Kitabı oku: «Проект Икар. Беглец из Альфа-теста», sayfa 6
Глава 11. Ночевка
Но всё имеет свой конец, и наш путь не исключение. Не знаю, повлияло ли мое состояние или так и было запланировано, но в какой–то момент Руслав остановился и, осмотревшись, заявил, что это вполне годное место для ночлега. Я не спорил – просто скинул мешок и рухнул ничком в придорожную траву.
Через пару минут в глазах прояснилось. Ребята собирали дрова: Анахита – хворост, Руслав тащил валежину потолще.
– Народ, что вы ерундой маетесь? В этом лесу валежник будете собирать до темноты. Рус, сруби вон ту елку, она как раз подходящей толщины. И гореть будет долго, и бензопила не нужна, чтоб свалить.
Парень как раз скинул бревно в общую кучу, выпрямился и, как бы извиняясь, сказал:
– Аня просила не рубить живые деревья.
Я перевел удивленный взгляд на девушку:
– Аня, ты чего? Они же вырастут буквально завтра.
– Деревья живые и им больно, – как для непонятливого ребенка проговорила эльфийка.
Ну ни фига себе, за расу отыгрывает! Я бы понял, если услышал это от НПС–эльфа, но не от игрока. Я поднял свой мешок, кинул в общую кучу и тоже пошел собирать валежник.
Ребята уже какое–то время занимались обустройством лагеря, пока я валялся на травке. Со смешанным чувством я отметил отсутствие попреков в безделье, даже косого взгляда. Ну устал человек, сейчас вот отдохнул и присоединился. Мне много доводилось выезжать, как говорится, на пленэр. В разных коллективах отношения выстраивались по–разному, вплоть до митингов с говорильней и спорами при распределении обязанностей и переходом на повышенные тона, когда кто–то считал, что ему выпало самое трудозатратное задание. В нашей устоявшейся дельта–тусовке подобные инциденты, конечно, были исчезающе редки. Но и то нет–нет да и услышишь вроде бы беззлобную шутку, типа «ты там не уработался, хворост собирая, пока мы вон то здоровое бревно тащили?».
Так что когда малознакомые люди принимают твое участие вот так вот просто – сколько смог, столько сделал, – наряду с удивлением немалым испытываешь еще и теплоту.
Наконец над костром на металлической треноге пристроился котелок. В котелке забурлила вода, которая вместе с крупой обнаружилась в бездонном мешке воина. На ужин ожидалась каша с медвежатиной.
Устроившись перед костром, подобрав под себя ноги по–турецки (кстати, крылья это позволяли), я завороженно уставился на огонь. Все же за темной полосой всегда идет светлая или хотя бы менее темная, чем предыдущая. Глядя на кашеварившего Руса, я вспомнил, что в тот раз на Юце я все же неплохо налетался. Тяжкий подъем остался в памяти как вызов, с которым справился и который был оттенен почти 5–часовым налетом на следующий день. Я нависелся в динамике, сходил до Золотого Кургана, вернулся, покрутил пока еще робкие виндговеры… После двухмесячной абстиненции это был просто пир какой–то.
– Признаться, первый раз буду в игре ночевать под открытым небом, – я поежился, – как–то непривычно.
Не лукавил, ибо до сих пор удавалось находить то высокорасположенную пещеру, как прошлой ночью, то заброшенный дом. Нельзя не упомянуть и гостиницы с Личными Комнатами.
– Ага, я тоже, – Анахита, запахнувшись в плащ, завороженно уставилась на огонь. – Рома–а–антика.
– В игре? – Рус, сидя чурбаке, занимался починкой кольчуги, на мой взгляд насквозь кустарной: достав из своего бездонного мешка моток проволоки, латал прореху, оставшуюся от медвежьих когтей. – А не в игре? Турист?
– Почти. Доводилось выезжать на природу в прошлой жизни…
– В прошлой жизни? – Руслав с Анахитой одновременно переглянулись.
