Kitabı oku: «Спектакль», sayfa 6

10. Спектакль

Ада сидела на одной из скамеечек на Алее к Искусству, не понимая, как она во все это ввязалась? Неужели у Ребекки был невиданный талант к манипулированию. Почему она просто не осталась в пансионе? Через пару дней можно было бы уехать домой и забыть все это. А теперь она вляпалась по-крупному. Ладно ещё кража велосипедов, там просто выписали бы штраф, но покушение на жизнь человека? Хотя, скорее, соучастие в покушении на жизнь человека, но от этого не легче. Да ещё и Бекка взяла у бедной девушки личные деньги. Как все это произошло? Аделаида всегда считала себя холодной и рассудительной женщиной. Но вот прошло время, случилось много всего, и она проводила свои последние часы на свободе возле Театра в ожидании… чего?

По направлению к ней, от Театра, шла, чуть ли не вприпрыжку, Ребекка. Она улыбалась всем встречным людям и буквально светилась от счастья. Аделаида встретила её гримасой непонимания, дополненной ноткой страха. Бекка не обратила на это никакого внимания. Она уселась рядом, закинув одну ногу на другую.

– Нам повезло. Сегодня будет спектакль с участием Мэттью Лунна, ты наверняка его знаешь. Он и в кино тоже снимается. Мне удалось взять два билета в партере, удивительно, что они вообще остались! Практически у сцены, прямо как я и мечтала.

Ада проигнорировала её радость, лишь раздраженно фыркнув. Бекка замолчала. Улыбка пропала с лица. Она отвернулась, вскинув волосами.

– Пожалуйста, ну думай, что я какая-то сумасшедшая, – сказала она серьезно. До этого её голос всегда звучал высоко и звонко, а сейчас стал более низким, сконцентрированным. – Я прекрасно понимаю, как это выглядело со стороны. Обезумевшая женщина чуть не убила бедную продавщицу в магазине. Уверена, ты думаешь, что мне самое место в тюрьме, и когда-нибудь так и будет. Но чуть позже.

Она замолчала.

– Семь лет назад я была беременна. Случайно залетела, но решила оставить ребенка, хоть и папаша быстро исчез за горизонтом. Даже имени его уже не помню. Шла пятнадцатая неделя. Ну знаешь, такое время, когда ты и организм уже знаете, что беременны, но фигуре ещё никто не сказал. – Она вытерла глаза ладонью. – Я возвращалась домой, жила в Нижнем Городе, работала в Верхнем. Автобус останавливался довольно близко к моему дому, но надо было пройтись минут десять. Я возвращалась ближе к двенадцати часам ночи, сильно задержалась на работе. И встретила своих одноклассников. Троих. Мы не общались в школе. Они всегда были шпаной, поэтому я сразу поняла, что от этой встречи ничего хорошего ждать не стоит. Но меня они, похоже, не узнали, я сильно изменилась. Им нужны были деньги. Банальное ограбление. Я отдала им всю наличку, которая была. Но они захотели большего, решили взять все, что есть на банковском счете, а правительство Города как раз перечислило мне сумму на ребенка. – Бекка вздохнула. – Они потащили меня в свою машину. Я сопротивлялась, споткнулась и упала. Один из них ударил меня ногой в живот, очень сильно. От боли меня скрутило пополам, я крикнула им, что беременна, и чтобы они оставили меня в покое! Они перепугались и быстро скрылись на машине, оставив меня валяться на тротуаре. Из головы шла кровь, живот ужасно болел. В принципе, я поняла всё ещё в момент удара. Я кое-как смогла вызвать скорую помощь через свой браслет. Ну а в Больнице врачи уже… В общем… я потеряла ребенка.

Они молчали. Даже если бы Аделаида могла, она все равно не знала, что сказать в такой ситуации.

– Моника была среди той компании, – добавила она. Глаза Ады расширились ещё больше. – Я, честное слово, не знала, что она там работает, правда. Я действительно хотела сегодня просто посмотреть спектакль. Свой последний спектакль. Просто, когда я её узнала, то уже не могла себя контролировать.

Ребекка выглядела озабоченной, смотрела куда-то в пустоту, видимо заново переживая все те события. Но потом она встряхнула головой и улыбнулась. Голос вновь стал высоким и звонким.

– Слушай, я знаю, что натворила, но случившегося уже не исправить. Когда меня поймают, я скажу правду, что ты никак не причастна ко всему этому. Скажу, что намеренно манипулировала тобой, чтобы просто не быть одной, потому что… эх… я устала. Ладно, Аделаида, давай просто посмотрим спектакль, это наша последняя глава, а дальше будь, что будет.

Она встала и протянула ей руку. Ада несколько мгновений колебалась, но в конце концов приняла приглашение, и они вместе отправились к Парфенону. Чем ближе девушки подходили к зданию, тем больше людей становилось вокруг. Народ группами пребывал со стороны реки, из парка по соседству, и с Аллеи к Искусству вместе с ними. Вечерело. Солнечные лучи едва пробивались через небоскребы позади них, отражаясь от стеклянных поверхностей. Огромные часы над сводом равнобедренной треугольной крыши показывали без двадцати семь.

Как-то совершенно случайно, Аделаида взглядом заметила двух сотрудников полиции в белых рубашках и черных брюках, недалеко от входа в Театр. Сердце забилось с бешенной силой, кровь запульсировала в ушах. Её шаги стали менее решительными, Ребекка это заметила и взяла её под руку.

– Спокойней, девочка моя. Ничего страшного не происходит. Мы без паники и суеты проходим через главный вход, садимся на свои места и смотрим спектакль, – успокоила она.

Так и произошло. Полицейские даже не обратили на них внимание. Они прошли через огромные деревянные двери, прятавшиеся за колоннами Театра, и, сначала, попали в людный холл. Двигаться в нём было проблематично, но Ребекка умело лавировала между зрителями, быстро добравшись до входа зал. Пройдя через массивную арку, они оказались внутри. У Аделаиды перехватило дыхание от увиденного. Театр как будто оказался больше изнутри, просто колоссальных размеров. На потолке красовалась одна единственная многоярусная люстра, выполненная из стекла и хрусталя, с позолоченными элементами. Спустившись на бельэтаж, они наконец смогли полностью осмотреть зрительный зал. По левой и правой стороне до самой сцены возвышалось четыре яруса балконов, бенуар уже практически полностью заполнился людьми. Яркий красный ковер обозначал проход от амфитеатра до самой оркестровой ямы. Свет от люстры бил по глазам, Ада старалась много не смотреть наверх, но удержаться было тяжело, все равно, что смотреть на Солнце через телескоп. Пройдя через амфитеатр, они спустились в партер. Ребекка шла впереди, размахивая билетами, пытаясь найти их места. Наконец, она остановилась у восьмого ряда, их места оказались на левой стороне, прямо у прохода. Бекка села с самого края, Ада опустилась на соседнее кресло, поправив персиковое платье. Ноги уже немного начинали болеть от ходьбы на высоких каблуках, поэтому она оказалась чертовски рада, наконец, очутиться в этом прекрасном мягком кресле.

Чувствовала она себя странно. С одной стороны всего за несколько часов произошло много плохих событий. С другой – она находилась в роскошном театре, где никогда не была, на потрясающих местах, откуда видно всю сцену, в компании интересной, но сумасшедшей девушки. Ещё её слегка начинал мучить голод. Последний раз нормально она только обедала.

Внезапно, Аделаида осознала, что даже не знает, что сейчас будет смотреть. И как только можно быть такой невнимательной? Она взглянула на билеты в руках Бекки и узнала, что они пришли на “Джекилла и Хайда”. Не самая интересная книга, как ей казалось, но посмотреть спектакль однозначно стоило бы.

Прозвучал первый звонок. Зал почти полностью заполнился зрителями. Все выглядели потрясающе, будто это главная премьера года. Мужчины в смокингах и дорогих костюмах от известных брендов, женщины в вечерних платьях, не уступающих по стилю нарядам Аделаиды и Ребекки. Может все они действительно интересовались театральным искусством, а может пришли посмотреть на Мэттью Лунна в роли профессора Джекилла и мистера Хайда. Кто знал?

Второй звонок. Аделаида осматривает сцену и оркестровую яму. Музыканты уже давно на своих местах. Они переговариваются, улыбаются, кто-то заглядывает в свои нотные тетради, листая страницу за страницей. В Аделаиде закрылись сомнения, что это будет обычная театральная постановка. Может это мюзикл?

Третий звонок. Огромная хрустальная люстра постепенно убавляет свет. В зале становится темно. Все на своих местах. Люди замолчали, полная тишина. Включается прожектор, направляет луч яркого света на дирижёра. Он поклонился зрителям и развернулся на своем месте. Кулисы открылись и заиграла музыка.

