Kitabı oku: «Амнезия. Параллельные», sayfa 7

– Ринго, я открываю новый цех, и повысил всем зарплату на тридцать процентов. Ты там нужен. И меня там не будет, обещаю.

– Да пошел ты! Кто-нибудь тебе верит? Пойти к тебе, и быть выгнанным как собака, за долларовый дерьмовый ключ, через два дня? Нет уж, Джон, пусть я здесь сдохну, но твою поганую рожу я не хочу видеть даже во сне.

– И еще, – спокойно продолжал я, и вытащил чековую книжку, – вот тебе чек на двадцать тысяч. Это не в долг, это я тебе должен. Прошу возьми его, а там делай, как хочешь. Он действительно принадлежит тебе. Я положил чек рядом, прямо на асфальт.

– Засунь его себе в…. Ты знаешь куда, Джон.

– Прости, Ринго, – я поднялся, и, оставив чек на асфальте, пошел к машине. Да не тут-то было. Меня уже ждали. Те же парни, что показали мне Ринго. Хуже всего было то, что они разбили стекло Лизы. И, у ее горла держали нож. Я дошел до машины, пока не наткнулся на того же тучного негра. За спину мне встало еще двое. И один с боку.

– Слушай, – сказал он мне, – вы зря сюда приехали. Нам нравится машина, да и девчонка ничего. Все классно, вот только деньжат не хватает. Я вот думаю, отпустить тебя, или…

– Я не боюсь, – смело и честно сказал я, глядя ему в глаза, – я только что вернулся с того света, посмотри на мою голову. – Я склонил ее, чтобы были видны рубцы. – Не веришь? А это? – Я разорвал рубашку и оголил торс. У меня уже нет одного легкого и одной почки. А это? – Я расстегнул и спустил брюки. – На, смотри, да, переломаны все кости, до единой. И ты, после этого думаешь, что я испугаюсь? Кого мне бояться, вас?! Нет, мой дорогой, я уже никого не боюсь. К тому же, ты помог мне с Ринго, и я тебе благодарен. Спасибо, я нашел его, он мне был очень нужен. Значит, ты хороший мужик, и мне нравишься. Жизнь заставляет тебя быть таким, и их тоже. Вы не виноваты. А насчет денег – вот тебе десятка за помощь. – Я натянул брюки и дал ему смятую бумажку. – Отпусти ее, – попросил я.

Негр оцепенело, стоял. Другие смотрели на него, он был вожаком, и от него зависело все. Он посмотрел на бумажку, и даже развернул ее. – Макс! – услышал я голос Ринго, тот шел к нам, – если тебе нужна моя помощь…

– Закрой рот, Ринго, и иди на свое место, – буркнул негр. Он еще раз посмотрел на меня, но глаз я не отводил. – Странный ты мужик, – наконец вымолвил он, – да видно сегодня твой день. Сваливай. И выздоравливай. – Лысый, оставь девчонку, пусть едут. Он заплатил.

Я сел на сиденье, и почувствовал, как Лиза дрожала.

– Поехали, милая, или хочешь, я поведу?

Машина завелась и мы поехали. Проезжая Ринго, я увидел выставленный средний палец. Но чека на асфальте не было.

Наверное, только дома Лиза, наконец, успокоилась.

– Ты заколдован, Джон, – сказала она, – не знаю как, но мы выжили. Такие ребята просто так не отпускают.

– Нормальные ребята, Лиза, и с ними надо быть по нормальному. Внутри ведь они хорошие, а то, что жизнь заставляет их быть такими, – это не их вина. Хотя каждый из них, имея сильное желание, смог бы из этого выпутаться.

– Ты еще скажи, что и их любишь, – буркнула она.

– Скажу. А почему бы и нет? У них что, другое ДНК? Лучше нашего, а? Конечно, я не люблю их как тебя, но они хорошие.

– Боже, Джон, если ты и не Иисус Христос, то явно из его окружения. Я до сих пор не могу понять, что ты ему сказал, что нас отпустили?

– А ты – Мария Магдалена, – улыбнулся я, – если я Иисус.

– Ты все шутишь…. По тебе даже не видно, что ты испугался.

– Испугался, милая, не скрою. Но только за тебя. Хочешь еще один букет?

– Конечно, милый, – та расплылась, но грустно, – но мне кажется, что такие букеты не повторяются.

