Kitabı oku: «Ангелос», sayfa 11
Эльшад снисходительно сощурил глаза и добавил:
– Разве влюбленность можно включить или выключить?
– В том-то и дело, что нет. – Саид тоже, подобно другу, откинулся на спинку своего кресла.
– Почему тогда ты запрещаешь себе влюбляться?
– Скажем так, сейчас не время.
– Брось эти дела, Саид! – Эльшад не мог знать, что имеет в виду его друг, а потому подумал, что Саид карьерист. – Семья еще ни одному мужчине не помешала строить карьеру. Напротив, появляется еще больший стимул и поддержка. – поучительно заявил Эльшад, поглаживая насытившийся живот. И многозначительно кивнув, продолжил. – К тому же, это не тебе решать.
– В смысле?
– В смысле, это решать твоему сердцу, влюбляться или нет. А когда это произойдет, решает только Всевышний.
Последние слова Эльшада сильно подействовали на Саида, и он думал о них даже когда прощался с другом.
– До встречи. – сказал Саид, садясь в машину.
– Угу.
Эльшад уже хотел отойти, как вновь обернулся к Саиду. Прежде чем окончательно уйти, он наклонился к окну с опущенным стеклом и быстро проговорил:
– Джаннет прекрасный человек.
Саид рассерженно завел мотор, не успев ничего ответить другу, уже спешившему к собственному автомобилю.
– Мне тайно сообщили, что тут затевается пожар, который разгорится завтра вовсю! – игриво зашипела Лала, протискиваясь на кухню, где Джаннет с особым усердием готовила Фахитас. – Твоя мама, кстати, надеется, что я смогу его предотвратить.
– Не сможешь. – вся трясясь от яростных действий, Джаннет теребила сковородку, на которой подпрыгивали остро приправленные и тонко нарезанные кусочки куриных бедрышек.
– Знаю. Рашид обожает это блюдо. – Лала уселась на табуретку прямо напротив Джаннет. – Ты что такая хмурая?
– Острое блюдо готовлю, тут не до шуток. – буркнула Джаннет, помешивая рис в кастрюле.
– Нет-нет, детка, – шутливо обратилась Лала к подруге, – тут что-то другое, я чую.
– Лала, опять ты детективов насмотрелась? – Джаннет оставалась хмурой. Несмотря на то, что подруга отвлекла ее от мыслей о Саиде и о том, как он с ней обошелся, угрюмое настроение не могло просто так взять и покинуть ее. Это все должно было переболеть, перекипеть, и лишь потом могло бы испариться. Хотя, привкус, возможно, надолго останется. Джаннет отгрызла перец чили и похрустывая им, принялась сливать воду из риса.
– Как ты это ешь? – съежила все свое лицо Лала. – Да если я хоть капелюшечку проглочу я.. я наверное просто взорвусь!
– М-м. – утвердительно закивала Джаннет.
– Можно подумать, ты меня слушала?! – оперлась локтями о кухонный стол девушка, скрипнув табуреткой. Лала уже не была такой пышечкой как в детстве, но все же обладала более округлыми формами, чем подтянутая Джаннет.
– Просто сегодня был тяжелый день.
– Крутая отмазка. Так все говорят. Это и так ясно. Можно по-конкретнее? Кто тебе его сделал таким тяжелым?
– Никто. Я сама.
– В смысле?
– Понастроила хрустальных замков Дисней на дырявом облаке. – сдалась Джаннет, понимая, что Лала все равно не отстанет.
– Ого! Я не знала, что все так серьезно. Прости.
– Да нет, ничего серьезного как раз. – выдохнула Джаннет, устало снимая фартук.
– Ясно. Ты всегда можешь поделиться, ты же знаешь.
Лала крепко обняла подругу. От нее пахло так же сладко, как от тети Севы. Правда причиной этому было не то, что подруга вдруг проявила интерес к кулинарии и принялась ежедневно выпекать, как это делала ее мать, а то, что девушка с некоторых пор питала особую симпатию к сладким духам с ванильным ароматом.
– Знаю, Лала. Спасибо. Устроим грустный вечер в пижамах?
