Kitabı oku: «Вульпус. Книга I: Языки пламени», sayfa 15
Глава 17. В которой демоница ставит на лису капкан
Старый дом стоял на холме, неподалёку от железнодорожных путей. Это был трёхэтажный уродец, покосившийся, с выбитыми окнами и граффити на обшарпанных стенах. Дом этот давно следовало бы снести, но он каким–то чудом этой участи избегал, будто ему на роду была написана долгое и мучительное умирание. Сейчас, в вечерней полутьме, заброшка напоминала Кармен о ночных баснях, что людские детёныши любят рассказывать друг другу перед сном. Она облизнулась при мысли о мягком диетическом мясе человеческого младенца, о нежных костях, от которых легко отходят мышцы, жир и плоть, о чистой коже без волос, без прыщей и прочей дряни, которая наполняет людские тела, когда они дряхлеют.
«Закончу возиться в этом клоповнике и пожру». – решила Кармен, почёсывая когтями своё правое мясистое бедро. – «Но сначала озадачу слепого идиота с его тупыми пророчествами».
Она быстрыми шагами поднялась по заросшему холму, на котором покоился дом. Отбив грязь с красных каблуков об бетонный порог, Кармен открыла гнилую дверь дома. Та жалобно заскрипела на сотню ладов, поупиралась для виду, но в конце концов поддалась и пропустила демоницу. Внутри пахло плесенью, разложившимся мясом и нечистотами.
«Место под стать старику». – подумала она, – «Его хлебом не корми, дай в таком гадюшнике логово устроить. Натуральный паук. Лучше бы оставался он в Астрале и не морочил нам головы».
Прямо перед входной дверью Кармен поприветствовало старое замызганное зеркало. Оно отразило её собранные в пучок чёрные волосы, два светящихся жёлто–зелёным, раскосых глаза, накрашенные в ярко–красный губы, в которые упирались кончики четырёх острых клыков. Кармен осторожно, чтобы не порвать длинными когтями, поправила чёрное приталенное платье, подвинула на миллиметр пояс с бляшкой «GG» и пригладила волосы. Удовлетворившись, она прошла дальше.
Деревянная лестница на второй этаж давно обрушилась и превратилась в гнилое крошево. На нижней ступеньке лестницы сидел мужчина, закутанный в грязные тряпки с ног до головы, будто он пытался построить из них для себя ракушку, как у улитки или рака–отшельника. Из этой ракушки торчали две худые руки, которые держали железные палочки. Руки двигали одной палочкой по другой, вызывая в них еле слышимую вибрацию. От этой вибрации из одной из палочек на под падали окрашенные в белый песчинки. Кармен подошла поближе и увидела красный квадрат, сделанный из аккуратно высыпанных чёрно–красных песчинок. В центр этого квадрата таким же образом был вписан белый круг с отходящими от него извилистыми лучами. Из круга на Кармен выжидающе смотрел чёрный глаз с вертикальным зрачком.
– Всё со страстями борешься, Гермеc. – язвительно сказала Кармен демону в тряпках, – Ты зачем занимаешься этой глупой людской традиций? Соломон посоветовал? Ты хоть знаешь, зачем это всё нужно делать?
Ответа не последовало, как обычно. Кармен хорошенько замахнулась ногой и ударила по мандале, оставив на неё размазанный след свежей грязи и смешавшейся краски. Гермес только вздохнул и втянул руки в лохмотья.
– Это цветастое уродство нужно, чтобы его разрушать, Гермес. Так человеческие особи наивно пытаются выучить себя не привязываться к своим мелким крысиным жизням. Они сами не видят иронии: тратить своё мимолётное существование на эту бессмыслицу.
Кармен потянулась руками к своей нижней челюсти. Послышались звуки натягиваемой кожи, влажное хлюпанье. Демоница по локоть засунула руку в рот и протянула Гермесу мокрый пакетик с коричневато–розовым порошком и жёлто–белые кроссовки с завязанными шнурками. Гора грязной одежды дрогнула.
– Ты же этого хочешь, да? – игриво сказала Кармен, – Старый дурак совсем тебя замучил. Какой смысл в борьбе, если можно просто поддаться своим желаниям?