– Конечно, нет, но всегда есть еще лучшие…. Кстати, ты заметила, что я развел костер во дворе?

– Да, а что?

– У меня к тебе большая просьба. Кинь в него те кассеты, которые уже не нужны. Это тоже облегчит мне душу.

– Конечно, милый, какой ты молодец, я уже и забыла.

Вечер прошел в разговорах, но я заметил, что Лиза при приближении ночи немного нервничала. Не трудно было догадаться из-за чего. Мы поужинали.

– Милая, откуда ты так прекрасно готовишь? Ведь ты живешь одна.

– Жила одна. Сейчас вместе. – Она посмотрела на меня. – Это меня мама научила. Конечно, для себя я ничего не готовила, а вот для нас – даже приятно.

– Кстати, пока еще не совсем стемнело. Давай провернем сегодня и горничных из списка, хотя бы тех, кто живет совсем рядом. Такому дому нужна уборка, я а не хочу, чтобы ты тратила время не на меня, а на половую тряпку.

– Но готовку я оставлю за собой, Джон.

– Получилось! Ты даже мне разрешила еще пару дел. И пару камней с души. Давай, просто пойдем вместе. По-моему, кто—то был совсем рядом.

– Что с тобой сделаешь, – улыбнулась она. – Но ты же у меня сегодня герой, а им девушки не отказывают.

Действительно, две уволенные кода-то мною горничные жили буквально под носом. Обе были дома, и, с трудом, мне удалось хоть извиниться. Но и, конечно, пригласить обратно, на хорошее жалование. Хотя обе меня мягко послали, у меня все-таки осталась надежда, что хоть одна из них объявится, только не знаю когда.

– Ты молодец, Джон, костер еще тлеет, и две пленки еще успеют сгореть. А насчет сроков – не беспокойся. Я – не белоручка, и не такой уж для меня это труд. К тому же, ты не заметил, что я стараюсь все делать, когда ты спишь?

– Конечно, заметил. Но даже во сне я чувствую, что тебя нет рядом.

Спать мы поднялись вместе. На этот раз, не забыв выключить свет. Разум явно меня жалел. Он дал мне больше времени, чем вчера, ощутить бескрайнюю душевную благодать, за что я его просто благодарил, но и не переставал умолять о большем. Две половинки, опять слились в единое целое. Но на этот раз, никто ничего не боялся, и букет был прекрасен до умопомрачения. Не помню, но, по-моему, все цветы были срезаны, на кусте не оставалось ни одного.

Глава 18. Поиски

– Джон, – шепнула Лиза, когда я проснулся, и увидел ее с собой рядом. Она лежала и просто смотрела в потолок. – Я схожу с ума. Первый раз в жизни я просто не могу подняться. Я даже не приготовила завтрак. Меня трясет и колотит.

– Ты не заболела? – склонился я над ней.

– Да, именно так. Только тобой. Или твоей сумасшедшей энергетикой. Откуда у тебя ее столько, и как тебе это все удается?

– Милая, я ничего не делаю. Наоборот, я чувствую, что что-то невероятное делается со мной. У меня тоже все дрожит. Давай, полежим просто так? Завтрак никуда не денется.

– А если я сойду с ума? – продолжала она.

– Тогда мы оба будем сумасшедшими. И нам будет еще лучше вместе.

– Тогда, скорее бы.

Молча повалявшись около часа, мы, наконец, встали. Лиза пошла, готовить завтрак, а я – косить траву. Обычно, я кого-нибудь нанимал, первого встречного. Но пока свои услуги не предложил никто. В дверь позвонили.

Я поспешил в дом. Мы с Лизой открыли дверь и увидели пожилую женщину, которая у меня работала по дому, и к которой мы ходили вчера. Она мялась, и не могла начать.

– Проходите, – предложил ей я. Неуверенно, но она прошла.

– Мистер Джон, – наконец, решилась она, – я хотела бы попробовать. Мне действительно нужна работа, а кроме вас мне ее никто не предлагает, и везде мне отказывают. Наверное, из-за моего возраста.

– Люсия, – вспомнил я ее имя, – мне действительно нужна горничная, для уборки. Только скажите мне честно, хоть на каплю, но вы мне поверили?

– Я бы не пришла в противном случае, – вздохнула она.