– С удовольствием! – весело отозвалась подруга, в душе понимая, что раз Джаннет предложила одеться в пижамы и смотреть с ней телик, как в детстве, она отчаянно нуждается в поддержке. – Я приготовлю горячий шоколад, а ты иди, включай телевизор.
Когда Лала вошла в комнату с подносом в руках, Джаннет уже валялась на кровати, прокручивая каналы.
– Постой, постой! – взвизгнула Лала так, что Джаннет подпрыгнула от неожиданности. – Верни канал. Это же Сан! Обожаю ее песни! Давай посмотрим!
На экране сидела молодая японка, приобретшая мировую славу. Сама Нора Уинри, известная телеведущая задавала ей вопросы. Они сидели в солнечном саду в окружении нежных цветов – каждая на вязаном из прутьев широком кресле.
– У вас есть молодой человек? – допрашивала ведущая.
– Какой прямой вопрос! – кокетливор засмеялась Сан.
– Это интересно миллионам ваших фанатов, простите, я не смогла не задать этот вопрос. – улыбалась упитанная афроамериканка, сама, своей историей жизни покорившая не меньшее число людей.
Но Сан снова засмеялась, игнорируя выжидательную паузу.
– Хорошо. Есть ли человек, которого вы любите?
Лицо певицы стало серьезным, даже немного грустным, и она коротко ответила:
– Да.
– И кто же это, вы можете намекнуть? Это публичная личность?
– Нет. Он прекрасный человек, но кто это, я говорить не буду. – аккуратно, но твердо произнесла Сан.
– Так, по крайней мере, мы выяснили, что это мужчина! – хлопнула в ладоши журналистка, и обе женщины дружно засмеялись. – Ваша загадочная жизнь оставляет большой простор для бесконечных предположений папарацци.
– Да уж, это так. Я поражаюсь их фантазии. – заявила Сан, помахав ладошкой на камеру, как бы передавая привет всем, кто успел оклеветать или просто упомянуть ее в своих статьях.
– Столько известных людей открыто признаются, что восхищаются вами. А вы кем-то восхищаетесь?
– Вами. Вы большая молодец, что смогли добиться огромного успеха. Успеха мирового масштаба. – уже серьезно отвечала Сан. Ее расклешенное полупрозрачное белое платье в принтах мелких цветов сакуры прекрасно гармонировало с садом, в котором велась беседа.
– Ох, спасибо, мне приятно слышать эти слова от вас. Признаюсь, я не ожидала. – приложив широкую ладонь к груди, произнесла телеведущая. – Перейдем к следующему вопросу. Ни для кого не секрет, что вы увлекаетесь всем сверхъестественным. Насколько сильно?
– Я увлекаюсь тем, что очевидно, просто многие люди продолжают это отвергать.
– К примеру?
– К примеру, странной особенностью голубей появляться в самые знаковые для нашей души моменты. Вы не замечали?
– Замечала. – закивала ведущая.
– Вот и я очень часто замечала. Стоит что-то загадать и вдруг, откуда ни возьмись, появится голубь.
– Да, причем там, где ты голубей никогда не встречал.
– Именно.
– И как вы считаете, что же это?
– Я считаю, это очень добрый знак.
– Раз уж пошел такой разговор, я хотела бы услышать каково ваше отношение к нашумевшей с недавних пор теории о том, что все, чего мы пожелаем, имеет свойство исполняться как по закону притяжения. Об этом сейчас часто говорят. Согласны ли вы с таким подходом?
– Согласна. – Сан поправила складки своего струящегося шелкового платья.
– Вы верите в то, что мы можем притянуть к себе все, совершенно все, что пожелаем? Лексус, виллу, остров…
– Болезни, неудачи, смерть.
– Стоит только об этом подумать?
– Представить и разжевывать в уме как плохое, так и хорошее. Либо выразить недовольство тем, что имеешь. Но я считаю, весь фокус и урок жизни не в этом.
–Так-так, интересно. И в чем же, по вашему мнению?
