Kitabı oku: «Для прекрасной России будущего», sayfa 4

03.7. Реализация и последствия

ЭЭ – это идея не революционная и не реформационная, а идея инновационная и трансформационная, базирующаяся на новейших достижениях наукотехники. Первое, что мы должны сделать, чтобы претворить идею, описанную здесь, в реальность – это изменить наше мышление от чисто денежно-ориентированного на новое, дополненное эмоциями, и это очень важно, потому что многие мировые проблемы вызваны текущей экономической системой, как показано во многих документальных фильмах, например, в Дух времени: Следующий шаг (Джозеф, 2011). Переход на новую экономику устранит проблемы в долгосрочной перспективе, когда все привыкнут к ней. Реализация этого будет происходить поэтапно и в определённых местах. Поскольку эмоциональная валюта может быть только подлинной и все начнут одинаково с нулевой репутацией, деньги не могут быть преобразованы в эмоции, если только не путём продажи имущества уже за эмоциональный кредит. Но каждый сможет начать жить одновременно с двумя валютами, стремясь к тому моменту, когда эмоциональная валюта будет охватывать все аспекты человеческих отношений в мире.

Эмоции, которые управляют экономикой, будут контролироваться рациональными умами, что позволит избежать конфликтов. Вместе мы сможем, таким образом, создать когерентную реальность. Новая экономика предназначена для раскрытия нереализованного потенциала рынка – и новая маркетинговая система должна быть спроектирована для этого. Менеджеры, привлечённые последователями новой системы, могут выдавать сберегательные купоны для клиентов с браслетами, тем самым отличая свой бизнес от чисто денежных предприятий своих конкурентов. Талантливые, компетентные лица и предприниматели, которые верят в Э-Капитализм, будут конкурировать с бизнесами в ДЭ и, со временем, убедят их относить эмоции к новой системе. Однако, скорее всего материальные экономики, в большей мере основанные на сырье и тяжелой промышленности, сократятся после внедрения в них ЭЭ, но это сокращение будет полезно, так как увеличится духовная составляющая, и таким образом они сбалансируются между собой и окружающей средой, так как не будут привержены бесконечному стремлению к материальному обогащению за счёт вырывания ограниченных ресурсов из их тонко организованных экосистем.

Есть и Объективисты, чьё мышление сходится с тем, что я предлагаю посредством внутриэкономической конкуренции валют в ПЭ. Вот выдержка из манифесто Алекса Эпштейна (2011): «Развитие, индустриальный прогресс и капитализм продвигают человеческую среду. …С нашим идеалом об индустриальном прогрессе и курсом на полноценное уважение права на частную собственность и предоставление полной свободны рынкам, яркие, талантливые индивиды этой великой страны могут привести нас к следующему индустриальному возрождению и непрерывному совершенствованию окружающей среды».

Это также можно назвать Третьей промышленной революцией, которая ведёт к самоподдерживающему и сопереживающему устройству общества (Рифкин, 2011). И, примерно таким же образом, должна быть построена новая эмоциональная индустрия. Дополнительные организации с параллельными взглядами – это Новый экономический фонд (н.д.), Новая экономическая коалиция (н.д.), а также движение новой ценности, особенно основываясь на знаниях (Роблес), уважении и доверии (Сеть уважения), и творчески-ориентированных экономиках (Группа креативного класса). Так или иначе, сейчас всё идет к этому. А вы – часть этого перехода?

Помните, что экономика является душой общества. Мы хотим, чтобы у нас было дружелюбное общество и свободная экономика. Нам не нужны конфликты между либералами и консерваторами, индивидуалистами и коллективистами. Ответ на все эти конфликты в ЭЭ, потому что эмоции помогают нам стать людьми. Сегодня время для сотрудничества между либералами и консерватистами, славянофилами-евразийцами и западниками и всеми остальными людьми, независимо от Ваших взглядов. Это – наше будущее.

Для постепенного внедрения эмоциональной экономики (ЭЭ) предлагается следующий вариант⁹:

а) Изначально, чтобы как следует опробовать и отточить как техническую, так и логическую части без серьёзных последствий, осуществляется внедрение технологии в действующие или новые популярные социальные сети под видом «Лайков с настоящими эмоциями», вместо бездушных сердечек, которые применяются сейчас повсеместно. На данном этапе необходима популяризация технологии и активное её продвижение как «реальные эмоции в виртуальном мире» (все название в теоретическом плане условные и могут меняться). На этом этапе уже должен быть, как минимум, создан рабочий прототип браслета и нужно начинать связываться и договариваться с заинтересованными онлайн партнёрами.