Я, и, наверное, и Лиза, понимали ее. Бедной женщине просто некуда было деваться. Но, хоть на какой-нибудь грамм, она поверила в мою искренность. А для меня это уже была победа. Я не ждал полного прощения, и не строил никаких иллюзий. Но она была первой из всех, кто пришел сам. Конечно, важнее всех мне были мои родные, но до них еще не пришло время.

Лиза смотрела на меня, и я понял ее взгляд.

– Люсия, вы уже знаете мой дом. Это – Лиза, она тоже в нем живет, как и я. Готовку она берет на себя, а вам остается только уборка.

Наверное, она заметила, что мои штаны были заляпаны только что покошенной травой.

– Я могу и косить, и вообще следить за участком. Жизнь всему научила.

– Вас устраивает зарплата? Я ведь ее вчера вам назвал?

– Конечно, такой я нигде не найду. Вот только…

– Ну, говорите же. А, – понял я, – дело во мне. Тогда я вам вот что предложу. Вы даете испытательный срок мне, а я вам. Я не обижаюсь за ваше недоверие.

– Тогда можно начинать? – спросила она.

Я посмотрел на Лизу.

– Чтобы вам было удобней, договаривайтесь обо всем с Лизой. Она – мой лучший друг, и доверяю я ей как себе.

– Конечно, Люсия. – Сразу согласилась Лиза. – Только зовите меня просто, без всяких мисс. Ладно?

Этот вариант явно понравился женщине, и она сразу приступила. Работы было куча. Некоторые комнаты были еще законсервированы, то есть, за последние месяцы туда не ступала нога человека. Газонокосилка лежала на лужайке. Бедная Люсия не знала с чего начать. Но, оставив нас вдвоем, она пошла, заканчивать мою работу.

Мы позавтракали, и я сел просматривать список. Многие имена и фамилии, с адресами, были уже вычеркнуты. Напротив уволенных из мастерской стоял вопрос, кроме Ринго. Меня, естественно, тянуло к первым в списке, но я знал, что пока Лиза мне этого не позволит. Оставался только сосед с другой стороны. Но я взялся за телефонную трубку и позвонил в мастерскую.

– Мистер Джон, – Джимми был на месте, – только что хотел вам звонить. Вчера, после вашего отъезда, мы с Ником решили в первую очередь объехать уволенных. Мне показалось, что именно из них вы хотели бы укомплектовать новый цех, – голос звучал неуверенно, как бы спрашивая моего одобрения.

– Да, Джимми, ты прав, и что?

– В списке было двадцать семь человек. Мы отобрали пятнадцать, самых ценных. Но объехали, разделившись, конечно, всех двадцать семь. Последнего мы посетили в десять вечера, поэтому я не хотел вам звонить ночью. Один из списка, восьмой номер, только недавно переехал в другой город, а другой, семнадцатый, к сожалению, умер. Несчастный случай. Не волнуйтесь, сэр, мы всем двадцати пяти принесли извинения от вашего имени, но предложили вернуться только пятнадцати.

– Как они отреагировали? – сразу спросил я. – Хотя не говори, глупый вопрос. Я знаю.

– Из пятнадцати, пятеро работают в других мастерских, и ни о каком возвращении даже, и слышать не хотели. Для остальных, кто без работы, а кто пристроен кое-как, на подсобках, мы дали три дня, и сказали, чтобы в пятницу, если они согласятся, пусть приедут в мастерскую к обеду. Тогда вам не надо будет ездить каждый день, а ждать дольше не имеет смысла, ведь вы мне дали две недели на открытие цеха.

– Джимми, ты – молодец, не зря я тебя взял. Огромное тебе спасибо. Тебе и Нику. А как ребята?

– Работают на полную катушку. С Феррари уже закончили, ваш совет, как всегда, оказался бесценным. И спасибо за повышение зарплаты, в других мастерских столько не платят никому.

– Джимми, прошу тебя никогда меня больше не хвалить. Не знаю как раньше, но теперь я терпеть этого не могу. Сделай мне одолжение, пожалуйста. Ринго не звонил? Не появлялся?

– Нет, не знаю, как вы с ним договорились. Но если объявится, я вам сразу же сообщу. Один вопрос. Сколько подъемников вы хотели поставить в новый цех? То есть, на сколько рабочих мест рассчитывать?

– Работы много?

– Много. Действительно много. Приходится ставить в список ожидающих.

– Тогда сколько влезет. Но, по-моему, больше семи туда не войдут. Да?

– Я смотрел. Семь, это максимум, сэр.

