Kitabı oku: «Аббарр. Пепел и крылья», sayfa 2
Грифон отступил и ощерился, подняв перья на загривке.
– Спокойно, дружок. Тебе станет легче, не бойся. Нужно умыть тебя.
И Эша прикоснулась к животному, мысленно успокаивая его.
Посреди бассейна находилась площадка, на которой можно было оставить вещи и одежду, не боясь, что их украдут или что они намокнут. На этих платформах местные жители и гости города часто устраивали пикники или проигрывали деньги в карты или шархи – местную игру, похожую на шахматы, столь азартную, что нередко она заканчивалась дракой. А кровь от разбитых носов так же легко смывалась водой, как и сладкие лужи, оставленные упавшим мороженым.
Эша сбросила плащ и жилетку, зачерпнула ладошками воду и умыла лицо. Белые с едва уловимым лиловым оттенком волосы засияли на солнце. На ухе сверкнул серебряный каф – метка команды «Чёрного Дракона» Виталона. Скинув ботинки, отстегнув сумки и ножи, элвинг подошла к краю площадки.
Грифон стоял в воде, явно наслаждаясь прохладой. Морда была опущена: он пил много и жадно.
– Эти изверги совсем не заботились о тебе, – сочувственно сказала Эша.
Вдруг зверь замер, закрыл глаза и завалился на бок, подняв волну и окатив Эшу с головы до ног.
Эша прыгнула с площадки в бассейн, вода даже не доходила ей до колен, но грифону хватило бы и этого, чтобы захлебнуться. Усталость взяла своё, и зверь, вдохнув обжигающий ветер свободы, потерял сознание.
Эша с трудом уложила голову грифона на площадку – всё же этот мешок костей был тяжелее, чем выглядел.
– Ты, главное, не разлёживайся долго, – сочувственно прошептала Эша. – Боюсь, скоро за мной начнётся охота. И нам лучше поскорее убраться из Аббарра.
Она осторожно отмывала шерсть, очищала рога и перья, промывала раны. Удивительно, что он так долго продержался. Элвинг не слышала его мыслей, но ощущала силу его духа.
Королевские грифоны были особенными созданиями. Появившиеся задолго до элвингов и аллати, они были наделены сознанием, и их разум невозможно было взять под контроль. Сильные, быстрые, они стали друзьями элвингов – высоко в небе защищали рубежи Силурии. И многие погибли в последней войне. В Мэйтару их звали кайринами, и, если верить легендам пустыни, бились бок о бок с тхару против демонов Бездны.
В Большом Мире существовал запрет на ловлю и продажу грифонов. Но здесь, на краю света, решала сила, власть и деньги. Этому зверю не повезло. Эша осматривала ущербный отросток, болтавшийся сбоку вместо крыла. Может, он родился таким и вырос на арене. Или же был пойман в горах Силурии и тайно вывезен. Окажись у него два крыла – с ним бы не справилась и дюжина ловцов. Возможно, когда-нибудь кайрин расскажет ей свою историю, а пока надо, чтобы он выжил.
– Не позволяй Тхароду оказаться правым, – Эша погладила лоб зверя между рогами. – Борись!
Эша прикрепила к нескольким колоннам жучки пустоты и активировала внешний барьер, полностью отгородив колонку от любопытных глаз. Ещё одна отличная находка из последней вылазки. Жаль, эти устройства рассыпа́лись прахом, стоило выйти заряду. Элвинг оставила их на случай, если придётся пробираться в места не совсем радушные и чрезмерно охраняемые, но жизнь распорядилась иначе. О чем Эша не жалела. Сейчас бледный шарик воскового света в металлической оправе горел ровно, а значит, несколько часов у неё было. Никто не различит в дрожащем мороке элвинг и спящего грифона, никто не пересечёт невидимый барьер, словно повинуясь шёпоту в голове свернуть и уйти прочь.
Эша крутила в руке последнего жучка, ожидая смешного, вытянутого, как прутик, аллати. Она почти решилась запечатать пространство, решив, что парнишка сбежал, когда послышался грохот. Шум нарастал всё сильнее, и вот показался Фрави. Перед собой он катил небольшую тачку, из которой торчал огромный окорок. Лисёнок запыхался, пыхтел, выжимал из себя все силы, но довольно улыбался.
