Kitabı oku: «S-T-I-K-S. Ганслер 2», sayfa 4

Глава 4. С гранатой в голове

В этот раз я решил побродить прямо под нашим жилым этажом. Сюда мы спускались только по делам, а мародёрили выше, но там почти всё выгребли, и надо было подниматься совсем высоко. Хотелось поближе и в тепле. Вот моя природная лень сюда и привела. Я рыскал по квартирам в поисках очередного полезного. Зимовка обещала быть долгой, и каждый ресурс, который можно было использовать для отопления, аккуратно собирался. Годилось всё, лишь бы горело и не давало ядовитого нажористого пластикового дыма. Рыбные консервы с маслом, свечи, которые использовались для декора, косметика, ароматические масла, лекарства, духи и просто нормальный деревянный стул оказывались моей добычей. В модном небоскрёбе вещей, пригодных для печки, оказалось не так много. Даже глянцевые журналы горели, давая уйму едкого дыма, а про дизайнерскую мебель и натуральные стеновые панели молчу. Нормализованная смолами древесина горела плохо, зато воняла больше, чем если бы просто топили полиэтиленовыми пакетами. Очень радовали учебники, натуральная косметика и гигантские запасы ароматических масел, которых в каждой ванной были просто астрономические количества.

На фига надо? Наша энергоэффективная экологически чистая электростанция постепенно сдыхала. Из первоначальных сорока киловатт осталось только семь. Панели на крыше одна за другой выходили из строя, а под порывами ветра на морозе ветряк давно сдох, намертво заклинив. Теперь работали только те солнечные батареи, которые мы перетащили в безветренное помещение. Внутри комнаты была такая же температура в минус шестьдесят градусов, и весь небоскрёб давным-давно промёрз, но, не подверженные порывам ветра, эти элементы пока держались. На одну квартиру электричества хватало с лихвой, и даже удалось вновь обогреть коридоры нашего этажа после разгрома от летающей твари, но на сколько этого хватит? Вот мы и таскали, всё, что годилось на растопку, в нашу норку, где во второй квартире смастерили вполне себе нормальную печь из огромной керамической вазы, дополнив дымоходом и заслонкой. Теперь огонь в вазе не ревел, продуваемый сквозняком, а горел, как положено дровяной печи, раскаляя керамические стенки и отдавая тепло помещению. Теперь все, как заправские бобры, тащили дрова со всей округи, ожидая того момента, когда электричество закончится и единственным источником тепла станет огонь.

Этаж под нами, по которому я сейчас бродил, тоже держали тёплым. Температура так себе, градусов пять тепла, дикая влажность, и тут постоянно текла вода. Мы специально поставили сюда тепловентилятор. На этот этаж мы выводили влагу. Про воду я сказал не случайно. Перед началом нашего сидения женщины наполнили ванны в некоторых квартирах, налили воду в декоративные вазы и просто кастрюли, но кто же знал, что нам тут столько сидеть? Когда начался холод, мы получили ещё один источник воды. В помещениях, которые мы обогревали, постоянно скапливался конденсат. Он был на окнах, на стенах, везде. Мы отводили его вниз, не желая терять воду, и именно поэтому тоже держали на этом этаже плюсовую температуру. Корейцы организовали кучу водостоков, отводя текущие капли со стёкол прямо в пол, просверлив дыры в перекрытии на этаж ниже. Капающая с потолка вода прямо по полу стекала на техническую лестницу, где стоял огромный металлический многоугольник. Просто жбан. Для чего он предназначен, не знали даже Ким с Джампом.

Вот туда я и бежал, ориентируясь на звуки музыки. Скрипка пела, грустно и надрывно. Мотнул головой, но продолжал слышать звуки. Алёнушка? Она всё время таскала этот странный музыкальный инструмент с собой. Для чего – не знаю. Я подбежал, ориентируясь на слух, и чуть сам не улетел вниз.

