«Огнем и мечом» kitabından alıntılar, sayfa 2
— Так познакомь же, сударь добрый Заглоба, и меня с паном наместником… Познакомь же!
— Обязательно! Непременно! Позволь, ваша милость наместник, — это господин Сбейнабойка.
— Подбипятка, — поправил шляхтич.
— Один черт! Герба Сорвиштанец.
— Сорвиглавец, — поправил шляхтич.
— Один черт! Из Песикишек.
— Из Мышикишек, — поправил шляхтич.
— Один черт. Nescio, что бы я предпочел. Мышьи кишки или песьи. Но жить — это уж точно! — ни в каких не желаю, ибо и отсидеться там трудновато, и покидать их конфузно.
Ежели он отсечет такие же три головы, как его собственная, то засчитывать просто нечего, потому что посечет он трех безголовых.
А был он человеком, неохотно позволявшим случаю властвовать над собой. Натуре его свойственны были предприимчивость и энергичность. Он не ждал подношений от судьбы, но предпочитал брать судьбу за ворот, принуждая ее складываться счастливо, так что было ему труднее, чем кому-либо другому, сидеть в Лубнах сложа руки.
Дурак отказывается, когда умный угощает.
Но разве мог христианский рыцарь предположить, что помощь ближнему породит таковые плоды? И страдания были безмерны[Скшетуский вспоминает, как он спас Хмельницкого]
— Перестаньте, — сказал немного опьяневший Володыевский, — я не могу от слез удержаться.
— А я разве могу? — ответил Заглоба. — Такой славный малый, такой хороший солдат… А она! Вы не знаете ее, такая милая кошечка.
Заглоба завыл басом, так как очень любил княжну, а Володыевский помогал ему тенором, — и они пили вино пополам со слезами, а потом, свесив головы на грудь, сидели некоторое время пасмурные.
Потом пришел мор, потом шведы. Татары стали постоянными гостями на Украине и всякий раз толпами уводили местный люд в неволю. Пустела Речь Посполитая, пустела и Украина. Волки выли на развалинах городов; цветущий некогда край превратился в гигантскую гробницу. Ненависть вросла в сердца и отравила кровь народов-побратимов, и долгое время ни из одних уст нельзя было услышать слов: «Слава в вышних богу, и на земле мир, в человеках благоволение»
...этот рыцарь должен был стать ее мужем, а мужняя слава для жены все равно, что солнечный свет для земли.
И только чувствовал он в своем сердце сладость, а в голове его что-то шумело, точно вино.
Среди шляхты умел он быть дворским кавалером, среди казаков самым бесшабашным казаком, среди рыцарей - рыцарем, среди грабителей - грабителем.