Кармен наклонилась к вонючему тряпью и зашептала туда, где должно было быть правое ухо Гермеса:
– Ты не думаешь, что мы здесь крепко увязли? Все эти смертные, эти планы, эта политика, чёрт бы её побрал. Старик окончательно спятил, Гермес. Но будь он просто безумцем, это было бы пол беды … Я чувствую, нет, я знаю, что здесь кроется подвох. Он хочет забрать всю славу себе. Нашими руками он убьёт Шишкина, а потом он убьёт нас. Всёслышащему он скажет, что это была только его заслуга. Гермес, ведь если мы избавимся от него, то мы сможем…
Поток воздуха и пыли отбросил Кармен назад. Её каблуки заскрипели по старому полу, оставляя на нём глубокие царапины. Она не потеряла равновесие и мгновенно приняла боевую позу, выставив когти вперёд.
Грязные тряпки теперь лежали по углам дома. Перед Кармен в рассеивающейся пыли стоял Гермес, вскрывший пакетик и жадно высасывающий его содержимое. На его ногах были надеты принесённые ей кроссовки. Сквозь пыль она видела его голый торс, нечеловечески широкую грудную клетку, отсутствующий живот и массивные ноги, контрастирующие с его тонкими руками без единого развитого мускула.
– Я так полагаю, что это «да»? – удовлетворённо спросила Кармен.
Гермес зарычал. Его шесть чёрных глазок–бусинок, вырванных из гигантских саламандр, уставились на Кармен, будто он впервые её видел. Голова Гермеса задрожала, он отступил назад, перенеся вес на заднюю ногу.
– Нет! – надломленным голосом крикнул он. Гермес отшвырнул смуту и стрелой выскочил из дома. Его скорость была столь велика, что летящий за ним поток ветра сорвал с петель гнилую дверь.
Кармен отряхнулась и поправила слегка сбившиеся волосы:
– Быстрый чёрт. – про себя сказала она, – Ещё и верный, как собака. Жаль. Он и его хрупкое тело мне были бы полезны. На один раз, конечно, но всё же.
Демоница подошла к тому месту, где только что стоял Гермес. Мандала была рассыпана и её останки теперь украшали весь первый этаж дома. Пахло мандаринами и мятой. Кармен глубоко вдохнула, наслаждаясь запахом рассыпанной смуты. Она подобрала пакетик с остатками наркотика из заплесневелого угла и вновь широко открыла рот, скрывая его до лучших времён.
Собрав палец в символ полёта, Кармен раскинула руки и на розовых дисках взлетела над проломом в лестнице. Свернув направо, она взлетела на второй этаж и после этого опустилась на скрипучий пол. Комнаты на втором этаже были заколочены, по углам валялся мусор, здесь ещё сильнее несло сыростью. Длинный коридор, идущий от лестницы, вёл к единственной открытой двери, куда она и направилась.
Через комнату и дыры в стенах в комнату пробивался тусклый свет. В единственном полностью тёмном углу комнаты, отвернувшись к стене сидел тот, кого Кармен искала.
Она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать дрожь. Кармен ненавидела его всем сердцем и была готова всё отдать, чтобы древний пророк навсегда заткнулся, но в его присутствии она не могла не испытывать глубокий страх.
– Господин Соломон? – её подавленный страхом голос был тихим и вкрадчивым, – Я принесла весть от Януса.
– Удиви провидца, Кармен. – не поворачиваясь ответил Соломон. Его голос был глубоким и всепроникающим, казалось, что от силы этого голоса заброшенный дом может развалиться. Этот вибрирующий, самодовольный тон демоница просто ненавидела. Она с ненавистью посмотрела на тёмный силуэт старика, на это беспорядочное объединение тел, рук, ног и глаз, направленных во тьму времени.
– Шишкин выжил. – Кармен потребовалась вся её храбрость, чтобы выговорить это, – Сомнений быть не может, сегодня он займёт престол.
– Значит твоя затея с гарпиями провалилась. Также, как и попытка близнецов убить Шишкина в Химках. Всё, как я и предвидел. – сказал он без тени удивления или интереса.
Негодование внутри Кармен росло и начинало подавлять страх. Она сжала губы и сквозь них гневно пробубнила:
– Если бы только ты нам помог хоть в чём–то…
– Что ты сказала, суккуба? – голос Соломона стал громче и в нём послышались недовольство.