– Хитро придумано, – улыбнулась Эша, вряд ли он бы утащил такой на себе.
Увидев лежащего грифона, Фрави опустил тачку, прижав ручки к груди. Улыбка сползла, а уши обвисли, чересчур большие и круглые глаза предательски заблестели.
– Он жив, – ободряюще кивнула Эша, прикрепив жучок и замкнув цепь. – Неси мазь.
Уши взметнулись вверх, Фрави подбежал и двумя руками, чтобы не выронить, протянул банку. Стоило Эше взять лекарство, как малыш юркнул за ближайшую колонну, но продолжал вытягивать шею и рассматривать то зверя, то элвинг – оба для него были диковинками.
– Я не откажусь от помощи, – Эша жестом поманила мальчишку, указывая на грифона.
Лисёнок смущённо стянул перчатки. Он стыдливо потёр ладошки о бока, не зная, куда деть руки. Эша улыбнулась, протягивая одну из тряпок, на которые пошла большая часть плаща. Скрываться после случившегося было бессмысленно – кайрин не шаати, в сумку не спрячешь.
Ей хватило одного взгляда на Фрави, чтобы понять, за что его травят. Грязнокровка: недобист первого поколения, а это равносильно клейму изгоя. Даже в городе бистов он был предметом насмешек и издевательств. Его ладошки покрывали миллионы волосков, как у гекконов, даруя уникальную способность с лёгкостью подняться на любую вертикальную поверхность и стену. Огромные лисьи уши обеспечивали отменный слух, глаза рептилии – способность видеть ночью, красивая золотистая шёрстка, переливающаяся на солнце… Вот только огромный рот ящера всё портил. Элвинг отметила повязанный на шее платок, явно для маскировки, так же как перчатки. Эша вспомнила Сафи, такую же полукровку, с которой познакомилась в прошлой жизни, и сердце больно сжалось. Отголоски войны и тяжёлой поступи Узурпатора по Империи Дракона ещё не один год будут преследовать невинных и рушить им жизнь.
Эша смотрела на ребёнка, который старательно и бережно отмывал грифона. Его мордочка, как открытая книга, отражала целый калейдоскоп эмоций: боль, сострадание, восторг, восхищение.
Под слоем грязи и крови элвинг и аллати обнаружили, что кайрин был цвета лунной стали с небольшими пятнышками. Хотя кайринами в Аббарре называли всех крупных крылатых кошек, вне зависимости от того, был у них клюв или нет, но только королевские отличались особым окрасом, и по легенде в их крови текло пламя Азура и Имола – Силы и Духа.
Фрави то и дело заглядывал в морду спящего зверя, с опаской косился на выступающие из клювопасти клыки. А Эша смотрела на две тёмные полоски, идущие от глаз кайрина к клюву, словно дорожки от слёз. Если слухи не врут, и кайрины разумны, горевал ли он об отнятых жизнях? Сколько было боёв у него? Шрамы покрывали всё тело. Большие порванные уши и четыре рога – два побольше и два поменьше, способные с лёгкостью проткнуть тхару. Один глаз повреждён и опух. Одно крыло – оперено, второе – как огромный безобразный палец, торчащий из спины. Длинный хвост заканчивался шипом. Он мог быть величественным прекрасным зверем, но уродство и годы на арене сделали своё дело. От былой мощи осталась лишь тень. А может, он и не знал свободы никогда. Эша вздохнула.
«Чтобы взлететь, нужны крылья и смелость». – вспомнила она слова Ворона, капитана вольного города Виталона.
Что ж, у этого зверя был почти полный комплект. А уж как достать ему второе крыло, она как-нибудь придумает.
Солнце зашло, и зажглись фонари. Вода давно стекла по канавкам и желобкам. Одежда успела высохнуть, как и шерсть зверя.
Эша смотрела на фонари из пустынного стекла и на мерцающий внутри заряженный газ. Она вспоминала живые фонари Пугатона, искусственное солнце Скалы Рока, магические гирлянды Силурии, масляные лампы Виталона. Рука по привычке потянулась к монете на шее, но её давно уже там не было, а вместо неё висела малая окарина ветров. В волосах больше не играли бусины, и сами волосы были острижены. Всё, что осталось у неё от прошлого, это каф и заколка на косичке у левого уха.