– Ну да, попутешествовал в свое время. Теперь вот пришлось забросить…
Помолчали. Тут как раз и каша подоспела. Вынимая плошку, заметил бурдючок с вином, достал.
– Будете? Здесь немного, но как говорится, чем богаты, – развел я руки в извиняющемся жесте.
Ребята с благодарностью приняли угощение.
– Ты нас тоже извини за скудную трапезу, к сожалению, все что осталось. Если бы медведи не попались, ели бы пустую кашу.
– Вот, а я о чем, лук – это еще и возможность раздобыть дичины. Хотя извини, не хотел напоминать…
– Ерунда, я не страдаю. А насчет охоты – Аня против, жалко ей зверушек.
– Ну… так есть еще грибы, ягоды разные. Каша с грибами и чай с ягодами – это ж пальчики оближешь!
– Феникс, травник у нас ты. А мы наберем каких–нибудь бледных поганок…
Хотел было сказать, что уж мухомор да бледную поганку даже без специальных навыков можно опознать, но сдержался: я ведь не знаю, как тут в игре опознавание работает. Травником же я просто назвался, на самом деле не имея никаких познаний.
– Феникс, ты говорил, что тебе к Серединному морю. Куда–то конкретно?
– Честно говоря, конкретного пункта назначения нет. Мне надо сбросить… добычу, травы всякие, закупиться по мелочи, а то поизносился. Да, и пару умений хотел взять… Нужен какой–нибудь более–менее крупный город.
– Слушай, мы идем в город Коровий холл – у Анахиты квест лекарский. Пошли с нами. Город достаточно крупный, но не из великих.
Дежурить договорились по очереди. Кинули жребий. Моя очередь выпала под утро. Ложиться на кучу лапника у костра я отказался: не то чтобы я не доверял ребятам, брать у меня нечего, хотя… я вспомнил про драконьи клыки и когти в рюкзаке. Просто неуютно мне на земле, я и в реале предпочитал спать в машине – какой–никакой домик. Поэтому, проявив чудеса эквилибра, – лазить пришлось в сапогах, не снимая плаща, – я залез на дерево, под которым мы расположились. Выбрал развилку на одной из толстых веток, немного поколдовав с набранными снизу прутьями, сплел что–то типа гнезда и завернулся в плащ. Наличие встроенных часов отменяло необходимость караульщикам будить один другого. Предупредил ребят, что до своей смены схожу в офф, и нажал выход. Надо было позаботиться о физическом теле.
Обратно в игру я вошел минут за пять до условленного срока. Очнувшись, полежал несколько секунд, прислушиваясь сначала к ощущениям, а затем и сканируя окружающий мир. Вроде тихо. Открыл глаза и посмотрел вниз – у еле тлеющего костра сидит Руслав в кольчуге рядом лежат топор и щит. Сулицы, освобожденные от связок, воткнуты в землю. Мягко спрыгнул и подошел к костру, поправляя плащ на плечах. Не запахивался, просто чтоб скрывал мою спину.
– Как обстановка?
– Тихо…
– Ну ок. Давай, иди спи…
– Феникс, – Руслав посмотрел мне прямо в глаза, – тебе можно верить?
Я добродушно хмыкнул:
– Чего ты боишься? Что свистну что–нибудь ценное? Или прирежу во сне? Успокойся, если что, я ваш шмот буду заходов в десять перетаскивать на продажу. Так что раз девять меня перехватить сумеете.
– Вот и хорошо. Извини что спросил.
– Не за что извиняться. Это игра, и люди зачастую здесь ведут себя менее сдержанно, чем в реале. Там он, может, забитый офисный клерк, боящийся улицу на красный перейти. И максимальный стресс в его жизни – не вовремя сданный отчет. А здесь можно отыгрывать агра или «темного», грабить слабых, разрушать чьи–то постройки, глумиться над чужими святынями. И можно не бояться кары: даже если поймают, так это же только игра – всегда можно начать заново. Знаешь, я иногда думаю, что игра открывает скрытые человеческие желания…Ты в офф?