– Если бы только… – Кармен не выдерживала, её кровь бурлила от злости, – Если бы ты, старый хрыч, не сидел здесь годами, может быть тогда мы бы смогли убить Шишкина ещё в Химках! А теперь он ездит по Москве, как у себя дома, окружённый своими лакеями. Эта дылда с копьём одна стоит дюжины астралов! А Шишкинский чародей? Даже эта мелкая простолюдинка, не говоря уж о старике. Нам через них не пройти, а они всегда вместе. И вместо того, чтобы нам помочь, чтобы дать нам Гермеса, ты сейчас говоришь, что предвидел всё это?!Безумный идиот!!
Соломон молча выслушал истерику демоницы. Ответа не последовало, и когда она закончила. Кармен тяжело дышала, она чувствовала, что её лицо покрылось красными пятнами, а руки вспотели. Тишина давила, и ей было страшно. Ещё страшнее ей было получить ответ пророка.
Ответ была полуметровая игла, вонзившаяся Кармен в живот. От боли она отступила назад и упала на колено.
– Ты всё так же глупа, Кармен. – сказал Соломон. – Ты быстро забыла, что я даровал тебе это тело. Я с такой же лёгкостью могу забрать его и отправить тебя в глубочайшие бездны Астрала, откуда тебе никогда выбраться. Как повелитель Ворас сделал с прошлым Шишкиным.
Кармен выставила вперёд руку, сложив пальцы в хеттскую букву, обозначающую боль. Вокруг её руки завихрилась пыль. Свист ветра – что–то тёмное отрубило её кисть руки. Обессиленная демоница упала головой в пол.
– И ты ещё будешь говорить мне про моё тело! – шокированная болью Кармен завизжала, – Да ты знаешь, сколько времени и сил ушло на то, чтобы привести его в нормальный вид?! Я просила тело ведьмы, а не это недоразумение!
– Это тело, – ответил ей Соломон, – Принадлежало способному колдуну. Но, видимо, ты не можешь это по праву оценить, ведь за мелочами ты не способна видеть картину целиком. А теперь заткни свою пасть и слушай меня внимательно.
Кармен почувствовала, пол под ней нагревается. В белом сияние показалась закрытая в круг колдовская печать. Кармен моргнула – и она стояла перед Соломоном с целой рукой и без игл в животе.
Они были в комнате не одни. Она услышала шуршание на полу и увидела, что рядом с её ногой пробегает паук с овечьим глазом на спине. Глаз посмотрел на Кармен и Соломона, после чего он убежал назад во тьму.
– Они уже здесь. Прекрасно. – Соломон заклокотал, как кипящая кастрюля, из которой убегало молоко. Он проклокотал что–то невнятное и затих. Когда пророк заговорил вновь, его голос был совсем иным – это был высокий голос маленькой девочки.
– Что? – девичий голос звучал потерянно, – Где…
Соломон вновь заклокотал и заговорил своим громоподобным голосом:
– Кармен, не забывай, что Всёслышащий избрал меня – не тебя – на роль Верховного поводыря. Отправляйся с близнецами в Останкино. Следите за армиями и не попадайтесь Ведомству на глаза. Шишкина оставьте мне. Вам не быть королями Вечного рая, что сделает Повелитель из этого мира. Но вам и не быть в этом раю рабами. Повинуйся и, быть может, ты выживешь. Подведёшь меня… и тогда ты узнаешь, что такое настоящий страх.
Демоница молча развернулась и ушла. Она сильно побледнела, её трясло, по уголкам глаз текла её тушь. Спускаясь вниз, она заприметила близнецов. Они стояли по обе стороны от дверного проёма – оба в чёрный толстовках, бледные, лысые, с синеватыми губами. Их отличали лишь выражения лиц – безумно счастливое лицо Ромула и мертвенно–печальное лицо Рема. Вокруг них, по полу, по стенам и по потолку ползали пауки, тараканы, жуки и прочие мелкие твари – Кармен знала, что на спинах каждой из них было закреплено проклятое око.
– Уберите это, – поморщилась она, – Ромул, Рем, сколько я просила вас не шерудить ими в моём присутствии.
