Kitabı oku: «Тихое озеро», sayfa 7

Понимая, что все его слова впустую, Ричард глубоко вздохнул и принял единственное правильное решение – он взял ее на руки и поспешил к выходу.

– Послушай, девочка. Я отнесу тебя в свою машину, и мы поедем к доктору Прейкоту.

– Больно, – нахмурилась Мэг, по-прежнему сжимая руками живот.

– Ты главное дыши глубже и сразу станет легче. – Ричард старался двигаться быстрее, но и как можно осторожнее, чтобы не причинять ей лишней боли. Выйдя на улицу, он немного задержался, ступая с одной ступени на другую, но как только они завершились, он почти побежал к машине. Около машины он опустил ее вниз, и Мэг с трудом смогла удержаться на ногах. Ричард открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и помог ей сесть. Затем он быстро обежал перед «Крайслера» и прыгнул за руль.

До госпиталя, при условии неторопливой езды, было не больше двадцати минут, но Ричард был уверен, что в этот вечер это расстояние он сможет преодолеть и в два раза быстрее. Он быстро переводил взгляд от дороги на Мэг и обратно. Девушка сидела тихо, прикрыв глаза, и только изредка высовывала кончик языка, чтобы увлажнить пересохшие губы. Ее лицо, все еще покрытое испариной, вновь было гладким, без морщин, которые проявились в первые минуты возникновения боли. Шериф пришел к выводу, что схватки прекратились, но это далеко не значило, что все обошлось. Вспомнив, что при родах отходят воды, Ричард взглянул на промежность Мэг. На первый взгляд, ее штанишки были сухими, но они были довольно теплыми и черного цвета, а улицу окутали сумерки, поэтому доверять своему зрению Ричард все же не рискнул. К тому же на Мэг могли быть и колготки, так как было только начало весны и до настоящей теплой погоды было еще не скоро. Большинство жителей округа с настороженностью относились ко всему весеннему периоду, потому как в этих краях это время года было часто сырым и дождливым, а потому многие до конца мая предпочитали носить по две пары носков и теплые подштанники.

Ричард въехал на территорию госпиталя как раз в тот момент, когда из кареты скорой помощи выходили два медбрата.

***

Он сидел в коридоре на шезлонге и глядел на настенные часы, которые отсчитывали уже шестой час вечера и пятьдесят седьмую его минуту, когда из палаты вышел Морион Прейкот. Прейкот был единственным врачом со стажем в Сиэле и занимался разносторонними областями медицины, хотя главной его специальностью была хирургия.

Шериф резко встал и подошел к нему.

– Что с ней, док? – спросил он, глядя врачу в глаза, которые из-за огромных линз очков казались слишком большими и слишком усталыми.

– Все в порядке, шериф. Мэган станет матерью, как и ожидалось, только через полтора месяца.

– Тогда что это было? – громче, чем хотелось, спросил Ричард, потом спохватился и попросил прощения.

– Вы переживаете прямо как новоиспеченный папаша, – усмехнулся Прейкот.

– Скорее, дед, – отпарировал он, сделав несколько глотательных движений.

– Успокойтесь. Просто у нее произошло сокращение матки. Так называемые схватки Брекстона Хикса. Это обычное дело для женщин после двадцатой недели беременности. Как правило, такие схватки проходят безболезненно. Просто организм готовит молодую маму к предстоящим родам.

– Значит, ничего страшного.

– Именно.

– Когда вы ее выпишите?

– Это можно сделать даже прямо сейчас, тем более, ее никто не госпитализировал. Но лучше будет и для нее, и для вас, если она сегодня переночует в больнице. А завтра я попрошу кого-нибудь из персонала отвезти ее домой.

Шериф кивнул, а после короткого молчания решил спросить о состоянии здоровья Фрэнка Сэлмона.

–– Вот с парнем история куда сложнее. Дрянь, которую он принял, повлекла к тяжелой интоксикации. Он молод и его организм борется изо всех сил, а потому мы можем надеяться на положительный исход. Мы поддерживаем его тело в искусственной коме, но состояние по-прежнему критическое. Его родители хотят его перевезти в столичный госпиталь на вертолете, но я не считаю это хорошей идеей, он может и не пережить перелета.