Хмыкнув что–то неопределенное, воин завернулся в плащ, прижался спиной к спине свернувшейся калачиком Анахите и заснул. Судя по тому, что ни Анахита, ни Рус не пропадали, ребята спали прямо в игре. И это я странный?
А я проверил свой кинжал и лук. Стрел оставалось совсем чуть–чуть. Часть, конечно, я забрал из «тел» медведей, у некоторых кончилась прочность, и они рассыпались. Попробовал, как вынимаются из земли сулицы. Покосился на топор, который Рус положил себе под руку – мне им, если что, даже как следует не размахнуться. И уселся у костра.
Глава 12 Глеб
От костра оставались одни угли, немного отсвечивающие малиновым. Было не холодно, плюс бонус икаров к переносимости холода. Но я все же подкинул несколько веточек и завороженно уставился на неяркий цифровой огонь. Как же мне всего этого не хватает в реальной жизни. Лишившись крыльев, я не только потерял возможность летать, но и все, что сопутствовало этому: дальние поездки, другие места, вот такие посиделки у костра – целый мир, связанный с полетами. А еще друзей–единомышленников – тех, кто разделял со мной страсть к небу, ветру, его свисту в растяжках…
Единомышленники… Зацепился за это слово. Таковых в икаровском Инкубаторе у меня не нашлось. Когда Глеб, тот самый разраб, пригласил меня в тест, я думал – вот он, мой второй шанс! Да что там шанс, вторая жизнь! Я включился в тест. Я писал репорты, отзывы, рекомендации, делился с разработчиками и другими тестерами знаниями. И что? А ничего. Из икаров решили сделать какую–то… анимешку. Очень напомнило старые, еще без погружения, компьютерные игры: нажал правильную комбинацию клавиш, и вуаля – требуемая комбинация, например, блоков и ударов мечом. Не надо проливать ведра пота в многократных отработках. Не надо… А ничего не надо. Выкрикнул «бочка» – и тело само на автомате выполнило комплекс движений. А то, что бочка для того, у кого крылья предназначены для махов – что–то из области фантастики, ерунда. Любой может без особых усилий.
Короче, Инкубатор я покинул – не смог оставаться в той атмосфере. Было непросто, но я ведь не рядовой тестер: дельтиков на тесте не было от слова совсем. Было несколько парапланеристов, пара планеристов, еще пара летчиков на пенсии. Остальные летали только пассажирами – паксы10. Это не полет, это перевозка.
Посмотрел в сторону спящего Руслава. Неожиданно я встретил человека с похожими мыслями. Как он сказал – вряд ли пойму? Брат, да ты не представляешь, насколько я тебя понимаю. Вот только не могу поведать, что меня гложет то же самое. NDA11, будь оно неладно…
Взгляд невольно перекинулся на Анахиту. Девчонка откровенно понравилась. При мысли о ней в груди что–то защемило. Честно говоря, с женщинами в последнее время мне как–то не везло. Постоянной подруги не было уже полтора года, да и с непостоянными не складывалось. А до травмы в женском внимании недостатка не наблюдалось, особенно на выездах. Все–таки флер необычности – дельтапланеристов на просторах России не много, плюс это только в игре я мелкий и щуплый.
Я завис в воспоминаниях. Из темноты на свет костра неслышно выступила фигура – меховая безрукавка, полосатые штаны, заправленные в короткие сапожки – ну вылитый местный деревенский парняга:
– Привет!
– Привет, Глеб! Ты чего, до сих пор на работе? Какими судьбами?
– Не, я с домашнего подключился. Смотрю – ты онлайн, решил зайти, так сказать, лично поблагодарить.
– ?
– Сегодня вечером имел аудиенцию у шефа. Он плакал от счастья и пел тебе дифирамбы.
Я поднял бровь:
– Серьезно?