– Малышам нужен свежий воздух. – ответил радостный Ромул.
– И физические упражнения. – тоскливо добавил Рем.
Движение насекомых остановилось, затем они разделились в два живых потока и поползли к близнецам. Они заползали на их обувь, джинсы и одежду, лезли к головам, скрываясь где–то в районе шеи. Кармен было противно думать о том, как насекомые находят путь внутрь в тела Ромула и Рема. Она подавила рвотный инстинкт и сказала улыбающимся братьям:
– Господин Соломон дал нам приказ продолжать наблюдение за севером.
Она прошла мимо них и вышла из дома. Близнецы пошли за ней.
– А Шишкин? – спросил один из них.
– Да, что насчёт него? – спросил второй, – Все такое большое значение придавали тому, чтобы он не стал главой.
– Господин считает, что он сам с этим разберётся, – ответила им Кармен.
– Он уже полтора года разбирается. – пробурчал близнец слева.
– Да, когда Соломон увидел эту шишкинскую нить судьбы всё как–то встряло. – признался близнец справа.
Кармен остановилась. Братья прошли два шага впереди неё и обернулись.
Демоница улыбнулась, обнажив четыре клыки. Она облизнулась и заигрывающе сказала:
– Друзья. Вы не хотите стать королями Вечного рая?
Глава 18. В которой лиса берёт бразды правления
Марк запутался в паутине образов и цветов. Всё вертелось и разбивалось само об себя. То ему казалось, что он куда–то идёт, то он чувствовал, будто его везут на машине, а то он думал, что его тащат за рубашку трактором «Беларус». Ему было противно жарко, а во рту он ощущал песчано–сухой, неестественно увеличившийся язык. Разумной частью мозга он осознавал, что бредит, но поделать с этим Марк ничего не мог. Опутанный паутиной и ещё чем–то липким он видел сменяющиеся картины, одна безумнее другой. Сначала к нему пришла фурия с окровавленной шерстью и исполосованной мордой. Почему–то слабым стариковским голосом фурия сказала Марку: «Ты убил меня!», после чего она расхохоталась и исчезла в языках пламени. Потом он видел Вульпуса в квадратных очках, который на старых советских счётах упорно что–то пытался вычислить, дёргая хвостом кости туда–сюда. Наконец, Вульпус расколошматил счёты и сам исчез в поднявшейся пыли, из которой вышел бледный замученный Сергей Хо в костюме с фраком. Сергей поднял засыпанную мукой руку и, указывая костлявым белым пальцем прямо в левый глаз Марка, он бездарно пропел арию из неизданной оперы, которая звучала примерно, как: «Э–это тво–я–я ви–и–ин–а–а–а, что–о я–я не сплю–ю–ю–ю».
Степень происходящего абсурда возмутила дремавшего Марка настолько сильно, что он начал просыпаться. Перед тем, как окончательно проснуться, он услышал тихий звук воды и разглядел в тумане перед собой бескрайнее море с песчаными островами…
Первыми он увидел девичьи колени, покрытые клетчатой юбкой, затем белые кроссовки с небольшими тёмными пятнами на кончиках у подошвы, пальцы с чёрным маникюром, держащие открытую книжку. Потом Марк почувствовал сладкий запах женского парфюма и почувствовал, что щекой упирается во что–то мягкое и тёплое, чем оказался белый свитер.
– Марк! – воскликнула своим извечным открыто–радостным тоном Соня. Она всучила Марку открытую бутылку минералки, к которой тот присосался, как голодный котёнок к бутылке с тёплым молоком, – Ты как, Марк? Тебе уже лучше?
Рот Марка продолжал своё нелёгкое дело по всасыванию литра свежайшей «Рычал–Су», а потому он ответил только лёгким утвердительным кивком. Пока он пил, Соня рассказывала ему про всё произошедшее после того, как Марк потерял сознание:
– Яков Алексеевич тебя на руках принёс ко мне, – глаза Марка от удивления расширились до предела, – Сказал купить тебе воды, парацетамол и следить за тобой. Мы тебя перенесли сюда во двор, чтобы другие астралы ничего не видели. Офицеры Ведомства вообще испугались тебя, подумали, что у тебя боевой раж из–за астрального зверя.