Сооружение было сделано из нержавеющей стали и просто стояло. Мы его превратили в отличный накопитель воды. Высотой штука была метра два с половиной, и размещалось это сооружение на переходе между этажами. Вопреки всем правилам техники безопасности, перил перед ёмкостью не было. Просто идёт пол-лестницы нашего этажа, а затем провал ко дну жбана, почти на три метра вниз, куда стекали ручейки конденсата. Безалаберность, крайне несвойственная корейцам, которые были буквально помешаны на предупреждениях о бытовых опасностях.

Как раз оттуда и шли звуки скрипки. Девочка стояла по пояс в ледяной воде, дрожа всем телом и что-то шепча синими от переохлаждения губами. Наверное, она не могла больше кричать и начала играть, подавая о себе знак. Если кинуть ей верёвку, то она в таком состоянии даже руки разжать не сможет, чтобы скрипку бросить. Ухватить я её не мог – было слишком низко. Как только она меня увидела, слегка улыбнулась, посмотрела взглядом, полным надежды, и силы покинули её тело. Ноги подкосились, и она начала тонуть. Девочка дёргалась и захлёбывалась. Блин! Вот же блин!

Не знаю, откуда взялась идея. Выхватил из разгрузки гранату и тонкую верёвку из рюкзака. Вытащил из-за пазухи карту бомжа, свернул и сунул в кольцо. Я её носил в герметичном пакете, вроде не должна размокнуть. Привязал гранату за запал и кинул вниз. Граната стукнула Алёнушку в лоб, и девочка замерла в той позе, в которой её застал прилетевший между глаз артефакт. Реакция была такая же, как и в прошлый раз, когда я махал картой бомжа у неё перед носом. Немигающий взгляд смотрел сквозь ледяную воду, тело тонуло, а я придерживал гранату на верёвочке, удерживая её у лица девочки. Когда Алёнушка заняла устойчивое положение на дне, я опустил гранату.

– Умничка! Пока так полежи, я сейчас что-нибудь соображу. Главное, никуда не уходи и не уплывай, – скомандовал я и начал думать, что делать дальше.

Идея отлично сработала. Девчонка замерла, перестала биться под водой и захлёбываться. Как и в прошлый раз, когда я показывал карту бомжа, глаза не мигали, движений не было. Вроде как законсервировал.

Бросил оставшийся хвост верёвки на пол, придавил валявшейся рядом железякой, чтобы случайно не сполз в воду. Прочный синтетический трос должен был по идее выдержать килограмм триста, по крайней мере, меня со всей амуницией выдерживал отлично. Удобная штука в походах, если нужно перетащить, подняться, спуститься, связать, а при жизни в небоскрёбе вообще вещь незаменимая, как оказалось, даже в качестве примитивной страховки.

Не зная, сколько скрипачка может пролежать в ледяной воде под стазисом карты бомжа, следующие несколько минут я бегал галопом, пытаясь подыскать что-нибудь подходящее или придумать что-то умное. На глаза попался диковинный подсвечник, выполненный в стиле пиратского якоря-кошки. Заточенные до бритвенной остроты лапы и веретено, покрытое резьбой в виде морских гадов. Скинул свечку и поднял пафосную штуковину. Ого, не дюраль, а реально покрытая декоративной ржавчиной сталь. Попробовал заточку пальцем. Блин, и вправду заточили. Для чего это сделано на предмете интерьера, мне неведомо, остаётся только удивляться, как уборщица не распарывала себе руки, вытирая пыль около этого сооружения. Всё остальное было делом техники. Привязать подсвечник-якорь ко второму концу верёвки и осторожно вытащить девочку из ледяной воды, зацепив за одежду и стараясь удерживать гранату около её лба.

Тащил я её на свой этаж, приложив гранату к голове девчонки, удерживая скрипачку в законсервированном состоянии. В присутствии постороннего волшебного предмета Алёнушка не подавала никаких признаков жизни, не дрожала, не дышала, но я был уверен, что всё продолжится, когда я уберу от её головы карту бомжа.

