Kitabı oku: «Шелест. Том 2», sayfa 10

– Я рассказал то, что удалось прочесть в их Великой книге. Кто такой «он», подумайте сами. Эти места, разломы, как их еще называют, таят в себе угрозу и это не просто слова. Хаттауба предсказал произошедшее прошлым летом почти за пятьсот лет до этих событий. Индейцы называют разлом в Фаейрлейке – Битуа-Туа, и верят: зло, таящееся в его недрах, так же старо, как сама жизнь, и также мудра, как мать природа. Они верят, что зло жаждет заполучить землю, мечтает владеть ею. Ведь, что такое темнота – лишь дверь.

Эти люди религиозные фанатики. Они убеждены, что удерживают двери в саму преисподнюю, а слуги дьявола пытаются открыть врата. Орден пойдет на все, чтобы сохранить инкогнито и неизвестно, как далеко тянутся их нити. Они пойдут до конца, чтобы уберечь разломы от алчных до знаний или власти людей, ведь тогда случится непоправимое. Армагеддон, если хотите. Сорванная печать – одна из семи ступеней к началу конца света: «и вострубит Ангел начало конца»! По их мнению, в Файерлейке, в третьем секторе, как они это обозначают, Джек не дал произойти именно этому.

– Допустим. Тогда как люди могут сдержать это?

– Не просто люди, а одаренные люди. Помните историю Френсиса Дебуа, который, несомненно, обладал некой силой? Он пытался открыть проход, пытался впустить демона – могущественного военачальника адской армии. Он продал душу, отдал тело и просто случай не дал свершиться задуманному. Юная Пайхати, которую и в расчет-то никто не брал, ушла вместо Хаттаубы, подарив тому жизнь, дав шанс все исправить, оставить людям надежду. Она не побоялась нанести удар Дебуа, зная, что погибнет. «Если ты хочешь чтобы жил он, уйди вместо него», – вздохнул Маркус.

– Что? Что ты только что сказал? – Вскричала девушка.

– Если хочешь, чтобы жил он, уйди вместо него!

– Откуда эта фраза? – Она взволнованно подбежала к Маркусу.

– Это из записей Дебуа. Я же сказал, что еще не восстановил документ. Более подробно смогу ответить, когда завершу работу. Что в ней не так?

Луис закатил глаза к потолку:

– Да потому что так же сказала та ведьма из бродячего цыганского цирка «Танцующий медведь».

– Какая ведьма? – Насупился Маркус.

– Когда Вайлет жила с родителями у них в городе остановился цирк. Старая цыганка гадала ей, и предсказала появление в жизни Джека и его потерю. Мы снова встретились с ней несколько месяцев назад, и она бросила в лицо эту фразу.

– Вы случайно встретили цыганку? – Маркус взял девушку за руку, заглядывая в глаза.

– Да, – прошептала она.

– Вы уверены в этом?

– Ну конечно. Разумеется, – всплеснул руками парень.

– Хм… – Маркус почесал подбородок. – Просто детективная история.

– О чем ты?

– Повторяю, когда закончу работу.

– Да, что ты заладил одно и то же, – не выдержал Луис. – Бред какой-то! Разломы, хранители земель, нечистая сила. Я в это не верю! Если они защищают людей, то как так вышло, что орден задумал принести Вайлет в жертву? Как допустили появление Эрни и охоту за Иеинаком? Если они такие дальновидные, как не предугадали развитие событий, в которых роль жертвы отвели… Джеку?!

– Слушай, парень, я только рассказываю, что удалось узнать. Анализировать не моя прерогатива. Я добываю факты – мне за это платят, вот и весь расклад.

– Он прав, Луис, не зачем на него срываться. Он и так нам помог.

– Ну, да! Теперь, по крайней мере, совершенно ясно, кто за нами охотится и почему, – съязвил Луис. – Когда закончишь работу?

– Мне нужно вернуться в Файерлейк, – буркнул Маркус, сложив руки на огромном животе. – Там я снова попытаюсь пробиться сквозь защиту ордена.

– Каким образом?

– Пошевели мозгами, большой мальчик! В местах разлома связь работает черти как. Сферический купол над руинами города не потух, и он защищает получше самой крутой известной программы. Он блокирует любые волны, будто перекодирует. Делает место слепым даже для спутников. Знаешь, что это означает?

