«Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления» kitabından alıntılar, sayfa 2
В 1990-е годы новый всплеск интереса к истории семьи был спровоцирован женскими и гендерными исследованиями. В работах этого направления затрагивались многие проблемы брачно-семейных отношений, в том числе в историческом аспекте. Кроме того, проблемы семейной структуры и демографических процессов разрабатывались в рамках исторической инфор
редь, нарушало прежнюю стабильность и продолжительность семейной жизни. Возрастание применения женского труда и включение женщин (особенно молодых) в учебу и общественную жизнь усиливало их авторитет в семье и ограничивало авторитарность глав семей – мужчин. Все это нарушало замкнутый мир семьи и усиливало несемейные интересы ее членов. Освобождение же брака от существовавших ранее ограничений оснований к разводу увеличивало значение эмоциональных отношений в браке . Тем не менее вряд ли можно зафиксировать в 1920-е годы полное отрицание процедуры религиозного освящения брака рабочих.
В семьях первой группы жены, как правило, ни разу не были ни в кино, ни в театре. Да и глава семейства лишь 2–3 раза посетил кино и театр. Единственным развлечением для женщин оставались многочасовая болтовня с соседками и обсуждение сплетен. «Первые борозды» также тяготели к сфере скорее общественно-политических, нежели культурных, интересов. И опять же новые веяния охватывали, прежде всего, мужчин, которые посещали популярные лекции на заводе, заводские и партийные собрания, кружки политграмоты и т. п. Совместные походы в театр и кино были нечастыми, а посещение музеев и выставок, как правило, проходило организованно. На плечи жены, как и в семьях первой группы, ложилась вся работа по дому. Досуг семьи третьей группы был еще более политизирован. Мужья вели активную общественную работу: писали заметки в стенгазеты, занимались в разных кружках, работали в заводских
о трех основных группах: 1) «рабочая целина», т. е. семьи, сохранявшие в 1920-х годах во всей неприкосновенности старые устои замкнутого дореволюционного быта; 2) «первые борозды», или те семьи, куда так или иначе (через школу, детскую организацию, комсомол, партию, производственные совещания и т. п.) входила новая революционная культура; 3) «новь» – семьи, где в целом прижился новый бытовой уклад . Большинство московских рабочих семей, по крайней мере, в середине десятилетия, относилось ко второй группе, ее значительную долю составляли партийцы ленинского призыва. Однако в целом культурный уровень рабочих семей оставался довольно низким.
Повседневность кажется ясной не потому, что отрефлексирована, а потому, что ускользает от рефлексии. "Обыденную жизнь" не анализируют до того, пока ее не нарушит какое-нибудь из ряда вон выходящее событие.
чаще всего в рабочем быту сосуществовали два «угла»: жены (икона с ситцевой занавеской и бумажными цветами) и мужа (портрет Ленина, шашки и пузырек с духами).