Возвращался домой шериф в глубокой задумчивости.

3.

Часы показывали пятнадцать минут девятого, когда Ричард вошел в дом, закрыл за собой дверь и, сняв шляпу, повесил ее на вешалку. Он снимал куртку, когда из кухни вышла его жена с широко открытыми глазами. Увидев мужа, в ее глазах появилось разочарование. Это было так неожиданно и необъяснимо, от чего Ричард сразу почувствовал себя виноватым. Но в чем, он сам не знал.

– Аманда?

– Шэрилл еще не вернулась, – обескуражено заявила она.

Тревога пришла к нему не сразу. Он расслышал сказанные Амандой слова, даже понял их смысл и все же он чувствовал себя в стороне от всего, словно ему сообщили что-то о неизвестном ему человеке.

Ричард повесил куртку чуть ниже шляпы, после чего начал расстегивать кобуру.

– Ты звонила ей?

– Конечно, звонила, но ее телефон находился вне зоны действия сети.

– А в школу? Лизе? Айвэну?

– Да. Да. Да! Они с Лизой и Айвэном нарисовали стенгазету, а затем, выйдя из школы, они встретили Эйдана Уилсона. Лиза сказала, что они повздорили, хотя почему, я не спросила.

– Уилсон путался с Шеннон Норрингтон, – буднично ответил шериф, закинув кобуру на высокую полку, заранее достав обойму из магазина, и автоматически проверил патронник.

Аманда на короткое время запнулась, после чего спросила:

– Откуда это тебе известно?

– Я был сегодня в школе. Вчера там нашли сына Шона Сэлмона. Он был в туалетной кабинке без чувств. Экспертиза показала передозировку наркотиками. Когда я въехал на территорию, то встретил нашу дочь, она была в слезах и говорила, что Уилсон ее предал.

– Почему ты мне не позвонил?

– Я был занят, да и инцидент исчерпал себя в тот момент.

Ричард потопал на кухню, и Аманде пришлось последовать за ним.

– Что тебе еще рассказала Лиза?

– Она сказала, что, несмотря на все ее уговоры, Шэрилл села в машину Уилсона, и они уехали.

– Это все?

– А чего ты еще ждал? – развела руками Аманда, обращаясь к спине мужа.

Шэрилл уже было семнадцать, а до полуночи (обязательного времени для прихода домой всех послушных дочерей) было не менее трех часов. Но, учитывая его сегодняшний разговор с Эйданом Уилсоном, дело с запоздалым возвращением домой его дочери могло требовать большего внимания, чем могло показаться на первый взгляд.

Аманда приготовила тушеный картофель с отбивными, но Ричарду уже совсем не хотелось есть.

– Хочешь сказать, что ты оказался прав на счет Уилсона? – спросила его Аманда. – Признаюсь, ты оказался прав.

Ричарду совсем не хотелось слышать от своей жены этих слов, так как не считал, что в эти минуты была бы какая-либо польза от слов типа: «Я же говорил!». Он стоял у стола несколько секунд, не проронив ни слова, задумчиво глядя перед собой, затем тяжело выдохнул.

– Ладно. Я позвоню во все близлежащие патрульные пункты, разузнаю, не видел ли кто из них недавно красного «Порше». Машина приметная, а потому она не смогла проехать мимо незамеченной.

– Хорошо, – немного успокоившись, произнесла Аманда. – А я поговорю с жителями окраины города, может кто-то что-то видел.

Спустя два часа Ричард сидел в кресле и делал вид, что смотрит телевизор, хотя сам не мог себе найти места от волнения. Аманда сидела на веранде в кресле-качалке и всматривалась в темноту. Ричард несколько раз просил вернуться ее в дом, так как сидя на холоде, она не могла помочь их дочери, но Аманда настойчиво отвечала отказом. Тогда Ричард принес ей плед и помог ей укрыться им.

Громкость телевизора была минимальной для того, чтобы не мешать услышать звонка телефона, которого он с нетерпением ждал.