«Сила не даётся бесплатно, – вспомнила она слова старейшины из Северных земель. – Но иногда о цене мы узнаем слишком поздно».
Эша взглянула на свои ладони, надела перчатки и окликнула Фрави, сидящего на верхушке каменной арки и любующегося огнями города. Лисёнок ловко спустился, используя лапы-присоски.
Они устроились на площадке и разделили ужин. Фрави был на редкость разговорчив, как когда-то она сама.
– До рассвета я помогаю Вэл Стуриону с овощами и фруктами, потом Вэл Мэйду доверяет мне утренние газеты. Вэл Каруон и Вэл Патри любят поспать, и поэтому я как раз успеваю на разгрузку их тюков. Вэлла Маритта Критару отправляет цветы, дорогущие белые силурийские лилии, к столу самого Орму, и моя тачка мчится к Шпилю Времени – Великому Хронографу на Башне Правителя.
– Орму – любитель цветов? – насторожилась Эша.
Фрави рассмеялся:
– А то! Но живых: в его Садах Любви самые красивые девушки, а самая любимая из них – златокудрая Вэлла Илламиль, с кожей нежной, как шёлк, и глазами зелёными, как изумруды. Она – благородная элвинг, и цветы напоминают ей о доме. Один раз я её видел, – аллати закрыл глаза и мечтательно произнёс, – очень красивая… Ну, а потом у меня куча времени, чтобы заняться своими делами, – закончил он свой рассказ.
– И куда же ты тратишь такую уйму денег? – улыбнулась Эша, обдумывая услышанное.
– Я живу у тётушки и дядюшки. Я их обуза и позор, – беззаботно продолжил Фрави, уминая вяленое мясо с сыром. – Поэтому две четверти заработка я отдаю им. Одну четверть я трачу на лакомства и игрушки, ведь у меня ещё несколько сестричек и братишек. А одну…
Фрави замялся, раздумывая, стоит сообщать или нет.
– А одну я откладываю на очень важное дело.
Эша догадалась, что Фрави говорит о банке. В Аббарре открыть счёт мог любой, вне зависимости от возраста. На что он копит, лисёнок наотрез отказался говорить.
– Мне домой пора. Спасибо за ужин.
Фрави поднялся и покосился на зверя. Грифон всё это время спал. Вместе они обработали все раны, до которых смогли дотянуться.
– Можно я его поглажу напоследок?
– Я думаю, он не будет против.
Мальчик легонько прикоснулся к неповреждённому участку шкуры зверя.
– Мои друзья обзавидуются, узнав, что я мыл, – Фрави подумал и поправился: – гладил королевского грифона.
Фрави прижал ладошку к груди и хитро улыбнулся.
– Мои друзья обзавидуются, узнав, что я мыл, – Фрави подумал и поправился: – гладил королевского грифона.
– Прямо-таки королевского? – усмехнулась Эша.
– Конечно! – воскликнул Фрави и его глаза заблестели от восторга. – Только у королевской стражи Силурии такие. На них доспехи, и они охраняют границы. У каждого свой личный грифон. Им платят жалование, и они могут летать. Всё небо открыто им. Их имена выбиты в Зале Грифонов, а девушки при виде них падают в обморок, хотя в последнем я не уверен, – лисёнок передёрнул плечами и сморщил нос. – Как можно быть такими глупыми, чтоб потерять сознание и всё пропустить? А вы знаете, что королевским стражем может стать любой житель Империи, Силурии и Архипелага? Любой, вне зависимости от расы и сословия?
Эша улыбнулась. Кажется, теперь она знала, на что копит маленький аллати. Стать стражем мог любой, а вот оплатить обучение в Академии мог позволить себе не каждый.
Фрави закинул на спину тачку, от чего стал похож на черепашку, и побежал домой. Эша окликнула его.
– Твоя плата, – она кинула ему золотого «дракона».
– Ого! – донеслось из сумрака.
– И знаешь, из тебя выйдет отличный страж, – сказала Эша. Она не видела Фрави, но могла поклясться, что лисёнок улыбается от уха до уха.
Прошло ещё пару часов. Ночи в Аббарре были прохладны. Эша застегнула жилет, накинула остатки плаща, продолжая думать о загадочной элвинг и белых лилиях.
Грифон зашевелился, приподнялся на лапы и зарычал, сверкнув здоровым глазом.