– По-моему, поддавшись идее притяжения, и, спустив на нее все свое время и жизнь, можно не заметить как, собственно, эта жизнь пролетает. Забыть оценить драгоценные мгновения в кругу семьи или красоту собственной молодости. Растратиться на все, позабыв о собственном дыхании. А ведь любой вдох может стать последним. Дарить жизнь мгновеньям саморазрушения, когда раздумываешь над собственными страхами, неудовлетворенностью и забыаешь ценить саму себя – неправильно, ровно как и бежать за немыслимым богатством или властью. Всего этого никогда не будет достаточно. Абсолютно все, что мы захотим, может прибывать в нашу жизнь бесконечно. Вот вы, говорят, уже в пятый раз получаете высшее образование, не так ли?
– Да, но я считаю, что стремиться к знаниям прекрасно. – удивленно произнесла Нора прописную истину.
– Прекрасно, если вы умеете их применить. Вторая половина вашей жизни, не посвященная учебе, состоит из журналистской деятельности, которой вы посвятили без малого тридцать лет. Хотя именно в этой сфере у вас нет образования. А как вы применили ваши знания по химии?
– Ну, я пока не успела…
– А как успеть, если вы защищаетесь по совершенно другому вопросу и, как я слышала, снова собираетесь подавать документы в ВУЗ?
– Ух, – выдохнула журналистка не найдясь, что ответить.
– А дети? Как к этому относятся ваши дети, если вы даже не опровергли мои слова о том, что жизнь ваша состоит из двух частей – работы и учебы? А ваш муж?
– А ваш муж? Давайте оставим моего в покое. Сегодня передача о вас, дорогая. – сдавленно улыбаясь решила вернуть в свои руки процесс опроса Нора. – Скажите, где ваш муж и дети? Я хотя бы успела обзавестись семьей. А вы? Вы говорите все это мне, а ваша собственная жизнь даже не разделена на две части. Она полностью посвящена музыке.
– И благотворительности. – кивнула Сан.
– А муж и дети? Повторю я ваш же вопрос.
– Я не могу иметь детей. – за этими словами последовала долгая пауза, и за кадром прозвучала, явно добавленная после монтажа, грустная мелодия из альболма исполнительницы.
– Простите. – камера показала крупным планом глаза телеведущей, наполненные слезами и то как она, пытаясь приподнять настроение, решила обернуть их беседу в шутку. – Говорили, что восхищаетесь мною, а размазали меня по стеночке перед зрителями!
– Восхищаюсь тем, как многого вы добились благодаря силе воли. Но, поверьте, искренне желаю вам очнуться от бешеных скачек карьеры и экзаменов вашей жизни.
– Я благодарна вам за искренность, Сан. Спасибо за то, что согласились принять участие в нашей передаче!
Глава 18
Наутро после того, как Кирна уличили в предполагаемом предательстве, должен был состояться допрос. Скованный кандалами узник находился в первом из примыкающих друг к другу шатрах начальника охраны Зобера. Именно в этом шатре он вершил свои каждодневные дела. В двух других находился склад оружия, необходимые приспособления и всякие необычные кувшинчики и бутыли с разнообразными снадобьями и веществами. Увлекающийся изучением смертоносных желез змей и пауков, Зобер страстно любил подолгу засиживаться над изобретением новых ядов, которыми велел смазывать наконечники копий и стрел. Эта техника немало помогала в военном деле. Зобер также готовил самые разнообразные лекарственные отвары, которыми крайне успешно лечили раненых, и противоядия от собственных же порошков и жидкостей. В эти шатры вход любому постороннему человеку был воспрещен. Туда мог входить только сам Зобер. Да и воины сами старались обходить это место стороной и никогда не рвались заглянуть в эти рабочие комнаты, чтобы ненароком не опрокинуть на себя какой-нибудь смертоносный яд.
Кирн провел в первом шатре все время, с тех пор как его связали и привели сюда и теперь ожидал, когда Зобер придет допрашивать его. Наконец, полы шатра распахнулись, впустив внутрь яркие солнечные лучи, от которых привыкший к полумраку Кирн зажмурился. Зобер прошел к центру палатки и за его спиной встали двое дежурных.
– Что ты делал ночью у палатки амазонок? – резко спросил Зобер.
– Хотел прирезать этих куропаток! – хрипло выкрикнул Кирн. Жара нарастала, и ему жутко хотелось хотя бы промочить горло водой.