Он сделал около девяти звонков, прежде чем на одном из патрульных пунктов ему сообщили, что видели машину с похожими приметами, которая направлялась в сторону Сиэтла примерно пять часов назад. Водитель ехал на дозволенной скорости, а потому никому в голову не пришло его останавливать. Больше эту машину никто не видел, хотя для достоверности они были готовы просмотреть видеозаписи за последние часы. Шериф дал им номер своего сотового телефона, поблагодарил и положил трубку.

Теперь телефон лежал на журнальном столике в двух метрах от него. Звук был включен на полную громкость, также был включен вибратор. И все же, чувство, что он успел пропустить очень важный звонок, его не покидало ни на секунду.

К вечеру утреннее тепло почти полностью испарилось и начал подниматься порывистый ветер. Аманде, конечно, было все равно. Она бы сидела на веранде, даже если бы началась снежная буря. Он, конечно, мог бы составить ей компанию, прихватив сотовый, но звонок мог поступить и на домашний телефон.

Когда телевизионную передачу сменил рекламный блок, Ричард выключил телевизор и прошелся по комнате. Разные мысли лезли ему в голову, одна хуже другой. Он отгонял их, но они не желали ему подчиняться.

За пять минут до того, как часы пробили десять раз, его сотовый громко зазвонил и, вибрируя, поскакал к краю стола. Дисплей загорелся желтым светом и, сам не понимая почему, Ричард подумал: «Почему он желтый? Мне нужен зеленый!». Конечно, телефон не определял звонки на приносящие хорошие и плохие новости, при этом выдавая тот или иной цвет. Но именно в тот момент ему показалось это вполне естественным.

Ричард взял в руки дребезжащий предмет и нажал на кнопку с изображением зеленой трубки, затем приложил его к уху.

– Да? Шериф Уивер слушает.

– Сэр, мы просмотрели пленку. Если «Порше» и вернулся назад в Сиэль, то он это сделал по другой дороге.

– Спасибо за помощь, – не скрывая своего разочарования, произнес Ричард.

– Всегда рад помочь, сэр.

Как только Ричард нажал отбой, телефон вновь зазвонил в его руке, окрашивая ее в желтый болезненный цвет.

– Да?! – резко и громко прокричал он в ожидании ответа. Сердце бешено качало кровь, колотя его грудную клетку. В ответ из динамика доносилась лишь тишина. – Шерри, это ты?

В трубке раздался отчетливый всхлип, затем шмыганье носом и вновь тишина.

– Дочка, где ты?! Ответь! Он тебя…Что он с тобой сделал?! – тревога немного отступила, а ее место занял гнев.

– Папа…, – наконец-то раздался голос, тихий и подавленный.

– Да, Шэрилл!

– Папа…

– Что он с тобой сделал?! Клянусь, я его из-под земли достану! Я отобью ему всю охоту до скончания его недолгих дней! Где ты, дочка? Скажи, и я заберу тебя домой!

– Я…, – в трубке вновь повисла тишина, словно Шэрилл не могла назвать то место, где находилась. – Я в лесу.

– Точнее не можешь назвать место?

– Я не знаю, где-то около автострады. Мне страшно, папа!

– Хорошо, я еду! Я тебя найду, не беспокойся! – Он хотел уже сорваться с места и бежать на улицу, когда решил задать еще один вопрос. – А где этот проклятый Уилсон?!

На этот раз молчание тянулось гораздо дольше, шериф уже решил было сказать, что в данный момент это не столь важно, когда Шер вполголоса ответила:

– Он мертв. Эйдан мертв,… – а затем уже крича: – Я убила его!

Глава седьмая

1.

В дом вошла Аманда как раз в тот момент, когда Ричард собирался выйти наружу. Плед лежал на дощатом полу веранды за ней.

– Есть новости? Я слышала звонок!

Говорить всю правду Ричард не хотел. На то не было ни времени, ни желания. Зачем заставлять Аманду переживать еще сильнее, если это вообще было возможным?

– Звонили из патрульного пункта. У них есть нужная нам информация.

– Какая?

– Они не уточнили. Я должен поехать туда.

– Я с тобой, – незамедлительно заявила она.