– Ну вообще он был более сдержан, это я так, для красочности. Но на самом деле он доволен. Еще бы, мы икаров даже в ролаут12 еще не запускали, а у нас уже Вики пишется. Вот увидишь, он еще захочет, чтоб к моменту запуска в продакшн у нас уже и официальный гайд по расе был прописан. Ведь он тогда всем другим руководителям проектов носы поутирает. И сможет рассчитывать на большой и сладкий пряник от бигбоссов. Ты не застал, но когда запускали «ихтиандров», то не успели подготовить даже мало–мальского мануала по расе. А это тебе не человек, где худо–бедно и так понятно, что и как. Представляешь, сколько народу, похватав новую расу, через недельку или того меньше пошло на перерождение? А какой вой на форуме поднялся! Пока энтузиасты из пользователей не составили первые описания, речь шла чуть ли не о закрытии проекта, несмотря на потраченные на него бюджеты. С проекта тогда никого не уволили, но нервных клеток было сожжено вагон и выпита цистерна успокоительного.
– То есть мной довольны?
– Довольны твоими статьями для Вики. Некоторые твои замечания и указания на откровенные ошибки физики тоже принимаются благосклонно. Ради всего этого готовы терпеть твое неугомонное желание сделать из икаров симулятор дельтаплана. Тебе даже пошли навстречу и выпустили в большой мир. Хотя тут, я думаю, сработало то, что ты уже задрал всех в Инкубаторе, и от тебя просто избавились. Теперь там тишь и благорастворение. Но…
Глеб замолчал, подошел к костру, поднял ветку и принялся задумчиво в нем ковыряться.
– Глеб?
– Короче, тобой довольны, пока ты пишешь статьи и тестишь аэрологию. Однако за сегодня, судя по логам, ты полдня протопал пешком. Не написано ни одной строчки. Если так будет продолжаться, голоса недовольных тобой перевесят: припомнят все, и тебе придется вернуться в Инкубатор, – Глеб опять замолчал и вздохнул, – если не хуже. И это я не говорю о том что будет, если твои крылья засекут посторонние. Не так, как вчера. Вчерашнего убедили, что он столкнулся с неписью. А вот если другие игроки четко идентифицируют что ты тоже игрок…
Глеб опять погрузился в молчание.
– Глеб?
– В общем, я тебе не говорил… да я и сам скорее догадываюсь, чем знаю… По–моему, на самом верху, – он ткнул тлеющим концом ветки в небо, – не знают о проекте.
– Но как такое возможно?! – честно говоря, меня не так–то легко удивить, но, похоже, сейчас удалось, – это же игра, достаточно посмотреть код…
– Дружище, ФанВирт – очень большая игра. Думаешь, собственники так прям и сидят перед мониторами, как в Матрице, и просматривают – а нет ли на просторах виртуального мира чего–то несогласованного? Бред. Они ориентируются по докладам совета директоров, коммюнике да новостям по телеку.
– И ты думаешь, что если я попадусь на глаза непосвященным игрокам, то утечка дойдет до владельцев игры…
– Нет, ты не понимаешь. До них, – он опять ткнул веткой вверх, отчего ее конец описал дымящуюся дугу, – информация не дойдет в любом случае. То есть дойдет, но только в том случае, если проект оправдается, начнет приносить стабильную прибыль. Тогда да, – побегут с докладами. А вот в случае неудачи… Все затрут и прикажут забыть. А тебя уберут намного раньше.
– Думаешь, все настолько серьезно?
– А как ты хотел? Люди могут повылетать из таких высоких кресел… Настолько высоких, что наш руководитель проекта с полумиллионным окладом – мелкая сошка.
– А с чего ты вообще решил, что там, – я ткнул такой же тлеющей палкой вверх, оставив еще один дымный след, – не знают о проекте?
– Догадки. Как–то мне на глаза попалось давнее интервью одного из владельцев компании. Был, кажется, вопрос по новым расам. И там было черным по белому написано, что летающих рас в ФанВирте не будет. Дескать, это будет слишком имбовая раса, а в игре нужен баланс.
– Подожди–ка, а на что рассчитывает твое руководство? – я впал в легкий ступор.