Перед забеганием на этаж немного сдвинул брови, сделав лицо тревожнее, и начал призывать на помощь окружающих. Все были заняты и меня услышали не сразу, но как только помощь подоспела, я тихо сунул гранату в разгрузку. Алёнушка начала задыхаться и дёргаться. Я занёс её в нашу тёплую квартиру с электрическим подогревом, где её выхватила у меня из рук Рея, перевернула животом вниз, давая воде возможность выйти из лёгких. Все сбегались и включались в суету.

Дружной толпой мы спасали Алёнушку. Рея и супруга довольно умело вытряхивали девчонку, выливая из неё воду, а рядом беспомощно прыгала и размахивала руками Камишка. Уверен, что если бы у Алёнушки была бы вырвана с мясом нога, прострелены оба лёгких, а в позвоночнике торчала индейская стрела, то Камишка отлично обколола бы её обезболивающим, наложила жгуты, шины и остановила кровь с помощью боевых аптечек. Кстати, она всё время с собой такую таскала, а ещё ножницы и жгут на груди, как наши парни с базы. Но в этот раз случай был простой, почти бытовая травма. Девочка всего лишь упала в ёмкость с ледяной водой, проторчала там не пойми сколько и немного утонула, поэтому художница перешла от своей спецназовской медицины к простому размахиванию руками и великому сопереживанию.

Мокрая Алёнушка кричала, билась, выплёвывая из лёгких воду, а затем случайно зацепила рукой нашу временную проводку, разложенную по полу. Электроснабжение делалось в большой спешке, хотя и аккуратно. Всё бы обошлось, но девочку вырвало, залив самопальную переноску небольшой лужей. Скрутки проводов, замотанные скотчем на скорую руку, в лютом холоде для подобной ситуации оказались непригодны. Блевотина отлично проводила ток, а Рея с Вешалкой только успели руки отдёрнуть. Не знаю, сколько у нас там наверху реально осталось киловатт энергии, но все они пошли через небольшое мокрое тело Алёнушки. Её выгнуло, волосы начали сворачиваться, глаза стали белыми блямбами, а по коже пробегали небольшие искорки. Рея ударила ногой по шнуру, отбросив провод от девочки, а у Цефеи белёсым светом засветились кисти рук. Аяши приложила ладони к груди девочки. По удивлённому лицу одарённой было видно, что она ожидала другого эффекта. Цефея повторила светоносное прикладывание, но тело Алёнушки бездвижно лежало посреди натёкших луж, попахивая гарью, и глядело в потолок запёкшимися белками глаз.

Цефея удивлённо и даже испуганно зашептала:

– Почему я её не чувствую? Почему она здесь? А как можно не быть и не умирать? – растерянно задавала вопросы одарённая аяши.

Наверное, Цефея хотела провести какую-то свою чудесную реанимацию очередным недокументированным умением, но что-то пошло не так, и сильно не так.

– Дзям, дзям, дзя… – вбежал в комнату растрёпанный Джамп и замер, рассматривая мёртвую Алёнушку.

Молодой кореец словно чувствовал, где произошла неполадка с электричеством, и прибегал всегда быстро, хотя для обитания выбрал себе квартиру в другом конце коридора. Это были многокомнатные апартаменты, и он жил, обогревая всего одну небольшую комнату-кухню, соорудив себе небольшую печку вроде буржуйки.

Словно давая всем насладиться ситуацией, тело скрипачки немного полежало, а потом начало медленно взлетать, будто кто-то поднимал на руках. На высоте около метра безвольно свисающие руки начало выворачивать, выламывая суставы, напряжённые мышцы разрывались, прорываясь под кожу синюшными кровоподтёками, срастались и увеличивались в объёме. Девочку ломало и выкручивало, позвоночник хрустел и изгибался, кожа рвалась, а на месте разрывов выступали плотные костяные пластины. Всё это происходило на высоте метр-полтора. Тело девочки трансформировалось не пойми во что, росло, превращаясь в груды мышц, роговой брони, клыков и когтей. Откуда бралась вся эта масса, из которой появлялось мясо и кости, было совершенно непонятно.