– Ты же у нас гений!

– Верно, поэтому делай все, что я скажу. Когда закончу работу в Файерлейке дам знать.

– Мы вернемся туда… скоро, – сказала Вайлет, посмотрев на жалюзи, скрывающие солнечный свет.

– Плохая идея, – протянул Маркус. – Ты решила войти в клетку ко льву.

– Нет, – она выдохнула, собираясь с духом. – Послушай, Маркус. Ты должен узнать об этом Алесандро как можно больше. И еще: Игрида и ее проклятье. Меня интересует все по этому поводу.

– Хорошо. Но ты не должна возвращаться. Им сразу станет известно. Они могут нанести удар, а мы не будем готовы отразить его.

– Нет, я должна. Я чувствую, что так надо. Меня тянет туда и потом… – девушка прошла взад и вперед. – Маркус, обещай, что устроишь мне встречу с Алесандро.

– Да… вы… Легче дозвониться самому Господу Богу, чем связаться с этим типом! И это опасно, чертовски опасно. Эти люди веками скрывались в тени, и они не позволят…

– Но ты попробуешь, правда? – Она смотрела на него, пока он не кивнул головой.

– Это все, что мне нужно – встретиться с Алесандро.

– Этому не бывать, – неожиданно рявкнул Луис, вскочив с места. – Если кто и должен с ним говорить – только я!

– Ладно, оставим на потом, – Маркус посмотрел на часы. – Занимайтесь своими делами, только умоляю – не лезьте на рожон. Эти ребята настроены весьма серьезно. Много я пока не понимаю, но думаю, смогу разобраться.

– Я бы на твоем месте приобрел пистолет, – сказал Луис. – Неизвестно, как все может обернуться.

– Отправлю сообщение, когда удастся расшифровать документ: время и дату нашей встречи, – проигнорировал реплику Мэт. – Тогда мы снова встретимся и обсудим, как быть дальше. Но одно определенно сказать могу уже сейчас: Вайлет, тебе не стоит возвращаться. Это все равно, как…

– Войти в клетку к голодному льву, – сказала девушка. – Понимаю, никто не берет в расчет слабую девушку.

Ее блуждающий взгляд устремился куда-то поверх их голов. Луис почувствовал, как кожа мгновенно покрылась мурашками, будто они оказались в огромном холодильнике, из которого нет выхода. Ее безумная решимость была страшнее встречи с проклятыми фанатиками, возомнившими себя спасителями мира, страшнее падения в горящую бездну, страшнее кошмаров, приходящих во снах.

10

Весь путь обратно в бухту Надежда Луис напряженно вглядывался в зеркало заднего вида. Оставаться в городе, покорно дожидаясь его возвращения, Вайлет категорически отказалась. На возражения Луиса она заявила, что они обсудят все в бухте, и разговор не стоит откладывать в долгий ящик. Только там они в безопасности.

– Я не был бы так уверен, – насупился Луис.

– Знаю. Я уверена.

Вдавливая педаль газа, он все время ожидал услышать позади рев грузовика и крики птиц, таранивших машину, а может и звуки выстрела. Но на небе не было даже облака, а диск солнца постепенно приближался к горизонту.

Вайлет тихо сидела рядом, и когда вдруг потянулась к нему и коснулась руки, он вздрогнул. Изумруды любимых глаз потемнели из-за наступивших сумерек, а решимость в них лишь росла.

– Я знаю, что думаешь обо всем этом, о моем решении. Ты не одобряешь, и я понимаю почему.

– Если думаешь, что я простил этих нелюдей, ошибаешься. Я не меньше хочу наказать их, но для этого мне не нужно искать Алесандро или Лестера. Виновные куда ближе, чем ты думаешь.

– Ты говоришь о…

– Да, я говорю о Керлинах. Если бы они не пришли с оружием в руках к Лунной пещере, если бы им не донесли на нас, ничего бы не произошло. Мы бы уехали, а Дэнни… – Луис отвернулся.

– Что Дэнни?

– Дэнни бы не винил себя.

– Я знаю, то о чем ты не говоришь.

Луис ударил по тормозам и съехал с дороги. Руки судорожно сжали руль, желваки заходили под скулой.