б) После тестирования технологии таким способом начинается второй этап – за реальные эмоции предоставлятся виртуальные продукты (стикеры и прочее), а затем и скидки на реальные продукты. На этом этапе организуется основа экономической системы и её основной логический каркас. Также будет разработан и запущен предварительный сайт, который в будущем обеспечит доступ владельцам браслетов к различным функциям ЭЭ и репутационным спискам, отображаемым публично только с согласия пользователей.

в) Третий этап заключается в развитии этой системы вплоть до вовлечения реальных партнёров-магазинов на основе эмоциональной валюты. Здесь самым важным будет привлечение правильных партнёров, которые позволят им же использовать эмоциональную валюту для нужных им вещей/услуг.

г) Четвёртым этапом, который следует после оттачивания логики каркаса и технической части новой экономической системы – подготовка и представление ЭЭ как альтернативы денежной экономики. На этом этапе потребуется как поддержка населения и партнёров (полученная на предыдущих этапах) так и спонсоры и союзники в текущей политической и экономической системе. Мы должны финансировать создание нового института, Института эмоций, для разработки браслетов с помощью технологий и исследований Института математики сердца (измерение вариативности сердечного ритма, или изменений частоты сердечных сокращений) и Nymi (аутентификация по сердечному пульсу). Кроме того, что этот новый институт будет развивать техническую основу будущей экономики, он ещё и сможет служить центром обеспечения образования всем заинтересованным вопросами, изложенными здесь.

д) Затем, нам нужно будет создать Министерство эмоциональной экономики с органами в НЭБе, которым может временно служить Институт эмоций, и судом. Поддержка заинтересованным обществом должна на этом этапе побудить правительство само прийти к нам навстречу (в рамках эволюции снизу-вверх), чтобы организовать централизацию и, с официальным разрешением, предоставить единственное право на реализацию такого проекта.

е) Далее, нам нужно переоформить бизнес не для прибыли, а для массового изготовления браслетов, а также организовать коллективное обсуждение способов развития и реализации CMS для НЭБ и её продвижение. Эти браслеты могут быть изготовлены в различных цветах и с более продвинутыми функциями, и ещё мы можем поставить часы с возможностью ввода цифр публичных счетов, которые будут доступны в последующих поколениях. Главная цель бизнеса по производству браслетов – сделать их полностью бесплатными или же, по крайней мере, очень недорогими и доступными для всех. Это также объясняет, почему правительство и общественная поддержка имеют очень большое значение на данном этапе.

ж) Наконец, большинство из нас уже обзаведётся этими браслетами с персональными счетами. Мы будем пользоваться ими для преобразования как можно большего количества отношений в эмоциональные. Это может стать чем-то наподобие новой «игры» между друзьями, любовниками и семьями, а также между предприятиями и странами (другими НЭБ-ами) на более позднем этапе мирового развития ЭЭ. Тогда можно будет расформировывать центральные денежные банки (последующая либерализация также может привести к более серьёзной межэкономической конкуренции), и станет возможным создание Глобального Эмоционального Банка (ГЭБа), единого центра всех НЭБ-ов, организованных с целью создания глобальной гармонии и следования международным законам.

Часть вторая. Политические дискуссии

04.1. В кругу американских либертарианцев

Либертарианцы, как известно – это такая анти-авторитарная политическая традиция, которая появилась из лона Айн Рэнд. Один из самых вдохновляющих политических мыслителей и тот, кто положительно прокомментировал мою экономическую теорию,¹⁰ Фостер Гэмбл, заявил в своём блоге (Гэмбл, 2017), что Стефан Молинье, известный либертарианец и знаменитость на YouTube, «возможно, самый продвинутый философ в истории». Гэмбл, сам признанный либертарианец и анархист, был вдохновлен Молинье, но Гэмбл начинал не с некоренной имитации взглядов Молинье, как он это сегодня представляет. В 2012 году он создал документальный фильм Процветание: Готова ли к нему Земля?, который набрал миллионы просмотров и послужил старту движения на основе философии и предпосылок, обсуждаемых в нём.

В своём фильме, Гэмбл (2012) обсуждает план относительно построения будущего общества (начиная с 1:57:55): «три пересекающихся этапа процесса решений», второй из которых, хоть и не «конечная цель перспективы свободы», заключается в том, что «мы сокращаем роль правительства в защите индивидуальной свободы и хранении общих вещей». На третьем этапе не упоминается анархия, а только говорится, что не будет «недобровольного управления». Ясно виден его минархизм, потому что этот взгляд именно тот, который он хотел изобразить в фильме, особенно когда он придерживается идей упомянутых минархистов, таких как Людвиг фон Мизес. Если он считает, что фильм был призван распространять анархистскую философию, как видно из его дальнейших комментариев на блоге, то именно так он и должен был сниматься. Но Гэмбл этого не сделал, хоть и снимает вторую часть своего популярного фильма скорее всего в более анархическом ключе. В своём первом фильме нет упоминаний об анахистах, таких как Стефан Молинье. Именно в своём плане построения нового общества он создал видимость системы, отличной от анархизма, поддерживаемого Молинье.