– С пробуждением, – зевнула Эша. – Держи.
Она кинула ему кусок мяса.
– Тебе надо поесть, а потом можешь дрыхнуть дальше. Хотя я рекомендую перебраться куда-нибудь с каменного дна бассейна, а то почки застудишь и будешь мочиться через каждые полчаса.
Зверь заворчал, проглотил кусок и покосился на остатки окорока.
– Это твой ужин, не стесняйся. Кстати, я придумала тебе имя. Сварг. Далеко на севере это слово обозначает «крыло» и «полёт». Как тебе?
Грифон скосил оранжевый глаз на элвинг, хрустнув костью. Он всё ещё не отвечал ей. Что ж, не всё сразу.
Расправившись с трапезой, зверь встал, встряхнулся и, сделав пару шагов, полакал воды из фонтанчика.
Эша тоже поднялась, пристегнула сумки, надвинула капюшон. Жучки пустоты погасли и осыпались пылью.
– Пойдём, пора отправляться в путь. Возможно, ты – именно то, ради чего я так надолго застряла в этих песках.
Элвинг посмотрела на измученного кайрина:
– И давай договоримся: пока я за тебя в ответе, не смей подыхать.
Впереди белым камнем сверкнули Морские врата. Эша оформила пропуска на себя и свою «собственность» и вышла за городскую стену. Они с грифоном, держась в стороне от прочих желающих покинуть Мэйтару, неспешно пошли по ущелью, что вело к побережью. За спиной оставался Чёрный Цветок Пустыни – город, где причудливо переплелись сила и слабость. Над головой раскинулись звёзды. Укрытые в скалах стражники молча провожали путников взглядами. Лишь пару раз над ними пролетел дозорный на птерахе.
Вода, сон, немного еды и целебная мазь явно пошли на пользу грифону. Он всё ещё был слаб, но уже меньше напоминал живой труп.
Пройдя несколько миль каменного мешка, они нырнули в тоннель под песками и к утру вышли к Каменному порту – скрытой в Клыках лагуне с единственным выходом в открытое море. Сюда причаливали лишь суда Орму, и лишь на них можно было попасть в порт нейтрального острова Лантру.
Переправа зверя обошлась Эше ещё в пару «ланей». Прохладный бриз трепал белые перья, вплетённые в волосы элвинг и привязанные к рогу кайрина. Словно и не было в одном дне пути отсюда палящего зноя Мэйтару.
Эша остановилась и вдохнула полной грудью:
– Вот так, не считая рыбного духа, пахнет свобода, – обратилась она к Сваргу.
– Что-то мелко нюхаешь, мелкая! – раздался хохот сзади.
Не успела Эша оглянуться, как огромные ручищи обхватили её, оторвали от земли, и мир вокруг закружился с неимоверной скоростью. И даже когда ноги вновь почувствовали опору, окружающие предметы продолжили вращаться.
– Привет, Ашри! Я в Аббарр, а ты, смотрю, обратно?
– Клыкарь? – приходя в себя, заулыбалась Эша и обняла приятеля, с которым прошла немало барханов и руин Мэй. – Как улов?
– Вполне сносно. А ты, похоже, совсем забыла мои советы: бери самое ценное, самое компактное и то, что не может протухнуть.
Бист смерил взглядом зверя и подозрительно покосился на Эшу.
– Ты всё-таки умудрилась раздобыть кайрина.
– Всё законно, – элвинг подсунула под нос Грава купчую. – Поможешь попасть на корабль?
– Хотел бы я ответить «нет», чтобы ты осталась, но, видимо, у меня не выйдет.
– Не выйдет, – грустно улыбнулась элвинг. – Видимо, это наша судьба: уходить, когда хочешь остаться.
– Я хотел рассказать про Архипелаг…
Эша остановила его:
– Не стоит, Грав. Всё в прошлом. Я рада, что ты жив и всё ещё под охраной тигролка, – элвинг кивнула на медальон Клыкаря, а после посмотрела ему прямо в глаза. – Если судьбе будет угодно, то мы встретимся вновь и, может, тогда поговорим.
Грав хмыкнул, скрестив на груди руки:
– Не сомневайся, судьбе будет угодно.
– Тогда по рукам?
– По рукам… Но твою я жать не буду, – и Грав рассмеялся.