– Ладно, Джимми, спасибо за услугу, что всех объездили, и передали мои извинения. Держи меня в курсе, и постарайся быстрее открыть цех. Ты молодчина.

– Конечно, сэр. Спасибо вам.

Я задумался. Никто, конечно, меня не простил, но есть шанс, что хоть кто-то постарается. Уже то, что за меня извинились, облегчало мою душу. Я вычеркнул из списка многих.

Неожиданно приехала полиция. Но это был сержант, по моему делу. Мы сели и вместе просмотрели весь список. Подозрения полиции падали больше всего на уволенных, поэтому, они-то и составляли большинство. Но дело заглохло.

– Сержант, – предложил я, – закройте это дело. И вам оно не надо, работы, наверное, много. И мне тоже. Здоровье не вернешь, а у вас оно точно зависнет.

Тот удивился. – То есть, вы хотели бы отказать в иске? – Удивленно, спросил он.

– Именно так. Да и вообще, специальный наезд, это только версия. Мог быть любой, самый незнакомый водитель. Сколько таких случаев. А если и было специально, судьба сама накажет его. Если надо, я напишу заявление.

Заявление я действительно написал. Лиза даже не удивилась. Она меня уже неплохо знала, и комментариев не последовало. Сержант уехал довольный, таким же остался и я. В душе.

С другим соседом мы повторили тот же вариант. Реакция была почти такая же, но немного мягче.

– Джим мне уже сказал, что у тебя крыша поехала. Так тебе и надо.

В костер сегодня полетело очень много кассет. В списке оставалось только четверо. И из них, первым, с кем я бы хотел встретиться, была мать. Лиза, боялась этих последних встреч, как огня. За меня боялась. Но откладывать я не хотел. Мы долго разговаривали, и я ее убедил, что к матери не нужен ее предварительный визит. Она жила на улице, как и Ринго. Визит откладывался на завтра. День шел к концу. Люсия уже ушла, бедная, ей пришлось попотеть не на шутку, но я ей дал аванс. Мы съездили в магазин, потом поужинали. Я никак не мог расслабиться, завтрашняя встреча была для меня крайне важна, я чувствовал себя немного потерянным, и Лиза не могла этого не заметить. Она не пришла ко мне этой ночью, и я, честно говоря, был ей в душе благодарен. К цветам меня никак не тянуло. Пол ночи я разговаривал с Мартой, то есть с ее туманом. Представлял все возможные варианты предстоящей встречи с мамой, и уснул только под утро. Да и то, после снотворного.

Глава 19. Мать

Наутро я проснулся как никогда раньше. Голова гудела, ведь предположительно я спал не более трех часов. Напряженность не спадала, а то, что мне предстояло сделать сегодня, сразу же заняло все мои мысли.

Я услышал, как поднялась Лиза, видимо, ей тоже не спалось. Моя напряженность явно передавалась ей, и я поразился, как она меня чувствовала за все последнее время. Мы встретились внизу, и обменялись поцелуями.

– Милый, ты не передумал? – с надеждой спросила она.

– Трудно будет, – вздохнул я, – но я тверд.

– Ты же мне позволишь держать тебя хотя бы в поле видимости?

– А ты не боишься? Ведь тот район не будет лучше другого. И я лично боюсь за тебя.

– Я с тобой уже ничего не боюсь, ты – какой-то заговоренный, что ли. – С хорошей точки зрения.

Я знал, что она все равно поедет, отговаривать было бесполезно.

– А ты не хочешь купить пистолет, например? Для таких случаев?

– Пистолет?! – у меня вилка из рук выпала. – Ты что, милая. Да упаси меня господь. Я верю в себя и в свою искренность, разве может что-то быть сильнее?

– Да, твоя логика, это твоя логика. Но самое интересное, что она почему-то действует.

Мы закончили с завтраком, дождались прихода Люсии и поехали. У Лизы дрожали руки, а у меня – сердце. Район был не лучше другого. Проститутки, сутенеру, наркоманы.… Наконец, на нужном квартале Лиза остановилась.

– Судя по данным полиции, она живет чуть дальше, на той стороне. Видишь, там есть какой-то закуток, и коробки видны.