– Ты о чем? – Прохрипел он.

Вайлет развернула его лицо к себе. Жар маленьких ладошек обжигал, а губы сводили с ума. Он приблизился к ней ближе, не скрывая своей дрожи и лихорадочного блеска в глазах.

– Я знала, что Рейчел использует Дэнни. Я пыталась помочь ему, но когда любишь, не веришь в плохое. Объект любви становиться идеалом, и Дэнни парил высоко в своих мечтах. Жаль, что эта боль останется с ним до конца дней. Пока сердце будет биться, он всегда будет помнить о предательстве, но спрашивая себя, отвернулся бы я от Рейчел, если повернуть время вспять, уверена, он ответил бы – нет. Когда все закончится, мы обязательно отправимся к нему на Аляску, чтобы он не чувствовал себя одиноким, чтобы снова хотел жить и верить.

Луис громко сглотнул, боясь ненароком выдать ужасающую правду. Бедняге Дэну никогда не исправить собственные ошибки. Никогда уже не попросить у Вайлет прощения.

– Ви, мысль о том, что кто-то может причинить тебе боль – сводит с ума, – прошептал он.

Девушка улыбнулась и, увидев на щеках ямочки, он тут же потянулся к ней, словно цветок к солнцу, закрывая глаза.

– Вайлет, – простонал он.

Легкий, как утренний бриз, поцелуй коснулся его колючей щеки. Он тут же сгреб ее в объятья, зарываясь в шелковый каскад волос, вдыхая пьянящий цветочный аромат. Но, почувствовав, как напряглось ее тело, замер.

– Прости, – пробормотал он, отстраняясь, отводя взгляд, от горящего напротив лица.

Вайлет вздохнула и, взяв его под руку, удобно примостилась на плече.

– Спасибо… за то, что ты есть, – прошептала она, устало закрывая глаза.

– Спасибо, что есть ты, – прошептал Луис.

Когда они добрались до бухты, Вайлет спала на его плече, и Луис битый час не решался выходить из машины, не желая будить ее. Но он ошибся, Вайлет сейчас не разбудила бы и канонада перед окнами. Впервые за много дней пришел глубокий спокойный сон: без кошмаров и бегства в пустоте, скрывающей за клубами мокрого тумана неясный силуэт.

Луис осторожно взял ее на руки и унес в спальню, накрыл клетчатым пледом, пододвинул кресло и уселся рядом. Он долго смотрел на умиротворенное лицо, сжимая ее ладонь. И когда она улыбалась во сне, улыбался вместе с ней, не замечая своих слез, катившихся из глаз.

– Спасибо, что ты есть!

Озорной лучик солнца скользнул по глазам, ослепляя. Из распахнутого окна веяло морским соленым воздухом. Шелест жалюзи напоминал перешептывание любопытных зевак, заглядывающих в окна.

– Вот это да, десять из десяти. Эй, малышка, где ты так научилась стрелять!

– Впервые вижу, чтобы девчонка так обращалась с оружием!

– Эй, мистер Пок, придется отдавать призы. Вы сами сказали, кто собьет эту фигурку, вы отдадите все, что у вас имеется! – Грязный палец показал на самую дальнюю – нелепую сгорбленную фигуру в куче длинных юбок, бус и браслетов. Из трубки в руке валит дым, как из адской печи, а спутанные в колтуны грязные седые волосы прикрыты цветным платком, повязанным на голове в форме банданы.

Мистер Пок упрямо поджал губы, сложив руки на тощей груди.

– Ну же, мистер Пок! Вы должны отвечать за свои слова.

Мистер Пок обернулся и посмотрел на сбитую мишень.

– Ну что, старая ведьма, отплясала свое. Не стоило тебе заниматься кознями. Не стоило дразнить цветок! Я говорил, говорил, а ты все твердила…

– Жертву, дайте жертву, – закричал большой зелено-желто-красный попугай, сидящий на перилах тира. – Дайте жертву, жалкие неудачники, иначе Игрида и вас проклянет!

– Что же ты медлишь, – прошептал в самое ухо тихий баритон. Вайлет полуобернулась, увидев смуглое, испещренное сеточками морщин лицо пожилого человека. Волосы отливали серебром, а на груди висел круглый массивный медальон. Помповое ружье в руках дрогнуло.

