Kitabı oku: «Ужасы перистальтики», sayfa 4
7
Сначала он вообще ничего вокруг себя не замечал. Встреча с Боней потрясла его. То, что было до нее казалось произошедшим очень давно, в какой-то другой, теперь уже совершенно неважной, канувшей в прошлое жизни. И притом он бы не смог сейчас ответить, чем так поразил его Боня. Галстуком?.. Платочком, торчавшим из кармана?.. Да нет же!.. Всем!.. В сущности Боня даже ничего не сказал ему про себя. Ну что такое «на фондовой бирже»?.. На каких еще делах он там играет?.. Но все в Боне, весь его облик, что-то неуловимое, необъяснимое, так много дали Замелькацкому!..
И в эти минуты Замелькацкий прекрасно отдавал себе отчет, что быть может, ничего нет и никакой Боня не бог… Нет, бог, бог!.. А самый заурядный человек!.. Это Боня-то?!.. Да, он добрый!.. Он хотел подвезти его! Он специально заставил таксиста проехать задним ходом!.. Нет, что-то волшебное во всем этом было!.. И если Боня и самый заурядный человек… Впрочем, нет, уж самым заурядным его никак не назовешь!.. Нет… И если Боня и не бог, то что-то, что Замелькацкий не может объяснить, но может только явственно почувствовать, показывает ему себя через Боню, мелькает в облике Бони: вот, мол, я, смотри на меня, Замелькацкий и не унывай – я существую! Я о тебе помню! Все будет о' кей, тип-топ!..
Он посмотрел на часы – времени прошло совсем чуть-чуть. Встреча с Боней не задержала его сколь-нибудь надолго… Какая-то счастливая расслабленность охватила его. Словно он уже сделал какое-то важное дело, достиг какого-то значительного результата, которого никто у него уже не отнимет и теперь подоспел момент блаженно почить на лаврах… Он присматривался к магазинам на этой и противоположной сторонах улицы.
Итак, с Боней он уже повстречался, день, можно сказать, на этом благополучно завершен, а теперь неплохо бы подобрать себе какой-нибудь подарочек! Упрочить хорошее настроение чем-нибудь материальным, тем более, что именно это он Боне и обещал… Мысленно он прикидывал, сколько у него с собой денег – хватит на многое!.. Ну, уж очень много-то ему, конечно, не надо. Почему-то ему подумалось о новом красивом ремешке с блестящей пряжкой и каком-нибудь флаконе туалетной воды… Ну с этим-то здесь как раз не было никаких проблем и он смело свернул к двери магазина под иностранной вывеской, мимо которой он как раз в этот момент проходил…
За длинным под светлое дерево прилавком стояла миловидная продавщица а на полках позади нее, отражаясь в зеркальных задниках – десятки всевозможных флаконов. В магазинчике было пусто, единственная посетительница только что, навстречу Замелькацкому, вышла на улицу.
Он не знал, что купить – у него не было никаких пристрастий, никаких предпочтений. Но одна спасительная идея сразу пришла ему в голову… Он остановился у прилавка и молча принялся рассматривать флаконы. Ему все здесь нравилось, пузырьки и коробки выглядели загадочно и многозначительно, точно бы в каждом сидит джинн, который непременно переменит его жизнь и конечно же, в лучшую сторону…
– Вас что-то интересует? – спросила продавщица, не выдержав его долгого молчаливого разглядывания.
Этого-то он, хитрец, и ждал!..
– Дайте мне что-нибудь самое модное, самое современное! – он решил понадеяться на удачу. В конце-концов, хоть он и покупал себе что-то на свои деньги, но все же это не он себе покупал. Это судьба, одолжив у него немного денег, делала ему подарок. А в подарке обязательно должна быть доля сюрприза, неожиданности, неподвластности воле того, кому его вручают!
Пусть судьба выберет его новый запах!..
Продавщица замялась…
– Ну-у… Вот… Вкус у каждого…
– А вы бы что порекомендовали из более-менее последнего по времени! – помог ей Замелькацкий.