Руки, ноги и голова девочки уверенно сменились головой и четырьмя лапами зверюги. На этом сходство с животными нашего мира заканчивались. Всё остальное было ни на что не похоже. Если бы я не видел этого своими глазами, то уверено приписал бы такое существо к скульптурам, которые делают в юго-восточной Азии или к мультяшкам родом оттуда же, настолько много мелких и нефункциональных особенностей было на этом могучем теле. В его силе я не сомневался, поэтому пришло время моей цыганочки с выходом.

Пришлось орать, объясняя в двух словах, что она, скорее всего, хорошая. Распихал женщин и встал на линии огня у начинающих поднимать оружие Плутона с Марсом. Братья уже закрыли дырки противогазов и подняли стволы, поэтому в выражениях и скорости произношения я не стеснялся. Я по-прежнему не сомневался, что если бы нас хотели убить, то могли это сделать в любой момент, не заморачиваясь на запугивание, превращение и столь сложные и нерациональные действия.

Пока успокаивал своих членов банды, новоявленное чудовище ещё немного подросло, став в холке не меньше полутора метров. Когти царапали пол, а тело продолжало бугриться мышцами и набирать массу. Нам осталось только забиться в небольшой закуток поближе к выходу, выполняющему роль прихожей, и наблюдать. Судя по всему, трансформация шла к завершению. Нет у меня в голове аналогов. Такое ощущение, что собрали всё лучшее сразу и состряпали боевого хищника. Гибкое, словно у кошки, тело было покрыто мышцами, как у питбуля, и голова словно у крокодила, только не с длинным носом, а у которого овальная, но широкая морда. Лапы были здоровые, когтистые, с убирающимися когтями, но совершенно другие, чем у кошачьих. Всё это было обтянуто плотной кожей и покрыто роговыми пластинами. А самое главное, всё тело существа было расписано рунами, иероглифами, знаками и закорючками в виде татуировок на коже, выжжено шрамами и гравировано на толстых костяных наростах, с огранёнными камнями и металлами разных цветов.

Тело существа прекратило дёргаться и медленно опустилось на пол. На нас посмотрела ехидная морда. Ага, вот готов поклясться, что всё именно так. К моему уху приблизилась супруга и как можно тише прошептала:

– А почему это она на нас так смотрит?

– Думает, кто ей на скрипке играть будет. Такими лапками она-то точно не сможет, – зашептал я в ответ.

Может, и неподходящая ситуация так хихикать, когда в нескольких метрах от тебя маленькая девочка трансформировалась в животину размером с откормленного элитника, но, наверное, такие у меня заскоки психики. Всё было так тихо, что Вешалка мне слова в мозг скорее транслировала, чем шептала, однако, думаю, нас отлично услышали.

Морда животного оскалилась в улыбке. Не уверен, что это было на самом деле, но мне показалось именно так. Словно мышкующая лиса, существо подпрыгнуло до потолка и ударило передними лапами в пол. Наверняка не обошлось без чудесных умений этого мира, и перекрытие получило отличное отверстие на этаж ниже. Мы бросились к дыре. На полу нижнего этажа, еле просматриваясь сквозь облако пыли, стояла бывшая Алёнушка. Она посмотрела на нас. Либо мне пора обращаться к психиатру, либо морда действительно была с ухмылкой. Ещё один прыжок, ещё один удар и ещё одна дыра в бетонном полу. Удар, удар, удар. Существо пробивало проход на нижние ярусы, прорываясь к офисам и торговому центру.

Стиксянину собраться – только подпоясаться. Все давно знают, что нас может застать что угодно и где угодно, поэтому привычка носить с собой в туалет автомат и рюкзак – обычное дело. Возможно, именно из туалета тебе придётся бежать в дальний рейд на несколько недель, и таких ситуаций полно. Алёнушка ещё не продолбила дырку до нижних этажей офисного центра, а мы уже были готовы к спуску.

Глава 5. Традиционное средство передвижения – снова

Задорная зверюга, вылупившаяся из нашей Алёнушки, делала небольшие остановки. На этаже с выбитыми стёклами и заражёнными она лихо раскидала оставшихся в живых тварей. Многих добивать не стала, но даже одного удара лапой хватало, чтобы причинить такие повреждения, чтобы мы не боялись, что кому-то из заражённых будет до нас.