– Нет, Аманда. Ты лучше сиди дома и жди звонка. Я тебе позвоню. К тому же, Шэрилл может прийти домой, а нас никого не будет на месте, – добавил он, понимая, что в последней фразе есть место только лжи.

Он поцеловал жену в щеку и вышел на улицу.

Ричард поехал по Инсайд-роуд в сторону Сиэтла в направлении, которое он сам указал тремя часами ранее парню из Огайо. Примерно через семь километров должен был располагаться патрульный пункт, с которым он разговаривал недавно по телефону. Там Сайлэнс-Лэйк (округ, а не озеро) заканчивался, но Национальный Парк продолжал тянуться и далее, а вместе с ним горные массивы и леса. Лес занимал территорию четырех округов, но наибольшую значимость для защитников дикой природы представляла та часть, что окружала собой озеро, потому что именно там росли ценные виды растений и обитала наибольшая популяция животных.

Ричард набрал номер дочери, и спустя три гудка она ответила. В ее голосе звучала дрожь, скорее всего тому причиной был страх, а не холод.

– Шэрилл, я уже еду. Где ты? Можешь мне дать более точные координаты?

– Здесь небольшая поляна. Кругом темно. Папа, мне страшно.

– Я знаю, дорогая. Ты потерпи немного, я обязательно найду тебя, – как можно спокойнее и увереннее произнес Ричард, чтобы его спокойствие перешло и к его дочери. – Поляна – это хорошо. Но нужны еще и другие ориентиры.

– Здесь есть камни. Они большие и белые. Скорее всего, я рядом с подножьем горы. Плато немного приподнимается вверх.

– Это уже лучше, Шерри. Похоже, я знаю, где ты находишься.

Известных ему полян в окружении леса было не так много, все они были вблизи подножья гор. Благо, они располагались на небольшом расстоянии друг от друга. Недолго думая, шериф свернул по ровной дороге на ухабистую тропинку, что вела в чащу леса.

Сумерки становились всю гуще и непрогляднее, а в лесу, под кронами исполинских пушистых елей, сосен и кедров и вовсе была непроглядная тьма. Свет фар заплясал по сторонам, освещая то корни, то стволы, то ветви, учитывая на что «Крайслер» натыкался в определенную минуту – на рытвину или горку.

– Шэрилл, ты еще на связи?

– Да, пап.

– Как все произошло?

– Я…У меня в сумочке был складной нож для резки бумаги. Мы с Лизой завершили стенгазету и я…я сунула его в свою сумочку. Не знаю, почему я это сделала. Словно что-то предчувствовала. – Шэрилл всхлипнула, ей было больно пересказывать случившееся, но в тот момент Ричард заметил, что из ее голоса исчезла паника. – Он лез ко мне. Когда я начала отбиваться, он ударил меня. А затем я…

Она не договорила, но Ричард и так понял, чем должно было завершиться ее предложение.

– Шэрилл, послушай меня. Если ты недалеко от того места, где все произошло, тогда беги скорее оттуда. Звери соберутся на запах крови. Беги, но при этом старайся не отдаляться от тех мест, где много камней. Чем ты будешь ближе к подножью гор, тем легче мне будет тебя найти.

– Я далеко от того места, папа. Я не могла там оставаться. Я сразу убежала, как только выбралась из машины. Я долго бежала, пока не вышла на поляну.

– Ты не проверяла, жив он или нет?

– Я его ударила несколько раз…, – ее голос задрожал, и она замолчала в попытке справиться с волнением. – Он закричал, а я побежала, не оглядываясь назад.

Тропинка разделилась на две части, и шериф свернул направо. Прежде чем Ричард успел вывернуть руль, колесо его автомобиля попало во впадину, «Крайслер» подпрыгнул высоко вверх, от чего он сильно ударился плечом в дверцу. Машину повело в сторону, а перед капотом возник толстый ствол ели, но за секунду до столкновения Ричарду удалось свернуть в сторону и вернуться обратно на тропу. Ему удалось избежать аварии, но его телефон вылетел из его руки и упал между его коленей. Шериф зло выругался, ударив кулаком по рулю, но отрываться от дороги или останавливать машину он не стал.

