Kitabı oku: «Взметайся, разум мой, в небесны дали», sayfa 4

Открыв врата пошире для сомнений…

 
Открыв врата пошире для сомнений,
Постичь желая Пушкина секрет,
Я погружаюсь в зыбкость отражений,
Пишу в себе его автопортрет.
 
 
Начало и конец соединяя,
Свернув идеи все в одну спираль.
Дотронувшись до дуба, размышляя,
Ищу в строках поэта я Грааль.
 
 
Ловлю душой в потоке слов движенье,
И леший мне сегодня не указ.
Получено от Бога дозволенье
Услышать ненароком тайный Сказ.
 
 
Вне времени, пространства и устоев
Читаю я сафьянную тетрадь.
И, собирая пушкинских изгоев,
Желаю необъятное объять.
 
 
И свет дарует мне слова простые,
Из них плету во мгле златую цепь,
А думы, словно кольца вековые,
Уносятся в космическую степь.
 
 
И там, познав душой миры иные,
У Лукоморья вижу в тишине,
Как по волнам виденья роковые
Всё ближе придвигаются ко мне.
 
 
Я ощущаю в них немой порядок,
Лежащий тайно в пушкинских стихах,
Как на российских землях отпечаток,
Оставленный в пророческих ключах.
 

Кружись, кружись, мой разум, в страстном танце…

 
Кружись, кружись, мой разум, в страстном танце,
Зажатый между солнцем и луной.
На небе, залитом густым багрянцем,
Прошу, найди путь к памяти земной.
 
 
Внутри коры – клокочущая лава,
А на Земле – зелёная трава.
И льётся, льётся музыка лукаво,
Заманивая силой колдовства.
 
 
И, открывая перед Богом двери,
Впускает в разум свет и чистоту.
В больничном белоснежном интерьере
Пытается постигнуть красоту.
 
 
О, музыка! Всё для тебя возможно!
Ты в силах мир перевернуть вверх дном.
Вот так, с улыбкой милой, осторожно,
Пустить конец спектакля кувырком.
 

Желая вынырнуть из суеты…

 
Желая вынырнуть из суеты,
Глотаешь воздух мирозданья.
Осознавая, как ничтожен ты
В попытках поделить сознанье.
 
 
Частичка остаётся в толчее,
Страстей забавная игрушка.
Она живёт в привычной колее,
Как безобидная старушка.
 
 
Не причиняя никому вреда,
Ворча забавно на соседей,
Лишь взглядом провожает поезда
Несущих годы лихолетий.
 
 
Другая часть, презрев в душе покой,
Достигнуть потолка стремится.
С наскока с серостью вступает в бой,
Не помышляя мелочиться.
 
 
Историю взяв смело под уздцы,
Галопом скачет по равнине.
Не забывая оставлять рубцы,
Стихов сверкающих рубины…
 
 
Сознание для них – единый дом.
Они хотели вмиг бы разделиться,
Но в мире, к сожалению, земном
Друг с другом им приходиться мириться.
 

В других мирах ища себя…

 
В других мирах ища себя,
Копируя сознанье,
Ты множишь формы бытия
В потоках мирозданья.
 
 
Не понимая, что и как,
И где зарыты смыслы,
Ты под уздцы берёшь бардак,
Внося златые числа.
 
 
Они становятся рядком,
Системно и попарно.
И мысли крутятся кольцом,
Безумно и коварно.
 
 
И сущности из темноты
Выходят, словно Боги.
В зеркальных кубах Красоты
Они несут истоки.
 
 
Первопричинности миров,
Случайности забавы,
Жестокий свет от чёрных льдов
И сладкий вкус отравы.
 
 
Но где же всё во всём искать?
Где истина сокрыта?
Нам не дано её познать
В границах алфавита…
 

Ворон

 
Вокруг меня растут деревья,
И ворон каркает в листве.
Он призывает сновиденья
В моей возникнуть голове.
 
 
Пусть расцветёт ольха зелёна,
Пусть дуб накроет разум мой,
И яблоня, познав Ньютона,
Родною станет мне сестрой.
 
 
А я себя представлю клёном,
Мостом, лежащим на реке.
От тёмных сил живым заслоном,
Держащим землю на замке.
 
 
Вода, бегущая по кругу,
Свершает тайный ритуал,
А ворон мне твердит науку
О силе водяных зеркал.
 
 
И я гляжу на гладь речную,
Во сне тревожа сам себя,
И пью с чертями мировую,
Безумно ангелов любя.
 

Грядущих дней испить водицы…

 
Грядущих дней испить водицы,
Воздушных замков красотой.
Желаешь ты познать страницы
Ещё не пройденных судьбой.
 
 
Следы иллюзий на равнине,
Где нет оврагов и холмов,
И погрузившись в море сине,
Достигнуть райских островов.
 
 
И в желтизне песков крупицы,
Зарывшись в счастье с головой,
Не видеть алые зарницы,
Держащих в поднебесье строй.
 
 
Не знать, что смерть гуляет рядом
Голодным волком по земле,
И кто-то, упиваясь ядом,
Посуду бьёт навеселе.
 
 
Пусть веселится люд дремучий.
Тебе до них, как с высоты.
Стремясь понять язык созвучий,
Ты достигаешь слепоты.
 