– Повторю: это только догадки. Интервью старое и в каком–то малоизвестном издании, а закрывать успешно работающий и приносящий бабло проект никто не будет. Но! —
ветка снова взлетела вверх, теперь уже в жесте указующем. – Повторю: успешном! А до того, прошу тебя, не лезь на рожон. Ибо я, как никто другой, понимаю, что твое участие – это большая заявка на успешность.
– Хорошо Глеб, я тебя понял. Завтра обязательно еще что–нибудь подкину для Вики. Кстати, можно и гайдами заняться.
– Ладно, я рад, что ты меня понимаешь. Ну, мне тогда пора. Скоро твои попутчики начнут просыпаться, да и мне пора вздремнуть. Завтра, а скорее уже сегодня, хотел до клуба доехать. Ты–то как, не тянет?
Я неопределенно махнул рукой. Мой собеседник бесшумно и без каких–либо эффектов исчез, будто выключили. Над костром остались висеть дымные следы, как от сбитых самолетов.
Глава 13. Мир с высоты
Я сидел и смотрел, как встает солнце. Самого горизонта из–за леса было не видно, и подъем светила можно было отмечать только по деревьям противоположной обочины. Вот засветились багрянцем их верхушки, вот свет пошел ниже, постепенно теряя свой багровый цвет… Никогда еще не встречал рассвет в лесу. На высоте – да. Как только в игре я научился более–менее держаться в воздухе, несколько раз летал «встречать рассвет». Зрелище потрясающее, особенно с высоты. Горизонт на востоке сначала начинает светиться тоненькой полоской, которая все увеличивается и увеличивается. Потом посередине показывается краешек диска, тогда на него еще можно смотреть. И вот уже ночная тень начинает убегать на запад, открывая леса и поля.
Будучи «жаворонком» рассвет я любил с детства, еще когда ходили с дядькой и двоюродным братом рыбачить на утренней зорьке. И после, во времена «учлетства», рассвет был связан с самыми волнительными часами. Молодых пилотов, только–только начавших подлетывать, выпускают в воздух в утреннем «молоке»: пока земля еще не успела прогреться после ночи, воздух над ней удивительно спокойный. Позже, по мере того как земля прогревается, воздух над ее поверхностью начинает «закипать» – собирается в пузыри, которые отрываются и улетают вверх. Там, выше, они сливаются и начинают формировать восходящие потоки. В жаркий полдень поверхность земли буквально кипит, как дно кастрюли с водой. Пузыри, имея относительно небольшой размер, могут отрываться от поверхности с большой скоростью: если такой «кулак» прилетает тебе под одну из плоскостей, то дельтаплан имеет хорошие шансы встать на ребро. На высоте пары–тройки метров это может быть опасно, даже смертельно: если не отработать крен, то тогда ты влетишь в землю на скорости более 30 км/ч, причем головой вперед. Куча стоек и консолей поломана из–за термички. Вот пока она не «включилась», молодые пилоты и отрываются по полной. Позже из палаток появляются заспанные «старики», которые снисходительно слушают восторженные рассказы «желторотиков», щурятся на солнце, с видом знатоков оценивают погоду: «Ну что, термичит сегодня?». На этом время новичков заканчивается: для них воздух становится слишком «жестким», и остается ждать вечернего «молока» перед заходом солнца, до тех пор, пока совсем не стемнеет, они снова смогут подняться в воздух.
Подняться в воздух… Да что я вообще делаю? Я выдержал настоящую бойню с начальством, но выбил себе четырехдневную рабочую неделю. С горечью усмехнулся: иногда инвалидность дает небольшие бонусы, никому не пожелаю. Я провожу на работе по 10 часов, а иногда и больше, чтоб никто не смог попрекнуть, что я не успеваю. Я оплачиваю алмазный аккаунт —немаленькие деньги, между прочим – и все для чего? Чтоб летать. Чтоб три дня в неделю я мог, пусть виртуально, пусть в иллюзорном мире, но подняться над землей, встретить лицом набегающий поток, раствориться в полете… И на что, черт раздери, я потратил пол дня?! Глубоко в душе зародилась целая гамма чувств – от сожаления о бездарно потраченном времени до откровенной злости на самого себя. И даже отчасти на ребят. Хотя они–то здесь при чем?