Он пристально вглядывался вперед, стараясь не замечать головной боли, которая возникла из-за огромного потока крови, что хлынула к его мозгу, при этом стуча в его висках. Он крепко сжал руль и вдавил в пол педаль газа, от чего машину стало трясти еще сильнее. Мысли о том, что его дочь была сейчас одна в лесу, беззащитная и испуганная, заставляли его гнать автомобиль на максимально возможной скорости по лесной дороге. Его собственная безопасность в данную секунду мало беспокоила, но он не мог не думать о том, что случись с ним что-то, тогда Шэрилл не от кого будет больше ждать помощи.

Все перевернулось с ног на голову и все то чувство спокойствия и благоговенья, которое он испытал утром после пробуждения, теперь казалось лишь странным, давно забытым сном. Теперь он спрашивал себя: в чем была его ошибка, что он сделал не так, и когда все обернулось против него и против его семьи?

Свет фар лишь на миг выхватил из тьмы пегий бок дикого животного, который на прощание одарил его красным отблеском своих встревоженных глаз, прежде чем скрыться за деревьями, спасаясь от страшного металлического зверя.

Ричард быстро потерял к нему интерес, так как узкая и извилистая тропа, наконец, стала шире, после чего «Крайслер» въехал на небольшой участок лысой местности, в центре которой прорастал огромный белый валун.

Он не успел просигналить, как откуда-то с правой стороны ему навстречу выбежала Шэрилл. Машина еще не остановилась окончательно, когда Ричард спрыгнул на податливую почву, покрытую хвойными иголками и сухой ветошью и заключил в своих объятиях дочь. Шэрилл в ответ крепко сжала его за шею и затряслась от рыдания.

Ричард пытался успокоить ее как мог, целуя ее лоб и поглаживая рукою по волосам, при этом не отводя взора от темноты, что наблюдала за ними из-за деревьев.

– Тише, дорогая, я уже здесь. Все уже позади. – Он слегка отстранил ее от себя, но только для того, чтобы посмотреть ей в глаза. – Тебе надо сесть в машину. Здесь слишком холодно, а ты одета слишком легко. – Словно в подтверждение его словам из его рта вырывались густые клубы белого пара. – Там есть термос с чаем и теплый плед. Вдобавок, я оставил двигатель включенным, и печка все еще работает.

– А ты куда? – с беспокойством, граничащим со страхом, спросила Шэрилл.

– Я пока еще задержусь.…Знаешь, ты можешь даже поехать домой. Водить ты умеешь, а я тебе объясню, как добраться до трассы.

– Я без тебя никуда не уеду! – заявила она таким тоном, который категорически исключал какие-либо противоречия.

– Меня может не быть очень долгое время, – заметил он, но Шэрилл решительно покачала головой.

– Я подожду.

– А твоя мать? Думаешь, она долго сможет ждать?

– Позвони ей, – тут же предложила она. – Скажи ей, что я нашлась, и вскоре мы будем дома.

Шериф кивнул. Пожалуй, он так и поступит. Тем более, он и сам обещал Аманде позвонить.

– Я так и сделаю, а теперь лезь в машину.

Как только Шэрилл села на пассажирское кресло «Крайслера», Ричард достал свой телефон и набрал домашний номер. Пока шли гудки, он смотрел на свою тень, растянутую до размеров гиганта, порожденного ночным сиянием звезд, мистической силой леса и фарами его автомобиля. Ричард выдохнул очередную порцию пара изо рта, после чего вздохнул полной грудью свежий морозный воздух. Спокойствие вновь начало возвращаться к нему, вдобавок он успокаивал себя мыслями, что все не так уж и плохо завершилось (а он надеялся, что это именно конец), ведь все могло выйти наоборот, и Шэрилл могла пасть жертвой в конце этого безумного дня. Уилсон вполне мог изнасиловать ее, а затем, боясь последствий, убить, при этом тело навряд ли смогли бы потом найти. Если бы и нашли, то, скорее всего, не смогли бы опознать по изуродованным останкам. И тогда ему и Аманде пришлось бы проводить панихиду с закрытым гробом или же и вовсе похоронить пустой гроб.