– Зачем? – Зобер смотрел на Кирна с неподдельным интересом. Он явно старался понять, что происходит.
– Они бы выдали того, кто раскрыл римлянам все тайны. – чуть тише ответил Кирн.
В глазах Зобера прочитывалось нарастающее удивление. Он уже со вчерашней ночи ожидал эту беседу с Кирном, теряясь в догадках. Зобер допросил бы Кирна при первой же возможности, если бы не неожиданная просьба этой странной амазонки. Зобер думал, она может представлять для него серьезную опасность, но после вчерашнего происшествия, понял, что принцесса даже не догадывается, кто является истиным предателем. Видимо, бросив за столом слово о подозрениях, она ожидала узнать истинного предателя одновременно со всеми. И эта непонятная девушка вчера стала буквально умолять Зобера не покидать ее и не оставлять одну. Она потребовала от Зобера привести еще охрану и оцепить ее несчастный шатер. Эти кичившиеся своим бесстрашием и самостоятельностью амазонки из смелых воительниц вдруг превратились в испуганных беззащитных женщин. Несмотря на все уверения в том, что бояться им теперь нечего, Фоя не унималась. Она все трещала о том, что сподвижники Кирна этого так не оставят и даже не побоятся охраны, чтобы перерезать амазонкам глотки. Принцесса утверждала, что если не присутствие лично Зобера, «самого доблестного воина из ныне живущих» (как она сама выразилась), им с Деянирой не пережить эту ночь. Поэтому ему пришлось ночевать в одной палатке с двумя женщинами, предварительно прослушав их излияния о том, что они полностью полагаются на его «честь и доброе имя». А с утра Зоберу пришлось заняться обычными делами и принять доклады от ночных дежурных, прежде чем приступить к допросу, который ему так не терпелось начать.
– Кто же тогда предатель, если не ты?
– Я! – громко крикнул Кирн. – Я предатель! И больше я тебе ни слова не скажу, пока мы не останемся наедине.
Зобер оглянулся на охрану, и, увидев немой приказ в его взгляде, воины вышли из шатра.
– Ну, – нетерпеливо бросил Зобер, поигрывая огромным рубиновым перстнем на указательном пальце. – Кто же этот предатель?
– Не знаю. Но кем бы он ни был, хочу, чтобы все его планы увенчались успехом.
– Как ты можешь так говорить?! Ведь под угрозой все наши народы и властители! – продолжал вести свою игру принц.
– От народа не убудет. Тысячей больше, тысячей меньше, он все равно подчиняется одному человеку. – Кирн шевелил отекшими руками, крепко сжатые запястья так и хотелось растереть.
– Да ты, оказывается, властолюбец! – Зобер сделал паузу, но понимая, что Кирн не собирается отвечать на его реплику, продолжил. – Но какой толк из этого, если сегодня тебя казнят. А перед этим, как и полагается, предателю, разболтавшему государственные тайны врагу, должно отрезать язык.
Зобер достал из-за пазухи короткий клинок и аккуратно провел пальцем по его острию, словно дразнил Кирна. Закованный в тяжелые путы и связанный толстыми веревками, Кирн не мог сдвинуться с места, и Зобер подошел к нему вплотную. Одной рукой он сдавил щеки Кирна с такой силой, что рот его слегка раскрылся, но Кирн все равно без тени страха и волнения смотрел Зоберу прямо в глаза. В его взгляде можно было прочесть только ненависть. Зобер поднес клинок совсем близко к лицу Кирна, и сам склонил свое лицо так, чтобы встретить этот взгляд.
– Но прежде, чем ты замолчишь навеки, я открою тебе маленькую тайну: твоя мечта исполнится. Тот, кто действительно сотрудничает с римлянями, одержит победу над этим сборищем глупых силачей, которые только и знают, что размахивать мечом и не достойны истиной власти! – когда Зобер заговорил о власти, глаза его зажглись кровожадным блеском, отчего он стал похож на сумасшедшего. – Весь Кавказ будет принадлежать мне! И я стану единоличным сатрапом этих земель!