– Ладно, милая, запирайся и думай только позитивно. Тогда так и будет. – Я вышел из машины и ждал светофора, чтобы перейти на ту сторону. Дойдя до закутка, я увидел там только старуху в оборванной одежде. Я огляделся вокруг, но кроме нее там никого не было. Вглядевшись, я узнал в ней свою мать. Нет, не по виду, а как-то интуитивно. Она раскладывала какие-то пожитки, чтобы просохли. Очутившись рядом, я опустился на асфальт и сел. Старуха обернулась, посмотрела на меня, и, конечно, не узнала.

– Мама, – наконец вымолвил я, каким-то мертвым голосом. – Это я, твой сын, Джон.

У нее подкосились ноги, и она рухнула на асфальт. Она долго не могла прийти в себя, щурясь и вглядываясь в мое лицо.

– Сукин ты сын, – наконец злобно проговорила она. – И у тебя хватило наглости предстать передо мной почти через сорок лет? Что тебе надо, подлец? Показать мне, похвастаться, что ты жив и здоров? Сукины дети эта полиция, ведь обещали же.

– Мама, – сказал я, не обращая внимания на ругань, – я пришел извиниться. За все сорок лет. И хочу, чтобы ты знала, что я действительно был сволочью тогда, бросив тебя одну. Теперь я другой, я поменялся совсем недавно, но поменялся полностью. И пришел я только для того, чтобы встать перед тобой на колени, и просить твоего прощения. – Я действительно встал на колени, и в моих глазах появились слезы.

Она продолжала смотреть на меня, как бы изучая, но вдруг, я увидел слезы и в ее глазах. Более того, она просто неудержимо разрыдалась. Я подошел к ней, сел рядом и обнял ее за плечи.

– Не плач, мама. Просто, прости, как можешь, или хотя бы попытайся.

Вдруг она положила мне голову на грудь, и уже рыдала во всю силу. Так прошло минут десять, если не больше. Наконец, она стала затихать, и я услышал невероятное:

– Джон, не знаю, как тебя простить. Но я прошу у тебя то же самое. Прости меня. Ты был ребенком, а я – последней сучкой.

– Мама, я тебя уже давно простил, не сомневайся. Поверь мне, и давай все забудем. Ну, пожалуйста. – В моем голосе было столько мольбы и ласки, что их хватило бы на всех уволенных мною из моей мастерской.

Она опять начала плакать, и я тоже. Вот так, сидя рядом, мы плакали оба. Но всему есть конец, и слезы стали высыхать.

– Джон, я никогда бы не поверила, что смогла бы тебя простить. Но я не могу не сделать этого. Ты – мой единственный сын, и мое сердце сдалось. И, спасибо за твое прощение.

Дальше стало легче разговаривать.

– Мама, у меня большой дом. Давай, ты переедешь ко мне, – уговаривал я. – Не те уже годы, чтобы жить на улице.

– Ни за что! – ее голос был категоричен и не принимал никаких возражений. – Я – пьющая, у меня есть друзья, такие же, как и я сама. Не пойду. Пойми меня, не смогу. – Есть тут в районе небольшой дом для престарелых. Многие туда ушли, но он платный.

Я понял, что убедить ее мне не удастся, но вариант с домом престарелых мне понравился. По крайней мере, она там будет сыта и в тепле. А я буду ее навещать. Я достал свою визитную карточку, даже две. Одну я дал ей в руки, а вторую засунул ей в карман.

– Можешь идти туда хоть сейчас, – сказал я, – тут все мои данные, пусть присылают мне счета, и я их буду сразу оплачивать.

Она посмотрела на меня облегченно и ласково.

– Спасибо Джон, спасибо сынок. Только не сегодня. Не знаю, сколько дней я буду пить. Извини, но с этим я не завязала. Но ты не бойся, в том доме для престарелых все такие же. И он не дорогой. Просто у меня и вправду нет денег. Ты не оставишь мне хоть что-то? Мне надо забыться хоть на день, ты меня просто подкосил.

Я понял, что этого не избежать. Она никогда уже не бросит пить. Я достал кошелек и вынул сотку.

– Мама, если я тебе оставлю больше, ты можешь помереть от спиртного. А этого тебе хватит как минимум дня на три.

– Да конечно! – Обрадовалась она. – Если не на неделю. И знай, я буду пить за тебя. Вернее за нас.

Я нагнулся и поцеловал ее. В этот момент, у меня с души свалился, наверное, самый огромный валун. Но опять наступали слезы и, развернувшись, я пошел обратно.