Используя физическую силу братьев-аяши, нас спускали сразу этажей на пять вниз на верёвках, а потом Марс с Плутоном просто лихо прыгали вниз на один этаж, повторяя это нужное количество раз. Прыжки высотой в межэтажное перекрытие их совершенно не смущали, а лёгкость и уверенность, с какой они удерживались на самом краю, не падая ниже, просто вызывали восторг. Зависти не было, подобной акробатикой я всё равно не собирался заниматься, а все остальные комфортно спускались на верёвке.

Что называется, мы шли в полный рост. Там, где наш путь должны были преграждать заражённые, мы находили только трупы, при этом размер и сила тварей нашу перерождённую скрипачку не смущали. Такое ощущение, что она могла тут вообще всех выбить, просто ей это не надо. Проломив перекрытия апартаментов, мы спустились через офисы к этажам торгового центра, но ниже спускаться не стали. Бывшая Алёнушка проломила последнее перекрытие и убежала из нашей видимости. Через дырку был прекрасно виден верхний этаж торгового центра, а снизу нас ждали сотни элитников, производя активное шевеление. Именно там нас гоняли, не позволяя даже сунуться на этот уровень через технические каналы.

Рея подняла руку, показывая остановиться, и прошептала:

– Тихо. Там элита. Алёнушки нет.

– На фига мы тогда спускались? Я думал, она дальше до подвала долбить будет, – прокомментировал Ким.

Словно в ответ на эти вопросы, в дырке показалась наша знакомая. Она смотрела на нас снизу вверх, и на её морде читалось непонимание, чего это мы там застряли.

Аяши ментально всё обсудили, и Плутон без единого слова взялся за верёвку, а Марс его опустил. Наши любители носить тряпьё с колечками удивлённо помолчали ещё с полминуты и начали спускать всех остальных.

– Пипец! – было первым словом моей супруги, когда она спускалась на этаж торгового центра.

– Дзям! Дзям! Дзям! – поражённо вторил Джамп, наверняка соглашаясь с мнением Вешалки, как и с моим.

Для молодого корейца такие зрелища совсем в новинку, хотя и мне раньше подобных масштабов видеть не приходилось. Примерно половина элиты была сожрана до нас. Сидевшие в ледяной ловушке твари всё-таки выходили на кормёжку, поедая более слабых собратьев. Следы драк были эпичными, витражные рамы магазинов и торговое оборудование буквально сносилось дерущимися тварями, решившими пожрать. Всюду валялись обглоданные костяки. Вишенкой на торте была дорожка из дохлых заражённых огромадного размера. За несколько минут переродившаяся Алёнушка перебила всех, кто мог нам мешать пробраться к выходу из торгового центра, при этом остальные заражённые, которые оживленно задвигались, но быстро до нас добраться не могли, её совсем не интересовали.

Пришлось активно двигать булками. Проход нам сделали, но обеспечивать его безопасность, пока мы будем неспешно прогуливаться, никто не собирался. Мы побежали, но не без пользы. Рея, Марс и Плутон схватили валявшиеся полиэтиленовые кульки и ухитрились по-шустрому срезать довольно много споровых мешков с дохлых заражённых. На мою попытку помочь просто шикнули, и я не стал помогать, прибавив скорости.

Диагональные дорожки, эскалаторы, проходящие сразу через несколько уровней, и пробежка через пару дырок в стене, которые Алёнушка любезно для нас пробила, совсем запутали меня. Я потерялся, где вообще нахожусь, но, проскочив через очередную дыру в стене, мы выбежали на знакомый перрон монорельса, висевший над землёй метрах в десяти. Чуть поодаль, заметённый снегом и покрытый ледяной коркой, стоял наш китайский скоростной поезд, а из пурги выплывали вагоны настоящего бронепоезда, только больше.