Он боялся, что она и тут не сможет ничего из себя выдавить, тем более, что видок у нее, как он теперь разглядел, при всей ее миловидности, был не слишком интеллектуальный, но она вдруг решительно произнесла:
– Возьмите вот это!.. Я вам точно говорю!..
И мигом схватив ее с полки, она резко поставила перед ним на прилавок бордовую коробочку. Что-то сверкнуло у нее в глазах!.. Замелькацкий понял – это было оно! То же самое, что и с Боней!..
Даже не глядя больше на коробочку, ни о чем не спрашивая, он достал из кармана бумажник, вытащил из него тысячерублевую купюру и протянул продавщице. Он и не знал, сколько эта коробочка стоит! Но не спрашивать же в этот момент о цене?!.. В конце-концов, ему же дарят и пусть тот, кто дарит волнуется о цене, расходах, сдаче и всем прочем…
Она приняла деньги, звякнула кассой, протянула ему сдачу. Пока он, не пересчитывая, засовывал ее в бумажник и убирал его в карман, она успела извлечь из-под прилавка красивый целлофановый пакет и убрать в него коробочку. Он взял пакет, повернулся и шагнул к выходу…
– Спасибо за покупку!.. Желаю приятного настроения!.. – раздалось ему вслед.
Он вышел из магазина… Однако!.. Настроение было отличным! Он понял, что ремешок ему, по всей видимости, на этот праздник так и не подарят. Но ему и так уже было довольно подарков. К тому же, уже надо было спешить!.. Он заторопился к метро…
8
Был вечер. Замелькацкий лежал на диване… В соседней комнате скандалили мать, младшая сестра, ее муж. Он старался не обращать на эти крики внимания. В руках у него был детектив. После своего необычного завтрака по дороге к офису он зашел в книжный магазин. Это уже был не подарок, это он покупал себе сам по совету Бони. На уставленной книгами полке он выбрал карманного формата книжечку в глянцево поблескивавшей обложке: на ней была изображена женщина, зажавшая рукой рот – видимо, чтобы от ужаса тут же не закричать, – она слушала что-то, что говорил ей высокий пожилой человек в темном плаще. Еще изображены: какая-то темная улица, два луча, бьющих из автомобильных фар, крадущийся вдоль стены мрачного дома человек. «Пойдет!» – подумал тогда в магазине Замелькацкий. – «Как раз то, что нужно!»
Он перестал читать. Скандал за стеной разгорался все сильнее… Замелькацкий мысленно вернулся к прошедшему дню. Ариелла!.. Это странное имя принадлежало новой сотруднице. Она пригласила его завтра в театр. Он согласился. Приглашение произошло как-то очень дико и странно… Войдя в их комнату, он кинул взгляд на Смирнова – тот с обиженным видом сидел за компьютером и не отрываясь смотрел в монитор. Голову к Замелькацкому так и не повернул… Скинув куртку, еще даже не подойдя к своему столу, Замелькацкий попытался развеять холодность. Вспомнив, что Смирнов утром говорил: страна вымирает и брать на работу совершенно некого, произнес «Значит, говоришь, понабрали черти кого!.. Говоришь, новенькая – тихий ужас… Приехала из дыры покорять столицу!..» В ту же секунду, – Замелькацкий даже отпрянул и едва не вскрикнул, с полу, прежде скрытая от него его столом и компьютером, поднялась девица – та самая новенькая. Распрямившись, она совершенно бесстрастно проговорила «Такие слова могут кое-кого и обидеть…» и вышла из комнаты. Как оказалось, у нее не работал Интернет, розетка, на которую был заведен ее компьютер, находилась на плинтусе у стола Замелькацкого. «Мог бы не подставлять меня!» вскричал раздраженный Смирнов. Через некоторое время Ариелла вернулась и стала болтать со Смирновым. В разговоре стал участвовать Замелькацкий – ему хотелось сгладить неловкость. Ариелла говорила с ним нормально, словно ничего не произошло… В какой-то момент сказала: «Договорились сходить с подругой в театр. Купили два билета. А подруга заболела». Потом, неожиданно повернувшись к Замелькацкому, спросила: «Ты не сходишь со мной в театр?» Тот, поскольку до этого изо всех сил старался продемонстрировать Ариелле дружелюбие, согласился. «Надеюсь, ты отдашь мне деньги за билет?!» – неожиданно резко проговорила она. «Отдам!» – ошалело ответил Замелькацкий. Ариелла опять выскочила из комнаты.