Уже издалека я увидел у Лизиной машины какую-то толпу. Сердце сжалось, что-то случилось, и я бросился туда. Перебежав улицу, я столкнулся с толпой малолеток, среди которых были и постарше. Их было человек двадцать, или чуть меньше, и все они еле стояли на ногах. Но запаха алкоголя я не уловил, значит, они были просто обкуренные. Какими-то битами, они лупили по всем стеклам, а Лиза, пыталась дрожащими руками набрать номер, но ей это не удавалось. Некоторые пытались раскачивать машину, что бы ее перевернуть. Я ринулся в самую гущу. Весь асфальт был уже покрыт осколками стекол.

– Стойте! – закричал я, – что вы делаете! Я дам вам денег, только остановитесь. – У моего уха что-то просвистело, и я понял. Кто-то хотел ударить битой мне по голове, но промахнулся. Это было стадо, которое ничего не понимало, и даже не слушало. Какие-то руки подхватили меня и бросили на капот. К сожалению и досаде, я ничего не мог сделать, даже что-нибудь сказать. У меня появился страх за Лизу. Я понимал, что они добьют и машину, и нас с ней обоих. Полицейские в таких районах были редкостью, и никаких шансов не оставалось. – Ну, вот он и конец, – подумал я. – Марта, мы скоро увидимся опять. Только я, к сожалению, буду уже не один. – Я получил битой по голове, но не отключился.

Вдруг, где-то совсем рядом, я услышал визг тормозов. Голова кружилась, и я плохо видел. Кто-то вышел, и начал раскидывать эту кучу наркоманов. И кто-то еще ему помогал. – Полиция, – мелькнуло у меня в голове, – неужели!

Но, утихомирить такую толпу было не просто. Когда я, наконец, спустился с капота, то не поверил своим глазам. Почти все лежали на асфальте, а огромный верзила, с уже окровавленной рукой, добивал остальных. Ему помогал паренек, наверное, его сын. У него в руках была бита, и он не плохо с ней справлялся. Наконец все закончилось, и у меня отвалилась челюсть. Это был тот же верзила из парка, которого я отпустил, вернее полиция, по моей просьбе, и тот же пацан, его сын. Лиза была в порядке, то есть они не успели ее достать, и она уже завела мотор. Машину можно было уже просто отвозить на свалку, но она сама прекрасно работала. Без стекол, без фар, вся искореженная и разбитая до неузнаваемости, она работала.

– Не люблю долгов, приятель, – сказал мне верзила и пошел к своей тачке. – Только не вызывай копов, и не вмешивай сюда мое имя.

– Ты был прав, – добавил его сынок, – лучше мочить таких, чем ломать кусты. Гораздо интереснее, – и он побежал догонять отца.

Ни одна дверца не открывалась, и я залез на свое место просто через лобовое стекло, которого уже и в помине не было. Машина рванула к центру. Лиза была бледнее бледного. У нее тряслись руки, из глаз текли слезы, но она держала себя в руках. Через полчаса мы были уже дома, и быстро загнали машину вовнутрь.

Только войдя в дом, она не выдержала, упала на диван и разрыдалась. Я не мешал, а просто сел рядом. Почему-то в этот момент я думал о матери. То, что случилось потом, было второстепенным.

Наконец мы оба успокоились. Лиза, почему-то, не отрываясь, смотрела мне в глаза.

– Джон, ты действительно не из мира сего. Нет, я говорю не про ангелов, которые тебя всегда охраняют, к ним я уже привыкла. Я имею ввиду верзилу. Я уже не верю в случайности, особенно связанных с тобой. То, что ты сделал ему тогда, из-за чего на тебя злилась полиция и Гарри, спасло нам жизнь. Как это можно понять? Я не знаю.

– Успокойся милая, – обнял я ее, – просто сбываются заповеди Марты. НЕ НАВРЕДИ и ТО, ЧТО ТЫ ДАШЬ, ТО И ПОЛУЧИШЬ, или что-то этого типа. Я тут абсолютно ни при чем. То есть, я только поверил ей. А вот то, что он оказался в нужное нам время и в нужном месте, это и для меня загадка. Может быть ты права, насчет ангелов. Хотя я знаю только одного, тебя.

– Я тут вообще…. Нет, Джон. Это – твои ангелы. Они такие же хорошие, как и ты. Может, и у меня будут когда-нибудь такие же, но до тебя мне еще так далеко.

