Kitabı oku: «Ангел в минуту дефекации», sayfa 2
Невероятно, – зная о Вселенной все
Невероятно, – зная о Вселенной все,
Я в жизни даже часа не исправлю,
Чтоб укротить безумие свое,
По сути, разум мой сознанием расплавлен
И я не вправе изменить уже ничто…
Существованье в клетке держит зверя,
А если Бог и сам живет как зверь,
То я и сам себе уже не верю,
Ведь для меня всегда закрыта дверь…
Да, я ее открыл другим ключом,
Я стал хитрее Сатаны и даже Бога,
И всем могу сказать, – мы не умрем,
Мы все вернемся в мир волшебною дорогой
И этот мир еще сто раз перевернем…
А впрочем, он для нас хамелеон, —
Он изменяет облик постоянно,
Но в нем царит неписанный закон —
Наш разум оградить от Вечной Тайны,
Чтоб не нанести живым урон…
Так, зная день и час, когда умру,
Я смысл теряю в этом кратком мире,
А сознавая, что в другой уйду,
Хочу здесь задержаться, хоть в могиле,
Проникновенье сладостно в дыру…
Нет выхода, – везде один обман,
Мы изнываем в тьме существованья,
Ниспровергающий наш разум океан
Нам раскрывает области познанья,
Чтоб мы опять сошли с ума от Вечной Тайны…
Вечная тайна
Мужчина раздираемый когтями красивой женщины приходил ко мне как привидение из моего же мрачного прошлого… Он словно догадывался, что у нас с ним один Бог и одна на двоих Вечная Тайна, прикоснувшись к живым воплощениям которой можно сходить с ума, а можно хохотать до слез… Иные люди как падшие ангелы приходили оплакивать нас…
Главное, что у этого пространства не было стен кроме одной темноты, но все почему-то боялись от незнания вступить в нее…
Я же быстро нашел тревожную жизненность, проистекающую из лона любых печальных зверей, а поэтому готов был пропасть в каком угодно логове и отведать какого бы ни было зверя…
Я рыскал в поисках жертвы, хотя жертвою был сам… Осознание приходит с опозданием на целую жизнь или большую ее, уже прожитую часть… Там на дне третьего тысячелетия, внутри райского сада, где мое растение уже полвека вскидывало свою красную головку вверх, а безумные зверьки утыкались несчастными мордами в мои чресла… А сверху лилась умопомрачительно грустная музыка… Кто-то, кто выходя из Вечной Тайны, нашептывал мне средство Макрополуса, средство Бессмертия… Эта горькая микстура, составленная несколько веков тому назад, должна была спасти не одно поколение страждущих Бессмертия людей…
Проглотив несколько капель, я вдруг понял, что мое бессмертное существование также бессмысленно, как и смертное, потому что если даже куда-то все время идти, то это не выход…
Дорога не имеющая конца пугает еще больше своей монотонностью…
Эпохи и правительства уходили вместе с обманутыми народами… Неизвестной массой, скоплением многократно повторяющихся чисел… Там была и карма – духовное прикосновение всякого сумасшедшего ясновидца, чьи слова как отравленный мед, убаюкивают своими ароматом и тут же убивают всякую мысль о спасении… Спасения нет, ибо среди нас спасать некого… Те, кто был спасен еще недавно, опять умудрились как-то внезапно погибнуть… Исчезнуть без следа… Через мгновение их могилы зарастают бурьяном… Еще через мгновение их никто не помнит… Они живы всего лишь мгновение, чтоб проорать в небо свою очевидную пропащность…
Лишь в лабиринтах религиозного экстаза, где-то там, в тайных и наглухо закрытых сектах эти несчастные глупцы все еще пытаются верить в ослепительное сияние чей-то ухмыляющейся рожи… И везде символ бессмертного превосходства одних людей над другими… И во имя чего…
Во имя того, что никогда не будет и также бесследно растает в темной пропасти Вечной Тайны… Вселенная как женщина тянет всех в свою глубь… Дети играющие многие столетья в прятки с Неведомым, чья Вечная Тайна принижает своей постоянной неуязвимостью…