– С момента, как она появилась, она ни разу не улыбнулась… – сказал Смирнов негромко. – Интересно, она вообще хоть когда-нибудь улыбается?!.. Тебя спрашивал директор… Я сказал, не знаю, где ты… Ты же ничего не сказал… Очень разозлился, что тебя нет!..
– Ты что, не мог что-нибудь придумать?!.. Я тебя всегда выгораживаю… – раздраженно проговорил Замелькацкий.
– Я выгораживал: я сказал «может, он в туалет пошел». Только он разозлился еще больше!
…Замелькацкий поднялся с дивана. Крики за стеной были слишком громкими. Не говоря никому ни слова, он оделся и вышел из квартиры. Пакет с купленной сегодня днем коробочкой, которую еще не доставал, прихватил с собой. Так же как недочитанный детектив…
Он вышел на улицу и пошел к метро. Было холоднее, чем днем, но все же достаточно тепло. Улицы казались вымершими… Зачем он сегодня вернулся сюда, чтобы потом, поздним вечером отправиться-таки обратно? Туда, в новый старый дом, где, наверное уже беспокоится о нем бабка?.. И купленная утром туалетная вода… Так и не раскрыл коробочку!.. Когда он вошел в квартиру, скандал еще не начался, но обстановка была напряженной. Он молча поужинал – никто ни о чем не спрашивал его. После ужина, поскольку всю дорогу с работы читал, опять взялся за детектив – таинственная история из романа так увлекла его!..
Ладно, черт с ним со всем!.. Он вновь принялся думать о Боне, хорошее настроение постепенно возвращалось, с интересом смотрел по сторонам – по мере приближения к метро народа на улицах становилось больше и больше…
Вагон – почти пустой, – уже было поздно… Он сел. Напротив него спал пьяный, уткнув лицо себе в колени, – молодой парень, черные джинсы перемазаны в какой-то извести… Замелькацкий достал было книжку и принялся читать, но потом закрыл ее и убрал обратно в пакет – не читалось… Посмотрел на пьяного: тот по-прежнему держал лицо в коленях. Замелькацкий вспомнил историю про бомжа с лицом, обезображенным болезнью. В голове промелькнула странная мысль: некто с обезображенным лицом мог бы путешествовать вот так же, как этот пьяный – спрятав лицо в коленях. Что-то там будет завтра в театре? Интересно!.. Он даже не спросил ее, в какой театр они пойдут и на какой спектакль. А может, она передумает? Можно ли вообще воспринимать все, что она говорит, всерьез?.. И чего он так испугался того, что обидел ее? Ну обидел и обидел!.. В конце-концов, она тоже явно не стремилась произвести на него хорошее впечатление. Может, она через пару недель вообще уволится! На ее месте сменилось столько сотрудников!.. Текучка в той фирме, в которой работал Замелькацкий, была ужасной…
Он подходил к своему старому дому. Настроение у него было хорошее: он вновь и вновь переживал сегодняшний завтрак в ресторанчике на центральной улице, встречу с Боней… И потом, в пакете у него был подарок – сейчас он наконец рассмотрит его, изведает этот конечно же незнакомый, совершенно загадочный для него запах! У него не было никаких предположений – какой он? Наверняка, какой-то необыкновенный!.. После подарка, он опять примется за детектив… Но все же что-то мешало ему расслабиться – какое-то смутное беспокойство, какая-то неясная тревога исподволь то и дело охватывала его. Что это могло значить?! Ему хотелось расслабиться, но совершенно расслабиться не получалось. Он был уже в подъезде и решил пойти по лестнице пешком – благо ему было всего-то на третий этаж!.. Это все этот старый дом – его новое место жительство!.. Он с тревогой смотрел на исписанные грязные стены, изрезанные ножом деревянные поручни перил. Темная лестница походила на какое-то подземелье старинного замка… А может, это завтрашний поход в театр? Из-за него он беспокоится?.. Нет, не в этом причина! В конце-концов он может не ходить никуда с этой кикиморой. Она ведет себя странно и как-то непредсказуемо, значит и ему позволено согласившись потом неожиданно отказаться. Не в театре дело… Что-то происходило вокруг, что-то изменилось в этом городе. Он вспомнил вчерашнее пробуждение, дикую мысль про летаргический сон. Он вставил ключ в замок…
– Эй… – тихо раздалось позади него.