По сравнению с этим исполинами вагоны «Ленина» и «Че» были вагончиками старинного паровозика девятнадцатого века. Каждый исполинский вагон был раза в полтора длиннее, в три раза шире и в два выше наших привычных. Всё это великолепие дополняла броня, покрытая системами динамической защиты, корабельные башни сшестерённых пушек с вращающимися стволами, ракетные системы и радары. Могучая броня была с налётом снега и изморози, из-под которого проступали диковинные узоры, покрывавшие весь корпус. На борту находилась огромная, блестящая золотом надпись Asmodeus.

Бронепоезд был красив, покрыт декоративными элементами в стиле европейских королевских дворцов, а самым главным в этом гигантском составе являлось то, что он просто плыл по воздуху без всяких рельс. Это изначально был именно поезд, а потом его как-то заставили летать, поставив на покрытые инеем платформы. Имелись и два локомотива, но, скорее всего, сильно переделанные уже под нужды летающего поезда. На крыше каждого стояли четыре самолётные турбины, несколько огромных вентиляторов и куча мелких, наверное, маневровых. С первого взгляда видно, что это не резиденция изнеженных королей. Весь корпус был покрыт следами боёв и бережного ремонта разной степени давности.

Я стоял и, разинув рот, смотрел на приближающуюся громадину. Подошла Вешалка и крепко сжала мне руку, тоже с восторгом глядя на ещё один бронепоезд этого чудесного мира. Рядом замерли Ким, Камишка и Джамп с восхищённо-удивлёнными мордами, а вот аяши отреагировали очень нехорошо. Они прикрыли Цефею. Парни изготовились открывать огонь, держа руки у дырок противогазов, Рея засветила жёлтым отблеском глаз, прикрывая девчонку своим телом, а бывшая Алёнушка фыркала и ходила перед ощетинившимися аяши, перекрывая линию огня между подлетавшим бронепоездом и любителями носить тряпьё в колечках.

Когда перед нами проплыл первый вагон бронепоезда, наше всепробивающее чудовище прыгнуло на крышу, совершив прыжок метров в десять, немного пробежало по бронированной крыше и уселось в украшенную изразцами нишу, превратившись в металлическую статую. Очень было похоже на горгулий с готических соборов. По легендам они тоже днём сидели на стенах в виде произведений искусства, а вечерами вылетали давать по голове еретикам и представителям тёмных сил.

Поезд причалил к нашему перрону, бронированные двери распахнулись, выпустив клубы пара, образовавшегося от тёплого воздуха, и к нам вышла встречающая делегация. Всё как в индийских фильмах, только прикольнее. Возглавлял шествие главный начальник – взрослый невысокий мужчина со всеми признаками волевого характера и одетый в самую парадную форму из всех возможных. Он гордо смотрел на нас. Чуть сзади стоял наверняка руководитель военного крыла. Высокая фуражка, вздёрнутый подбородок и презрительно-оценивающий взгляд выдавали в нём не самого главного, но вполне наделённого властью начальника.

За спинами больших боссов находилась тяжёлая кавалерия в виде трёх женщин. Я бы сказал, секси. Дамы с пышными формами были обуты в стальные башмаки и затянуты в облегающие комбинезоны из глянцевого пластика ядовито-зелёного цвета вроде латекса. Лица закрыты стальными шлемами без забрала, с несколькими глазками видеокамер и триплексами на макушке. Вывести из строя такую шикарную женщину, просто выстрелив в лицо, не получится. Милые создания были вооружены пулемётами с ранцевой подачей ленты. Думаю, и облегающие наряды надеты не для того, чтобы произвести впечатление на группу отмороженных путников, а чисто из утилитарных целей, и вполне могли быть бронежилетами на всё тело.