От бессмертных до нас доносятся лишь обрывки фраз… Едущий сквозь пространства созданный нами по обрывкам фраз авто-мо-биль имеет свое ужасно нахальное достоинство быть тем, чего никогда не было и не будет… Глаза устремленные в небеса падают израненными птичками… Кровь с них омывает корни трав и деревьев, изожженных безрадостным человечеством… Ау, дети, куда вы, вы ведь никогда не вернетесь назад и не спрячетесь обратно под животом своей доброй мамы и не попьете из ее нежных грудей молока…
Мы все здесь прячемся навечно… Мы все бредем по этой неведомой и бесконечной дороге… Пейзаж как холст покрывается земной краской, но краска эта в небе исчезает…
Вечной Тайной делает тебя разум… Разум делает Вселенная… Вселенную Невидимый Создатель… И может поэтому ты промолчишь, когда надо будет кричать, чтобы даже в самую последнюю минуту, в мгновение жизни осмыслить Прожитое… Люди имеют обыкновение сваливать все на Судьбу… И только одни философы имеют мужество бросаться в Пасть Неизвестности, спокойно подглядывая за Неведомым, который всех нас из жалости делает бессмертными… Тайна… Вечная Тайна… И сказать что-то после бессмысленно…
Получается, что даже и в Бессмертии Тайна остается Тайной…
Твое лоно как нежная птица
Твое лоно как нежная птица
Поднимает меня в глубь небес,
Я хочу в нем младенцем родиться,
Я б в тебе бы навеки исчез…
Создавая из нас снова лица
И веков расцветающий лес,
Счастье в том, что я просто влюбился
В красоту твоих ласковых мест…
Мысль баюкает взглядом страницу,
В тебе тайна волшебная есть,
Твое лоно как нежная птица
В мою душу несет божью весть…
Очищение
Весь иссохший, с бледно мертвенным цветом кожи, и седой как лунь, дед и был сторожем морга… Я пришел, чтобы взглянуть на нее, на мою погибшую девчонку…
Сторожу вполне хватило 200 рублей… Он тут же побежал за водкой, предварительно закрыв меня одного… Со странным ощущением неподдельного страха, весь одурманененный ощущением ее Смерти, я прошел в анатомический зал… Там лежали в основном уже разделанные трупы… Невероятной толщины тетка, вся разрезанная и зашитая от детородного отверстия и до самого горла глядела мне прямо в глаза как ужас разорвавшейся Вселенной…
Моя любовь лежала нетронутой… Смерть уже слегка придала прекрасной белизне ее тела страшный фиолетовый оттенок… А она ведь и в самом деле была никем не тронута, даже мной, ведь мы только целовались и все… Целовались нежно, проникновенно, а вокруг нас шумели радостно деревья и птицы пели, и солнце светило, и в ее огромных глазах его лучи отражались и плыли обратно из темноты ее загадочных зрачков… Неужели там, на том свете она несчастна от того, что так и не познала мужчины, то есть меня?!… Мертвые говорят с нами одним молчанием…
Опухший и небритый алкоголик лежащий рядом с ней, с моей любовью, уже одним своим видом осквернял ее юное и невинное тело… Я заплакал… Ангел и дьявол лежали рядом и одинаково разлагались, подчеркивая собой ту самую бессмысленность, с какой мы проживаем свои жизни… Вскоре пришел сторож и мы сели у него в кабинете пить водку…
Вообще-то это помещение было трудно назвать кабинетом, скорее всего это был какой-то чулан, куда раньше складывали белье от покойников, а теперь его милостливо отдали сторожу…
Без окон, с тремя стенами и одной дверью, размером 2х2 метра, эта комнатушка все же располагала к вдумчивому проживанию всякого смысла…
И тут же в подтверждение моих мыслей сторож одним махом выпивший полбутылки, вдруг начал цитировать Марка Аврелия…
– Жизнь коротка! – кричал пьяный сторож, тыча указательным пальцем в потолок вместо неба, – а поэтому не прозевай самого драгоценного ее плода, – доброго дела ко благу людей!
