«Одиссей, сын Лаэрта. Человек Номоса» kitabından alıntılar, sayfa 12

Боги создают злоключения, дабы будущим поколениям было о чем петь...

Да, это правда.

Ложь.

Если вы видите между ними разницу, давайте позавидуем друг другу.

- Кенотаф, маленький хозяин. Кенотаф - это такая гробница. могила. Только... ну, как бы ненастоящая. Понимаешь, внутри неё никого нет. Если человек погиб на чужбине, или утонул в море, или пропал без вести... В общем, если его не смогли похоронить как полагается, то ему строят кенотаф. Посмертный дом.

- А зачем? Ему не всё ранво - мёртвому?

- Не всё равно, маленький хозяин. Если человека не похоронить как полагается, без жертв и обрядов - душа его не сможет попасть в Аид. Так и будет скитаться, неприкаянная, по земле.

- Бедная... Няня, а что, в Аиде лучше?

Снарядив лодки и подвесив к поясам кривые ножи, они отплыли на ночь глядя, в надежде к рассвету достичь побережья Акарнании. Но, заблудившимся в тумане, вместо обильной дарами Акарнании им суждено было высадиться на берегу соседки-Итаки — где великолепная семерка и принялась, взойдя по склону, споро резать ножами подвернувшееся им стадо свиней.

Пока вкупе со стадом им в тумане не подвернулись и пастухи.

Справедливость была восстановлена, кулаки разбиты в кровь, кривые ножи радостно поменяли владельцев, после чего между ревнителями итакийского свинства и налетчиками, отдыхавшими в жидкой, пахнущей навозом грязи, состоялся разговор примерно следующего содержания:

— Вы кто?

— М-м-м-м…

— Ты мне зубами не плюйся, охвостье драное! Внятно отвечай!

— Мы… мы п-пираты…

— Это вы — пираты?!

— М-м-мы… А в-в-вы сами к-кто?

— Мы свинопасы.

— Это в-вы — свинопасы?!

Когда не понимаешь игры собеседника, молчи — твоё молчание расценят как тонкий расчёт.

Отчего так бывает: вернёшься, глянешь вокруг — а все краски выцвели. Напрочь. То есть, знаешь: багрянец! мёртвенная синь! зелень весны! — но именно знаешь, понимаешь рассудком. Сердце молчит. А без сердца есть ли в мире краски, кроме чёрной да белой?

Беду, как говорится, заметит и дурак, зато истинное счастье может прозевать и мудрец.

Так бывает: возвращаясь, мы ждём одного, а находим совсем другое. Не лучшее или худшее, а просто другое. Неожиданное. Родное, и в то же время незнакомое. И деревья оказались ниже, и голоса — глуше… другие места, другие люди.

Я согласен, будущий певец. Жизнь - любая, не только моя - вообще бестолкова и маловыразительна, пока её не коснётся твой вещий стилос. Острие - для вымысла; лопатка - для стирания правды.

Когда не понимаешь игры собеседника, молчи - твоё молчание расценят, как тонкий расчёт.