Он вздрогнул. Первой мыслью было ринуться в квартиру, но он все же обернулся… Чуть поодаль у поставленной на перила пустой консервной банки-пепельницы стоял человек, одетый по-домашнему в потертые мятые брюки и старенький свитер. Он курил.
«Писатель!» – сразу догадался Замелькацкий. Когда он только переехал, бабка рассказала: в соседней квартире живет писатель, который часто выходит на лестницу курить.
– Очень приятно, очень приятно!.. – проговорил писатель.
С некоторой неприязнью Замелькацкий подумал, что этот человек, скорее всего, несколько не в себе.
– Насколько я понимаю, вы внук бабушки, мой новый сосед? – спросил куривший.
– Да, – так и не открыв замок, Замелькацкий вынул ключ и окончательно повернулся.
– Очень, очень приятно… Что ж, буду теперь знать вас в лицо. Извините, я кажется вас испугал…
– Нет! – с вызовом произнес Замелькацкий.
– А что вы с таким вызовом?.. Хотя, понимаю… Молодость! Сам был таким когда-то. Вам неприятно, что кто-то может подумать, что может испугать вас…
– Почему? Нет!.. – все было именно так, как говорил писатель, поэтому Замелькацкий смутился.
Он сделал шаг в сторону неожиданного собеседника, опять-таки понимая, что лучше бы этого не делать.
– Вот что, я предлагаю вам такое странное условие: давайте договоримся, что, к примеру, завтра при встрече, мы будем считать, что этого разговора не было…
– При какой встрече?
– Я говорю к примеру… Неважно, завтра, после завтра, через месяц, давайте условимся, чтобы мы не сказали друг-другу сегодня, мы никогда потом друг-другу не покажем, что это было сказано и мы помним об этом.
– Что сказано?.. – Замелькацкий чувствовал, что лицо у него теперь совершенно глупое.
– Что бы ни было сказано…
– А что должно быть сказано?..
– Да ничего… Вы принимаете мое условие?
– Да…
– Отлично. Знаете, между мало знакомыми людьми всегда существует такая холодность, осторожность: они боятся раскрыться друг-другу… Скажешь чего-нибудь лишнее не подумав, а потом будешь об этом жалеть. А мы с вами сразу договариваемся: чего бы лишнего мы друг-другу не сказали, жалеть не о чем, поскольку и всего разговора как будто не было…
На этот раз Замелькацкий не стал спрашивать «Чего лишнего?», он молча смотрел на собеседника. Тот тоже пытливо вглядывался в него.
– Вы цветущий молодой человек, у вас прекрасное настроение, вы вернулись со свидания…
– Шерлока Холмса из вас бы не получилось! – опять, помимо своей воли, с вызовом произнес Замелькацкий. – Хотя настроение у меня, действительно, прекрасное…
– А чему вы радуетесь?!.. Хотя, извините… В вашем возрасте радуются не «чему», а «потому что»! Потому что молоды, потому что солнышко светит, оттепель, весна, все впереди… И неважно, что впереди ничего нет!..
– Почему вы так уверены?