– Ты ведь давно думала об этом, верно? Так может сделать то, чего желаешь? – Человек улыбнулся, настороженный взгляд ощупывал ее фигуру. – Ведь это она тебя прокляла.

Злость топила последние проблески разума. Девушка посмотрела на свои руки, которые больше не дрожали. Ружье исчезло, вместо него она увидела небольшой пистолет.

– Решила проделать в моей груди аккуратную дырочку, дорогуша! – Прохрипела старуха и расхохоталась, обнажив ряд желтых кривых зубов.

– Тогда давай! Или ты все же решишь уйти вместо него, чтобы он мог жить?!

Вайлет вздохнула и открыла глаза. Коричневый плед сбился к самым ногам. Прямо напротив, в красном кресле, закинув голову назад, с открытым ртом храпит Луис. Она осторожно поднялась и прикрыла его одеялом. Луис чмокнул во сне губами и пробубнил.

– Мама, я же говорил, анчоусы не в моем вкусе. Они напоминают мне дождевых червей, с которыми любит развлекаться Эрни.

Она улыбнулась, когда вслед за этим раздался дружный храп, и тихо вышла из спальни. Прошла на кухню, и пока готовился завтрак, размышляла. Вчерашняя встреча укрепила во мнении: она все делает правильно. Когда шок от неожиданной трансформации молочника в неуловимого Маркуса прошел, и она могла адекватно рассуждать, многое встало на свои места.

Когда у них появился такой помощник, она уже не сомневалась в успехе. Рано или поздно она встретится с тем, кто повинен во всем. «Алесандро» – жестокий кукловод, обрекший на гибель Джека, виновный в гибели Майкла, в гибели города. Он продолжает черное дело, восстанавливая орден, прикрываясь благими, якобы, намерениями.

Как сказал Маркус – пять секторов, которыми он руководит, один из которых уже превращен в руины. Значит, остаются четыре, которые ожидает та же участь, что и Файерлейк: будь то землетрясение, пожар, наводнение, теракт или торнадо. Его тлетворное влияние и жажда власти, несомненно, закончатся для людей, живущих там и одурманенных идеей о неминуемой войне с самым грозным врагом человечества – плачевно.

Пора выходить из тени, уважаемый Алесандро. Пора отвечать за зло, которое причинил. «Когда я узнаю, как найти тебя, когда Маркус соберет достаточно информации о вашем, так называемом, совете – вы ответите за все».

– Никто не брал в расчет слабую девушку, – прошептала Вайлет, устремив взгляд в окно на стрелу маяка. Рука, державшая кружку с апельсиновым соком, дрогнула, и кружка выскользнула из пальцев, с грохотом разлетевшись на две половинки. Храп наверху на мгновение затих, затем возобновился с новой силой.

– Как мне могло такое привидеться? Маяк, старик Хеслер, наши вечера и долгие разговоры, возвращение поздно ночью и безликие фигуры, окружающие узкую тропинку света прожектора. Как такое возможно?

Прислушиваясь к доносящемуся из спальни звуку, она накинула куртку и, стараясь не свалить по пути еще что-нибудь, вышла из дома. Холодный утренний ветер тут же пробрал насквозь, безжалостно разметав забранные в пучок волосы. Солнце пряталось за набегающие тучи и бросало тоскливый взгляд на одинокую фигурку, бредущую к заброшенному маяку.

Семейство ворон, при ее приближении, подняли гвалт, взмыв в воздух и теперь кружили над головой. Она подняла лицо вверх, наблюдая за странными маневрами птиц. Тоска ослепила, сердце сжалось, словно от предчувствия скорой беды, боль потери разъедала рану, вгрызаясь все глубже, как ненасытная рыба-пиранья.

– Джек, – прошептала она, глядя на птиц. – Я так скучаю по тебе.

Из глаз полились слезы, горьким потоком заполняя опустошенную душу.

– Я тоже, Фея… – раздался в голове знакомый шепот.

Вайлет зажмурилась, стараясь сдержать рыдания, стиснула зубы. Когда вновь открыла глаза, они казались спокойными и полны решимости идти до конца.

– Души, ищущие прощения, – сказала она, смотря прямо вперед. – Наверное, за то, что я сделаю, мне придется присоединиться к вам. Но я не буду раскаиваться в этом ни доли секунды.