Эша и Сварг стояли перед трапом корабля, идущего на север.
– Смелее, нам недолго плыть, – подбодрила элвинг кайрина.
Грифон сделал шаг, другой, и вот они оказались на борту.
Клыкарь не пришёл к отплытию. Эша до последнего смотрела на тающий вдали Лантру, но знала, что не увидит биста. Это было их маленькое негласное правило: никогда не прощаться. Если Судьба не слышит слов расставания, то и не знает, что пути разошлись.
Память унесла её в прошлое. Грав Клыкарь, чьё полное имя было Гравмол Прави, получил прозвище не только за свои торчащие клыки, но и за множество чужих, выбитых в кулачных пьяных драках. Дрался Клыкарь всегда с душой, а проигрывал, что случалось нечасто, с достоинством… обычно выражающимся в громком здоровом храпе. В остальное же время Грав зарабатывал добычей различных целебных и не очень ингредиентов на Архипелаге и Мэйтару. Перечень их был обширен, как и способности биста к поиску и выживанию. Он был немного старше Ашри. И одно время они часто брали контракты на двоих. Иначе двум подросткам поодиночке было не справиться. Мелкая элвинг чувствовала себя в безопасности с бистом, а бист был рад компании. Казалось, судьба свела их целую вечность назад. Больше года они провели спина к спине. Он знал о проклятии Птички и её особенных способностях. Далеко не всех, как догадывался бист, но известного ему было вполне достаточно. И если для других Прикосновение Бездны было слухами, то Грав сам был свидетелем того, как вспыхивали пламенем глаза и руки девушки. Он знал силу этого пламени, что не раз спасало их обоих, а однажды сожгло мост между ними.
В венах Грава текла хорошо разбавленная аллати и бистами, но всё же кровь элвингов. В Аббарр он попал так же, как и она – сбежав от прошлого. Отсутствие рогов выдавало в нём северную кровь, но любой бист всегда свой в Аббарре, тем более бист с талантами. Ну а талантов у Грава было хоть отбавляй. Клыкарь никогда не спрашивал о прошлом Ашри, да и о своём не очень любил рассказывать. Обоих это устраивало. Хотя если проводишь бок о бок столько времени, то потихоньку узнаешь секреты друг друга… Особенно в этом помогают ночи в кабаках, где вино льётся рекой, а язык с трудом произносит слова. Или же руины древних оплотов, грозящие стать последним приютом. У них было и то, и другое. И, выбравшись из тьмы к свету, они никогда не вспоминали то, о чём говорили ночами. Эша из Пугатона и Гравмол Прави оставили прошлое в прошлом. В белых стенах Аббарра каждый из них строил новую жизнь.
Эша улыбнулась. Почему-то она была уверена, что это не последняя их встреча. И была этому рада.
Эшу и Сварга разместили в самом брюхе торгового судна, на единственном свободном пятачке среди бессчётных тюков и бочонков. Договорившись за пару «драконов» с капитаном о комплексном питании для себя и своей «кошки», Эша забралась в гамак и провалилась в сон, пробормотав:
– Прошлая моя зверушка была гораздо компактнее, но вместе с этой я однажды доберусь до рубинов Орму.
За время пути Сварг явно повеселел и прибавил немного в весе, многие из его ран затянулись. Днём он любил принимать солнечные ванны на палубе. Матросы не рисковали связываться с кисой-переростком, сплошь покрытой шрамами. К Эше тоже не приставали с расспросами, большей частью по причине того, что рядом с ней вечно тёрлась эта самая киса.
Но девушка и зверь не искали компании. Им было комфортно молчать друг с другом и смотреть в бескрайнюю даль моря. Шум волн, блеск Орта, игривые мойры и солёный запах свободы дарили им покой и надежду. Каждый из них боялся поверить в новое начало, но где-то глубоко внутри мечтал о нём.
Элвинг любила вечерами, устроившись у лапы кайрина, смотреть, как заходит солнце. Иногда она играла на окарине, погружаясь в себя. А иногда просто смотрела на звёзды – до боли знакомые и неизменные созвездия, как якорь удерживающие её в реальности этого мира.
Сменив пару судов и пробыв в пути около месяца, они наконец-то достигли острова Грома. Им повезло высадиться, не привлекая лишнего внимания – на острове механиков всегда хватало самых разных тварей: одним подгоняли снаряжение, других калибровали на синхронизацию с механизмами, а кого-то держали ради охраны складов.
