Поп на мерсе. Забавные и поучительные истории священника-реаниматолога

Сергей Сеньчуков (иеромонах Феодорит)

Поп на мерсе

Забавные и поучительные истории священника-реаниматолога

Серия «За кулисами медицины»

Фото на обложке: Анна Гальперина

© Сеньчуков С., текст, 2019

© Коломина С., илл., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Обо мне

Я Иеромонах Феодорит, а в миру – Сеньчуков Сергей Валентинович, родился в Москве в 1963 году. В 1980 закончил среднюю школу, сразу же поступил на педиатрический факультет 2 МОЛГМИ им. Н. И. Пирогова, где учился до 1986 года. Закончил интернатуру по детской анестезиологии и реаниматологии в 1987 году. В медицину пришел школьником в 1979 (санитаром в больницу), в 1981 году начал работать на Станции скорой и неотложной медицинской помощи г. Москвы, где «служу» и по сей день. Во время учебы в институте работал также медбратом в разных стационарах Москвы. Став врачом-реаниматологом, работал в 7 детской больнице, 1 инфекционной больнице, НИИ Скорой помощи им. Н. И. Склифосовского и других больницах Москвы, в службе Медицины катастроф, преподавал на кафедре анестезиологии-реаниматологии МГМСУ, не бросая скорую помощь. Имею более 90 печатных работ и изобретения по специальности.

Крестился в 1988 году. В 2009 г. закончил Свято-Тихоновский университет. В 2008 г. принял постриг и рукоположен в диаконский сан, в 2014 г. рукоположен в сан иеромонаха. Награжден наперсным крестом. Имею государственные и церковные награды.

Веду блог father_kot в Живом Журнале и страничку на Фейсбуке, где пишу на самые разные темы.

У меня две дочери. Старшая – монахиня Елисавета (в миру – Мария), кандидат философских наук, журналист, пресс-секретарь Якутской епархии РПЦ, проректор Якутской духовной семинарии по научной работе. Младшая – Дария, музыкант. А еще у меня живут три кота.

В этой книге я собрал для вас самые разные истории из моей медицинской практики. Я не буду вас учить жить, не буду навязывать истины. Моя задача – просто показать вам мир таким, каким увидел его я: ярким, смешным, красивым, иногда жестоким, но всегда восхитительно интересным. Мир, в котором есть место обыденности, но есть место и чуду.

Все истории, написанные здесь, настоящие. Изменены только имена героев. Надеюсь, вы получите и пользу, и удовольствие.

1

Про церковь, религию и веру

Как я был наядой

Недавно произошла забавная история. Пригласили меня послужить в один монастырь, славный не только своей историей, но и архитектурой. Был он долгие годы в разрухе, и только последнее время его стали всерьез восстанавливать. Соответственно, ходят туда не только смиренные богомольцы, но и просто любители истории и древнего зодчества, как с экскурсиями, так и сами по себе.

И вот после службы и трапезы выхожу я к своему «Рекстону», снимаю рясу и клобук, собираюсь садиться за руль. А в ворота монастыря в это время входит группа мальчиков и девочек лет 20, один из которых увлеченно рассказывает прочим историю обители. Все собираются фотографироваться.

И тут замечают меня.

И внимание тут же переключается. Я чувствую себя кошкой на сцене – несколько пар глаз уставляются на мое недостоинство. Кто-то украдкой переводит объектив. Парень-гид замолкает на полуслове.

Я, естественно, начинаю волноваться: что не так? Собственно, увидеть монаха в монастыре – ничего необычного. Ширинка даже если и расстегнута, то прикрыта подрясником, значит, по этой части все должно быть нормально. Может, думаю, меня за Кураева приняли? Или «Правмир» так распиарил, что стал я медийной персоной?

Но тут пришло вразумление: никакая я не медийная персона, а просто мифологический персонаж – Толстый Поп На Джипе.

И конечно, для ребят встреча со мной была как для древних греков с Гераклом. Или с наядой.

Помахал я юным любителям старины и уехал. Все же в монастыре надо на храмы смотреть, а не на меня.

О православном воспитании,

или Кто кого съест

Живет на Святой Земле одна православная семья – Даша и Габриель. Именно на Святой Земле, а не в Израиле (хотя в Израиле жить тоже очень неплохо). Гавриил – православный иконописец и псалт, Даша – врач, а главное, мама троих мальчишек – Мишеньки, Феди и Филиппа.

История эта случилась, когда старшему Мишеньке было три-четыре года, Федя был еще младенцем, а младший Филипп был пока мечтой. Я заехал к ребятам в гости, просто навестить.

Даша готовила, Гавриил делал что-то по дому, Федя, как и положено хорошему младенцу, гулил, а Мишенька шалил. Ну, шалил – это так говорится. Вел он себя ровно так, как и должен вести себя нормальный ребенок, тем более рожденный в семье с южными и восточными корнями, – бегал, прыгал, пел…

Даша, меланхолично что-то то ли нарезая, то ли помешивания, в процессе разговора, увещевала сына не шалить, т. е. вести себя потише. Мишенька маму, безусловно, любит, но ведь против природы не попрешь – бег, прыжки и пение продолжались.

Тогда Даша, не меняя тона, произнесла: «Миша, если ты не перестанешь шалить, то я попрошу отца Феодорита, и он тебя съест!»

Я несколько удивился. Во-первых, я детей обычно не ем. Во-вторых, ребенок, выросший в православной семье, на мой взгляд, должен знать, что батюшки вообще детьми не питаются. Однако Мишенька, внимательно посмотрев на мой живот и, видимо, прикинув, что теоретически – да, могу, счел за благо ретироваться и занял позицию в комнате рядом с младшим братом.