Она свернула в сторону каменного пика и, спотыкаясь, пошла вперед.

– Мистер Гаред, если ты не хотел ни с кем встречаться, прости. Теперь я одна и тебе незачем скрываться. Мне так необходимо поговорить с тобой, спросить, что ты об этом думаешь.

Вайлет не заметила, что заговорила вслух. Мысли превратились в сбивчивые слова, разум категорически отторгал действительность.

– Лучше оставаться в выдуманном мире, оправдывающем твое существование, нежели осознавать свое сумасшествие и погибать от одиночества, культивируя в душе боль и тоску по горькой утрате. Лучше думать, что ты можешь все исправить, нежели просто опустить руки и ждать конца своей бесполезной жизни.

Темный провал покосившейся двери приближался, а вместе с ним волнение. Птицы отстали и теперь кружили над густой полосой леса, прилегающей почти вплотную к скале, уходящей прямо в море. Солнце снова закрыла туча, отчего стало еще холоднее, но она этого не ощущала. Тело горело, будто в лихорадке, а сердце выстукивало бешеный ритм. Она протянула руку вперед, и толкнул дверь.

Тихий скрип был единственным звуком, который она слышала в данный момент. По уходящим вверх крутым ступеням на толстом слое земли и пыли виднелась цепочка следов: ее и Луиса. Больше ничьих. Вайлет пошла по ним, все еще убеждая себя в обратном, и когда добралась до последнего пролета вздохнула, призывая всю силу воли.

Комната была пустынной, покинутой. Врывающийся сквозь широкий разлом в стене, где когда-то было окно, ветер, метал по полу сухие листья и слой земли. Обшарпанные, местами обвалившиеся, голые стены были так же безжизненны, как и водный горизонт, вид которого открылся прямо перед глазами, стоило только ступить на балкон. Проржавевший от времени огромный прожектор смят и раздавлен, словно консервная банка.

Пустота и одиночество, вот все, что она нашла здесь. Пустота и подтверждение тому, что с ней что-то не так. Вот почему люди недоуменно смотрели на нее, когда она говорила о рыбаке Хеслере: миссис Пэнни, те полицейские – они подумали, что она спятила, только и всего, а она воображала, что это относится к их предубеждению по отношению к одинокому старику.

Спятила – только и всего! Верить в существование во что-то помимо нашего мира, все равно, что верить в существование инопланетян или пьяное бормотание цыганки, рассказывающей твою судьбу. Все равно, что верить ордену, убеждающему, что она не такая, как другие, поэтому и должна быть одной из хранителей, если бы ее отец не решил иначе. Если бы все сложилось по-другому, если бы Пол Хьюстон не погиб на дороге, если бы Джек продолжал жить.

Вайлет опустилась на пол шаткого балкона, поджав ноги под себя и устремив взгляд далеко в неспокойное море. Что может быть прекрасней этой бесконечности? Только серые глаза и его голос у тебя в голове. Только воспоминания о прикосновении и силе тянущихся к ней рук, только шелковистые темные волосы, спадающие до самых плеч.

Возвращаться не хотелось. Просто остаться здесь и подумать, как лучше поступить. Будто подмигивающее ей временами солнце медленно ползло по небу, ветер стих и остался только рокот волн.

Внизу раздался осторожный звук шагов, хруст гравия и учащенное дыхание. Вайлет равнодушно повернула голову, ожидая появления незваного гостя.

«Отчего такая уверенность, что в бухте ничего плохого со мной произойти не может?», – промелькнуло в голове.

– Господи, только не это, – раздался сдавленный шепот, вслед которому громкий крик. – Вайлет! Вайлет!

Ее словно подбросило. Она бросилась в комнату.

– Луис!

Его губы дрожали, а руки сжаты в кулаки, испуганный взгляд смотрел куда-то в сторону, позади ее. Она в страхе обернулась.

Несколько разорванных в клочья маленьких тел лежали у северной стены, на которой засыхали багровые подтеки, темная лужа крови расползалась вширь, ручеек тянулся к середине комнаты. Изломанными черными перьями усеян весь пол, будто несколько минут назад здесь произошла настоящая битва, но тогда, почему она ничего не слышала? Ведь, когда она пришла сюда, этого не было.

