Kitabı oku: «Иоанн Кронштадтский», sayfa 2
Жизнеописание о. Иоанна
Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Слава Святей, Единосущней, Животворящей и Нераздельней Троице, ныне и присно и во веки веков, аминь.
Слава силе Твоей, Господи!
Дивен Бог во святых Своих.
Детство и школьные годы о. Иоанна
В Евангелии от Луки читаем пророчество Божией Матери:
«Милость Его в роды родов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; «алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем»
(Лк. 1, 50–53).
Это пророчество Божией Матери наглядно оправдалось на о. Иоанне.
Он родился на Крайнем Севере, в бедном селе Суре Пинежского уезда Архангельской губернии. Его отец Илья Сергиев был бедный псаломщик этого села, в деревянной церкви которого даже священные сосуды были оловянные.
Но зато родители его были люди очень набожные и благочестивые.
И вот у этих-то бедняков родился слабенький ребенок, которого, как написано в его метрике, поспешили окрестить, чтобы он не умер без Святого Крещения, и которого Бог сделал величайшим светилом прошлого и начала нынешнего столетия и даровал ему всю полноту Духа Святого.
Не знатное и богатое мира избрал Бог, а худородное, смиренное и кроткое.
Так исполнилось пророчество Царицы Небесной.
Родился о. Иоанн 109 лет тому назад, 19 октября 1829 г. и наречен Иоанном, в честь св. Иоанна Рыльского, подвизавшегося на Балканах, где и почивают его мощи.
Слабенький ребенок быстро окреп и стал здоровым мальчиком. Идя в школу, он постоянно останавливался и молился перед старинной церковью во имя святителя Николая Чудотворца, построенной еще в XVII веке.
Когда мальчику было 6 лет, он однажды увидел в горнице ангела, блиставшего небесным светом, и весьма смутился, но небожитель сказал ему, что он – его Ангел Хранитель, всегда стоящий окрест его в соблюдение, охранение и спасение от всякой опасности, и будет хранить его всегда на протяжении всей жизни.
Мальчик Ваня постоянно ходил с отцом в церковь и, полюбил церковные службы и богослужебные книги и, сделался набожным и благочестивым. Он был послушен родителям и старался во всем поступать, сообразуясь с волей Божией.
О. Иоанн, впоследствии уже прославленный, неоднократно говаривал, что все свое благочестие он почерпнул из чтения богослужебных книг.
Весьма характерно, что односельчане о. Иоанна еще в мальчике Ване прозрели великого молитвенника и в бедах и нуждах своих всегда просили его помолиться за них.
Когда пришло время учиться, родители собрали последние деньги и определили мальчика Ваню в. Архангельское приходское училище.
Учение давалось ему туго: он плохо понимал и запоминал.
Это обстоятельство чрезвычайно огорчало и смущало доброго мальчика, так как он сознавал, как трудно дается родителям его учение.
Больно мучила его мысль о родном доме, о тамошней нищете, и, кажется, в это время он научился с особенной болью чувствовать чужую нужду, болеть о чужой бедности и нищете; он больше всего грезил о том, что когда вырастет, то выведет отца и мать из нужды и поможет всем. В Ване развивалась болезненная чуткость к страданию.
Школьная мудрость оказалась для него еще труднее начального учения. Ласковой помощи матери около него не было, учителя мало заботились о том, чтобы помогать ученикам. Школьное дело шло плохо. Он работал целые дни и все-таки не успевал.
Поэтому, движимый пламенной верой в Бога, он однажды, ложась спать, особенно горячо помолился Богу, прося Господа просветить его ум к разумению учения. Молитва веры кроткого и смиренного мальчика была услышана, и Господь обильно излил на него дары Святого Духа.
Вот что пишет об этом сам о. Иоанн:
«…Ночью я любил вставать на молитву.
«Все спят… тихо. Не страшно молиться, и молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал мне свет разума на утешение родителям. И вот, как сейчас помню, однажды, был уже вечер, все улеглись спать. Не спалось только мне, я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала: я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли я пробыл в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего. У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил. И легко, радостно так стало на душе. Никогда не спал я так спокойно, как в ту ночь. Чуть светало, я вскочил с постели, схватил книги, и – о счастье – читаю гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только все понял, но хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше: все понимал, все оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и учитель похвалил меня даже. Словом, в короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках и в конце курса одним из первых был переведен в семинарию».
Нечего и говорить, что религиозная настроенность нисколько не ослабела у Вани в эти училищные годы: впечатления, вынесенные из семьи, были слишком сильны.
«Знаешь ли, – сказал о. Иоанн в беседе с игуменьей Таисией, – что прежде всего положило начало моему обращению к Богу и еще в детстве согрело мое сердце любовию к Нему? Это – Святое Евангелие. У родителя моего было Евангелие на славянско-русском языке; любил я читать эту чудную книгу, когда приезжал домой на вакационное время, и слог ее и простота речи были доступны моему детскому разумению; читал и услаждался ею и находил в этом чтении высокое и незаменимое утешение. Это Евангелие было со мною и в духовном училище. Могу сказать, что Евангелие было спутником моего детства, моим наставником, руководителем и утешителем, с которым я сроднился с ранних лет».
Одиночество в школе еще подняло и усилило религиозно-молитвенную настроенность Вани: Бог был его единственным утешителем.
Из приходского училища он перешел в семинарию, которую и окончил первым. За блестящие успехи он был принят на казенный счет в С.-Петербургскую Духовную академию.