Ричард разозлился на себя из-за таких мыслей, а еще и на жену, которая никак не хотела брать трубку, из-за чего у него и появлялось время на подобные неприятные фантазии.

Наконец, Аманда ответила:

– Ричард!?

– Да, Аманда.

– О, слава Богу. А я все еще жду вас на террасе, потому и не смогла быстро ответить, – с нотками извинения объяснила она.

– Все в порядке, Эмма. Мы в патрульном пункте на границе с Сиэтлом и скоро будем дома.

– Что с ней, Ричард? – тревога матери, похоже, совсем не поубавилась.

– Все хорошо. С ней все в порядке, – говоря это, Ричард обернулся в сторону машины, к которой до этого стоял спиной. В свете салона лицо его дочери казалось еще более бледным, чем было до этого. А на ее белой легкой куртке (он только сейчас это заметил) виднелись красные пятна крови.

– А этот Уилсон?..

– Он нас больше не потревожит, – ответил Ричард. – Он уехал из Сайлэнс-Лэйка навсегда. Вернулся к себе в Огайо.

2.

Ричард вернул телефон во внутренний карман куртки и направился к машине. Сев за руль, он просидел молча около минуты, глядя через лобовое стекло на каменную глыбу, глубоко засевшую в земле, словно японский мыслитель, медитирующий перед песочной площадкой, усыпанной камнями, которые окружают круги, уходящие в вечность. Шэрилл смотрела на него и ждала.

– С какой стороны ты прибежала на эту поляну? – спросил шериф, не отводя глаз от камня.

Шэрилл указала рукой по левую сторону от себя.

– Как долго вы с ним встречались?

– Папа, я…

– Мне это важно знать! – повысил он голос, резко повернувшись к ней.

– Две недели, – вполголоса ответила ему дочь.

– Он что-то тебе дарил?

– Телефон.

– А где тот, который мы с матерью подарили тебе на день рождения?

– Он дома.

– Ты позвонила мне по подаренному телефону?

– Да, – в этом коротком ответе прозвучало гораздо больше, чем казалось. Здесь хватило места и неловкости, и стыду, и извинению.

– Дай мне его. – Ричард протянул руку вперед и не отпускал ее, пока ему на ладонь не лег плоский розовый телефон.

Ричард, не став его осматривать, быстро сунул его в карман, но при этом не сомневался, что эта модель стоила гораздо дороже той, что он сам покупал год назад ей на шестнадцатилетнее в Олимпии.

– Куртку снимешь, когда мы подъедем к дому, ладно? Не стоит твоей матери ее видеть. Не стоит также ей ничего говорить о случившемся.

Шэрилл неуверенно кивнула.

Шериф отдавал себе отчет, что парень мог быть еще жив, но идти на его поиски он все же не спешил. Его сейчас волновала исключительно безопасность его дочери. Ведь, случись Уилсону остаться в живых, он захочет ей отомстить. Наверняка он захочет ее наказать настолько сурово, насколько позволит это сделать закон с несовершеннолетней. А судья Уилсон, без сомнения, поможет в этом своему сыну.

Этому Ричард не мог позволить произойти, хотя еще утром у него и в мыслях не было, что он способен на подобные рассуждения. Он ведь всегда верил, что нет ничего превыше закона и социальных норм, и что даже самый отъявленный преступник имеет право на своих присяжных заседателей.

«Ты не поймешь меня, Ричард, никогда. Только если не окажешься на моем месте. И не дай Бог такому произойти!»

Эти слова девять лет назад произнес Даниэль Пиллар. Тогда они сидели по разные стороны пуленепробиваемого стекла и держали у уха черные трубки телефонов. Тогда будущий шериф его не понял. И это непонимание длилось долгих девять лет.

Ричард выбрался из машины и направился к багажнику. Он достал оттуда заранее приготовленные плед и лопату, после чего направился в чащу леса в том направлении, которое указала ему Шэрилл, в тоже время вспоминая свой последний разговор с Даниелем Пилларом.

3.