– Вайлет, – прокричал Луис, остановив на ней растерянный взгляд, и тут же бросился вперед, сжимая в сильных объятьях.

– Луис, ты меня задушишь, – прохрипела девушка.

– Я знал – ты здесь, чувствовал, что ты постоянно хочешь вернуться сюда, но зачем? Почему не разбудила?

– Луис, – прохрипела она, – отпусти.

– Извини… – прошептал он, ослабевая хватку. – Что здесь случилось?

Вайлет посмотрела на искореженные, словно смятые пластилиновые фигурки, вороньи тела, только теперь поняв: что-то изменилось. Воздух словно наэлектризовался, будто во время грозы, потяжелел. Она явно почувствовала чужеродное присутствие, чего-то злобного, переполненного ненавистью, как тогда в пещере возле «Синей впадины».

– Пойдем отсюда, – с трудом произнесла девушка. Разговаривать было трудно, словно рот забили ватой, а горло горело от безумной жажды. – Пойдем.

Луису хватило лишь одного взгляда на побледневшее лицо, чтобы понять: Вайлет стало плохо. Схватив ее за руку, он быстро зашагал вперед, и очень скоро они оказались внизу. Девушка часто дышала, словно ей не хватало воздуха, и тут же тяжело опустилась на камень.

– Нужно позвонить доктору Вайнеру.

– Нет, все нормально, просто вид крови…

– Что случилось с воронами, кто их…

– Не знаю. Наверное, когда вошла, просто не заметила, – ее слова прозвучали фальшиво, и Луис озабоченно посмотрел на нее, затем на ее руки.

Когда Вайлет вошла в маяк, мертвых ворон не было – она уверена на сто процентов, но что произошло потом? Холодный воздух привел в чувство. Она виновато посмотрела на него. Лицо Луиса источало решимость: желваки ходят под скулами, брови сошлись у переносицы. Он смотрел на маяк, явно о чем-то раздумывая.

– Эй, все в порядке, – протянула она, тронув его за руку.

– Разумеется, – бросил он. – Если учесть, что я проснулся, а тебя рядом нет. В доме – зловещая тишина, разбитая кружка на кухне и никого. Могла бы хоть записку оставить, что решила немного прогуляться!

– Конечно, ты прав, тысячи раз прав. Извини. Я думала, успею вернуться, пока ты еще спишь.

– Ничего, – все еще обижено протянул он. – Нам нужно поговорить обо всем, и чем скорее – тем лучше.

Вайлет подняла с земли круглый камешек и сжала в руках. Она догадывалась, что хочет Луис: снова попытаться отговорить от ее плана, от встречи с Алесандро. Догадывалась, и не могла винить за это.

Рассеянный взгляд скользнул в сторону леса, где возле старой пихты, небрежно прислонившись о могучий ствол, стоял человек в охотничьем костюме цвета хаки. Зеленая кепи натянута на глаза, руки сцеплены на груди. Человек, не отрываясь, смотрел в их сторону, будто раздумывая: подойти или нет.

– Конечно, я выгляжу полным идиотом, но ты должна понять меня, Ви.

Луис вывел из оцепенения, вызванного появлением нежданного гостя. Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Скорее наоборот, – сказала она. – Эй, спасибо, что ты есть у меня.

Он тут же повернулся, улыбнулся в ответ:

– Спасибо, что есть ты.

Луис протянул руку и погладил ее по волосам, заправил выбившийся локон за ухо и ухмыльнулся:

– Беглянка! Пойдем домой, может, пришло сообщение от Маркуса, – он снова хмыкнул, закатив глаза. – Гений Маркус! Может, ты накормишь меня завтраком, хотя нет, скорее обедом.

Она поднялась с камня.

– Я просто обязана, – посмотрев в сторону деревьев, она не увидела стоящего возле пихты человека, и нахмурилась. Луис тут же обернулся, проследив за взглядом.

– Что?

– Просто лес, – вздохнула Вайлет.

«Жалкая притворщица»!

– Просто лес…

Пока Луис разогревал в микроволновке готовый обед, Вайлет блуждала по Интернету. Она так увлеклась, что не заметила, как он опустился рядом и вот уже несколько минут смотрит на нее.