 
Закрыв глаза, витаешь в далях,
Урча задумчиво под нос.
Слова раздвинув на скрижалях,
В тебя вселяется Христос.
 

Не будь тебя…

 
Не будь тебя, я б не был в этом мире.
Следы свои не оставлял в стихах.
И не играл с прискорбием на лире,
Бродя один в сомнительных мечтах.
 
 
Где я сейчас, там пустота б сияла,
И в пустоте отсутствовал Господь.
Меня б ничто тогда не вдохновляло,
Меня никто не смог бы расколоть.
 
 
Я был ничей в космическом пространстве,
Аморфным «Я», летающим во мгле,
Мечтающим о неком постоянстве
В земных оковах страстных на Земле.
 
 
Но ты решил, и свет пролился в душу,
И я стал «Я», таким же, как и все.
Но знал ты, что однажды я не струшу
Промчаться по нейтральной полосе.
 
 
И между молотом и наковальней,
Ты чувствовал, что я найду свой крест.
Живя в своём мирке парадоксальном,
Я буду созидать, пока не надоест.
 

Рябина

 
В восторге я, когда цветёт рябина,
Пронзая осень красною стрелой.
Как в серости Мария Магдалина
Едва Христа касается рукой.
 
 
Садовник превращается в святого,
Святой – в свету становится рабом.
И, погружаясь в воды внеземного,
Сливается всей сущностью с Отцом.
 
 
Я знаю, что в контрасте скрыты знаки,
А в знаках хитро вкраплены слова.
И кровоточат на ветру зигзаги,
Плетя из наших судеб кружева,
 
 
Болтушка-Время тикает уныло,
Крадя скупые зёрна тишины.
Давно по осени душа остыла
И стёрла в нас рябиновые сны.
 
 
Мы не поэты, нет, мы только пешки,
Хотя в большой Божественной игре.
Уходим мы с доски, ворча, без спешки,
Лишь ставя крестики на алтаре.
 
 
Ища в благополучии подтексты,
В себе перестаём искать себя.
С небес черпаем мы идеи бегства
В рябиновые тайные края.
 

Безумие

 
Безумие – диагноз или страсть?
Сдирающее чинность и порядок,
Оно берёт над человеком власть
И окунает в пёстрый мир загадок.
 
 
Кромсая разум вдоль и поперёк,
Чертя каракули на небосклоне,
Безумие, как злой коварный рок,
Исходит жаром в пограничной зоне.
 
 
И низвергает пламя изо рта,
Связав слова запутанною нитью.
Сжигает все основы у хребта
С невероятной неприкрытой прытью.
 
 
Но, смыв грязищу всю с себя дождём
И не поддавшись бесноватым чарам,
Безумие, очистившись огнём,
Становится однажды Божьим даром.
 

Иллюзии

 
Иллюзий свет для нас приятен.
В лучах его желая жить,
Мы отвергаем серость пятен,
Душой во мгле стремясь творить.
 
 
Зажги свечу! О, Бог столетий!
Христовых помыслов струна!
В упор не видя мир трагедий,
Мы пьём утопию до дна.
 
 
В нас кровь течёт – лихая речка,
А мост над нею – в дивный рай.
Пусть бьётся с трепетом сердечко,
Нас посылая в первомай.
 
 
И пусть не думают большие
С усами дядьки на коне,
Что мы – фигуры шутовские,
Чудные, на своей волне.
 
 
С иллюзией нас породнила
Одна-единственная мысль,
Что смертны мы, и в этом сила,
И в этом скрыта наша жизнь.
 

Любая мысль нуждается в дороге…

 
Любая мысль нуждается в дороге,
Любой рассказ желает тишины.
Прозрение, гния в сыром остроге,
Своей постичь не сможет вышины.
 
 
И существуя в теле лилипута,
Сорвавшись со скалы, стремится вниз.
Туда, в пучину сладкого уюта,
Перерождаясь вдруг в простой каприз.
 
 
Себе похлопав радостно в ладоши,
Прозрение уходит на покой.
И умирают рыжие Гавроши –
Мои идеи – рядышком с мечтой.
 
 
И холмики похожи на сугробы,
По ним плывёт в печали дивный стих.
В потёртой с виду арестантской робе,
Из ниток рыжих сшитой колдовских.
 
 
Но, может быть, однажды бросив кости,
Фортуна мне подкинет шесть гоша.
Я напрошусь к тому, кто сверху, в гости
И поднимусь с надеждой, не спеша.
 

Огонь эмоций

 
Сжимаясь внутренне до точки,
Почти исчезнув в свете дня,
Себя не слыша в оболочке,
Я закрываюсь от огня.
 
 
Пылай, гори, огонь эмоций,
Сжигая всё и вся вокруг,
И, раздавая стопку лоций,
Подсаживай людей на крюк.
 
 
Ты красный дьявол, разрушитель,
В мозгу живёшь простых людей.
И однозначный искуситель
В пространстве собственных страстей.
 
 
Но я не раб. Отвергнув пламя,
Я быть желаю жгучим льдом.
Подняв затоптанное знамя,
Я страстно в бой вступлю с врагом.
 
 
Но, победив его в угаре,
Проснусь от затяжного сна.
Пойму я, что, живя в кошмаре,
Наш мир не может без огня.