Произнеся это признание Зобер разразился таким громким хохотом, что теперь картина сумасшедшего человека была полностью дополнена, но этот дикий смех был прерван неожиданно. Внутренний занавес, скрывавший проход в смежные шатры, отодвинулся, и в палатку вошел царь Оройс в сопровождении Арана, Касиса и Фои.
Удивленные глаза Зобера бегали от одного лица к другому. Оройс гневно смотрел на Зобера. Казалось, он больше не видит в нем своего сына, свою гордость. Перед Оройсом стоял его злейший и презреннейший враг – самый ужасный враг, который мог бы повстречаться Оройсу за всю его жизнь, – сын, во имя власти пожелавший смерти отца. Лицо Фои выражало тоску, словно перед ней стоял донельзя низко падший человек. На Арана лучше было бы не смотреть. Его лицо было искажено мукой, словно в это мгновение погиб самый дорогой ему человек. И это было действительно так. Ведь Аран считал Зобера самым преданным своим союзником и восхищался братом. А теперь оказалось, что нет никакого «союзника», и что самое тяжелое, нет никакого «брата». Ярость Касиса, окрасившая в багровый цвет все его лицо, казалось вот-вот разорвет его на кусочки. Не выдержав, Касис бросился прямо на Зобера, сильным ударом выбив клинок у него из руки, и принялся душить племянника. Ярость билась в черных зрачках Касиса, окруженных огромными белками выпучившихся глаз. Но тут в шатер вбежала личная охрана Оройса и по приказу царя оттащила Касиса, а Зобера связала так же, как был связан Кирн. Кирна воины освободили от пут благодаря тому, что ранним утром принцесса Фоя имела разговор с царем Оройсом и убедила его в невинности полководца.
Глава 19
Воскресный летний денек выдался на удивление прохладным, вот только шумная компания за столом в одной из квартир Баку совсем не чувствовала этой прохлады, так как внутри у всех на застолье разгорелся самый что ни на есть пламенный пожар. Причиной «пожара» оказался «фирменный Фахитас» Джаннет, который она приготовила в честь того, что наконец-то смогла увидеться с другом детства. Рашид и Джаннет были единственными людьми во всей этой компании, которые с удовольствием уплетали острое мексиканское блюдо. Все остальные с достоинством чтобы не обидеть девушку (ведь она так старалась), и чтобы не выдать беспомощность и постыдную слабость собственных желудков впихивали в себя это «утонченное» блюдо.
– Как же я рада тебя видеть! – не унималась Джаннет – Ты так повзрослел, возмужал. Даже кажешься выше ростом.
– Это я вытянулся, когда твоя мама при встрече меня так сжала в объятиях, что я едва не задохнулся. – отшутился Рашид, хотя на самом деле, было очевидно насколько сильно он изменился.
В этот момент у отца Джаннет зазвенел телефон. Он судорожно схватился за него как утопающий за соломинку. Радостно извинившись, Исмаил вышел в коридор. Переговорив, он вернулся и обратился ко всем сидящим за столом:
– Мне пора идти, сегодня внеочередное собрание. Будем обсуждать улучшенные химические реактивы.
Затем с деланно расстроенной физиономией он обратился к Джаннет:
– К сожалению, не успеваю доесть, дорогая.
– Тебя подвезти? – с надеждой в глазах спросил его отец Рашида.
– Спасибо, было бы великолепно! – понял его крик о помощи Исмаил.
– Заодно хочу посоветоваться с тобой по поводу предстоящей свадьбы. Извините меня, но, Джаннет и Лала, вы уже давно не гости и члены нашей семьи, так что празднуйте и хозяйничайте тут. Без меня вам даже будет веселее!
– Погодите! – вступился отец Лалы, который понял, что его друзья просто-напросто убегают от острого блюда и явно проведут время за стаканом чая или кружкой пива. – Что же это я один останусь? Я с вами поеду.
Жены «беглецов» незаметно переглянулись. Как хотели бы они, чтобы мужья забрали их сейчас с собой. Но радостные отцы вышли из дома, оставив женщин доедать свои «порции пожара».
– Я знаю, что вы завтра идете подавать заявление. – весело обратилась Джаннет к Лале, как только матери поднялись для того, чтобы собрать со стола, а друзей оставили наслаждаться обществом друг друга. – Я тут кое-что купила. Хотелось бы, чтобы ты завтра это надела. Если тебе понравится, конечно.
