«Перстень прелюбодеев» kitabından alıntılar, sayfa 2

Доктрина человеческого равенства основана на следующем: не бывает ни одного действительно умного человека, который вдруг не почувствовал бы себя глупцом. Нет ни одного человека высокого роста, который однажды не почувствовал бы себя крошечным. Есть люди, которые никогда не ощущают собственной незначительности, и вот они-то и впрямь незначительны. /из сборника «Людская смесь»/

Одна из красот дождливой погоды в том, что света меньше, но блеска больше. Солнца нет, но сияют пруды, плащи и лужи, словно ты попал в зеркальное царство. /эссе «Романтик под дождем»/

Средний современный англичанин помешан на мытье, а нередко и на трезвенности, и я не понимаю, почему он не любит дождя. Дивный, благодатный дождь, без сомнения, соединяет лучшие свойства трезвенности и мытья. Наши филантропы стремятся настроить бань, где люди моются вместе. Дождь – это баня, общая, даже смешанная. Быть может, у тех, кто вышел из-под огромного душа природы, не такой уж лощеный и важный вид; но кто из нас важен после душа? Да и самый дождь воплощает мечту гигиениста – он моет небо. Его огромные швабры достигают и усеянный звездами высот, и беззвездных уголков космоса; это – весенняя уборка мироздания. /эссе «Романтик под дождем»/

Он был человек замечательный, то есть очень заметный, а не очень достойный. /рассказ «Рубиновый свет»/

…честность не бывает респектабельной – респектабельно лицемерие. /эссе «За бойкое перо»/

Молодой врач был уродлив и приятен на вид. /рассказ «Диковинные друзья»/

Кабачок «Восходящее солнце», судя по его виду, должен был называться солнцем заходящим. /рассказ «Диковинные друзья»/

В наши дни ярые противники опрометчивых клятв ополчились даже на столь привычные обеты, как брачные. Их соображения по этому поводу выглядят самым невероятным образом. Им представляется, что брачные узы – это ярмо, надетое на человечество в результате таинственных происков дьявола, тогда как в действительности сами влюбленные впрягаются в это ярмо по обоюдному согласию. Изобретен даже термин, в котором одно слово прямо противоречит другому, - «свободная любовь», как будто влюбленный когда-нибудь был или может быть свободным в любви. Любовь по природе своей сама связывает себя, а институт брака лишь оказал рядовому человеку услугу, поймав его на слове. Современные мудрецы с гадкой ухмылкой сулят влюбленному безграничную свободу и полнейшую безответственность. Они готовы даровать ему любую свободу, кроме той единственной, к которой он стремится, - избавиться от собственной свободы. /эссе «В защиту опрометчивости»/