Во время пребывания его в академии умер его отец и мать осталась в крайней бедности.
Обстоятельство это очень огорчало любящего сына, и он стал искать заработка, что ему и удалось: он получил переписку, за которую зарабатывал 10 рублей в месяц. Деньги эти он отсылал горячо любимой матери и был бесконечно счастлив, что мог помогать ей.
В академии он посвящал много времени богомыслию и понял, что он готовится к борьбе с духами злобы поднебесной, миродержителями тьмы века сего – диаволом и ангелами его.
Сначала он подумывал поступить в монашество и ехать миссионером в далекий Китай, но потом убедился, что и в столице и ее окрестностях очень и очень много работы истинному пастырю стада Христова.
Отец Иоанн – священник
По окончании академии Иоанну Ильичу Сергиеву предложили должность священника в Кронштадтском соборе во имя св. апостола Андрея Первозванного.
Город и первоклассная морская крепость Кронштадт, запиравшая доступ с моря к Петрограду, расположены на острове Котлине в 25 верстах от устья реки Невы. Когда кандидат богословия Иоанн Ильич Сергиев впервые вошел в Андреевский собор, то был поражен тем, что внутренний вид собора ему хорошо знаком, так как это был тот храм, который он с необыкновенной ясностью видел в молодые годы во сне. В сновидении этом он, кроме того, видел, будто он вошел в северные и вышел в южные врата алтаря.
Тогда он понял, что Сам Бог назначил ему священствовать в этом храме.
Посвящен он был в сан священника 12 декабря 1855 года.
Твердо решившись служить всем своим существом Богу и страждущему человечеству, Иоанн Ильич Сергиев уговорил свою супругу остаться девственниками.
Поэтому к нему всецело относятся слова Откровения святого апостола Иоанна Богослова (Апокалипсиса):
«И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах. ‹…› Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли. Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу и в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим»
(Откр. 14, 1–5).
Отслужив первую литургию в Андреевском соборе о. Иоанн сказал следующее вступительное слово:
«Сознаю высоту сана и соединенных с ним обязанностей, чувствую свою немощь и недостоинство, но уповаю на благодать и милость Божию, немощная врачующую и оскудиевающая восполняющую. Знаю, что может сделать меня более или менее достойным этого сана и способным проходить это звание: это любовь ко Христу и к вам, возлюбленные братья мои… Любовь – великая сила; она и немощного делает сильным, и малого – великим… Таково свойство любви чистой, евангельской. Да даст и мне любвеобильный ко всем Господь искру этой любви, да воспламенит ее во мне Духом Своим Святым».
И Господь Вседержитель даровал пророку своему Иоанну беспредельную любовь к Богу и людям.
Из последующего будет видно, что о. Иоанн имел от Духа Святого и дар пророчества.
Но я назвал его здесь пророком в смысле посланника Божия в грешный мир перед самой годиной лихолетья и пришествия антихриста в силе.
«И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Ииcyca Христа»
(Откр. 12, 17).
Отец Иоанн, несомненно, как будет ясно из последующего, еще от чрева матери своей был предназначен Господом Вседержителем, чтобы показать людям, что сила Божия не ослабела с веками, но может и в наше время – материализма и безверия – творить великие знамения и чудеса, как в первые века христианства чтобы укрепить в избранниках Божиих веру и силу духа на борьбу даже до смерти с диаволом и ангелами его.
«Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти. Итак, веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! Потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени».
(Откр. 11–12).
Кронштадт, куда был назначен о. Иоанн, был местом административной высылки из столицы порочных людей (бродяг, не помнящих родства и т. п.).
Люди эти ютились на окраинах города в землянках и лачугах, шатались по улицам, попрошайничали и пьянствовали.
Кроме того, в Кронштадте было много чернорабочего люда, работавшего в порту, т. к. в то время морские суда не могли, за мелководьем, доходить до Петербурга, и товары с них перегружались на мелкие суда, и затем иностранные корабли нагружались русскими товарами.
Чернорабочий люд этот с семьями также ютился на окраинах. Мужья пьянствовали, жены с детьми жили в беспросветной нужде, в голоде и холоде.
И вдруг, по повелению Божию, в среде этого мрака блеснул яркий луч Божией любви: вновь посвященный молодой священник Андреевского собора о. Иоанн Ильич Сергиев стал посещать эти лачуги, и землянки, и бедные квартиры. Он утешал брошенных матерей, нянчил их детей, пока мать стирала; помогал деньгами; вразумлял и увещевал пьяниц; раздавал все свое жалованье бедным, а когда не оставалось денег, отдавал свою рясу, сапоги и сам босой возвращался домой в церковный дом.
Сначала эти черствые, грубые люди не понимали святого порыва доброго пастыря, косились на него и относились даже враждебно.
Однако, видя его необычайную доброту и материальную помощь, постепенно поняли, что Бог послал им любвеобильного друга, благодетеля.
Сослуживцы о. Иоанна – духовенство Андреевского собора – говорили жене его: «А твой-то сегодня опять босой пришел». Не нравилось им это, не понимали они святого.
И стали они хлопотать, чтобы жалованье отца Иоанна, как священника, выдавалось не ему, а его жене.
Ходатайство это было уважено. Но Господу Вседержителю не угодно было оставить своего избранника без возможности благотворить нищим. О. Иоанн получил уроки Закона Божия в Кронштадтском реальном училище и вот плату за эти уроки считал уже своим достоянием и раздавал ее бедным.