Но прятаться молча было выше его сил, и вскоре из комнаты стали доноситься песни на нескольких языках (Миша с детства владеет армянским, арабским и русским, сейчас прибавились английский, иврит и, по-моему, греческий), а затем топот ног, после чего Мишенька появился на кухне собственной персоной.

– Мишенька, ты опять шалишь? – тем же тоном спросила Даша. – Наверное, отец Феодорит тебя все-таки съест.

Миша обошел стол, посмотрел на меня, хитро прищурил глаз и сказал:

– А вот я вырасту большой, и…

Как вы думаете, дорогие читатели, что сказал Миша дальше? Уверен, что большинство из вас подумали, что окончанием фразы было «и сам тебя съем!»

Я тоже так подумал.

Но Мишенька сказал совсем по-другому. Его фраза звучала так: «Я вырасту большой, и ты не сможешь меня съесть!»

Честно говоря, я был потрясен. Вот что значит истинно православное воспитание. Ребенок не о победе мечтает, а о том, чтобы ближний греха человекоядения не совершил.

А мы все, кто сам съесть захотел, – не православные, а живоглоты.

Про еретиков

Одна милая девочка, Таня Аржемирская, на своей страничке обсуждает, еретики ли католики? Таки, конечно, да, и в подтверждение сему это маленькое воспоминание (на Фейсбуке я его, кажется, не выкладывал).

Итак, дело происходит где-то в середине 2000-х годов на Святой Земле. Конкретно, на горе Фавор на праздник Преображения Господня. Всем православным людям известно, что в ночь на Преображение на гору Фавор сходит Благодатное облако. И вот многотысячная толпа заполняет двор монастыря и ждет.

Но вся проблема в том, что Облако сходит по-разному. Иногда это действительно облако, обволакивающее всю гору; иногда – дымка, иногда – обильная роса, покрывающая не только траву и деревья, но и православный люд. И время непредсказуемо. Когда-то оно сходит в самом начале праздничной Литургии, а когда-то…

Вот в этот год, видимо, и пришло время этого «когда-то». Уже Отче наш прозвучала, в открытом алтаре батюшки причастились, а облака все нет. И тогда митрополит Галилейский Кириак начинает проповедь, посвященную, конечно же, Фаворскому Свету и учению святого Григория Паламы. Говорит он очень долго и, естественно, по-гречески.

А слушатели проповеди в основном русские, потому что русских паломников подавляющее большинство. Нет, конечно, и греки присутствуют, и румыны с сербами, а под стенами монастыря православные арабы барашка жарят (такой у них обычай на Преображение – праздник, так уж праздник). Но русских больше всех. А греков, стало быть, меньше, они сидят, слушают, да на небо поглядывают. А русские уже дремлют.

И тут владыка громко говорит что-то типа: «Католикос, армянос, коптос – херетикос кес скотос». Он имел в виду, что все эти еретики – католики, армяне, копты – люди темные (темный – по-гречески σκοτάδι) и Фаворским Светом не просвещенные.

Но русские люди греческого языка, как правило, не знают. А слова знакомые все услышали. Владыка-то католиков еретиками и скотами назвал! Народ с мест повскакивал, обрадовался.

Тут-то Облако и сошло.

Вот так!

Из жизни волхвов

Это просто воспоминания. Никакой назидательности в этой истории нет.

Ехали мы с дурацкого вызова. Мы – это реанимационная бригада, элита московской скорой помощи, как говорил когда-то главврач Каверин, снятый в начале перестройки за злоупотребление служебным положением. С тех пор с каждым новым главврачом элитарность бригады все уменьшалась. Поэтому вызов, с которого мы возвращались, и был дурацким – полечили старушку от остеохондроза.

Загудел коммуникатор.

– Ну вот еще какая-то хрень, – вздохнул фельдшер Андрюха.

Андрюха был фельдшер не простой, а реанимационный. Отец троих детей, между прочим. За плечами – спецназ ГРУ, чеченская кампания, затем труд в частной военной компании – охрана нефтяных промыслов то ли в Африке, то ли в Азии. И виртуозное владение ножом. Инструктор ножевого боя в каком-то подмосковном центре МВД.

– Дай-ка гляну! – второй фельдшер Леха взял коммуникатор, на котором вызов в этот момент как раз и высветился.

– Да нет, похоже, не хрень! Ребенок, клиническая… (имеется в виду повод – клиническая смерть).

– Сколько ребенку? – начал было я, но тут раздался звонок.

Звонила старший врач.

– Пожалуйста, побыстрее, там ребеночку два дня, там уже «пятерка» (педиатрическая бригада) качает.

Да, два дня – это не шутка. Откуда он такой дома взялся? И вот интересно, а если бы мы до сих пор у бабки сидели, что бы они делали, подумалось мне.

Через три минуты реанимобиль затормозил у подъезда. Вместе с нами в лифт влетел запыхавшийся милиционер.

– Тоже к младенцу? Они его вообще уже похоронили, а потом оживили вроде, – старлей тяжело отдувался и, похоже, готовился стать нашим пациентом.

Дверь в квартиру была открыта. Сильно пахло какими-то восточными благовониями. В комнате забилась на кровать худенькая женщина в ночной рубашке, мужик с искаженным злобой лицом бегал по комнате, на столе лежал цианотичный младенец, которого «качала» педиатр с испуганными глазами. Рядом стояла растерянная фельдшерица.

Накинув электроды, мы увидели редкий синусовый ритм. Самостоятельного дыхания не было. Собственно, интубировать новородка – дело простое, проблема упиралась в отсутствие детского аппарата ИВЛ, уж больн