Марк допил минералку, издал самый глубокий и самый долгий вздох в своей жизни и обратился к Соне:
– Сколько я спал?
Соня положила в раскрытом виде книжку себе на колени и вытащила из кармана юбки телефон, сверяясь со временем.
– Уже почти десять, то есть ты в отключке был где–то часа четыре…
Марк услышал Соню, но смысл её слов пока не уловил. Он чувствовал, что должен сделать что–то очень важное, но пока не мог вспомнить что. Марк думал и смотрел на её странную книжицу: карманного типа, зелёную, с твёрдой обложкой и приклеенными к ней печатными буквами, которые будто вырезали из газет и журналов. Буквы складывались в слово «СтихоТворения», причём слово «творения» было выделено рыжим маркером и написано с большой буквы.
– Необычно выглядит, – задумчиво сказал Марк, указывая на книгу.
– Ой, да… Это я сделала. – к удивлению Марка, Соня замешкалась, – Всегда хотела иметь любимые стихи под рукой, поэтому сделала себе такую штуку. – она раскрыла книгу и показала Марку страницы с аккуратно записанными чёрными чернилами столбиками стихов, выделениями цветными маркерами и закладками. – Хочешь я тебе что–то прочитаю?
Соня пролистала самодельную книжку и начала читать:
«Счастлив я, когда ты голубые
Очи поднимаешь на меня:
Светят в них надежды молодые –
Небеса безоблачного дня…»
– Погоди, что? – Марк нахмурился, начиная понимать, что его так беспокоило.
– Что «что»? – Соня сбилась и посмотрела на него недоумённо.
– Что, – ответил ей Марк, – Сейчас уже десять вечера?! Совет кончился?!
– Ну, должен был, если только не…
– Веди меня обратно! – Марк решительно встал, – Пока мы не опоздали!
Сознанием он ещё не совсем соображал, что делает, но его подсознание уже всё решило давно. Этот безумный сон только сильнее подстёгивал Марка действовать. Он вновь ощутил какую–то несвойственную прошлому ему уверенность в себе. Марк знал, что должен сделать и не сомневался, что сделает это. Хотя бы попытается.
Удивлённая Соня ничего ему не ответила. Она вернула книжку в карман и встала. Когда Марк встал за ней что–то упало с его колен. Он поднял эту вещь, которая оказалась маленькой белой ракушкой, с идущей через отверстие в ней зелёной нитью.
– О, какая милая вещица! – сказала Соня.
– Откуда она взялась? – задумался Марк, – Во время какого–то похода я её в карман положил? Это сколько лет прошло?
Времени на размышления не было, потому Марк засунул ракушку обратно в карман. Соня повела Марка за собой через дворы краснокирпичных старых московских домов.
Здание Совета и Сокрытый сад находились метрах в ста от того места, где Марк бредил фуриями и колдунами. Вместе с Соней они вновь прошли полный досмотр ведомственными служащими.
– Ну что, – с улыбкой обратился к Марку плотный офицер Ведомства в светло–коричневом полицейском кителе с позолоченными пуговицами и погонами и такого же цвета фуражке, – Со всеми делами разобрались, господин Шишкин?
– Дела никогда не кончатся, – вновь не задумываясь ответил ему Марк, – И никогда не будут ждать.
Их пропустили внутрь Сокрытого сада. За открывшимися железными вратами Марк увидел Якова и Катю, которые стояли рядом с небольшой яблоней и что–то обсуждали. В саду уже зажглись круглые фонари, которые в лапках держали железные драконы, львы и бараны с открытыми ртами. Трогр Гриша спал, улёгшись головой на лифт в форме звезды. Тихо журчал фонтан. Шум центра не доносился сюда, и атмосфера была мирная.
– А–а, Марк! – поприветствовал подошедшего Марка Яков, – Поздр…
– Яков, – перебил старика Марк, – Извини, но дело срочное. Королёва уже ушла?
– Нет, она ещё здесь. Вон там. – Яков кивнул в дальнюю часть сада, – Марк, главы Домов признали тебя ровней, теперь…
– Тем же лучше! – Марк снова не дослушал Якова и быстрыми шагами пошёл туда, куда ему указал его заместитель.