– Уверен, – спокойно произнес писатель. – Вас ничего впереди не ждет. Вы – представитель умирающего общества, гибнущего народа и от меня вас отличает лишь то, что мне уже почти ничего не надо и, следовательно, мучения мои будут сглажены, приглушены… А вот вам предстоит еще помучиться на полную катушку!..
– Хм!.. Забавная у вас точка зрения! – хмыкнул Замелькацкий. – От чего же это мне предстоит помучиться?.. Хотелось бы заранее знать. Может, смогу изменить что-то…
– То-то и оно, дорогой мой, что изменить вы уже ничего не сможете. Потому что от вас ничего не зависит. Ведь дело-то, в сущности, не в вас…
– А в ком же?
– В обществе! Я же сказал вам, в обществе!..
– А если мне на него наплевать?!..
Писатель неприятным, каркающим смехом рассмеялся.
– Я очень доволен вашим ответом! – проговорил он затем. – Он полностью подтверждает все мои рассуждения.
Он затушил сигарету о край банки, бросил ее на дно и поставил банку на широкие перила:
– Видите ли… Как бы вам объяснить подоходчивее… Представьте себе большой корабль со множеством народа на борту. Он плывет посреди бескрайнего океана под хмурым грозовым небом. Корабль старый и с трудом держится на плаву. В трюме кое-где уже появились течи, которые под действием волн могут стать еще больше. А уже появились первые признаки шторма. Но вот странное дело: никто из плывущих на корабле и не думает о спасении… То есть о спасении-то конечно думает, но только о своем собственном, а не всего корабля. Капитан думает: «Ну я-то в случае чего не пропаду! Я же морской волк, чемпион по плаванию!» Матросы думают: «Нам так мало заплатили за этот рейс, что какого черта еще бегать и за такие деньги залатывать дыры в днище!» Пассажиры первого класса надеются, что в случае каких-нибудь проблем с кораблем они всегда смогут вызвать по рации вертолет, пусть это и влетит им в прямом смысле в копеечку и покинуть тонущее судно. Те, кто путешествуют в дешевых каютах у самого днища хоть и чувствуют сырость и видят прибывающую воду, рассуждают примерно так: «Раз на судне есть капитан и команда, которым за этот рейс платят деньги, то черта с два мы станем тут бесплатно заниматься пробоинами и водой, пусть они сами со всем этим разбираются!» Вот это вам – примерный портрет нашего общества.
– Ну хорошо! Но ведь есть же кто-то, кому на все не наплевать!..
– Разумеется, допустим это даже вы! Хотя вы-то как раз только что сказали, что вам плевать на общество. Но допустим, вы изменили свои взгляды и вы решили спастись сами и спасти всех!.. В одиночку спасти такой большой корабль вы, разумеется, не сможете – он слишком огромен, щелей, сквозь которые поступает вода слишком много, даже если бы капитан и команда выполняли свои обязанности так, как нужно, их усилий было бы уже недостаточно. Нужны совместные действия всех, кто плывет на корабле… И вы начинаете агитировать, вы начинаете стучаться во все каюты… Но тщетно!.. Во-первых, никто просто не хочет с вами говорить: в помещения для команды вас не пускают, потому что вы все же простой пассажир, в первый класс вы не вхожи, поскольку билет у вас более дешевой категории, те, кто путешествует у трюма – грубы и не хотят вас слушать. Они обзывают вас идиотом!.. В лучшем случае они готовы вместе с вами покритиковать капитана и матросов, но чтобы самим браться за работу – нет. Тут вы от них должны отстать!.. Что ж, может быть вы найдете какое-то количество единомышленников, но их будет так мало… Это не изменит ситуации!..
– Но я ведь тоже могу найти свой способ спастись!.. Что ж, по вашему я плыву в самом дешевом классе и мне недоступен платный вертолет. Пусть так, хотя непонятно, почему вы так в этом уверены. Но я ведь тоже могу плавать, как капитан, я ведь могу соорудить какую-то лодку…
– Я так сразу и понял, что вы – вместе со всеми. Вы никогда не станете стучать в запертые двери кают и призывать кого-то к чему-то… Вон у вас в карманчике – книжка в яркой обложке… Судя по названию – какой-то детектив… – глаза писателя словно заволокла какая-то дымка.