Рус – отличный малый, мы однозначно могли бы дружить: прямой, открытый, в чем–то мягкий и уступчивый, в чем–то – принципиальный.
Анахита… Аня… Симпатичная, немного смешливая девушка. К тому же добрая и отзывчивая. Но у нас, к сожалению, ничего не выйдет. На мне «проклятье» – NDA. Хороши будут отношения, когда не снимаешь плаща и сапог! Меня даже обнять нельзя без того, чтоб не возникли ненужные вопросы.
Короче, хорошие вы ребята, но пора нам расставаться.
Ребята проснулись одновременно, слава встроенным часам!
– Привет, смотрю, нас никто ночью не съел, – донеслось жизнерадостное восклицание эльфы. Я молча улыбнулся и помахал рукой от костра. В глазах Руса мне почудилось некоторое облегчение.
Наскоро перекусили и выпили по маленькой чашке чая – вода в бурдюке Руслава почти закончилась. Собрали лагерь.
– Идем? Думаю, через пару часов к Серединному морю выйдем. Феникс, ты чего?
– Рус, Аня, – я прижал обе руки к груди, – я вам очень признателен за весь тот путь, что мы проделали вместе. Без вас я бы, наверно, и не выжил. Но…
Я замолчал, внезапно заготовленная причина показалась никуда не годной.
– Что «но»?
– Мне надо идти… – я пожал плечами, – дела…
– Да ладно тебе, какие де… – начала эльфа.
Но русский витязь ее перебил:
– Подожди, Аня. «Не спрашивай меня, и мне не придется врать» – кажется, так?
И он, шагнув ко мне, протянул руку.
Я пожал руку Руслава, хлопнул по плечу. Повернулся к эльфийке. Та развела руки для обнимашек. Вот блин! Подошел, взял ее кисти в свои, пожал, улыбнулся.
– Удачи, ребята, может, еще пересечемся когда.
Развернулся и пошел в противоположном направлении.
Как только поворот дороги скрыл меня от попутчиков, я скинул плащ и сапоги и убрал в мешок, перекочевавший на живот. Ветра по утреннему времени не было, макушки деревьев не шевелились. Секунда–другая пробежать по «чек–листу», и разбег. На четвертом шаге высоко подпрыгиваю и тут же развожу крылья в стороны. Прыжок у меня прокачан на загляденье – три метра в высоту, в реале такой старт невозможен. Взмах–другой, и я выше макушек. Съежившийся горизонт внезапно распрямляется высвобожденной пружиной. Я лечу! Закладываю вираж и низко–низко над деревьями, почти задевая кончиками крыльев вершины, направляюсь на юго–восток. Мне на юг, но надо немного уйти от дороги, чтоб не попасться на глаза ребятам.
Через пять минут начал потихоньку набирать высоту. Еще через десять показался берег огромного озера. Лес неожиданно, как будто ножом обрезанный, закончился, потянулись бесконечные поля. Постепенно я набрал почти тысячу метров, но из–за раннего утра ждать потоков было бессмысленно – нет еще прогрева, хоть это наладили. Когда я появился на тесте, термичка работала чуть ли не ночью. Тем не менее прошло полчаса с момента старта, шкалы выносливости половина – надо экономить силы. Я раскинул крылья, придал им форму, с которой моя аэродинамика была максимальной, по возможности поджал все, что могло тормозить, выступая, и неспешно заскользил над цветущими полями. На небе пока ни облачка, воздух прозрачен, видимость, как говорится, миллион на миллион.
В отсутствие восходящих потоков постепенно снизился. Когда оставалось метров сто – сто пятьдесят, высмотрел небольшой перелесок, тянущийся вдоль ручья, и мягко приземлился рядом. Можно подождать, пока солнце поднимется выше и «включится» прогрев, а тем временем восстановить силы. Я достал остатки сыра. Может, кому–то покажется, что я поступил некрасиво, не поделившись с попутчиками, но это необходимость – мне нужнее. Еще оставалась драконятина, но какая–то подспудная мысль заставляла ее приберечь. Не знаю, что на меня нашло: мясо жареное, его, наверное, не продать. Однако я помнил, с каким выражением смотрел на меня тот админ, когда я жарил на углях сердце дракона.