Отыскав постоялый двор на окраине, Эша без труда по умеренной цене получила комнату, обед, сарай и ответы на интересовавшие её вопросы.
Довольная элвинг ввалилась в амбар, где Сварг, растянувшись на стоге сена, грыз берцовую кость барашка.
Поставив ведро воды, Эша менторским тоном произнесла:
– Сиди тут, я скоро вернусь. Если придёт кто-то кроме меня, можешь съесть. Если случится беда – беги в лес, я найду тебя там.
Кайрин лишь фыркнул.
Эша сидела в самом тёмном углу таверны, посильнее надвинув на лицо капюшон, крутила в руках кружку разбавленного вина и посматривала в сторону, где царило безудержное веселье. Двухметровый бист допивал очередную кружку душепарки, отпуская скабрёзные шуточки. Он умудрялся одновременно щипать за мягкие места проходящих мимо официанток, поглаживать пристроившуюся на его коленях аллати и проигрывать в кости партию за партией. Кто бы мог подумать, что в обычном трезвом виде это – хмурый интеллигент и гениальный механик. Но стоило ему лишь опрокинуть в себя лишнюю кружку спиртного, как любитель чтения и старых чертежей уступал место пройдохе и гуляке.
Торден был в ударе, даже проигрыш не омрачал его настроения. Когда на стол легла тень, он подумал, что это очередная милая официанточка принесла ещё одну кружку, и уже потянул было лапищу, чтоб по-свойски поблагодарить её за старания. Каково же было его удивление, когда он получил по лапе увесистый шлепок.
– Эй, красотка, не лишай себя внимания капитана!
– Хватить пить, Торден, есть разговор.
Бист поднял голову и увидел светлые пряди, торчащие из-под капюшона. Незнакомка развернулась и вышла из таверны.
– Иди погуляй, милая, – прорычал бист девице и стряхнул ту с колена. – Вы меня сделали, ребята, – обратился он к партнёрам по игре, сгребая свои счастливые «кости» в карман.
Осушив одним глотком кружку, Торден встал, оставил, не считая, плату и вышел на улицу. Знакомый силуэт ждал на противоположной стороне улицы.
– Привет, Эша. Какими судьбами? Ты знаешь, что твои друзья сбились с ног в поисках тебя?
– Привет, громила. У меня к тебе дело. И про сбитые ноги ты явно преувеличиваешь.
Неожиданно Торден сгрёб элвинг огромными лапищами и поднял над землёй.
– Рад тебя видеть, малявка, – прорычал бист, обдав Эшу хмельным духом. – Дай на тебя посмотреть!
– Хватать и кружить – это у вас, у бистов, в крови, что ли? – проворчала элвинг.
Вернув ошалевшую Эшу на землю, Торден дёрнул капюшон и долго смотрел на обрезанные волосы и пиратский каф. Затем нежно взял косичку у левого уха – единственное, что осталось от Эши, которую он знал. Это и фиолетовые глаза со зрачками-крестиками. Только в них уже не светился былой задор…
– Ты бы не пришла без крайней необходимости, верно?
– Верно. Пойдём, покажу, – Эша улыбнулась.
За всю дорогу до сарая Эша больше не произнесла и слова. Торден тоже. Он не знал, с чего начать, хотя спросить хотелось о многом. Где её носило все эти годы, правдивы ли байки, что он слышал в трактирах, и не она ли – та самая Пепельная Птичка Ворона. Да, Гаар дери, наконец, почему она состригла свои чудесные волосы! О многом хотелось спросить, но ответы страшили двухметрового гиганта сильнее лютого шторма.
Пройдя постоялый двор, Эша остановилась у большого сарая с массивными дверями.
– Вот мы и пришли, – сказала она, пропуская Тордена вперёд.
– О-о-о, это что-то новое. Ты заманила меня на сеновал с какой-то конкретной целью?..
Шутка вышла натянутой, да и закончить её Торден не успел. В глубине сарая зажёгся фонарь. Бист присмотрелся и понял, что это глаз – жёлтый, с вертикальным зрачком. Затем из тьмы сарая выглянула большая звериная клювоморда и, издав рык, обнажила клыки.