Зная характер подруги оставлять все на последний момент, Джаннет была уверена, что Лала еще не выбрала наряд на завтра. К тому же Лала обязательно посоветовалась бы с ней тысячу раз прежде, чем принять какое-либо решение. Поэтому Джаннет решила взять на себя эту приятную часть хлопот. Она вышла из комнаты, и, вернувшись, протянула Лале пакет, оставленный ею по приходе в коридоре. Лала счастливо распаковала подарок. В фирменной коробке лежало нежное голубое платье с белыми ажурными манжетами и таким же воротником. Лала восхищенно разглядывала подарок, и глаза ее стали влажными от чувства бесконечной нежности и благодарности за их крепкую дружбу.
– Конечно, нравится! Я обязательно его надену. Ты словно почувствовала, это именно то платье, которое я бы хотела завтра надеть. Оно идеально!
Рашид наблюдал за девушками сидя за столом. Он был горд обеими и счастлив видеть, что по возвращении из армии нашел их такими же близкими подругами.
– Я очень рада! – ответила Джаннет и глаза ее также невольно наполнились слезами.
Девушки обнялись.
– Это платье подойдет и для подачи заявления и для ресторана, куда мы пойдем после. Но мы хотим, чтобы наши свидетели присутствовали и при подаче заявления: Ты с моей стороны, а армейский товарищ Рашида с его.
– Ребята, но ведь свидетели не нужны для подачи заявления. – растерялась Джаннет.
– Знаем, но мы все рано хотим, чтобы вы присутствовали. – заявила Лала тоном, не терпящим возражений.
– Но ведь я там лишняя. К тому же завтра рабочий день.
– Мы всегда и во всем были вместе. Ты там совсем не лишняя. – вступился Рашид. – И загс находится в центре города – рядом с твоим банком. Так что отпрашиваться тебе придется всего лишь за час до конца рабочего дня. Или ты не сможешь это сделать ради нас?
– Конечно, смогу! – попалась на хитрость Джаннет. – Я обязательно буду присутствовать.
В дверь кабинета осторожно постучали.
– Войдите! – отозвался Саид.
Джаннет протиснулась внутрь. В руках она держала утреннюю почту для Саида. Ему бросилось в глаза, что сегодня она выглядит наряднее, чем в обычные дни: платье оттенка цветущей сирени легко облегало ее фигурку, глаза на веках были оттенены таким же светло-сиреневым цветом. Саид недовольно поморщился: Неужели она решила произвести на него впечатление и, именно поэтому сама занесла почту?
– Я хотела попросить вас… могу ли я сегодня уйти с работы на час раньше?
– Хорошо. – бросил Саид и углубился в чтение почты, всем своим видом показывая, что Джаннет лучше поспешить вон из его кабинета, что она и сделала с превеликим облегчением.
Как только за ней захлопнулась дверь, еле заметный вздох подобного облегчения вырвался и у Саида, поскольку он понял, что наряжалась Джаннет вовсе не для него, а ради какого-то вечернего события.
В начале второго Саид вышел из своего кабинета. Он собирался пообедать с Эльшадом в верхнем кафе. Как раз в этот момент Джаннет оживленно беседовала с Али о каком-то «заявлении»:
– А потом мы отметим это в ресторане. – успела она радостно завершить фразу.
Широко шагавшего Саида эти слова застали уже на выходе из приемной, когда он взялся за дверную ручку и потянул ее на себя. Он всегда проходил мимо работников быстрыми и решительными шагами, удостаивая их приветсвием в виде короткого кивка лишь в конце и начале рабочего дня. Но на этот раз оказалось, что сквозь железную броню отрешенности пробились урывки беседы его подчиненных, и на какое-то мгновение Саид застыл в ступоре, сжимая в руках дверную ручку. Но уже в следующую секунду дверь за ним захлопнулась, и Али с Джаннет услышали его четкие удаляющиеся шаги.
– Кажется, ему не нравится, что я на работе обсуждаю личные вопросы.
– Сейчас не рабочее время. – поглядывая на настенные часы, проговорил Али. – Забей.