Серафима Кшиштофовна сидела в инвалидном кресле под сенью пышной, готовящейся к своему благоуханному цветению липы. Она разговаривала с одним из заместителей Беловых. Позади неё, держась за ручки кресла, стояла какая–то из младших Королёвых с выразительным кавказским носом, смуглой кожей и толстой чёрной косой, брошенной через левое плечо. Лицо младшей Королёвы выражало высшую степень раздражённости, по ней было видно, что больше всего на свете она хочет, чтобы матриарх Дома прекратила беседовать и позволила им уже уехать.
– Пани Серафима! – Марк так сильно поклонился Королёвой, что он услышал, как булькает в его животе минералка, – Я как раз вас искал! Прошу прощения, я вам не помешал? – сказал он, уже обращаясь к скрытому капюшоном Белову.
– Нет, мы уже заканчивали говорить. – старуха с недоверием и некой степенью подозрительности посмотрела на Марка белесыми глазами. Её заместительница, услышав, что они скоро уедут, закатила глаза и облегчённо вздохнула. – А вы, молодой человек, пропустили свою коронацию.
– Да! С тех пор, как я приехал в Москву, у нас нет ни минуты покоя. – широко улыбаясь ответил ей Марк. Он решил строить из себя юного дурачка с открытыми нараспашку душой и сердцем, к чему он изредка прибегал в универе, пытаясь отогреть холодные сердца престарелых преподавательниц. В общем–то ему и строить из себя ничего не нужно было – в благоприятных обстоятельствах он и был тем самым наивным откровенничающим со всеми дурачком, – Тут ещё и чудовища активизировались, как после зимней спячки.
– От монстров и демонов нынче продыху нет – с этим я согласна. – Королёва продолжала смотреть на Марка недоверчиво, но подозрительность в её голосе уже не была слышна. – Времена тёмные и неспокойные. В такие периоды начинаешь ценить то, что раньше не ценилось: мир, покой, возможности. А сейчас всё иначе…
– Иначе не всегда значит «хуже». – сказал ей Марк с той же широкой улыбкой. – Сколько новых возможностей открывают перед нами новые технологии. А сколько открытий чудных сулит нам просвещенья дух!
– Вы говорите, как петербуржец, – поморщилась пани Королёва, – У этих молодящихся выскочек тоже всё технологии да технологии на уме. Они и знать ничего не хотят ни о традициях, ни правилах, которые чтили астралы в старину. У молодняка сейчас на уме одно и то же – всё эти телефоны, и «джоны», и интернет за них всё сам сделать должен. Ничего не хотят учить, ничего не хотят знать – подавай готовое.
– Да, Серафима Кшиштофовна, как я с вами согласен. Я ведь и пришёл поговорить с Вами, – выделил он обращение, – О молодом поколении.
– Ох–х, – вздохнула старая ведьма, – Я поняла, что вы хотите обсудить.
– Да, я приехал в Москву и с порога, буквально с порога, представьте, узнал о том, что мой заместитель, вот он стоит там, негодяй, – он кивнул в сторону Якова, который вместе с Катей и Соней с большим любопытством глядели на выходку Марка, – Творил беспредел и нарушал закон! Послушайте, закон! – Марк состроил такое возмущённое лицо, что даже младшая Королёва отвлеклась от скуки и, для вида улыбнувшись, кивнула ему.
– Чёрт с ним с этим законом. – Серафима Кшиштофовна крепко вцепилась в подлокотник кресла и подняла голову, открыв дряблую, похожую на шкурку сырой курицы, шею. – Ведь Хо, хоть и какой–то мужчина, но он был мой лучший ученик! Ведь это оскорбление! И не только оскорбление меня лично, но и всей Королёвской Академии!
– Я так ему и сказал! – Марк наклонился к ней ближе, чтобы быть с Королёвой на одном уровне, – Что это просто из ряда вон! Поедем сейчас и поднимем вопрос о том, чтобы снять с него полномочия.
– Да как вы его снимете, если у него метка кровная. – недовольно ответила она Марку, – Только если вы согласны стереть его душу и тело навсегда из этого мира и из следующего. Против чего, кстати, я не выступлю.
– Ничего про этот договор он мне не говорил. И теперь мне интересно знать, почему.