– А вы думаете, что люди очень нуждаются в каком-то благе, – горько усмехнулся я, – скорее всего они нуждаются в хорошей порке! Только пороть их, увы, здесь некому!
– Эх, молодой человек, – глубоко вздохнул сторож, наливая себе новый стакан водки, – душа человеческая не добровольно, а силой отвращается от правды, умеренности, справедливости и добра! И чем яснее ты это уразумеешь, тем кротче и терпимее будешь относиться к людям! Это, конечно, сказал не я, до этого Марк Аврелий додумался, но я с ним полностью согласен! А поэтому и твержу его мысли как свои! Ты можешь вполне разумно негодовать, на все человечество за его пороки, на кого угодно за его грехи! Это твое дело! Но скажи мне старику, чем перед тобой виноват я, почему мое соседство тебе так противно?!
Мне стало стыдно и горько, и чтобы не показывать сторожу свои слезы, я опять вышел в анатомический зал, и опять загляделся на нее, на свою прекрасную девчонку… Ее глаза были закрыты, как будто она уснула, уснула для того, чтобы когда-нибудь проснуться, но не здесь, а где-то уже там, за небесной далью, за божественной высью она проснется, чтобы снова жить…
Она все еще лежала рядом с безобразным алкоголиком, и почему-то впервые за все это время я испытал к ним одинаковую жалость, жалость, какую дал мне Господь, и какую в мое сердце своими устами вложил Марк Аврелий вместе с пьяным сторожем…
Вечером я вошел в церковь и купил две свечи, и поставил их у святого распятия, и помолился и за свою любимую и за рядом лежащего с ней алкоголика…
И любовался светом-пламенем свечей и плакал, и плакал, радуясь тому, что я могу так искренно отдавать свою печаль всем жившим прежде до меня и со мной людям…
И было чисто в душе как в небе после дождя… Так Смерть твоя дала мне очищение, чтоб я везде мог чувствовать тебя…
Жаркий полдень, сон из детства
Жаркий полдень, сон из детства,
Среди голых баб брожу,
Гулко барабанит сердце,
Удивляясь миражу…
В женской бане оказался
С милой бабушкой своей,
А потом весь день смеялся,
Ощущая их елей…
За обедом дед сурово
Разглядел мой страстный пыл
И одним мужицким словом
Ездить к бабам запретил…
Воспротивился я деду,
В сладких грезах заорал,
Что с ним в баню не поеду,
Бабский дух мне ближе стал…
Заревел дед страшным зверем,
Кинул валенок в меня,
Тотчас скрылся я за дверью,
Мигом прыгнув за дрова…
И до вечера зайчонком
За поленницей дрожал,
Бабушка пришла с иконкой,
Ты прости его дитя…
Вот ведь дура, не узрела,
Как ты быстро повзрослел,
Еще рано тебе к телу,
Ходи с дедушкой пострел…
Спят давно мои родные,
На могилке тишина,
Только их слова живые
Еще трогают меня…
Младенец
Мы познакомились с ней в результате неожиданного и резкого торможения автобуса, в котором ехали… Из-за чего между нами сначала произошло чарующее столкновение, а затем быстрое падение вниз… Я упал на нее как мужчина на женщину, то есть животом на живот, членом на лоно, и я так странно прочувствовал ее, и между нами сразу же что-то произошло… вспыхнуло… и задрожало…
Вообще на свете нет прекраснее зрелища чем мужчина лежащий на женщине…