Выходя на своей станции из вагона, Замелькацкий, действительно сунул свой детективчик не в пакет, а в карман куртки. Теперь край яркой обложки с названием торчал оттуда. Он невольно схватился за него:
– Так и что с того?! Причем здесь мой детектив?!.. Вы – писатель?..
– В ваших устах это звучит как ругательство. Да, я член Союза писателей… Но уже больше десяти лет не издаюсь. Ведь я не пишу детективов… А на другую литературу сейчас спроса нет…
– На что же вы живете?!
– Вам, неверное, ваша бабушка уже сообщила, что в этом доме у меня не отдельная квартира, как у вас, а всего лишь комната в коммуналке… Поэтому, кстати, мне приходится курить на лестнице. Соседи очень вредные… Но у меня есть еще отдельная квартира… Получше, чем эта комната. В другом районе. Квартиру я сдаю. На эти деньги и живу!..
– Вы могли бы сдавать комнату!..
– Мог бы… Но за квартиру больше выручишь. Сейчас цены на аренду стоят высоко. А раньше денег от сдачи комнаты мне бы не хватало… И потом, при всей их вредности, у меня – приличные соседи. Не в этом суть. Про детективчик я сказал, потому что их обычно читают люди, более склонные к бездумному развлечению, чем к чтению глубокой литературы… Люди простые, незатейливые, как все… Вы – вместе со всеми. Вы – один из всех, один из многих…
– А вы, значит, не один из многих!.. Сидите, нигде не работаете, не издаетесь!..
– Подождите, причем здесь я?!
– А я здесь причем?! – раздраженно воскликнул Замелькацкий.
– Я пытаюсь доказать вам, что впереди у вас нет ничего хорошего…
– А у вас, значит, есть?!..
– У меня тоже нет. Но разница между мной и вами та, что я уже смирился с ужасным, а вы еще на что-то надеетесь…
– Конечно!.. Не вижу никакой причины расставаться с надеждами!..
– С этого корабля не спастись никому… До берега слишком далеко. И никакие вертолеты за богатыми пассажирами не прилетят. И капитан, будь он хоть трижды чемпион по плаванию, не спасется, потому что спастись можно только вместе с кораблем, но корабль уже словно бы ничей, усилий тех немногих энтузиастов, которые еще что-то делают – недостаточно. Вы, как бы вы не умели плавать и какую бы лодку для себя одного ни строили, никогда не доплывете до берега, – в огромном океане выжить можно только на большом корабле. Но с такой командой и такими пассажирами корабль – обречен. Кто в трюме, кто в своей капитанской рубке, кто в своей шикарной каюте – каждый думает только о своем индивидуальном спасении и ненавидит всех остальных… Постучите к ним в двери: вы увидите злые, полные ненависти глаза, поймете, насколько каждый из них себе на уме. А впереди у всех – только ужас тонущего судна, бескрайний океан и медленная смерть в обнимку с обломками… Одна на всех!.. И ни один из хитрецов не спасется!.. Вот вы, небось, работаете в какой-нибудь фирме, зарабатываете неплохо, думаете, хорошо устроились!.. А на самом-то деле со всей своей молодостью и всей своей работой вы точно также как и я сидите в этом старом обветшалом доме, карабкаетесь по тем же самым темным лестницам, смотрите в окно на тот же самый угрюмый парк!.. Поймите, все бессмысленно!.. У вас нет никакой перспективы, вы – жалкий наемный служащий и никогда не будете никем другим, потому что в этом городе можно добиться чего-то только отчаянно рискуя свободой, но это не для вас, или будучи чьим нибудь родственником, но вы – всего лишь внучек вашей скромной бабушки. Чего вы можете добиться?.. Съездите на какой-нибудь третьеразрядный курорт?! Купите дешевый автомобильчик?!.. Новую тумбочку в прихожую?!.. Да на фига?!.. Молодой человек, об этом ли вы мечтали?!.. Да и купите ли – еще не факт!.. Даже если вы что-нибудь скопите, ваши деньги – это всего лишь фантики, завтра влиятельные дяди в своих интересах спровоцируют очередной кризис и все ваши жалкие накопления превратятся в ворох бумаги, который вам, впрочем, так и не выдадут в банковской кассе!.. Поверьте, молодой человек, я не хочу вас обидеть. Я хочу вас предупредить. С этого корабля не спасется ни одна, даже самая хитрая крыса!.. Отвлекитесь ненадолго от вашего детективчика, раскройте пошире глаза и внимательно посмотрите вокруг. Вы поймете: я прав!.. – писатель пошел к своей двери.