Инстинктивно Торден активировал механическую энергоруку, рык усилился.
– Потише, мальчики.
Эша встала между бистом и зверем.
– Сварг, это Торден. Торден, это Сварг. И нам нужна твоя помощь, капитан. Надеюсь, остатки хмеля выветрились из твоей головы.
Запалив фитиль фонаря, Эша вкратце рассказала свой план. Торден пригладил бороду и дал согласие. Они условились встретиться через кварту года.
– Выпьем за встречу? – предложил бист.
– Только не в том клоповнике, где я тебя нашла.
Торден насупился:
– У старика Марти отличная брага, и девочки тоже ничего.
После того, как Эша залпом осушила кружку разбавленного вина, Торден выкатил глаза и прочитал лекцию о вредном влиянии алкоголя на молодой организм.
– Ты же сам предложил? – удивилась Эша, подзывая подавальщика, чтобы повторить.
– Вообще-то я имел в виду себя, – нахмурился бист. – Всё время забываю, что ты уже не ребёнок.
– Почти пять оборотов минуло, – передёрнула плечами элвинг, посмотрела в кружку, и придвинулась ближе, заговорив шёпотом:
– Помнишь ту заварушку перед балом в Силурии, с которой всё завертелось?
– Ещё бы, эта худосочная остроухая девка знатно попутала нам карты… – рыкнул бист, но Эша прицыкнула на него.
– Так вот, я знаю, где эта проклятая дочь сенатора Парме.
Торден вытаращил глаза.
– Парме Илламиль теперь любимая жена правителя Аббарра.
Эша откинулась на спинку стула и усмехнулась. Торден присвистнул.
– Думаешь, это имперцы устроили? – спросил бист.
– Пока не знаю, но мне ужасно интересно, кто всё это затеял. Я не прочь встретиться с ним и пожать руку.
– Эша, – Торден хотел было что-то сказать, но передумал, – я поспрашиваю на Скале: если в деле Аббарр, то и Рок где-то рядом. Но ведь это ничего не вернёт, может, стоит выкинуть из головы этих Парме?
– Бездна не прощает и не забывает, – холодно ответила элвинг. – И теперь меня зовут Ашри. Эша утонула в Овару вместе с тем имперским кораблём.
Торден замер. Он не знал эту новую Эшу и, если честно, не хотел узнавать. Бист хотел ещё много сказать и выслушать, но, взглянув в горящие фиолетовым пламенем глаза элвинг, лишь сделал большой глоток отличного вина, резко ставшего кислее милорвы.
Через три месяца они вновь встретились на одном из отдалённых островов Архипелага. К этому времени Сварг преобразился: перья и шерсть блестели, раны зажили, хромота прошла. Отёк глаза спал. Оказалось, второй глаз грифона был небесно-голубым. Пламя Имола и Азура горело во взгляде кайрина. Дух и Сила.
– Что ж, давай попробуем вернуть тебя в небо, – хлопнул в ладоши-лапища Торден и развернул свёрток.
На материи лежали детали механического крыла.
– Скажи ему, что придётся потерпеть. Я должен соединить механику с плотью. Это будет неприятно и болезненно.
– Он справится, – заверила Ашри.
Элвинг обняла зверя за морду и что-то зашептала ему на ухо. Затем открыла пузырёк и вылила жидкость на кусок хлеба, которую Сварг нехотя проглотил.
– Это притупит боль, он будет в полудрёме.
– Если твоя птичка меня сожрёт, я тебе этого не прощу! – с напускной суровостью произнёс Торден и приступил к работе.
Тонким скальпелем он рассёк плоть, соединил кость с металлом, пропуская тонкие нити имбиру и сплетая живое с неживым в единое целое.
Эша отвернулась. Полностью доверив Сварга Тордену, она бесцельно бродила рядом, уверяя себя, что все делает правильно. Северный бист сам прошёл через это: лишившись руки и смастерив механический протез, добровольно впустил в себя имбиру. Он справится. Они оба справятся.
Весь день трудился Торден, отказываясь от еды и даже кратких перерывов. Лишь изредка он отпускал крепкие словечки и оттирал пот со лба. И вот, на закате, когда зелень вокруг обратилась в золото, бист закончил работу.
