«Солнечная» kitabından alıntılar, sayfa 6

Как же память туманна и монохромна в сравнении с живым мгновением.

Все, каждый из нас по отдельности, обречены на небытие, и никто особенно не жалуется.

Несколько секунд происходила необъявленная дележка под столом, вежливый балет в поисках места для ног.

Упрек, плохо замаскированный под извинение, вежливость с человеком, которого в эту минуту готов убить. Как хорошо, что мы снова в Англии.

Его мозг отключился - мужской эквивалент неврастенического обморока с падением на диван.

Бездетный мужчина в годах, на излете пятого брака может позволить себе толику нигилизма.

А все, что Биэрд требует взамен, это полного и безоговорочного признания его авторства. Право первородства, оригинальность – разве для мертвых это не пустые звуки? В таком большом деле, не терпящем отлагательств, детали и фамилии отходят на второй план. Суть сделанных Олдосом открытий останется в веках – в том единственном смысле, о котором стоит говорить.

Подсознание, записывающее им же ловко утаенные истории, приперченные экзотическим символизмом? Не подтверждается учеными-неврологами. Замещение? На практике подобный механизм не обнаружен. Скорее наоборот, нежелательные воспоминания труднее забываются. Сублимация? Опять же, красивая сказка, не подтвержденная серьезными исследованиями.

Он испытывал маслянистую тошноту от какой-то монструозной морской гнили, принесенной приливом из застойного устья и вот уже разлагавшейся у него в желудке с выходом газов, от которых помутилось его дыхание, его слова, а теперь и мысли.

Гнилые помидоры – городская классика.