В этот момент у Джаннет зазвонил мобильный телефон.
– Розы или гладиолусы?– раздался жизнерадостный голос Рашида.
– Розы. – улыбнувшись, ответила Джаннет.
– Белые или красные?
– Думаю, Белые.
– Закажу самый большой букет.
– Лучше принеси нежный букетик, предположим, с какой-нибудь серебристой бабочкой на листке. – задумчиво поправила друга Джаннет, уже представляя, как белый букет будет смотреться в руках невесты и сочетаться с ее платьем.
– Ах да, бабочка или галстук?
– Пока галстук.
– А… – Не успел задать вопрос Рашид.
– Светло-голубой. – опередила его подруга.
– Ты ангел! Помоги выбрать ей подарок!
– Когда же мы успеем? – спросила Джаннет, помахав в ответ Али, который, разобрав стол, вышел из кабинета. С некоторых пор он начал обедать на скамейке в прилегающем парке, и Джаннет частенько присоединялась к нему.
– Отпросись пораньше, пожалуйста.
– Саид сегодня не в настроении. Я уже у него на пять отпросилась. Выбери подарок сам.
– Я без тебя не справлюсь, у меня глаза разбегаются, когда выбираю ей что-то. Хочу всего и сразу. А ты ведь лучше знаешь ее вкусы и предпочтения.
– Я посмотрю, что можно сделать. – смягчилась Джаннет, не представляя, как она вновь обратится к Саиду.
– Отлично! Спасибо! Я буду около вашего парка в четыре.
Не дождавшись подтверждения, повесив на Джаннет это обязательство, Рашид завершил разговор. Джаннет ничего не оставалось, как самой пойти на обед, по пути раздумывая о том, как отпроситься у Саида и не напороться на очередную грубость.
Сидя с Эльшадом за столом в верхнем ресторане, где они обычно обедали, Саид рассеяно перебирал вилкой содержимое своей тарелки.
– …Ну, короче, так мы с ней познакомились. – Эльшад воодушевленно завершил рассказ, из которого Саид не услышал ни единого слова. – Необыкновенно, правда?
– Да. – сухо ответил Саид.
В мозгу у него словно застряло одно слово: «заявление» и повторялось там уже сотый раз.
– Ты меня вообще слушал?
– Прости, я сегодня очень уставший.
«Она была обручена, – думал Саид. – И не сказала мне ни слова в тот вечер, не остановила и не упрекнула. Может, она просто растерялась?» Ведь осадила же Джаннет его наутро, выразив надежду, что такого больше не повторится.
– Тяжелый день?
– Да.
– Хочешь, вечером сходим куда-нибудь, развеемся? – Эльшад помнил их разговор, когда Саид признался ему, что влюблен. Ему показалось, что неформальная обстановка поможет другу справиться с душевными переживаниями.
– Не думаю, что освобожусь сегодня сразу после работы. Давай как нибудь в другой раз.
Без пяти четыре Джаннет снова постучалась в кабинет Саида. Услышав разрешение, она вошла. Саид завалил свой стол толстенными старыми папками со вшитыми документами, которые приказал найти из архива Али.
– Простите, что отвлекаю вас от работы. Я хотела узнать, могу ли я уйти еще немного пораньше, если я вам сегодня не понадоблюсь?
– Можете. – выдохнул Саид, с шумом переворачивая большие листки. Он даже не поднял головы.
– Спасибо. До свидания. – Джаннет радостно покинула его кабинет.
Саид устало провел рукой по волосам и откинулся на сидении. Затем, убедив себя, что нужно немного передохнуть от бессмысленного поиска какого-то ненужного документа, он подошел к окну. То, что он увидел, полностью оправдывало его ожидания: высокий молодой человек с аккуратным букетом белых роз, который, видно было, выбран с любовью, стоял в парке и смотрел в сторону основных дверей банка. Навстречу ему выбежала счастливая Джаннет. Они радостно улыбнулись друг другу…
– Молодец, что так быстро управился со всеми делами! – говорил Эльшад, когда они с Саидом направились в сторону барной стойки мужского клуба. – Когда ты позвонил мне в четыре, я уже все дела закончил и не знал, чем заняться.