– Теперь всё будет зависеть от него. Через пару недель металл окончательно срастётся с костью, и ты сможешь начать его обучение. Но энергоблоки нужно регулярно менять, если найдёте достаточно рубинов – сделаем вечные, типа моих, а пока только так.
Торден передал ящик с цилиндрами:
– На первое время хватит. По моим прикидкам – оборот Орта, может полтора.
– Спасибо, Торден. Сколько с меня?
– Будем считать, это мой вклад в копилку добра. Знаешь, Гаарово Пламя, выполнить твой заказ было праздником! Я не помню, когда в последний раз забывал обо всём, закопавшись в чертежи и шестерёнки! И лучшей платой станет, если я увижу полёт этого красавца. Если эта штука реально поднимет твоего зверя в небо, – Торден почесал бороду, хмыкнул и развёл руками. – Я буду счастлив.
– Обязательно увидишь. И постараемся заплатить как можно скорее, – Эша погладила грифона. – Хотя и сейчас у меня кое-что для тебя есть.
Элвинг пригласила биста на террасу к небольшому деревянному столу и двум стульям. Нырнув в дом, она вернулась, неся в одной руке бутылку, в другой – пару кружек и держа под мышкой цилиндрический свёрток.
– Надо же! – бист прищурился. – Никак драконье?
– Оно самое, – кивнула элвинг. – Одно из преимуществ вольных работ…
– Брать всё, что не приколочено и не заперто? – рассмеялся Торден.
– Компенсировать по мере возможности, – подмигнула элвинг.
Когда бутылка практически опустела, элвинг протянула Тордену свёрток.
– Нашла в заброшенном архиве Тирха. Не знала, куда деть. А тут как раз случай подвернулся от него избавиться, – улыбнулась элвинг.
Торден снял защитный кожух и чуть не подпрыгнул от радости, увидев наконечники свитка с эмблемой древней мастерской Грома.
– Говоришь, не знала куда деть?
– Ну-у, – ухмыльнулась Эша. – Кажется, это чертёж одной из частей той штуки, над которой ты пыхтел ещё со времён нашей первой встречи.
– Как тебе удалось? Хотя нет, лучше не говори. Дери меня гвар, с твоими способностями я бы давно закончил работу! Вот бы как в старые добрые времена…
– Добрые? – улыбка угасла на лице элвинг. – Когда это они стали добрыми?
Возникло неловкое молчание. Они ещё посидели в тишине. Торден поёрзал, залпом осушил кружку.
– Я отправляюсь на Скалу и, скорее всего, увижу Леду и её команду, – сказал Торден.
– Я бы не хотела огласки…
– Дело твоё, но они, правда, были бы рады видеть тебя, или хотя бы узнать, что ты в порядке. Особенно Кнап.
– Прошу, не начинай, – фыркнула Эша. – Всё в прошлом, и лучше его не ворошить. Та девчонка умерла.
– Как знаешь, – Торден постучал пальцами по столу, подбирая слова. – Неплохо тут у тебя. Что-то вроде тихой гавани?
– Что-то типа того. Спасибо, Торден.
– Рад был тебя снова увидеть. – Торден встал и спустился с террасы.
– И я тебя, – Эша улыбнулась.
– Значит, теперь тебя можно найти здесь?
Элвинг покачала головой:
– Я не задержусь здесь дольше, чем потребуется. Лёгкой дороги, здоровяк, и надеюсь, скоро соберёшь свою машину.
Бист кивнул, развернулся и в сумраке пошёл прочь, к лугу, где оставил летающую капсулу. Прежде чем Торден скрылся из виду, Эша сжала кулаки, закусила губу и, решившись, выкрикнула:
– Постой!
Торден замер.
– Скажи, – ногти элвинг впились в ладони. – О нём не было вестей?
– Нет, Эша. Ни одной, – не оборачиваясь, ответил Торден, и добавил: – И, знаешь, если что-то и стоит оставить в прошлом, так как раз это, – не дожидаясь ответа, он зашагал прочь.
Бист давно скрылся из виду, а элвинг всё стояла, облокотившись о перила, крутила в руке пустую кружку и смотрела вдаль, пока клюв Сварга не ткнулся в её плечо.
«Он прав. Прошлое лучше оставить в прошлом», – услышала Эша мысли грифона в голове. Впервые он заговорил с ней.
Девушка покачала головой и вздохнула:
