Вершитель судеб

Идиотская статья, по правде говоря. В одном из районов Виденьска прорвало водопровод, уже неделю, как прорвало, местные власти ни фига не делают, жители ругаются и добираются до дома вплавь. Блеск! Хит сезона! Кто-нибудь, привезите скорее Путлецеровскую премию! Идиотизм…

И этот идиотизм надо растянуть на два килобайта – примерно одна пятая полосы нашей газеты. Хорошо ещё, что я Таньку уломал – она вообще пять килобайт хотела.

По правде говоря, я честно потыкался кое-куда носом, есть там что-то неясное – нутром чую. Водопровод? Да, водопровод. Полная фигня. Но чутьё подсказывает мне, что этой своей заметочкой я просто слил тему. И может быть, хорошую тему. Ну, плевать! Слил, так слил. Не впервой…

Краем уха я слышал, как Тейкан разговаривает по телефону с кем-то, кого он называл «Альта»; как просил его (или её?) приехать за ним; что-то говорил про какой-то маяк, про какие-то «возвраты» и «переходы». А потом я уловил смутно знакомое слово «хафт», и непонятно почему насторожился.

– Вряд ли они ещё раз используют хафт, – спокойным тоном говорил Тейкан. – Они уже истощены. Это была их последняя попытка. Может быть они и попробуют ещё раз – потом, когда наберутся сил, – но нас к тому времени здесь уже не будет. Ты где сейчас находишься? Это где? А, знаю! Хорошо, я буду ждать. Приезжай.

Говорил он словно артист в театре – очень правильно, тщательно выговаривая все слова, будто стараясь своей речью произвести должное впечатление на зрителей. Мне не очень нравится такая манера разговора. Как будто человек считает окружающих маленькими детьми, которым необходимо всё подробнейшим образом растолковывать. Да и тот факт, что сейчас, судя по всему, сюда ещё кто-то приедет, не прибавил мне веселья. Мне вполне хватает и одного Тейкана. По самое горлышко хватает, честное слово!..

Я уткнулся в монитор, но затылком почувствовал, как Тейкан пристально смотрит на меня. Я лихорадочно стучал по клавиатуре, стараясь делать озабоченный вид. Во-первых, мне действительно нужно было срочно накатать статью, которую я обещал сдать ещё во вторник. А во-вторых, я вдруг отчётливо вспомнил, где уже слышал это слово: «хафт». А слышал я его от самого Тейкана, вчера ночью, когда тот сказал что-то вроде: «если бы не хафт, то было бы не так больно…» И ещё я вспомнил, как Тейкан про кого-то говорил, что они редко пользуются хафтом, потому что тот опасен…

Я не знаю, что такое хафт – может быть, это какое-то новое оружие? Но вчерашняя рана Тейкана запомнилась мне слишком хорошо. На всю жизнь, можно сказать, запомнилась. Такую дырень в груди простым ножичком не проделаешь…

– Я скоро уйду, – заявил Тейкан.

– Угу, – притворно-безразличным голосом ответил я.

Мне очень не понравился тон, каким Тейкан это произнёс. В его словах чувствовалась нерешительность. И я вдруг не ко времени вспомнил, что подобные крутые ребята, вообще-то, не очень любят оставлять в живых случайных свидетелей… И опять я очень крепко пожалел, что поддался минутному порыву и не позволил этому Тейкану сдохнуть на лестничной площадке.

– Скоро за мной приедут, – снова подал голос Тейкан, и неожиданно добавил: – Спасибо тебе, Лёня!

– Кушайте на здоровье, – пробурчал я, пожимая плечами.

После слов благодарности, сказанных Тейканом, у меня немного отлегло на сердце. Похоже, что всё обойдётся, с облегчением подумал я, но тут же суеверно попытался отогнать от себя эти мысли и с удвоенной энергией заколошматил по клавишам.

Отодвинувшаяся на второй план опасность, исходившая от Тейкана, обнаружила возможный грядущий скандал с Татьяной, моим шефом, главным редактором газеты «Виденьские новости». Впрочем, скандалы между мной и Таней Максимовой не были такой уж большой редкостью. Многие удивлялись, почему Максимова терпит моё разгильдяйство. Но такие люди, как правило, не обращали внимания на подписи под статьями. Дело в том, что все более или менее интересные статьи, вызывавшие значительный резонанс у читающей публики, были состряпаны именно этим самым разгильдяем. То есть, мной.

Публику больше всего интересуют пикантные подробности из личной жизни звёзд. Ну, или тех, кого они звёздами считают.

Иногда я думаю, что напрасно поставил крест на политической теме. Но потом смотрю на Игоря, который сейчас в политике по самые уши, и понимаю – нет, не напрасно. Нервотрёпка сплошная, а не работа…

Сам Игорь считает иначе. Он и ещё несколько моих друзей, с которыми мы когда-то вместе начинали, поглядывают на меня с сожалением. Кто-то считает, что я обленился – псевдокультурой заниматься легче. Кто-то думает, что я испугался – слишком уж плотно нынче переплелась политика с криминалом. Но ошибаются и те, и другие.

Лень тут ни при чём – работаю же я с этими сумасшедшими «спилбергами», «коэльями» и «каррузами», а с ними лениться не получается. А криминал… Ну что сейчас не переплелось с криминалом? Какая область жизни? Разве что этот дурацкий водопровод… да и то не уверен…

Просто я устал. Не могу объяснить этого. Даже самому себе не могу. Противно всё, тошнит. Напиши я хоть тысячу статей о том, что кто-то где-то чего-то ворует, ничего не изменится. По одной простой причине: нет у меня настоящей власти. И всем политикам на мои статейки плевать с нашей пожарной каланчи, что возле гостиницы «Дюжина». Всё у них давно куплено, всё схвачено…

А со своей «палатой номер шесть» у меня тёплые и дружеские отношения. Ни одной презентации без меня не проходит, постоянно приглашают на свои сумасшедшие посиделки. Других не зовут, а меня – всегда.

Несколько раз действительно случалось такое, что можно было со спокойной совестью назвать словом «культура». И тогда я предлагал эти статьи московским газетам. Брали, охотно даже. Потому меня здесь тусовка наша и любит. И что тут ни говори, а Татьяна меня, как журналиста, ценит.

Именно поэтому ценит. И с пониманием относится, если я иногда заявляю, что какая-то моя статья в «Виденьских новостях» не пойдёт, а пойдёт в московской газете, извини, Танечка, я другую напишу, так получилось. Понимает она меня, Танька наша. Молодец она, умная.

Когда-то я сделал попытку перевести наши с ней отношения в постельную плоскость, но потом здраво рассудил, что работа для меня важнее, чем интимная связь с Татьяной. Да и не пошла бы она на такие отношения. Это я окончательно понял, когда начал встречаться с Ленкой – новенькой журналисткой, устроившейся к нам на работу полгода назад. Кстати, надо будет заехать к ней за мобильником…

Я, конечно же, ляпнул глупость и погорячился, когда заявил Тане, что через пять минут статья будет у неё на столе. Мне понадобилось ещё около получаса, прежде чем материал принял законченный вид и его можно было со спокойной душой отправить главному редактору.

Я вдруг подумал, что сейчас мне удалось установить свой новый рекорд по написанию статьи такого объёма и на подобную идиотскую тему. Кстати, статья получилась ничего, читается без явных рвотных позывов. И окрылённый этим успехом я побежал на кухню, налить себе чаю. Само собой, предложил и Тейкану, но тот отказался. Причём с таким видом, словно я ему яду собирался дать. Ну, не хочет, и не надо. Подумаешь…

Тейкан уже оделся, совершенно не смущаясь внешним видом изуродованного пиджака, и сосредоточенно рассовывал по карманам всё то барахло, которое вчера было вывалено на пол. Заметив, как он спроваживает во внутренний карман пистолет, я повеселел окончательно. У меня даже мелькнула шальная мысль: небрежно-весёлым тоном поинтересоваться, кто это вчера ломился в дверь? Более того – я готов был с лёгкостью принять любое объяснение Тейкана, каким бы бредовым оно ни оказалось.

Набрав в чайник воды, я поставил его кипятить и снова направился в комнату. И в этот момент тренькнул звонок. Я как раз находился возле входной двери, настроение у меня было приподнятое, и, ни секунды не размышляя, я открыл замок.

На пороге стояла Ленка.

Глава 5

20 апреля, четверг, 12.15

Вот уж, кого я никак не ожидал сейчас увидеть, так это Лену. Особенно после нашего вчерашнего скандала.

Собственно говоря, скандала-то особого не было. Просто вчера Лена неожиданно принялась настаивать на том, чтобы я остался у неё. А я отказался – мне вдруг захотелось оказаться дома. Чёрт его знает, почему? То ли её настойчивость непонятным образом насторожила меня, то ли мне просто действительно захотелось побыть одному – не знаю. Мы попеременно ночевали друг у друга, и это уже успело войти у нас в привычку, и может быть я и вчера бы остался у Ленки. Но она показалась мне какой-то нервной, взволнованной, как будто её что-то беспокоило. И я почему-то решил, что это как-то может быть связано с её бывшим мужем – Лена несколько раз на протяжении вечера упоминала о нём. И о том, что он никак не оставляет её в покое. А быть свидетелем семейных разборок мне очень не хотелось.

Мужа Ленкиного я никогда не видел. И уже возвращаясь домой подумал о том, что его не видел вообще никто и никогда. Так что, может быть, мужа-то никакого и не было. Но скандал был – на прощание Лена мне его устроила. Небольшой такой скандальчик, ничем не хуже семейного. И заявила, что знать меня больше не желает. Так что увидев сейчас Лену я несколько опешил.

– Привет! – радостно выдохнул я.

Лена улыбнулась, переступила порог, хотела что-то сказать, но глаза её неожиданно сделались, как оловянные. И я вдруг понял, что смотрит она не на меня, а на кого-то, стоящего за моей спиной. И когда позади раздался голос, стало ясно – на кого именно.

– Даже не пытайся! – ледяным тоном произнёс Тейкан. – Если ты только попробуешь воздействовать на него, я тебя убью!..

Я обернулся (хочется сказать «стремительно обернулся», но это было не так – движения мои были вялыми и медлительными, и я вдруг почувствовал, как на меня вновь наваливается вчерашняя апатия). Тейкан стоял, держа обеими руками свой диковинный пистолет. Ствол его был направлен прямо в лицо Ленке.

Если в тот момент в моей голове и присутствовали какие-то мысли, то определить их иначе, чем словами «твою мать», я не в состоянии.

Видок у Тейкана был тот ещё. Морда каменная, губы плотно сжаты, а в глазах такое зверское выражение, что мне стало жутко. Я попятился от него и посмотрел на Лену. И увиденное мной настолько перемешало все скудные мысли в голове, что подобрать слов для их определения я был уже не в состоянии.

Черты Ленкиного лица плавно менялись. Губы делались тоньше и бледнее. Светлые волосы непонятным образом превращались в рыжие. Глаза приобрели ярко-зелёный цвет, и выражение их сделалось злобным и жёстким. Одежда на Лене тоже претерпевала изменения. Ткань светлых джинсов потемнела, а затем и вовсе стала чёрно-коричневой, сделалась грубее на вид; белая курточка приобрела тот же цвет, и пушистый мех на манжетах и воротнике съёжился и стал похож на свалявшуюся шкуру не очень чистой бродячей собаки; изящные сапожки стали грубее, по голенищам пробежала шнуровка, да и сами голенища сделались выше, обхватив ноги женщины почти до самых колен. Короче говоря, передо мной оказалась чужая, совершенно незнакомая мне зеленоглазая и рыжеволосая женщина, в какой-то невообразимой («доисторической», – почему-то подумал я) одежде, сшитой из звериных шкур. И женщина эта медленно раздвинула губы в насмешливой улыбке и произнесла:

– Ты привлёк его на свою сторону! – она внимательно глянула на меня. – И теперь он может расцениваться, как твой сообщник!

– Нет, – спокойно возразил Тейкан. – Этот человек всего лишь предоставил мне кров и ночлег. Он даже не имеет представления о том, что происходит.

– Да-да! – торопливо кивнул я, чувствуя себя полнейшим идиотом. – Мне все ваши разборки до фонаря!

Мне, наверное, вообще стоило сейчас не разговаривать, а молчать в тряпочку, но я просто не смог удержаться. Потому что понял, что самое страшное как раз сейчас-то и начнётся.

Рыжая женщина блеснула на меня зелёными глазами и улыбнулась ещё шире. И я похолодел, увидев, что два зуба у неё во рту гораздо длиннее остальных. Два острых клыка – трудно найти другое, более подходящее определение.

В голове моей стоял полный сумбур. Я вдруг подумал, что если сейчас на лестнице появится кто-то из соседей, это будет что-то! Тейкан с пистолетом, целящийся в эту рыжую, и я между ними… Видимо, выражение моего лица в тот момент достаточно красноречиво отражало мысли. Потому что гостья снисходительно усмехнулась, сделала шаг вперёд и плавным движением руки захлопнула входную дверь. Затем взгляд её упёрся в Тейкана, и из зелёных глаз напрочь исчезла насмешка, сменившаяся жестоким холодом.

– Ты лжёшь, Тейкан! – уверенно заявила зеленоглазая. – Но сейчас я хотела бы получить назад то, что тебе не принадлежит! Я говорю о карте!

– У меня нет вашей карты, – ответил Тейкан. – Я не успел её забрать.

– Ложь! – прищурилась женщина. – Карта исчезла!

– Кроме меня там были ещё и другие, – Тейкан насмешливо посмотрел на рыжую. – Ты уверена, что они не воспользовались замешательством и не забрали карту?

Зеленоглазая хотела что-то возразить, но запнулась. И с непонятным и неприятным интересом поглядела на меня – так голодный человек смотрит на аппетитную закуску.

– Не смей, – снова предупредил Тейкан. – Я буду стрелять.

– Карта у тебя? – женщина резко повернулась к Тейкану.

– Я уже ответил на этот вопрос, – проговорил Тейкан. – У меня нет вашей карты.

Женщина медленно подняла руки и поднесла ладони к лицу. И над ладонями её прямо из воздуха возник ничем не поддерживаемый шар. Он был размером не больше футбольного мяча и от него исходил мягкий зелёный свет. Зрелище это было из разряда тех, что способны отправить в обморок кого угодно. Видимо только благодаря тому, что после вчерашней ночи я стал более толстокожим, мне и удалось не грохнуться без сознания.

– Предупреждаю в последний раз, – Тейкан прицелился.

– Я не верю тебе, – проворчала женщина. – И хочу убедиться, что ты не лжёшь. Карта у тебя?

– Нет.

Зелёный шарик на миг изменил свой цвет на синий. Видимо, это удовлетворило зеленоглазую и она кивнула головой.

– Ты видел карту? – снова спросила женщина.

– Да, – после секундного колебания ответил Тейкан.

Шарик снова мигнул.

– Где карта? – женщина вдруг посмотрела прямо на меня.

– Не знаю, – честно ответил я. В голове моей мгновенно пронеслись события прошедшей ночи. И всё то, что я выуживал из карманов тейканового пиджака. Ничего, даже отдалённо напоминающего карту, там не было и в помине.

Я во все глаза смотрел на шарик. Но тот и не подумал менять свой цвет на синий. Это обстоятельство заставило моё дыхание замереть. Я уже понял, что означают эти изменения цвета. И теперь ожидал, какова будет реакция рыжей.

– Не отвечает! – насмешливо произнесла женщина.

– Этот человек не знает, о какой карте мы говорим! – повысил голос Тейкан. – Глупо было проверять его! Достаточно моего слова!

– Тогда ответь… – начала было женщина, но Тейкан оборвал её.

– Достаточно!!! – резко заявил он. – Я уже дважды отвечал на твои вопросы! Хватит! Убирайся отсюда!

– Я не уйду, пока не буду уверена в том, что в этом доме нет карты!!! – злобно произнесла зеленоглазая. – Ты вызывал Альту! Если бы у тебя не было карты, ты бы просто ушёл! А раз Альта едет сюда, то…

Женщина замолчала и вопросительно глянула на Тейкана. Тот безразлично пожал плечами и снова повторил:

– Карты у меня нет.

– Ты позволишь мне посмотреть, что происходило тут прошлой ночью? – хитро прищурилась женщина. В её вопросе явно содержался какой-то подвох, потому что Тейкан замолчал не меньше, чем на минуту. Потом он с непонятным выражением посмотрел на меня и осторожно кивнул.

– Если ты попытаешься причинить этому человеку вред… – предупредил он.

– Перестань! – поморщилась зеленоглазая. – Я просто хочу убедиться в том, что он ничего не знает!

Теперь уже оба – и Тейкан, и женщина – в упор разглядывали меня, словно какое-нибудь диковинное животное. Под их пристальными взглядами я почувствовал себя не в своей тарелке.

– Меня зовут Гитана, – сказала женщина. – А тебя?

– Не отвечай! – громко выкрикнул Тейкан. – Не называй своего имени!

– Почему? – вырвалось у меня.

– Тейкан! – возмутилась женщина. – Ты мне мешаешь!

– Я не могу позволить тебе получить власть над ним! – заявил Тейкан.

Я почувствовал, как мне становится нехорошо. Я явственно ощутил, как по спине пробежал озноб.

«…власть над ним…»

Что бы это ни значило, но я был уверен в одном – я не хочу на собственном опыте получить ответ на этот вопрос.

Женщина посмотрела на Тейкана и в глазах её промелькнуло удивление. А потом она, словно бы вспомнив что-то, усмехнулась и очень демонстративно вздохнула, всем своим видом показывая, что более глупого существа, чем Тейкан, в мире не сыскать. Затем женщина вполголоса прошептала что-то неразборчивое, и зелёный мяч, висевший в воздухе, сделался прозрачным.

Я вытаращил глаза. Мне вдруг показалось, что внутри него двигаются какие-то крошечные фигурки. Нет, не показалось – так оно и было на самом деле! Крошечные, размером едва ли превышающие муравья, фигурки копошились в прозрачном шарике, что-то там делали. Зрелище это завораживало, притягивало взгляд. Но когда я попытался присмотреться внимательнее, голова у меня закружилась и перед глазами всё поплыло. Я вынужден был даже опереться о стену, чтобы не упасть. Уши заложило, как это иногда бывает в самолёте. И ещё мне показалось, что Тейкан смотрит на меня с сожалением.

А женщина вообще на меня не смотрела – она была поглощена каким-то загадочным зрелищем, разворачивающемся в этом таинственном прозрачном шаре.

– Да, – вздохнула наконец она. – Он ничего не знает…

И головокружение моё удивительным образом сразу же прошло. Я вытер вспотевший лоб и посмотрел на Тейкана. Тот улыбнулся в ответ и едва заметно кивнул.

– Ты всё выяснила? – сухо обратился он к женщине. – А теперь – убирайся!

Зеленоглазая криво ухмыльнулась, хлопнула в ладоши и… исчезла!

Только что, миг назад она стояла в прихожей, возле входной двери, а теперь её уже не было и в помине!

Я судорожно глотнул и почувствовал, как дрожат мои колени. Гипноз, подумал я. Это был гипноз…

В тот момент я даже не затруднил себя мыслью, а на кой хрен это вообще кому-то было нужно – гипнотизировать меня? В мозгу моём, наверное, сработал какой-то защитный механизм, напрочь отсекавший удивление по поводу происходящего. И сознание непостижимым образом интерпретировало все события так, что они начинали казаться объяснимыми.

Тейкан – либо член какой-нибудь криминальной группировки, либо сотрудник шибко секретных спецслужб. А его преследователи, вне зависимости от исходного предположения, автоматически становились людьми, не состоящими с законом в дружеских отношениях. И неважно уже, каким именно оружием был вчера ранен Тейкан; неважно, кто пытался снести дверь моей квартиры; неважно даже, что послужило причиной этих разборок. Для меня теперь важно было одно: как можно скорее и безболезненнее выкрутиться из этой ситуации. А то, вон, уже гипнотизёры за дело взялись… Гитана, кажется? Тоже имечко, подстать «Тейкану»… Теперь, наверное, и телефон в квартире начнут прослушивать, жучков да вирусов в компьютер насуют. Впрочем, если уж они такие крутые экстрасенсы, то запросто смогут и мысли читать, безо всяких там жучков. М-да… Проблемы…

Погоди, строго оборвал я себя. Какие экстрасенсы? Какие гипнотизёры? Ты же не статью придумываешь для «Приморского бульвара»!

Я потряс головой и попытался собраться с мыслями. Но безрезультатно. В мозгу моём продолжало крутиться только одно слово: «гипноз».

Только сейчас я обратил внимание, что правое ухо Тейкана заткнуто маленьким чёрным шариком. Машинально я отметил, что уже видел этот шарик, а точнее – два шарика, соединённых между собой чёрной проволочкой. Сейчас один из них торчал у Тейкана в ухе, а второй свободно свисал на проводе, покачиваясь чуть ниже плеча.

Вид у Тейкана был такой, словно он к чему-то прислушивается – взгляд рассеянно скользил по полу, голова немного склонена на бок, а приоткрытые губы чуть шевелятся, будто повторяя за кем-то неслышимые мною слова. И я подумал, что эти шарики-проволочки какое-то суперновейшее устройство связи. И тут же понял, что ошибся. Ведь если бы это и правда был передатчик или крутой и навороченный мобильник, Тейкан бы не стал звонить с моего телефона какой-то Альте…

Тейкан глубоко вздохнул, и этот обыденный звук почему-то заставил меня вздрогнуть, настолько сильно были напряжены нервы.

– Всё! – торжествующе заявил Тейкан. – Они ушли! Опасности больше нет!

Я не стал уточнять у него, кому именно грозила опасность и кто эти таинственные «они» – меньше знаешь, дольше живёшь. Я с немалым облегчением наблюдал за тем, как Тейкан прячет в карман своё грозное оружие.

– За мной приехали, – сообщил вдруг Тейкан.

И прежде, чем я успел что-либо спросить, подал голос дверной звонок.