковый, – ну пила, но она тихая была совсем, не наглая, даже денег не попросит лишний раз. Жила, да я точно не знаю, но если она мне нужна была, я через батюшку в церкви на районе на нее выходил, может там и жила где-то?

–Она набожная была?

–Да, вроде бы, ну не так чтобы прямо это заметно было, – Остап услышал, как на другом конце трубке, участковый прикурил сигарету и глубоко затянулся, тоже сделал и он сам, – а что за церковь не знаешь?

–Да на районе, у нас, новая относительно, кажется, маленькая такая, там, кстати, подсобное хозяйство есть, может там и жила и вправду.

–Это которая, от метро метров в пятистах, в сторону области?

–Да, да, я просто в церковных делах не особо…

–Жень, а скинь мне номер батюшки, или через кого ты там ее ищешь, когда нужна? – Остап не вынимая сигареты из зубов, принялся искать расположение церкви на карте, висящей на стене.

–Да само собой, сейчас скину, отец Андрей, но его там может уже и не быть сегодня, суббота, – участковый окончательно успокоился, доброжелательная манера Остапа сделала свое дело, да и далек на самом деле был оперативник от мысли, что участковый убил, изнасиловал и сжег прикормленного собой же человека.

–Жень, ты в понедельник зайди ко мне тогда, двести тринадцатый кабинет, хорошо? Надо допроситься, чтобы церковь у нас начала фигурировать, ну а так – спасибо тебе. Да, ни в коем случае не бойся, руководству лучше пока не говори, тебя никто ни в чем не подозревает, я просто в группе по делу.

–Я тебя понял, зайду, но только после обеда, я в ночь.

–Принял.

Единственной ложью Остапа было то, что подозревать он привык всех и во всем, но ему крайне важно было успокоить молодого участкового, чтобы тот не побежал все докладывать непосредственному начальнику, тем самым не наломав дров, которые упали бы прямиком на голову Остапа. Через пять минут у оперативника был мобильный телефон отца Андрея. Он взглянул на часы – полдевятого вечера. Быстро же они наступили…Отрывать людей в такое «святое» время, как суббота, Остап не стал. По делу появилась хоть какая-то наработка, которая, если верить и строить предположения исходя из этой версии, как минимум, объясняла наличие свежевыстиранного белья у убитой.

Он собрался домой, закрыл кабинет, оставив для проветривания форточку, после чего, не торопясь, пошел по коридору отдела, пропахшему притащенными за ночь бомжами и мигрантами, а также дешевым ремонтом.

Перегнав автомобиль к дому, остатки дня и выходных у Остапа не отличались особыми изысками. Пара бутылок виски, холостяцкая неказистая еда в виде пельменей, фильмы, просмотры новостей и криминальных хроник. Он был сильно удивлен тому, что ни в огрызок, оставшийся от субботы, ни в воскресенье, ни одна живая душа не захотела ему позвонить или написать, даже Марина, а он, несмотря на терпкий и горьковатый вкус одиночества, был этому счастлив. В воскресенье, уже около трех часов дня Остап отказался от употребления алкоголя, неделя предстояла трудная, и начинать ее с больной головы не хотелось совершенно.

***

В понедельник Остап без опозданий прибыл на работу, без проблем найдя место на небольшой парковке перед отделом полиции. Снег за выходные успел растаять, и газоны вокруг, представляли собой сырое грязное месиво, перемежающееся с жухлой травой, окурками и бытовым мусором, которые проходящие мимо жители Москвы не удосуживались доносить до баков, урн и контейнеров. Рассвет еще не наступил, и черное тяжелое небо гигантским скомканным листом бумаги затянуло свет. К отделу постепенно съезжались сотрудники полиции, группируясь небольшими кучками для перекуров перед традиционным для понедельника оперативным совещанием.

За что Остап любил оперативку в понедельник, так это за то, что на нем доводили положенное гражданско-правовое информирование. В отделе, с приходом подполковника Алешина, этому стали уделять куда большее внимание, в итоге доведение информации о взяточниках, подвигах, борьбе с терроризмом и самых резонансных преступлениях прошедшей недели, мировых новостях под эгидой «великолепной» политики Российского МИДа затягивались на добрые час-полтора. Остап, сидящий фактически на галерке, зря времени не терял и предпочитал проводить его с пользой, а именно, проспать. В случае необходимости проснуться, его всегда одергивала Марина, сидящая по соседству.