Она лежала подо мной всего одну минуту, но и этого было достаточно, чтобы я ощутил, что происходит внутри нее… Она дрожала подо мной как пойманная птичка, а ее глаза при этом были округлены до ужаса, говоря мне, что я сошел с ума, хотя я упал на нее не умышленно, а от резкого толчка автобуса… А потом между нами возникла какая-то неловкость… Мы смущенно улыбнулись друг другу под смех и шуточки остальных пассажиров… Кажется, она хотела выйти из автобуса, но боялась, что я могу остаться в нем и уехать, и потеряться навсегда… И самое интересное, что я боялся того же самого… И пусть я уже давно должен был быть на своей работе, я ехал с ней как идиот, думая только об одном, что я скажу ей, когда она выйдет из него…
И еще я считал удары собственного сердца… Мы посылали друг другу в толпе невидимые звуки и сигналы, говорящие об одном, что мы хотели связаться, сблизиться, соединиться, раствориться… Пальцами мы одинаково теребили, трогали железные прутья сидений, ногами меняли положение своих возбужденным взаимным переглядыванием тел… Иногда появлялась смешная мысль, что мы одинаково страдаем мочевыми позывами, но эта мысль быстро исчезла от ее горящего, испепеляющего меня взгляда… Да, мало ли что я думал в тот день…
Да, я был пьян от нахлынувших на меня ощущений, от ее прекрасной и воспламеняющей меня близости… Я плавал в облаке ее небесного возникновения…
Ее звали Стелла и она была ****ь… Она сильно красилась, чтобы побыстрее извлечь деньги из богатых клиентов и еще она постоянно носила с собой 50 пачек презервативов с ароматом клубники, чтобы ей было легче выносить тяготы интимной жизни… В общем, я ошибся, глупо влюбившись в развратную и порочную женщину…
Она коснулась меня своим звериным ароматом возбужденной жарким июльским днем плоти… Я как завороженный разглядывал ее длинные обнаженные ноги… И поэтому, когда она спросила меня, – куда я еду, я еще долго молчал, пытаясь найти необходимые для ответа слова… Наконец, я ей ответил, что не знаю, куда я еду, потому что еду с ней, то есть за ней, в общем, я запутался в глаголах и местоимениях, чему она весело рассмеялась и взяв меня за руку, вышла со мной из автобуса…
Это был пригород, домов здесь не было, а был только небольшой дачный поселок… За автобусной остановкой, мы зашли в густые заросли березовой рощи…
А потом она лукаво улыбнулась и спросила, – есть ли у меня деньги…
А я сказал, – а при чем здесь деньги, если это любовь…
Тогда она засмеялась и сказала, что без денег очень трудно, почти невозможно кого-то полюбить… Я пропустил ее слова мимо ушей, я их совершенно не слышал, очарованный ее красотой… А потом я взял ее за руку и сказал, что в детстве часто ходил с одной девочкой, взяв ее за руку… Она засмеялась и сказала, что она не девочка… Тогда кто же ты? – удивился я… И она еще громче засмеялась…
Я ее не понимал, но был очарован ею до безумия…
Я нарвал ей букет ромашек, но она их почему-то выбросила, сказав, что это ни к чему… Что ей нужны деньги…
– У тебя проблема? – спросил я. – Да, проблема! – ответила она и я дал ей денег… А после этого она сразу же стала раздеваться, прямо в кустах орешника…
– Неужели ты тоже влюбилась в меня?! – Ага, тоже, – засмеялась она.
Я почти не сопротивлялся, к тому же я сам хотел этого… Я овладел ей как сказкой, я проник в нее как в Вечность, и даже потом от счастья уснул, но она быстро разбудила меня и сказала, что ей надо уже уезжать… А у автобуса она протянула мне руку на прощанье… – А разве я с тобой не еду?! – удивился я.
– Нет, не едешь!