И ещё – это Стикс, и обманываться не стоит. Умения могут быть столь загадочны и разнообразны, что, возможно, эти женщины способны превосходить боевой мощью половину орудий всего бронепоезда. Вспомнить хотя бы подрыв парадоксального оружия, который произвела Цефея. По мощности и площади покрытия это сродни выстрелу двух-трёх тяжёлых систем залпового огня с термобарическими зарядами. Несколько кварталов города тогда просто смело, не оставив никого в живых. И то, что охрана больших шишек – девки, тоже логично. Если жители бронепоезда знают о моей супруге и её возможностях нимфы, то поставить в качестве огневой поддержки женщин более чем обоснованно. Сами начальники имели оружие в виде пафосных символических кортиков и красиво инкрустированных пистолетов в богато украшенных кобурах на поясе.

Встречающие шишки стояли молча, гордо задрав подбородки. Девки-охранницы держали оружие, не наводя на нас, но по напружиненным позам было видно, что всё серьёзно и они готовы открыть огонь в любую секунду. Получилась довольно продолжительная игра в гляделки и сохранение личного достоинства между главными буграми поезда и изготовившимися защищаться аяши.

Пока великие занимались вглядоборством, мы с огромным интересом рассматривали чудо техники и встречающую делегацию. Камишка, наплевав на мороз, содрала перчатку и что-то рисовала, а корейцы дзямкали и беззастенчиво тыкали пальцами, показывая на внешнее оборудование и системы вооружений.

Перекидывание взглядами продолжалось довольно долго, больше минуты, а затем встречающий главный начальник молча сделал нам приглашающий жест перебираться внутрь вагона. Главари удалились, за ними ушли две сопровождавшие охранницы, покачивая бёдрами, закатанными в резину. Оставшаяся девица, легко перехватив пулемёт в одну руку, показала другой на ещё одну подошедшую женщину. Она была помельче пулемётчицы, вооружена штурмовым комплексом, тоже обтянута латексом и в шлеме без забрала.

Мы топали вдоль вагонов в полном молчании. Встреченные нами по пути аборигены молча прижимались к стенам, опасливо пропуская нашу процессию. Все, кто был без оружия, носили обычную одежду или что-то вроде рабочих комбинезонов. Было довольно много вооружённых людей в современных привычных бронежилетах, шлемах и разгрузках – как мужчин, так и женщин, но в обтягивающих одеяниях из ядовито-зелёной резины и глухих шлемах были только женщины. Нас вели в последний вагон. Мы проходили мимо цехов, столовой и жилых помещений.

Вагоны были намного габаритнее тех, которые используют в моём мире. Жилые зоны имели два этажа, а купе могли посоревноваться по площади со студиями в новостройках. Затем мы поднялись и шли над грузовыми вагонами по специально сделанной галерее на крыше, закрытой пулестойким стеклом и решётками. Всё это происходило в полном молчании, общались с нами исключительно жестами. Наконец мы пришли и спустились с верхней галереи через крышу в последний вагон. Он был жилым и, наверное, предназначен для таких, как мы, желанных и любимых гостей, чтобы было удобно отцепить и сжечь из огнемётов без ущерба для всего состава.

Сопровождающая показала нам несколько просторных купе площадью метров по двенадцать, с крошечными рукомойниками и двуспальными кроватями посередине. Единственным отличием было то, что по бокам поднимались небольшие ограничители, чтобы от тряски спящие не скатились на пол, а в остальном вполне себе обычная комната. Имелся общий душ, тоже немаленький, купе-кухня, заваленная запасами продуктов долгого хранения. Большинство с иероглифами, но мы уже добывали такие в торговом центре и были с ними знакомы. Думаю, местные жители летающего состава регулярно паслись в замороженном корейском секторе, где и пополняли запасы. На случай, если нам понадобится что-то из вещей, имелось несколько кладовок-барахолок. Тут всего по чуть-чуть, от сменной футболки, трусов-неделек, шампуня от перхоти до ящика с коробками патронов разных калибров и коллекцией гранат, от обычных эфок до шариков натовского образца.

Экскурсию провели в полном молчании и, убедившись, что мы сможем кормиться самостоятельно и найти лоток в случае надобности, воительница удалилась, изящно покачивая затянутыми в резину бёдрами и гремя стальными башмаками.