– Давай забудем. Завтра позвонишь в страховку, и они заберут машину. Скажешь, что оставила на стоянке, в плохом районе, а когда вернулась – она уже была такая. И никого рядом не было.

– А разве врать хорошо? – Как-то странно спросила она меня.

– Наверное, нет. Но незачем впутывать наших спасителей. А остальные, хоть пока, но останутся на свободе. Может они и не плохие ребята, но наркота их свела с ума.

– Ты даже их защищаешь! – Возмутилась Лиза. – Хотя да, это твой подход. А в результатах я убедилась своими глазами.

– Милая, – сказал я, – забудь обо всем. Мать меня простила, представляешь? И даже, попросила у меня прощения. До сих пор не могу в это поверить. Вот это – настоящее чудо!

– Я рада, Джон, я действительно рада, – впервые улыбнулась та. – Только это – как раз и не чудо. Она – твоя мать, и останется ею до конца. И, мои надежды сбылись, почему-то я в это верила, хотя ничего тебе не говорила. Сжечь пленку?

– Да, прямо сейчас. И дай мне видеть, как она сгорает, пока не превратится в пепел. Это для меня очень важно.

Я развел на участке костер, и внимательно следил, как коптил и на глазах исчезал пластик кассеты вместе с пленкой. Я очнулся только тогда, когда все было кончено.

– Она не захотела ко мне домой, как я ее не уговаривал. Но я пристроил ее в дом престарелых и буду за нее платить. Моя душа спокойна.

– Я не ожидала другого. Ты был, есть и будешь святым, – сказала Лиза. – С того момента, как я тебя узнала, и пока смерть не разлучит нас.

– Брось, милая. А вот насчет смерти, это для меня вопрос. Есть ли она? Я же умер, но попал в другой, прекрасный мир, даже имея за собой такую гору грехов! И вернулся оттуда. Где же была эта смерть? Только на экране мониторов в операционной? В худшем случае, в качестве сувенира я оставил бы в той же операционной мое бренное тело. Там, по словам Марты, я его уже не имел. Но я же был там! Значит, тело не так уж и важно.

– Джон, ты во многом прав, но это второй вопрос, за который мы возьмемся уже с профессором, когда закончим с первым. Давай пока не будем делать выводы.

– Давай, – согласился я. – А не поехать ли нам в какой-нибудь вегетарианский ресторан? Я никогда еще тебя не приглашал в ресторан, даже в кафе. И тебе не надо будет сейчас ничего готовить. Пойдет? – улыбнулся я.

Она просто улыбнулась мне в ответ. – Я люблю тебя, милый.

Мы поехали на моем Форде, но Лиза сидела за рулем. Ресторан был хороший, чистый и уютный. Видимо до нас, за предоставленным столиком кто-то обедал или ужинал, потому, что я случайно задел ногой какой-то пакет. Вытащив его, я заглянул вовнутрь и увидел пачки долларов. Не успела Лиза опомниться, как я уже подозвал хозяина, отдал пакет, и попросил его разыскать хозяина денег и вернуть их ему. Хозяин, официанты, да и сама Лиза, смотрели на меня как на какое-то странное существо, инопланетянина или душевнобольного. Хотя у Лизы это было в глазах всего несколько секунд. А я был доволен, что потерявший, в конце концов, получит свою пропажу, и уже не будет таким рассеянным.

Ужин прошел великолепно, но в конце, когда я попросил счет, тот же хозяин подошел к нашему столику, и, не принимая моих возражений, заявил, что мы – чудесная пара, и наш ужин – за счет заведения.

Я от души поблагодарил его и пожал руки всех официантов. Лиза просто молчала.

– Джон, – мне нечего сказать, – промолвила она уже в машине. Да и словами это не скажешь, а обычным разумом – не поймешь. Я действительно тебя очень люблю.

– Какой хороший хозяин! Вот так, просто захотел и сделал нам приятно.

– Джон, ты так далек от действительности! Конечно, при стольких свидетелях он не сможет не вернуть деньги, но какое вознаграждение он за это получит! В десять раз больше стоимости нашего ужина.

– Милая, не думай так плохо о людях.

Ночью, мы срезали такой прекрасный букет, который не стыдно было бы даже поставить королеве Великобритании на праздничный стол. Красоте, чего угодно, но особенно цветов, действительно не было предела. Каждый букет был лучше и своеобразнее другого. Название цветов менялись, но не их красота. И мы оба были счастливы.