– Ну хорошо, тогда тем более надо получать удовольствие!.. – бросил ему вслед Замелькацкий. – Помирать, так уж с музыкой!.. Если все у меня так плохо и ничего впереди нет, так я хоть детективчик почитаю!.. Все – какое никакое, а развлечение!..
– Смейтесь, смейтесь!.. Можете считать, что я вам ничего не говорил. Мы, собственно, так с самого начала и договорились, – писатель открыл дверь.
– Ну хорошо, а вы-то?! Вы-то что собираетесь делать?.. Молча пойдете вместе со всеми ко дну?..
Писатель задержался на пороге:
– Нет… Я собираюсь наслаждаться. Я ведь тоже, по нынешним временам – из тех, кто путешествует поближе к трюму. А мы – представители социальных низов – чрезвычайно злобный и мстительный народ. Знаете, как приятно будет наблюдать за капитаном, когда он со всем своим мастерским плаванием начнет захлебываться и пускать пузыри!.. А какие рожи будут у пассажиров шикарных кают, когда до них, наконец, допрет, что вертолеты-то за ними ниоткуда не прилетят?!..
Замелькацкий засмеялся.
– Даже представить такое – уже весело! Это будет спектакль, гораздо увлекательнее вашего детективчика. Да что там пассажиры шикарных кают!.. Я вот на вас – соседа по дешевой каюте посмотрю: то-то у вас физиономия будет, когда вы наконец всерьез поймете, что я прав и не спасется ни одна крыса!..
Писатель захлопнул дверь.
– Псих… – пробормотал Замелькацкий и, наконец, отворил свою…
У двери стояла бабка.
– Я ничего не разобрала, о чем вы говорили?..
– Он, ба, рассказывал мне содержание своей новой книги.
– А-а… Книги… Понятно!.. Я хотела тебе сказать… Господи, как мы будем жить?!.. Квартира-то опять подорожала!.. И электроэнергия, и телефон!.. Тёма! Ты теперь хозяин! Тебе и платить!.. Я, как могла, платила, но дальше я не в состоянии… Мое дело теперь все – помереть и в гроб!.. А как вы, молодые, будете жить, я даже не представляю!.. Тема, я отдам тебе квиточки!..
– Ты что, для этого подслушивала под дверью?..
– Нет, я что-то не поняла, ты отказываешься платить?!..
– Успокойся, тебе платить не придется!..
Он переобулся в тапочки, повесил куртку на вешалку и прошел к себе в комнату. Он чувствовал, что настроение его кардинально изменилось.