Через час к нам в вагон зашёл держащий в зубах сигарету классического вида работяга. Такое ощущение, что его только что притащили с крупного машиностроительного завода из небольшого моногородка. Небритая морда, чистая, но потёртая спецовка и мозолистые руки создавали сильный контраст с облегающими латексными нарядами наших сопровождающих.

– А, вот вы где! Ну здорово. Я Снилс! – представился он.

– Бухгалтер, что ли? – поинтересовался я.

– Не, бывший мент и алкаш, но не бывший, я и по сей день могу злоупотреблять. Так получилось, что у меня из документов один СНИЛС остался. Я его всегда всем и предъявлял. На районе жил, меня по старой памяти пэпээсники помнили, сильно не пинали. Я, пока не спился, нормально работал, и звание было, но это история длинная, ну её. Когда совсем холодно становилось, чтобы на улице не замёрз, забирали в обезьянник. Там покормят, душ приму, а потом, как потеплеет, опять в алкоголь. Так и жил, а когда сюда попал – пьяный был. Вокруг меня народ с ума сходит, друг друга на куски рвёт, а я не знаю, куда бежать. Меня рейдеры нашли. Подходят парни с автоматами, спрашивают, кто такой, а я им сразу СНИЛС предъявляю. Так и назвали.

Вместе поржали над историей хорошего собеседника, провели церемонию ответного знакомства и тут же набросились с вопросами на первого, кто с нами соизволил заговорить на этом летающем паровозе, то есть Снилса:

– А чего это с нами не разговаривают? Они что, русского не понимают?

– Да всё они понимают. Кто же с вами будет теперь разговаривать? Вы сюда аяши притащили. Ещё бы чёрного рейдера припёрли. Самое то для дружеской беседы. Если бы Азалана не приказала вас спасти, то услышь они о вас раньше, к вам в небоскрёб полсотни ракет бы отправили, да ещё термобарическими накрыли, а если б узнали, что с вами их девчонка, – он показал на Цефею, – то и тактической боеголовки не пожалели.

– Азалана – это Алёнушка? – уточнил я.

– Тебе виднее. Она является в том виде, что тебе больше всего подходит, чтобы подозрений не вызывать.

Супруга хмыкнула, но обсуждать не стала. Она до сих пор вспоминала мне Самуэля и его четыре шпаги. С фантазией у меня, выходит, всё в порядке, но радовало то, что ко мне не приходили персонажи на тему запрещённых законом девиаций. Значит, с мозгами у меня пока нормально.

Снилс закурил ещё одну сигарету от бычка и продолжил вводить нас в курс дела:

– Мне поручили с вами разговаривать. Они теперь сами говорить боятся. Вы с аяши дружны и можете сами быть аяши. С ними разговаривать нельзя, что-то там, я и сам не знаю почему. Я на «Асмодее» официально единственный чужой. Вроде домашнего питомца, которого все любят, кормят и ещё чего позволяют по надобности. Они мне в семью сто раз вступить предлагали, только я отказываюсь. Уж слишком много у них традиций и обязанностей, мне это всё соблюдать в лом. А тут оказалось, что я единственный, кто с вами разговаривать может.

– Так почему говорить нельзя?

– Да не знаю я. У них тут столько заморочек, что за столько лет и половины местных заскоков не выяснил. Вы им все мозги взорвали. Азалана, ну, Алёнушка ваша, она как ангел-хранитель для бронепоезда, и чтобы спасти, ей нужно обязательно умереть. Это именно так работает, а вот зачем ты её спасал, умереть не дал? Ты же знал, что она не та, за кого себя выдаёт. Рисковал собой. На фига?

– Я что-то неправильно сделал? Помешал? Мной недовольны? – осведомился я без всякой тени эмоции, желая просто узнать информацию, а не угодить или беспокоиться, что случайно обидел.

– Удивлены. Ты прекрасно понимал, что к девочке она никакого отношения не имеет, а всё равно бросился спасать, будто ребёнка. Меня к вам подослали, чтобы я этот вопрос тайно выведал. Вот сейчас и буду выведывать, с соблюдением всех правил секретности, – сообщил Снилс, ставя на стол принесённую с собой увесистую сумку.