– А, как же наша Любовь?! – спросил я, но она опять засмеялась…
Она смеялась так страшно и дико, что у меня от горя стали вытекать из глаз крупные слезы, а я глотал их, как дурак, но ничего не мог с собой поделать, а когда она уехала, сел на лавку на остановке и обхватил руками голову и яростно ее сжимал до тех пор, пока у меня из носа не потекла кровь… Вот тогда я встал и впервые почувствовал себя человеком… Чистым, свободным, как родившийся только что младенец…
Жаркий полдень, сон из детства 2
Жаркий полдень, сон из детства,
Звук печальных похорон,
Весь из медных труб оркестра
И прозрачный небосклон…
Я иду с одной девчонкой
Поскорее за кусты,
Чтоб вглядеться под юбчонкой
В мир безумной красоты…
Чтобы всю ее потрогать
И немного помечтать,
Как в грядущем злая похоть
Будет нами обладать…
С любопытством всю исщупав
И безжалостно раздев,
Целовался будто с трупом
С самой сладкою из дев…
Дав списать ей из тетради
Всю контрольную свою,
Я глядел, как дядя гладит
Тетю бросив на траву…
Ожидая повзросленья,
Я у призрачной черты
Сквозь волнующее зренье
Проникал в огонь мечты…
Азбука любви
В безумной горячке бесстыдной страсти и ненасытного желания мы прокувыркались с любимой четверть часа… Потом целый час лежали и ничего не делали… В общем, мы устали проникать друг в друга и теперь осмысливали произошедшее…
Еще через час моя рука сама собой потянулась к пульту телевизора, но любимая ударила меня по руке и я всхлипнул… Как мужчину меня ничего долго не волновало, зато какая-то неизвестная науке сила все время тянула меня сублимировать в Вечность… Наконец милая сжалилась надо мной и дала мне повертеть кубик Рубика… Часа два я вертел кубик Рубика, а моя ненаглядная осмысливала и переживала всю фантастику пережитого ею в оргазме…
Получалось так, что дав друг другу все необходимое, мы уже были не нужны друг другу…
Эта мысль так неожиданно поразила меня, что я глубоко-преглубоко вздохнул, и даже расчувствовавшись тихо проплакал незаметно для нее, кажется, полчаса, ну, а потом, снова и снова погружался в нее…
Как молодым и не слишком изношенным жизнью людям, нам постоянно надо было сношаться, сношаться, переворачиваться, и снова трахаться и трахаться…
Мы поглощались и поглощались собою до конца, хотя истинного конца в этом не было…
Почему-то нас всегда мучила потребность доказать, что мы необходимы друг другу…
Однако необходимость такого доказывания лишала нас остроты чувств, и, прежде всего самого интимного восприятия…
И мы снова и снова лежали обездвиженные друг другом, и совсем ничего не понимали, ни что происходит с нами, ни где мы находимся… Вот так и начиналась наша безрассудная Азбука Любви, восхитительная закладка наших звериных инстинктов, где первой буквой этой Азбуки устремлялась в меня она, а второй – в нее я…
И поскольку нас постоянно тянуло сложиться в какое-нибудь умопомрачительное звучание, и, воспарив в небе от ощущения в себе стабильно производимых и трахающихся с любовью зверьков, и растущих в них от этого божественных крылышек, мы, уже озвучив себя до самой точки, и почувствовав, что в этой точке нас никогда уже после не будет, мы, ошалев и озверев в этой звериной азбуке этой звериной Любви, растянув свои ощущения до бесконечности, и еще чуть-чуть полетав для разнообразия в небе, которого тоже после не будет, мы все-таки взорвались таким сладким и таким восхитительно чувственным восприятием, какого действительно никогда уже не будет, ибо страх Смерти дал возможность вылиться Любви в самое заоблачное состояние, которого и поныне нет и никогда не будет ни для тех, кто случайно, ни для тех, кто по необходимости, ибо необходимость сношаться была, есть и будет…
Вот и моя сладкая потерла-потерла свой носик и сказала: Я тебя люблю!