«Ну Боня-то, конечно, надеется, что за ним прилетит вертолет…» – отчего-то подумал Замелькацкий, протянув руку к выключателю. Но неожиданно он передумал и не зажигая света, подошел к окну… И парк и река и кварталы на другом берегу реки – все было как вчера, когда он проснулся после своего «летаргического» сна. Вот он: корабль, с которого не спасется ни одна крыса!.. Все это ерунда!.. Да и почему корабль обязательно должен утонуть?!.. Самого главного писатель почему-то не сказал!.. Замелькацкий уже было отвернулся от окна, но потом вдруг задержался: он вновь посмотрел на парк… Ну зачем он стал разговаривать с этим козлом?!.. Чужой, незнакомый город был перед ним… Опять его начала охватывать вчерашняя необъяснимая тоска. Он попытался представить себе дальнюю оживленную улицу: рестораны, магазины, кафе. Там много нарядных людей, они ужинают, выпивают, о чем-то весело болтают друг с другом, подъезжают на шикарных машинах к дорогим магазинам… А будет ли у него когда-нибудь такая машина?!.. Тьфу ты, этот козел, похоже основательно подпортил ему вечер!.. Да, там много нарядных людей, красивые женщины, уверенные в себе, хорошо одетые мужчины. Он будет один из них… Да когда, черт возьми?!.. Да он уже один из них!.. Почему же он тогда здесь, перед окном, а не там, в ресторане или в шикарной машине?!.. Потому что он не удачливый преступник и у него нет богатого и влиятельного родственника, который продвинет его по жизни?! Там, всего-то в нескольких метрах от него, за стенкой, в комнате коммуналки, вполне возможно стоит точно так же как и он и смотрит на тот же парк этот козел и думает про шикарную улицу: про те же, что и он, Замелькацкий рестораны, шикарные машины, витрины дорогих магазинов, про нарядных женщин и мужчин… И значит, козел, прав: ничем он, Замелькацкий, от него не отличается!.. Ну уж нет!.. Все это – ерунда!.. Бредовые, неверные рассуждения. Он наконец-то зажег в комнате свет. Давящая тоска тут же точно бы отшатнулась от него…
Что сказал ему Боня? Устраивать себе приятные мгновения!.. Свет люстры показался ему слишком ярким. Он погасил его и включил маленький ночничок под матовым абажуром. Достал из пакета коробочку…
Вдруг у него в кармане задергался, задрожал, заиграл мобильный телефон, он выхватил его…
– Артем, добрый вечер, это Ариелла… Не удивляйся, твой мобильный дал мне Смирнов. Артем…
Она сделала паузу. Замелькацкий молчал.
– …У меня к тебе очень важный разговор.
– Да…
– Артем, ты пойдешь со мной завтра в театр?
– Мы же договорились!
– Ну тогда не говори, что ты передумал. Теперь я на тебя рассчитываю. Не вздумай отказываться. Ты очень меня подведешь и потом сам же об этом пожалеешь… Так ты завтра не откажешься?..
– Да нет…
– Чао, беби!..
В трубке раздались короткие гудки. Замелькацкий схлопнул телефон.
Не успел он засунуть его в карман, – тот заиграл вновь…
– Артем, что с тобой сегодня было?.. – это была опять Ариелла. – Надеюсь, это завтра с тобой не повторится?!..
– Послушай, ты что, так и будешь названивать мне теперь каждую минуту?!..
– Хамишь! – она повесила трубку.
Он вскочил из-за стола и в волнении подошел к окну: ядрена вошь! Понабрали черти кого!.. Зачем он огласился пойти с ней в театр?! Теперь от нее не отвяжешься!.. С таким он еще не сталкивался!.. В волнении он отключил телефон. Посмотрел в окно: на оживленной дальней улице горели огни реклам, мелькали фары проезжавших автомобилей. Все хорошо!.. Все хорошо!..
Он враз успокоился: сейчас он рассмотрит коробочку, а потом почитает детективчик. И ляжет спать!.. Спатечки!.. В конце концов: ну сходит он с чертовой куклой в театр!.. Ну и что?!.. Не детей же ему с ней там крестить!.. Сходит, и все! А потом она скорей всего сама куда-нибудь денется – уволится, пропадет и – поминай как звали!..
В этот момент он уже усиленно старался не думать об одном очень важном в эти два дня пункте…
Что она могла иметь ввиду?.. Она-то что и откуда может знать?!.. Да пошли они все!.. Крысы, обреченный корабль, писатель, Ариелла… Боня! Где-то ты сейчас, Боня! Возьми меня на свой вертолет!.. Я не верю, что ты можешь быть обречен. А раз ты все же спасешься, значит есть шанс и у меня!
Он принялся распечатывать коробочку бордового цвета. Едва он сорвал целлофан, до ноздрей донесся терпкий запах.