У фон Мизеса и Рэнд минархизм указывает на то, что правительство служит народу, а не наоборот. Минархистское правительство, следовательно, не является недобровольным управлением. На самом деле, оно подчиняется принципам разумной воли. Гэмбл также должен знать, что в нём нет никакого недобровольного налога, поскольку он так чётко подчеркнул все минархистские понятия в своём видео и на третьем этапе построения общества. Идея анархизма явно не развита в его видео, но теперь он утверждает, чтобы больше понравиться Молинье, что это действительно анархизм, который скрывается под этим приятным, почти «утопическим» фасадом в анимации. Таким образом, минархизм ведёт к анархизму, как ему кажется из видео? Я думаю скорее обратное, а именно, что так не должно быть.

Людям следует разделять гнилые яблоки от хороших так же, как различать плохие правительства от хороших. Так как анархизм таким образом правительства не различает, значит он может привести только к плохому правительству, что мы и видим в истории. Как пишет Бердяев (1916),

Абсолютная государственность и абсолютный анархизм – две стороны одного и того же дефектного состояния мира. … Государственность со своей внутренней диалектикой должна принять удары анархизма – они в одной плоскости и порождают друг друга. И неправда эксцессов государственности бессильна обличить неправду эксцессов анархизма – обе неправды рождены из одного хаоса. (стр. 275).

Анархизм – это просто путаница, как в случае с Молинье. Гэмбл же на него совсем не похож, поскольку у Гэмбла главнее мистические черты. Я надеюсь, что он увидит это важное различие, так как в своём плане построения общества он ничего не говорит об «обществе без государства». Такие слова не упоминается, а обсуждаются только принципы, уже имеющиеся в минархизме. Это либо означает, что его фильм был сделан, чтобы неточно представлять его взгляды, либо, просто, что его взгляды изменились, чтобы подстроиться под Молинье, который принадлежит к другой категории.

Минархистское правительство заключается не в принуждении, так же как и не в недобровольном налогообложении, управлении или чему-либо невольном в целом. И Гэмбл знает это очень хорошо. Так почему же он сейчас идёт против минархистской философии? Я думаю, что это из-за некоренного влияния Молинье на него, развивающегося после его фильма Процветание. Во втором фильме, Thrive II: This is What it Takes (2020), который ничего принципиально нового и основательного не предлагает, Молинье играет мимолётную и малозаметную роль (1:46:55–47:28, 47:50–48:23, 66 секунд или менее процента общего времени фильма), а в конце фильма указано, что у участников нет обязательного взаимосогласия с выводами, показанными в фильме, и перспективами, которых они придерживаются по жизни.

В своём первом фильме Гэмбл присоединяется к принципу ненасилия и мизесовской экономике, хоть также выводит свои собственные эксцентричные и конспирологические взгляды. Однако его документальный фильм ясно показывает, что он поддерживает минархизм, а не анархизм. Последнее «развитие» в мировоззрении Гэмбла может быть главной проблемой его нынешней позиции. Вместо того чтобы оставаться верным своим первоначальным представлениям, он решил отступить, развернуться и выбрать выход, направленный в сторону чисто анархистского и классически антимарксистского лагеря Молинье, по образцу Михаила Бакунина, только без коллективизма. Дискуссия по его статье на блоге, которая незаслуженно восхваляла Молинье и демонстрировала глубокий конформизм его взглядов, должна была произойти раньше, когда ещё было время показать Гэмблу, к какой пропасти он устремился. Вы также можете понять моё несогласие с Молинье, которое сейчас разделяют некоторые читатели Гэмбла, если Вы посмотрите видео-ответ Молинье на вопрос «Что такое сущее?» (2015).