Ибо у любого из нас есть потребность что-то потирать в себе и на себе, когда хочется, особенно очень и очень – солгать этой реальности…
Девы в блаженстве цветений
Девы в блаженстве цветений
С мужчинами сладких ночей,
Чаща волшебных мгновений,
Хмель окрыленных очей…
Как расцветали вначале,
Любовь несли на губах
И пели о вечной печали,
О неведомых сердцу мирах…
А сами давно уж в могилах,
То есть их брошенный прах,
Влюбляюсь с неистовой силой,
Деву целую впотьмах…
И чувствую взгляды оттуда
С желаньем приблизиться к ним,
Творю с девой нежное чудо,
Питаясь вновь духом святым…
Я мысли их все повторяю,
Загадку, волненье, судьбу,
И двигаюсь смело по краю,
Их тени вижу в гробу…
Они оживают мгновенно
И тоже целуют впотьмах,
Плевав на унылую бренность
Своих ошалевших девах…
Выходит, вся Вечность замкнулась,
Рождая нас из себя,
И всюду светлая юность,
Загадка, волненье судьба…
Из темноты возникновения (таинственные надписи)
Вещи и мысли из темноты…
Нас тоже сделали из темноты, когда еще ничего не было…
Нас придумали, чтоб мы были…
Нас придумали…
И теперь мы будем всегда…
Мы боимся темноты, потому что вышли из нее…
И мы ничего не знаем, потому что сами из темноты…
Я переворачиваю мир каждый день…
Меня из любопытства тоже переворачивают…
Всем хочется видеть изнанку обратной стороны как символ апокрифической тайны…
Я любил ее еще чаще, чем она меня… Она меня не любила, но я ее придумал, и ничего не мог изменить… Возможно, так созданная вещь когда-то погубит самого Творца…
Правда, это пустые предположения… Предположения – расхождения с собою в нашем времени… Времени нет, но мы этого не чувствуем… Оно выделяет нас из темноты, а мы выделяем его из себя… Перемещение сдвигает пространства и не дает никому из нас опормниться…
Опомниться, чтобы зарыться в себе… Зарыться и больше никогда не возникать…
Почему я – ошибка Создателя?! Неужели Создатель ошибся, создавая меня?!…
Я любил ее еще реже, чем она… Но меня она совсем не любила, она хотела любить, но не могла… Она была в плену очень сладких, но никому ненужных вещей… Она погрязла в вещизме, как погрязают в болоте бездумные путники или беспутники, т. е. распутники…
Я любил ее, чтобы доказать себе, что я что-то могу и что Создатель не ошибся, создавая меня… Я переворачиваю ее каждый день, я хочу увидеть изнанку ее души, но когда я ее переворачиваю, то ничего кроме нее самой не вижу или ее полового органа, в который опять должен проникнуть… Иногда я даже неожиданно прыгаю на нее, возникаю перед ней, и гляжу – разглядываю что в ней, но опять ничего не вижу кроме нее самой, таким образом я начинаю постигать ее сущность…
Впрочем, ни я, ни она абсолютно ничего не понимаем, мы одинаково сходим с ума, ибо ничего здесь не находим кроме себя, и может поэтому мы всегда находимся там, где нас нет…
Темнота создавая, прячет нас, поэтому тьма – мать…
Наглядно это выглядит так, – о нас подумали и мы возникли… Именно так и необъяснимо мы и возникаем друг в друге… Мы ощущаем сон перевоплощения и перевоплощаемся, неизменно оставаясь и снова прячась в Темноте, откуда и где мы и произошли…
Ужас Вселенной спрятанной в Темноте есть изначальная точка нашего с ней возникновения… Переборов свой страх, мы можем снова оказаться в темноте…
Нашего Творца тоже Кто-то придумал…
А когда он стал одинок, он придумал нас…
А чтобы ему было не скучно, Он, Творец придумал, чтобы мы постоянно совокуплялись друг с другом… И с тех пор мы совокупляемся и совокупляемся…
Вот так и возникло свойство растворяться в другом, ибо мы все сделаны из Темноты…
Темнота же и съедает наше воображение, она каким то чудом вытягивает нас из него и тут же съедает… А поэтому надо думать так, чтобы ничего не было… Впрочем, и думать не надо – Темнота не оставляет следов… Так не оставляющий после себя никаких следов Создатель уже давно живет и прячется среди нас… Во Вселенной везде и повсюду разбросаны его подсказки…
Кометы – огненные змеи бывших прежде, и посланные нам…
Мир волнами собирает Темноту, и Темнота впивается в него…