– Вайлет, хотел спросить. Там на дороге действительно были птицы? – Он смущенно кашлянул, разглядывая узоры на диванной подушке. – Там на дороге перед въездом в Дармон? Действительно птицы таранили грузовик, который пытался столкнуть нас в кювет?

– Луис, ты же это видел, – недоуменно протянула она, поднимая глаза от компьютера.

– А ты… ты это видела?

– Конечно! Мы же были там вместе.

– А откуда они появились? Ты видела, откуда они прилетели?

– Эй, – прошептала она. – Ты сомневаешься в том, что видел? Послушай меня, не нужно. Я не знаю, как объяснить случившееся, но знаю, что мы видели. Птицы поднялись прямо с дороги.

– Но ведь так не бывает! – Он упрямо сжал губы. – Так не бывает!

– Ты хочешь сказать, нам двоим привиделось? Знаешь, когда люди не могут что-то объяснить, всегда говорят, что так не бывает. Ты заметил? – Она захлопнула крышку ноутбука. – К чему задавать вопросы, если ты убежден в ответе?

– Только не злись, ладно? Просто, это ненормально! Почему копы не видели грузовик, ведь он свернул прямо перед их носом.

– Это они нам так сказали. Кто знает, кто они вообще такие, – пришел черед хмуриться Вайлет.

– Ты хочешь сказать, они могут быть из ордена? Господи, Ви, так можно подозревать каждого! Это уже паранойя.

– Не верить себе – паранойя.

– Возможно, просто… – он поднялся и подошел к окну. Девушка смотрела на широкие плечи, ожидая ответа. – Знаешь, Ви, я начал замечать непонятные мне вещи. Маркус уверен, что ты необычный человек, что у тебя есть скрытый талант, о котором ты даже не догадываешься.

– Ты хочешь сказать, что я могла убить тех птиц на маяке и даже не знать об этом!

– Да, нет же, нет! – Он развернулся, его лицо пылало. – Когда ты рядом, тревожные мысли уходят. Сам страх уходит, будто растворяясь, как сахар в горячем кофе. Напряжение, усталость – исчезают. Когда ты прикасаешься ко мне, мои силы увеличиваются десятикратно. Я уверен, что могу свернуть горы и пересечь Юкатанский пролив, даже не запыхавшись. Уверен, что все смогу и все сделаю. Когда ты смотришь в мои глаза, мне кажется, что я…

– Луис, прошу тебя не надо. Я знаю, как это называется, это не загадка и не талант.

– Хорошо, другой пример. Любое животное в твоем присутствии становится спокойным и доверчивым как ребенок. Ты знаешь многие вещи, о которых не должна была бы знать. Иногда ты говоришь мне то, что я только что подумал и другие люди… В твоем присутствии они меняются. Я не могу объяснить как, но… меняются. Маркус прав: ты необыкновенная. И я знаю, что не могу запрещать или приказывать тебе что-то, но я прошу – оставь идею с Алесандро. Они не отпустят тебя, и ты это знаешь. Они не дадут навредить ему, но навредят тебе. Позволь, хотя бы сделать это мне, – добавил он, видя протест, тут же появившийся в ее глазах.

– Из-за меня погиб… Джек, и я не допущу, чтобы пострадал ты, – сказала она.

– Да, что ж ты такое говоришь!

– Правду! Я говорю правду. Если бы Джеку не нужно было возвращаться за мной, ничего бы не случилось!

– Мы не может знать наверняка. Ты не должна винить себя в его смерти, – крикнул Луис.

– Но ведь это так!

– Нет не так. Все было предопределено! Джека ничего не смогло бы уже спасти, – вырвалось прежде, чем он понял, что сказал.

– Почему ты говоришь так?

– Потому, – рявкнул он, протопав мимо нее в сторону кухни, но на пороге развернулся. – Ви, больше не будем возвращаться к этому разговору. Не будем гадать, что было бы, если бы, да кабы… Произошедшего не изменить. Но в память о Джеке ты просто обязана жить и не искать всякий раз смерти, иначе… Иначе он погиб напрасно, – прошептал он, тут же отворачиваясь, не вынося боли, моментально вспыхнувшей в ее глазах.