– То есть вы тоже не знали, что ваш отец жив? – ехидствующая улыбка слегка коснулась губ Королёвой.
Мир провалился из–под ног Марка, вес всего небесного свода обрушился на его плечи, его пронизал холодный ветер, и он ощутил себя абсолютно пустым, беспомощным и несчастным. Марк ничего не мог сказать, он даже не мог начать думать о том, что можно сказать.
– Ох, – Королёва откинулась в кресле и подкрутила маленькую шестерёнку на подлокотнике, – Вам есть, о чём поговорить.
– Пани Серафима. – весёлость и живость сошла с лица Марка, как будто её никогда и не было, – Вы хотите, чтобы Сергей Хо вернулся служить Дому Королёвых?
– О нет. Нет–нет–нет. Предавший однажды предаст снова. Если Хо решил потерять шанс обучаться колдовству в лучшей Академии мира – да будет так, я никого не удерживаю. Пусть служит вам, теряя весь свой потенциал.
– Благодарю вас, Серафима Кшиштофовна. Но нам сейчас нужны новые колдуны и колдуньи. И мы…
– Письменное извинение. – отрапортовала Королёва, – От обоих. И ещё личное – во время следующего заседания. Я хочу увидеть раскаяние в глазах Хо. Тогда я и допущу вас до участия в аукционе.
– Благодарю вас безмерно. – Марк ещё раз низко поклонился старой колдунье, – Счастлив был с вами побеседовать, пани Серафима.
– А вы вовсе не юный дурак. Не то что этот музыкант Артемьев, – напоследок сказала она ему, – Хотите совета мудрой старой женщины? Никому не верьте. Совсем никому. Ложь вашего заместителя – это капля в море вранья, которое вам придётся расхлёбывать денно и нощно. Вы думаете она, – Королёва пальцем указала на стоявшую позади неё колдунью, – Не хочет убить меня в данный конкретный момент? Конечно хочет – и убьёт рано или поздно. Иначе бы я её и не выбрала в заместительницы. – она засмеялась. Заместительница Королёвых виновато улыбнулась, как будто её поймали с поличным. – Шишкин, подумайте над этим. Верьте себе – и больше никому.
Марк откланялся. Прежней бодрости и уверенности в себе как ни бывало. Он чувствовал себя измотанным. Марк подошёл к Якову и спросил его устало:
– То есть ты знал, что он жив. Так, Яков? Знал и ничего не сказал.
– Я знал, да. – серьёзно ответил ему Яков.
– И почему же ты не соизволил сообщить об этом мне? Его единственному сыну?! – Марк был полон чёрной злобы. В эту секунду он хотел сбить с Якова спесь, взять его за этот лощёный пиджак и порвать его на лоскутья.
– Марк… – попыталась вмешаться в разговор Катя, на которую Марк посмотрел такими глазами, что она осеклась и замолчала.
– Потому что Георгия Николаевича так и не нашли, – полностью невозмутимо сказал Яков. – Ни Ведомство. Ни я, ищейка. Ни полиция. Ни следователи Собрания ООН. То, что договор не был закрыт означает, что душа твоего отца не была убита.
– Что, чёрт побери это должно значит? – Марк перешёл на громкий тон, – Каким образом это оправдывает тебя?! Ты врал мне, врал с самого начала!
– Я чётко следовал кровному договору, Марк, – лицо Якова помрачнело. В его светлых глазах Марк прочитал глубокое сожаление, от чего ему стало не по себе. – Георг потребовал от меня обещание, что я никаким образом не втяну тебя в мир астралов. Ни словом, ни делом, ни рассказом про то, что твой пропавший отец может быть жив. Если только…
– Если только я сам не сделаю выбор… – закончил за него осознавший всё Марк.
– Я дал слово защищать тебя. Я рассказал тебе о том, как ты можешь поступить далее. Но я никогда не влиял на тебя деталями и подробностями, пока ты сам не признал в себе наследника рода Шишкиных. Объявил о договоре я на Совете, когда понял, что свой выбор ты сделал, – Яков расстегнул пуговицу и закатал рукав, показывая Марку практически полностью потухнувшую букву «Г». – Я почувствовал это сегодня в машине.
– Когда мы ехали на южку, да – сказал ему Марк, – Тогда я и понял, за что хочу сражаться.