Самая большая проблема, которая омрачает всё остальное, о чём говорит Молинье, заключается в том, что, по его словам, леса не существует. Исходя из этого, он утверждает, что ни общества, ни правительства не существует. Молинье был частично вдохновлен Рэнд, так что в некотором смысле это отражает то, что Рэнд утверждает в отношении любой «группы или ‹коллектива›, большого или малого, [как] только числа индивидов» (Рэнд и Бранден, 1964), или как Пейкофф (1991) иллюстрирует природу общества, когда пишет, что «независимый человек одинок в обществе так же, как на необитаемом острове» (стр. 381, сравните стр. 202, 252). В любом случае, в мышлении Молинье возникает та же проблема, как и у любого Объективиста – утверждать, что реальность существует только в виде объектов, значит утверждать, что реальность сводится к сплошному твёрдому телу. Если мы говорим, что группа лебедей на озере – это просто отдельные лебеди, – тогда нет ничего, нет пространства-времени, чтобы отделить лебедей друг от друга.¹¹ Сказать, что леса состоят только из деревьев, будет означать, что мы будем проходить сквозь деревья, а не будем обходить «вокруг» их, поскольку ничего «вокруг» них не будет.¹² Представьте себе плотное тело, состоящее только из деревьев, или общество, состоящее только из людей. Что эти люди, которым Гэмбл доверяет, на самом деле «доказывают», так это то, что мы все живём в затвердевшем состоянии, запрещающем движение, в мире, который состоит только из объектов, как если бы эти объекты были нашей реальностью, были нашим контекстом. Тем не менее, проблема ещё глубже.

В своём единственном ответе на мой первоначальный комментарий о «фактическом» несуществовании лесов Гэмбл предупредил меня, что моё мышление ведёт только к злому мышлению, поддерживаемому марксистами. Другими словами, мы должны думать как Гэмбл (но на самом деле Молинье), чтобы не думать как марксисты. Каким-то образом эти потерянные либертарианцы думают, что их мышление лучше и «чище», как будто они индивидуалистические боги «объективности» или что-то в этом роде. На самом деле, такие либертарианцы обманывают только себя самих.

Каждый либертарианец, который думает как Молинье, игнорирует то, что марксисты понимают под Обществом, включая правительство, Природу (смотрите секцию 04.4 далее). Таким образом, эти «индивидуалисты» также следуют этой основной предпосылке всех материалистов, включая Молинье, и Гэмбл не замечает этого, хоть он не материалист и должен не соглашаться с данной предпосылкой. Молинье использует вражескую предпосылку, думая, что он противоречит марксистам в то время, когда он этого не делает. Он противостоит «коллективу», сравнивая его с «природой», поэтому он играет только на руку материалистам, что приводит к тому же результату: небытие (деревьев, обществ, природы и так далее). Ошибка либертарианцев, как могли бы понять из Института Айн Рэнд, заключается в том, что искусственное и человеческое смешивается с естественным. Это различие имеет решающее значение не только для философии Рэнд, но и для любой антимарксистской философии, и это различие можно найти в эссе Рэнд «Метафизическое против искусственного» (1973/1982). Одним из существенных моментов из этого эссе является то, что

Есть метафизическая данность, которая должна быть принята: её нельзя изменить. Есть рукотворное, которое никогда не должно приниматься некритически: его нужно судить, затем принимать или отвергать и менять, когда на то есть необходимость.

Таким образом, способ мышления, который не игнорирует очевидные факты, предполагает принятие искусственной и естественной сред такими, какими они являются, без их смешения. Вы можете интегрировать, только если сначала правильно разграничите. Если бы только Молинье не смотрел на всё через призму материализма, как на единственную возможную теорию построения нового общества, то зло в его случае было бы не так сильно выражено. С провалом Маркса и страхом перед его идеологией, к которому либертарианцы прилипают так легкомысленно и так противоречиво привязаны, можно подумать, что построение нового общества не сработает – поэтому мы должны противостоять любым таким попыткам. На самом деле, просто нужно лучшее воображение и больше творчества, чем было у Маркса, а ведь большинство людей действительно не могут достаточно расширить свой разум для этого. Я предлагаю долгожданную альтернативу Марксу и менее утопическую, не основанную на деспотизме теорию. Моя цель – создать что-то действительно новое, а не просто противостоять уже провалившимся экспериментам по социально-экономическому строительству, потому что обычная оппозиция, как у Молинье, является психологически неадекватной тратой времени, ведущей никуда.

Для меня общество – это особые понятие и реальность, которые скорее связаны с интеграцией Томаса Джефферсона и других интеграторов (Авраама Линкольна и Вацлава Гавеля), чем с марксистской «социалистической» дезинтеграцией. Тем не менее, эксперимент, которым являлись Соединённые Штаты Америки до убийства Линкольна, был прекращён, поскольку интегрированное, мирное общество не может функционировать без интегрированной культуры, которая до сих не образовалась. В этой области я больше всего заинтересован. И я надеюсь, что Вы сможете увидеть, как именно моя Эмоциональная экономика делает это – она помогает развить действительно интегрированную культуру, первую из своего рода в истории, благодаря всем прорывам технологий, которые у нас произошли в XX веке и могут использоваться сейчас, в новом веке.