Сдав оружие на контрольно-пропускном пункте, сержант Ричард Ален Уивер зашагал по длинному коридору с высокими потолками вслед за широкоплечим чернокожим охранником. Как ни странно, ранее ему не доводилось бывать в месте для приемов, не говоря уже о том, чтобы сидеть за столиком, который разделялся стеклом.

Раньше у него не было друзей по ту сторону закона.

Коридор обрывался, уходя в две противоположные стороны, от которых их сейчас отделяла решетка. Но открывать решетку охраннику не пришлось, они остановились около непримечательной двери. Работник колонии открыл ее, после чего отступил в сторону, давая возможность Ричарду пройти вперед.

– Займите кабинку одиннадцать, офицер.

Поблагодарив его, Ричард вошел в комнату, но сам охранник не составил ему компанию.

Это была широкая комната, освещение которой поступало от слуховых окон, что находились высоко над его головой. При желании можно было поднять голову и разглядеть в этих окнах синеву летнего неба и обрывки облаков. Само помещение было разделено на две ровные части пронумерованными кабинками.

Некоторые кабинки были заняты, и по его сторону сидели люди разного пола и в различной одежде. По другую же сторону сидели исключительно мужчины и исключительно в оранжевых комбинезонах. Ричард занял свою кабинку и принялся ждать. Того, с кем он хотел поговорить, пока еще не привели.

Но ждать ему пришлось недолго. Металлическая дверь, что стояла напротив, отворилась, и в проеме появился Даниэль Пиллар. В отличие от его сопроводителя, охранник Даниеля тоже вошел в комнату и, заложив руки за спину, встал у стены.

Даниель коротко взглянул на Ричарда, после чего отвел виновато взгляд. Затем, словно рассуждая, стоит ли ему садиться или же сразу развернуться и выйти обратно в дверь, его бывший коллега потоптался на месте и размял шею. Похоже, доводы «за» все же оказались весомее и Даниель наконец сел за стол. Взяв трубку руками, которые были скованы наручниками, он подвел ее к уху и только потом вновь решился взглянуть на Ричарда, но в этот раз не стал отводить взгляда.

– Ну, здравствуй, напарник, – с легкой иронией произнес Пиллар и криво улыбнулся.

– Здравствуй, Даниель. Как у тебя дела?

Пиллар откинулся назад на стул, продолжая держать трубку обеими руками.

– Как у меня дела? Дела у меня идут по распорядку: утренний подъем, проверки, зарядка, прием пищи, отправка на работу, телефонные разговоры с вечно-плачущей женой и слишком юным адвокатом, а также прогулки по периметру. Радуют дни, когда нам дают посмотреть телевизор. Как правило, нам показывают программы о дикой природе. – Постепенно его легкая ирония начала переходить в явный сарказм. – И знаешь, довольно интересные передачи, доложу я тебе. На воле мне некогда было их смотреть, а ведь они очень познавательные. К примеру, ты знал, что детенышей морских коньков вынашивают отцы? – Пиллар говорил, практически не используя знаков препинания, от чего Ричарду не удавалось вставить ни слова. – Радует то, что по воскресениям у меня есть возможность поговорить с кем-то с воли. Вот с тобой, к примеру, а через три часа придет жена навестить меня. Жаль, что мой сынишка не может меня повидать, а все потому, что он в ГРЕБАНОЙ КОМЕ!!!

Охранник сдвинулся с места, но Ричард остановил его, покачав отрицательно головой.

Пиллар с трудом сдерживал слезы и прерывисто дышал. В трубке звуки его дыхания казались вдвойне тяжелее и громче.

– Мне жаль твоего сына, Дэнни, – спокойно произнес Ричард. – Но тот метод, который ты использовал для мести, был неприемлем, тем более для офицера полиции.

– О нет, Дик! – оскалился в ответ Пиллар. В его глазах все еще дрожали слезы. – То, что я разнес башку тому латиносу, который избил до полусмерти моего сына, не было полноценной местью. Главные заказчики остались безнаказанными. Дик, я хочу, чтобы ты ими занялся. – Практически взмолился Пиллар, при этом вновь оторвавшись от спинки стула. – Они заплатили тому бандиту, чтобы он искалечил моего сына. Это было предупреждение с их стороны.