– Если ты решил, что будешь сражаться, значит ты решил взять на себя обязательства главы Дома. – подытожил Яков. – Больше я ничем не ограничен и больше я ничего не скрываю. Прошу прощения, Марк, что мне пришлось прятать от тебя правду об отце.
– И ты меня прости. Я… не знаю, я проснулся и на меня что–то нашло. Странное ощущение.
– О чём ты так жарко говорил с Королёвой? – спросила Марка Соня, – У вас нашлись общие темы для диалога?
– А, да, – вспомнил о разговоре со старухой Марк, – Яков, передай Сергею, что скоро он сможет найти себе заместителей и уйти в заслуженный отпуск. Только от вас потребуются письменные и личные извинения в самой уничижительной форме.
– Ты с ней договорился?! – это предложение Катя чуть ли не прокричала на весь Сокрытый сад, – Со старой Королёвой?! Этой… – она осеклась и обернулась на старуху в инвалидном кресле, будто опасаясь, что та услышит и в отместку превратит Катю в жабу – Интриганкой?
– Ну да, а что я должен был делать? – удивления Кати Марк не понял, – Ждать, пока Серый превратится в живой труп?
– Нет, Марк, ты не понимаешь! – Соня взяла его за плечи и повернула к себе, – Это же та самая Королёва, буквально «the» Королёва, она же ни одного решения в Совете не пропустит, если ей оно не выгодно. Она свою сестру отравила и на похоронах слезу не выдавила! Даже Станислав Викторович на неё влияния не имеет! И ты с ней просто так договорился!
– Расскажи всё немедленно! Как ты это сделал?! – Катя не могла отойти от шока, – Ты ей душу продать согласился?
– Э–э, я просто с ней поговорил… – потерялся Марк, – Об учёбе там, о детях, ничего такого…
Яков развёл свои широкие руки и сдавил их, обнимая всю троицу, столкнувшуюся лбами:
– Друзья мои, – сказал он торжественно, – Вот, что бывает, когда искренний честный человек берётся за дело. Хорошее слово и кошке приятно, а доброе дело всех людей радует. Пока мы с вами видели в Королёвой жестокую озлобленную ведьму – Марк Георгиевич увидел в ней человека. Человека, у которого есть своя жизнь, мировоззрение, интересы. Конечно, ясновидящая согласилась вернуть Дому право нанимать колдунов. Быть может, с ней впервые в жизни честно и открыто поговорили. Королёвой быть, знаете ли, непросто. Всю жизнь находиться в потоке лжи и лицемерия.
– Яков, я всё понял и со всем согласен, – застонал Марк, – Только пусти, я сейчас поломаюсь.
– Да, деда, – пожаловалась Катя, – У меня что–то хрустнуло в плече.
Растроганный дед пустил их, и они пошли к микроавтобусу, который верно дожидался капитанов Шишкиных в закоулке Сандуновского переулка, неподалёку от тех самых бань, где лет сорок тому назад герои Эльдара Рязанова в античных тогах, на фоне серпантина и пальм рассуждали о чистоте и медицинском деле, о любви и дружбе и совсем немного об ономастике.
Марк был совсем никакой, и думать он мог только о постели и отдыхе. Вульпус не откликался и мёртвым сном спал после своей выкинутой проказы. В микроавтобусе Двое ударников поприветствовали Марка традиционным жестом Дома Шишкиных – поклоном с правой рукой на левом плече. Марк ответил им тем же, и вместе с Катей и Соней он снова сел позади штурманского кресла, которое занял Яков. Пока он вёл микрашку обратно в поместье, они обсуждали произошедшее на Совете и после него:
– В общем, ничего интересного, – сказал Яков, – Ведомство хочет, чтобы Большие Дома выделили людей в отряды по отлову и зачистке демонов. Ситуация с ними выходит из–под контроля, рейды происходят чуть ли не ежедневно. На севере у Кольцовых особенно разгул чертья происходит.
– Это всё поводыри? – спросил его Марк, – Чего они добиваются?
– Никто не знает, но очевидно, что они становятся сильнее и опаснее с каждым днём, – ответила за своего дедушку Катя, – Если их будет становиться больше, то под угрозу попадёт сам факт секретности всех астралов.