Темнота – Вечное море возникновений… Особенно это ощутимо в ночном оргазме, когда ночная мгла как символ Вечной Темноты окутывает мгновеньем прожитого счастья все твои чресла…
Темнота – Вечное море возникновений… И когда ее не станет, не станет и нас, но только она вечна и постоянно возникает из Ничего, а из Нее все остальное… И поэтому мы всегда есть, хотя нас уже давным-давно и нет…
Понять это очень просто – надо положить себя на край Вселенной и подумать о Вечном…
Очень скоро мы захмелев, опять утонем друг в друге…
Все Вечное развивается по потерянному сценарию… Толт, кто его написал, уже давно забыл про него, но сценарий раз в тысячу световых лет повторяется…
Сценарий Бога – вымысел, но вымысел всегда проникает в реальность, отчего реальность теряет свойство доброты…
Человек, который существует, когда его уже нет, не может быть добрым…
Человек совокупляющийся тем более никогда не может осуществить себя, ибо цепочка одного и того же звена, протянутого в Вечность…
Мы совокупляемся с ней, чтобы ни о чем не думать… Так совокупляясь друг с другом, мы по своему отрицаем существующую реальность… Мы ничего не хотим кроме самих себя…
Мы совокупляемся потому что Добро это Зло, а это уже и совсем нонсенс…
Хаос тоже представляется несуразным сюрпризом, т. к. мы ни в жизни, ни в самом счастливом своем совокуплении не можем извлечь, или не успеваем извлечь всю совокупность гармоний, т. е. Истину Счастья…
Да, весь мир гармоничен, ибо сношается, сношается все – земля с небом и с солнцем, мы между собой, Темнота с Темнотой, и отовсюду вспыхнул Свет Возникновенья…
Мы поглядели туда и ослепли… Мы очень всего хотим, а потому ничего не можем…
Мы ничего не можем поделать с собой, с миром, а главное с Темнотой, царящей в нас и около нас… Темнота – это игра света в прятки с Темнотой… В этой игре побежденным всегда оказывается свет… У света нет возможности остаться здесь навсегда и за что-нибудь зацепиться, чтобы после закрепиться, поэтому мы всегда помним, что Тьма = это Мать…
Человек теряет себя постоянно… Это особенно ощутимо в совокуплении… Ведь нельзя управлять собой, когда ты даже не знаешь, в какой момент из тебя польется твое семя… Ты можешь только предчувствовать, но в предчувствии ты одинок и несовершенен, и все о чем ты думаешь – одевается в Темноту твоего незнания…
И ты, совокупляющаяся со мной, ты тоже не можешь управлять ни собой, ни мной, ты как и я ничего не знаешь, но именно поэтому нам легче управлять собой…
Существует невидимый механизм Всеобщего Совокупления, заставляющий нас управлять собой и всем миром… Гераклит говорил о знаках, которые посылают Боги… Я эти знаки называю подсказками, как Платон называл наши знания припоминаниями… Я припоминаю, что меня никогда не было, и наконец я знаю, что я всегда был…
Уверенность в этом дает мне знание… Оно же припоминание… Следовательно, если я что-то припоминаю, значит, я уже был… Значит, я был с тобой и раньше, и раньше совокуплялся с тобой, если я знаю, как все это происходит… Значит, я был с тобой и не один раз…
Мы совокупляемся потому что Добро это Зло, а это уже парадокс…
Доказавтельство Небытия проистекает из вечного свойства противоречить и противиться всему, что лезет в тебя чреслами в чресла, мыслями в голову и наконец чувствами в Душу…
Я постиг себя постепенно и постиг с помощью звезд…
Я вдруг понял, что если они светят, если они есть, а их уже и нет, то я тоже есть, хотя меня уже и нет… И ты есть, и тебя нет, раз я с тобой совокупляюсь… И даже наше совокупление – оно то есть, то его нет… Время не имеет границ и мы постоянно в его владениях…
Понять это проще простого… Надо просто на чем-то остановиться… Я остановился на нашем совокуплении… Одна плоть и другая тождественная ей, одна вошла в другую, чтобы возникла третья… Так мы участвуем в процессе создания новой Вселенной, хотя нас уже нет, и нет этой самой Вселенной… Но мы постоянно возникаем благодаря Темноте из которой вышли и куда снова уйдем…