Спустя час, когда выносливость заполнилась полностью и солнце, наконец, раскочегарилось, я заметил на небе клочок белой ваты – первое, еще несмелое кучевое облачко. Понаблюдал за ним несколько минут. Только появившись, оно, клубясь, увеличивалось в размерах и медленно уплывало от меня как раз на юг. Верхушки деревьев к этому моменту уже ощутимо покачивались, появился шум в ветвях – дождался. Пока готовился к старту, на небе появилось еще несколько белых комочков. Стартую.
Энергичными махами набрал высоту. Глаз зацепился за большой нагретый солнцем валун, к тому же лежащий на вершине небольшого холмика. Вот он – триггер. С него точно должно что–то пыхать. И действительно, прямо над самим валуном втыкаюсь в энергичный «плюс». Выключаю махи, поток узкий и сильный: чтобы не вывалиться, встаю в крутую спираль, заваливая крен под сорок пять градусов. Несмотря на это, меня как на скоростном лифте выносит наверх. Поток постепенно расширяется – по всей видимости, в него вливаются, как ручейки, другие, более слабые. А вот уже и подошва облака. Поутру оно еще довольно низко, на взгляд тысячи полторы, может, меньше. В облаке мне делать нечего, тем более что я здесь не просто так, а на пути в Коровий холл. Город предложили попутчики, и я не видел причины менять пункт назначения. Пока отдыхал, глянул – крупный город восточного побережья, столица префектуры. Вокруг самого города много полей, основа процветания – скотоводство. Игроков много, но не так, как в центральных провинциях. Развитая торговля. То, что нужно. Бросаю поток и встаю на переход.
А внизу проплывали поля, прорезанные ручьями, перечеркнутые дорогами, разбавленные перелесками. Попадались небольшие хуторки в несколько построек. Вон крестьянин работает у себя в поле, вон по дороге пылит какой–то обоз, а вон там раскинулось огромное зеркало игрового Байкала – настолько большое, что даже с высоты полутора километров нельзя рассмотреть противоположного берега.
Господи, как же хорошо летать! Это самое лучшее чувство в мире. Эх, помню, раньше: достанет всё на работе – хоть волком вой, всё, тупик, край! Дальше только или в синьку срываться, или «мочить козлов». Возьмешь недельку за свой счет, смотаешься куда–нибудь – хоть в Крым, хоть на Кавказ, а то и в Европу. Налетаешься от души, и всё – ты новый человек. И все твои проблемы такая мелочь по сравнению с полетом! Так и здесь – только ты, небо и ветер, солнце над головой. И где–то далеко внизу земля с мелкими человечками, которые суетятся, «качаются», бьют ничего не сделавших им монстров, пытаются выжать деньжат, купить себе меч подлиннее или шмотку покрасивше. Всё тлен и мусор, всё преходяще. Только здесь, наверху, есть то, что вечно: солнце, ветер, облака. И еще горы, которые стояли миллионы лет до нас и простоят еще столько же.
Триггер – объект на земле, который стимулирует отрыв теплого воздуха от поверхности. Часто нагревшийся воздух в виде пузыря не имеет достаточно силы, чтоб оторваться. Такой пузырь может перемещаться по земле под воздействием ветра. Для понимания землю проще всего представить в виде потолка, а пузыри нагретого воздуха – конденсатом. Капли, не набрав достаточно массы, могут перекатываться по потолку, пока не наткнутся на какой–нибудь выступ, где накопятся и оторвутся. Триггером выступает складка местности – например холм или край леса. Еще лучше, если объект дополнительно нагрет сильнее окружающей земли
статья из «Wiki для Икаров». Автор Феникс Чернокрылый.