– О чем ты говоришь, Дэнни? Следствие пришло к мнению, что это был…

– Не верь официальной версии, напарник.– Слово «напарник» он произнес с ясной твердостью, давая этим понять, что все в его глазах потеряли доверие, кроме Ричарда. – Всему виной Ванн и Ламберт!

– О чем ты, Даниель?! – в недоумении переспросил Ричард. Он не мог поверить в услышанное.

– Именно о них я хотел с тобой поговорить, когда назначил тебе встречу в баре, что на десятом авеню.

– Я приехал, а тебя там уже не было. А спустя час я узнал, что тебя задержали в трех кварталах к северу по подозрению в убийстве.

– Да, все так. Я хотел тебе рассказать о том, что произошло после вашего отъезда. Они знали, что я захочу все тебе рассказать, знали, что я не испугаюсь их угроз. И они решили воздействовать на меня через моего сына. Они решили воздействовать на меня самым гнусным способом!

– Почему они это сделали, Дэнни?! – Ричард хорошо знал Даниеля Пиллара и доверял ему почти как себе. Что касается Ламберта и Ванна, у него всегда были подозрения на их счет. Но эти подозрения никогда не переступали неких границ.

– В погребе хранились не только наркотики. В земле был зарыт чемодан с деньгами. Около пятисот тысяч долларов купюрами номиналом в пятьдесят и двадцать. О его существовании наверняка не знал даже хозяин дома. Чемодан нашел я сам. Рядом со мной был Ламберт. Ванн в это время был на кухне, охранял хозяина, его семью и гостя. – Пиллар уставился в одну точку и, судя по пустоте в его глазах, он полностью вернулся в тот день. – Ламберт сразу же предложил скрыть от остальных находку, хотя в его голосе и не было уверенности, так как он понимал, что я на такое никогда не пойду. Я не стал его разочаровывать и резко высказал свое мнение по его предложению. Ламберт тут же все перевел в шутку, при этом начал громко смеяться и похлопал меня по плечу. Но в глазах его читалась явная злость и досада. Мне даже стало как-то…не то что не по себе, а противно стоять рядом с ним в тот момент. На смех спустился и Ванн. Стоило ему только увидеть чемодан с деньгами, как он изменился в лице. Несложно было предугадать, что в ту минуту его посетили те же мысли, что и Ламберта. Вскоре все вернулось на свои места, и мы на миг вновь все стали, как и прежде, напарниками. Затем подъехала группа, и я уже забыл о наркотиках и чемодане. Вспомнить мне о них пришлось в тот момент, когда на глаза попал рапорт о поступивших вещественных доказательствах на склад. Среди них не было чемодана. Да и вес наркотиков мне показался меньше, чем он был на самом деле, хотя я не берусь утверждать, что они утаили и часть кокаина. Но я не удивлюсь, если это так. Как только я об этом узнал, я сразу связался с тобой. А потом….мне позвонила жена и сказала…сказала, что с нашим сыном произошло несчастье.

Даниель все же не смог сдержаться и заплакал. Ричарду было жалко его, но он ничего не мог поделать. Даже нужных слов он не мог в тот момент подобрать. Возможно, их просто не могло быть в такой ситуации. Иногда молчание стоит больше любых слов.

Иногда…

– Я был уже в больнице, – наконец продолжил он, немного успокоившись. – Стоял около постели своего сына, лицо которого было черного цвета от побоев, когда мне вновь позвонили. Звонивший не представился, а я его не узнал по голосу. Он мне сказал, где я смогу найти того человека, который был виной тому, что мой сын попал в больницу и сразу же бросил трубку.

– И ты ему поверил?

– Вначале нет, но когда я встретился лицом к лицу с тем bastardo, я понял, что голос меня не обманул. У него на шее была цепочка с медальоном в виде архангела Гавриила, которую мы с женою подарили Тэрри на день рождения…

– Ты уверен, что это был тот самый медальон?

– Уверен, Дик. Он избил моего сына и отобрал у него его оберег, который не смог справится со своей задачей. Что ж, не справился он со своей задачей, находясь на шее того ублюдка.