– Я подумал, что начальники отдела тоже могут иногда уйти с работы пораньше.
– Это ты хорошо придумал! – захохотал Эльшад.
Друзья заказали пиво. Саид пил безалкогольное.
– Эльшад, ты мне сегодня что-то про Наиду говорил, но я тогда прослушал…
– Рассказывал, как мы познакомились. Завтра годовщина нашей свадьбы, вот я и вспомнил.
– Поздравляю.
– Подумать только, а ведь этого могло и не произойти никогда!
– Почему?
– Да все из-за ее гордости да моей глупости. Я тогда думал, что по уши влюблен в другую, а она мне просто друг. Вот звоню я ей как-то весь в ударе. А она: «Ну и что за сногсшибательная новость у тебя?» Я ей: «Откуда знаешь, что я с новостями звоню?» она и говорит: «Так ведь шесть часов утра».
Губы Саида дрогнули в улыбке.
– Говорит, мол ты либо сумасшедший, либо новость действительно стоит того, чтобы разбудить соню в шесть часов утра.
– Ну так что за новость тебе не терпелось ей сообщить?
– Я жениться собрался на той девушке.
Саид не знал этой истории. Эльшад никогда не рассказывал, что в жизни его была другая женщина, на которой он собирался жениться.
– Говорю ей: «Вот завтра куплю огромный букет ромашек и с родителями пойду свататься».
– А Наида что ответила?
– А она молчит. Я уж подумал: связь прервалась. И тут она мне говорит: «зараза ты!»
– Приревновала.
– Да нет. Говорит: «Совсем с ума сошел? Какие ромашки? Розы надо!» А ромашки были любимыми цветами той девушки. Но Наида меня убедила, что в таких случаях полагаются розы.
Этот разговор напомнил Саиду тот любовно оформленный свадебный букет белых роз, и сердце его наполнила необъяснимая грусть.
– А что потом? – решительно отвлекся от непрошенных мыслей Саид.
– Наида долго не признавалась в своих чувствах. Так получилось, что с той девушкой я рассорился основательно. И только узнав о том, что я свободен, она решилась раскрыться. Так мы стали встречаться и я понял, что тоже люблю ее.
– Интересная история.
– Как видишь, никогда не знаешь, где твоя судьба.
«Но у Джаннет с тем парнем все совсем не так. – размышлял Саид, – у них скорее всего все серьезно и на веки вечные».
Горько ухмыльнувшись, Саид заказал повторные напитки. Даже если бы он выпил алкогольный напиток, ясность его мысли сохранилась. Мало, что могло лишить его равновесия. Хотя, похоже, одной совсем молодой девушке это удалось.
Неожиданно душное помещение овеял прохладный вечерний ветерок – вошли очередные посетители с довольными улыбками на лицах в предвкушении хорошего завершения нудного трудового дня. Лишь сейчас Саид вслушался в мелодию, которая звучала в затемненном зале: “angeli”, Адриано Челентано. Саид вспомнил «итальянский вечер», который организовала старательная хрупкая девушка. Каждый раз она раскрывалась перед Саидом новыми гранями, словно бутон, медленно расцветая, распускает лепесток за лепестком. В тот день, когда Саид в первый раз встретил ее, Джаннет поразила его своей добротой, искренностью, своими лучшими душевными качествами. Спустя некоторое время, он имел возможность убедиться в ее выдающихся умственных способностях. И наконец, в тот вечер она восхитила его своей необыкновеноой красотой. Ему казалось даже, что среди ангелов он не встречал подобного ей создания. И дело было вовсе не в том, что Джаннет обладала какой-то сверхъестественной красотой. Было в ее обличии что-то необычное, что манило и притягивало душу Саида.
– …Поэтому только со следующего месяца мы сможем ввести новую электронную форму для заполнения заявлений о приеме на работу.
Слово «заявление» подействовало на Саида пробуждающее и вывело его из задумчивости. Он взглянуд на Эльшада такими глазами, словно только что вернулся из другой реальности.
– Саид, ты, похоже, снова меня не слушал. Что с тобой? Неужели все это из-за нашей новой сотрудницы?
– Что за глупости, – рассердился Саид.