Остап докурил сигарету и прошел в здание отдела полиции. Понедельник был традиционно суетливым днем, всюду сновали не выспавшиеся и не успевшие отдохнуть мужчины и женщины в полицейской форме. Требование ее одевать на оперативные совещания также являлось управленческим нововведением вновь назначенного Алешина. Остап поднялся в свой кабинет, и попав внутрь, закрыл дверь на ключ, переоделся в форму (дурацкое все-таки требование), взял блокнот с ручкой и отправился на оперативное совещание.

Марина, чуть смущенная сидела на положенном месте, и тактично убрала ноги, пропуская его мимо себя. Остап проницательно взглянул на девушку, та исподлобья посмотрела в ответ:

–Привет, Чикаго, я себя плохо вела, да?

–Привет, да нет, подруга, ты вела себя отлично, и – начал было Остап.

–Плохо, Остап, а главное, – она с задумчивым видом уставилась мимо оперативника, – я ведь на этом не остановилась…

–Да ладно? – Остап широко улыбнулся, – Добро пожаловать в клуб!

–Какой?

–Анонимных алкогольвят, – Остап загадочно округлил глаза, произнося это слово.

–Фу таким быть, – Марина сморщилась, – Короче, Чикаго. Ты уехал, я спать легла (ну это-то я в курсе, подумал про себя Остап, а ведь вполне могла и не лечь), проснулась где-то в семь утра, нашла еще текилу, выпила ее, водой причем запивала, зачем-то музыку включила, причем «Максим», ты понимаешь? «Максим», – Марина уставилась на Остапа своими, казалось, полными отчаяния глазами…

–Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой, – запел ей тихонько в ответ Остап, – Встречать рассвет…

–Тьфу, замолчи, – Марина выпучила глаза, поджав губы, а Остап откровенно заржал… – Так, соседи снизу прибежали, у них ребенок маленький, – Остап со смеха уткнул руки в ладони… – Говорят, вы что делаете, и я такая в мятом платье с размазанной косметикой, босиком, но зато с половиной бутылки текилы, бля, позорище…

Остап хотел ее подбодрить и рассказать какую-нибудь похожую историю про себя, нов этот момент в помещение гудящего десятками голосов актового зала, вошло руководство во главе с майором Алешиным.

–Ладно, потом, – Остап похлопал Марину ладонью по колену. Девушка смутилась, но ничего не сказала.

Следующий час прошел, как и ожидалось, великолепно, и Остап лишь чудом не захрапев, проснулся лишь один раз, когда сотрудник кадровой службы, ответственный за государственное правовое информирование, еще раз сообщил скупую сводку, касающуюся жестокого убийства, произошедшего на территории отдела. Майор Алешин к середине государственного правового информирования покинул актовый зал, но спустя десять минут вновь заглянул в двери:

–Марков, Сомов, срочно ко мне!

Вновь засыпающий Остап не обратил бы на этот вызов, если бы не Марина, которая от души приложила его локтем в бок. Оперативник осатанело уставился на девушку, и глупо смотрел на нее, пока та не пересказала требование руководителя отдела. Максим Михайлович, пыхтя и спотыкаясь, уже услужливо семенил на зов руководства. Остап аккуратно двинулся следом, причина вызова на девяносто пять процентов, ему была известна.

***

Не удостоив взглядом секретаршу, скучающую перед компьютером, Остап и Максим Михайлович проследовали из приемной сразу в кабинет Алешина. Тот являл собой просторное помещение с большим, почти панорамным окном, странным образом, не вязавшимся с общей архитектурой здания (как и сам номенклатурный Алешин – с руководством этой клоакой). Посреди кабинета стоял большой прямоугольный лакированный стол для совещаний, к нему вплотную, образуя букву «Т» был приставлен стол самого руководителя с небольшим ноутбуком марки «Яблоко» на своей поверхности. Было в кабинете несколько просторных шкафов, пара пальм в горшках. На подоконнике стояла пепельница (значит, не один я курю прямо в отделе, машинально отметил Остап). Алешин стоял возле своего стола был мрачен и даже слегка озадачен. Он машинально предложил Максиму Михайловичу и Остапу сесть, затем сел сам.

–Максим Михайлович, с сегодняшнего дня Остап Евгеньевич официально откомандирован для работы по убийству, – сбивчиво начал Алешин не то подтверждая данный факт, не то ставя его под сомнение.

–По пятничному? – старый бульдог, казалось, выглядел шокированным.