– Если в нас стреляли и промахнулись, стоит предположить – они повторят попытку. И этот охотник, кто бы он ни был, еще даст о себе знать.

При этих словах перед глазами Вайлет возникла мужская фигура в комбинезоне цвета хаки, облокотившаяся о ствол дерева. Из-под надвинутого козырька блестели глаза, внимательно наблюдавшие за бухтой. Рука, сжатая в кулак, дрожала от ненависти, которую испытывал незнакомец, от ярости и бессильной злобы.

Ненависть, как и все остальное, имеет свой специфический запах, и теперь Вайлет осознала, что сразу почувствовала его, как только они спустились по пыльным ступеням вниз маяка. Тяжелый, удушающе-кисло-приторный, словно прокисший торт, простоявший неделю на солнцепеке. Запах, который она очень хорошо знала, почувствовав впервые от безумного Тома-Эрни в глубине лабиринта Лунных пещер. Запах, который не сможет забыть до конца своих дней…

11

Мэтью Добс удовлетворенно вздохнул, склоняя голову на бок, любуясь проделанной работой.

– День прожит не зря, – самодовольно протянул он, вытирая пухлой ладонью губы. – Никто не сможет тягаться с самим Маркусом. У меня преимущество: я о вашем существовании знаю, а вы о моем только догадываетесь.

Пальцы проворно летали по клавиатуре, будто он играл на фортепиано. Мэт наслаждался этой музыкой, этими легкими щелчками клавиш, словно истинный ценитель классики. Тихий шелест кнопок был музыкой Дебюсси, фугой Бетховена и сонатой Моцарта одновременно, а стройные ряды цифр – скрипичным ключом и нотами.

– Я сам пишу музыку, – бормотал он. – Музыку нового поколения, музыку, открывающую все замки мира. Я могу проникнуть в ваши тайны, в ваши сокровенные мысли, в ваше будущее и прошлое. Чем хуже оракула, вопящего о скором приближении конца света и повороте вашей линий судьбы?

Скрипнула створка окна. Пальцы замерли над клавиатурой. Мэт оглянулся.

Не стоило заниматься расшифровкой здесь, когда нет спасительного колпака, и вероятность быть обнаруженным резко возрастает, но он просто не мог больше ждать. Впервые за все время интерес достиг апогея, и он понимал, что это означает. Мэт словно старый пес, взявший долгожданный след. Интуиция никогда не подводила. Это дело обещало быть очень занимательным, необычным.

Когда ФБР сбилось с ног, расследуя трагедию в Файерлейке, он как никто другой, приблизился к разгадке. У него оказались нити, на которые попалась довольно крупная дичь. Та, о которой даже представить невозможно. Его имя попадет на первые полосы, когда он выложит материал в сети. О нем будут слагать легенды и никто, ну или почти никто не будет знать настоящего имени автора сенсации. Разве не этого Маркус хотел все это время?

И не только амбиции двигали им. Мэт просто не мог равнодушно смотреть на мучения, глубокие страдания невинной девушки. Да, он не одобрял ее выбора. Этот парень, Джек, с ним было что-то не так, и у Мэта было подозрение, что он напрямую причастен к исчезновениям людей в городе.

«Бьюсь об заклад, парень был скрытым маньяком или смертельно больным, потому что его взгляд, направленный прямо на тебя заставлял сердце биться в два раза сильнее и вспоминать всех святых сразу. Он пугал, словно ты встретился один на один с одержимым ночью у края кладбищенских ворот. Отчего Джек вызывал такие ассоциации – понятия не имею, – думал Маркус, – но его взгляд добрым назвать было никак нельзя: затаившаяся ненависть, скрытая злоба. Похоже, ему все труднее и труднее удавалось держать себя в руках. И Господи Боже, что было бы с девочкой, если бы Джек не остался на дне бушующего кратера!

Хотя… когда Джек смотрел на нее, буквально преображался. Именно так». Мэт очень долгое время наблюдал за ним, чтобы утвердиться в своем мнении: Вайлет действовала на него словно сшибающий с ног транквилизатор на сумасшедшего, рядом с ней парень становился самым обыкновенным влюбленным страдальцем, каких тысячи. Взгляд, сам его вид кардинально менялся, а затаенная ненависть пряталась глубоко внутри, словно уползающая вглубь норы змея.