Это действительно оказался мюзикл. Очень живой и интересный. Хотя Аделаида и считала оригинальный роман Стивенсона поверхностным и скучным, мюзикл привнес в эту историю несколько неплохих идей, которые заметно освежили постановку. Мэттью Лунн и правда был хорош в своей роли. Он бесподобно отыгрывал обоих персонажей, подчеркивая различия между двумя натурами. Аделаида с замиранием сердца смотрела за ним, ловила каждое движение, а его голос был чертовски приятен уху. Изредка она поглядывала на Ребекку, эмоции которой практически не отличались от её. В конце концов, черноволосая оказалась права – она действительно приятно проводила время прямо сейчас. Плевать на то, что было раньше, и что будет потом.

Почти через три часа спектакль закончился. Актёры и музыканты вышли на сцену, срывая овации. Вокруг стоял невероятный шум из аплодисментов.

– Спасибо, что пошла со мной, Аделаида, – прошептала ей на ухо Ребекка.

Аде показалось, что в её глазах что-то блеснуло, но Бекка улыбалась и, не жалея силы, хлопала в ладоши. Эстер повернулась к сцене, аплодируя как маленький ребенок, её переполняли эмоции и восторг. Она не помнила, когда последний раз так хорошо проводила время. Это был долгий путь, но он подходил к концу. Ада знала, что как только они покинут Театр, всё уже не будет как прежде. Скорее всего они попадут в тюрьму, где проведут много времени. Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Но ведь и плохое тоже. Может быть не стоит терять оптимизма, и всё образуется?

Она вновь взглянула на Ребекку, но её уже не было рядом. Аделаида сначала растерялась, вышла в проход и посмотрела в сторону выхода. Там никого не было. Бросила. И она тоже. Даже эта безумная женщина её бросила. Что же с ней не так? Она обернулась в другую сторону и увидела Ребекку, быстро идущую по направлению к сцене. На ходу у неё упала сумочка, а в правой руке что-то блеснуло зеленым цветом. Аделаида довольно быстро сообразила, что это может быть. Ринувшись за ней, она забыла, что надела высокие каблуки. Нога подогнулась, и Ада упала. Несколько рядов зрителей обернулись на неё и столпились вокруг, пытаясь помочь подняться. Стараясь хоть что-то сделать, она вскинула руку и указала в сторону сцены.

– М-м-м-м! – промычала она.

Но было уже слишком поздно. Люди в проходе расступились, чтобы понять, на что она указывает. В этот момент Ребекка ловко перепрыгнула через парапет оркестровой ямы и забралась на сцену. Актеры сначала подумали, что она хочет им что-то подарить, может быть, цветы, но быстро осознали, что ошиблись, и в руках у неё была всего одна роза.

– Это тебе за моего ребенка, сукин сын!

Словно кошка, Ребекка за мгновение преодолела несколько метров от края сцены до Мэттью Лунна и набросилась на него, вколов осколок бутылки ему в глаз. Актеры на сцене опешили. Женщины завизжали и кинулись врассыпную. То же самое сделали и зрители в зале. Аду уже никто не пытался поднять. Толпа неслась сквозь проход, затаптывая её ногами. Она пыталась кричать, но ничего не получалось. Кто-то ударил её коленом по голове, и она отлетела назад. Потом прошлись по рукам и ногам. С трудом она смогла заползти за кресла какого-то ряда, оказавшегося уже пустым. На затылке вздулась шишка, ладони и колени в крови, кожа содрана. Ада потянулась руками за спинку впереди стоящего кресла и попыталась увидеть, что творится на сцене.

Ребекка без остановки наносила удары уже, без сомнения, мертвому актеру. Пришедшие в себя мужчины бежали к ней, пытаясь её остановить, но она быстро вскочила на ноги и оборонялась окровавленной розочкой. Никто не решался к ней подступить. В какой-то момент она заметила Аделаиду, смотрящую на неё из зала, с окровавленной головой, всю в грязи и пыли, рассмеялась во всё горло, попыталась напрыгнуть на другого актёра и убежала куда-то за кулисы, а мужчины кинулись за ней. Аделаида кое-как смогла сесть в кресло, выдохнула и потеряла сознание.

11. Энкор

Она никогда не могла подумать, что допросные из фильмов так похожи на реальные. Те же серые стены, те же металлические стулья, тот же стол с крючком на нем, чтобы пристёгивать наручники, то же огромное зеркало на одной из стен, понятное дело не простое. В верхнем углу квадратной комнаты маленькая камера наблюдения, одна единственная дверь.

Аделаида сидела на неудобном стуле, без наручников, в полной тишине, уже минут двадцать. Сразу после спектакля она очнулась в скорой помощи, в окружении врачей. Медперсонал диагностировал легкое сотрясение, но ничего серьезного, после этого её посадили в машину и привезли в Управление полиции Города. Она даже не знала, сколько сейчас времени, но, когда они ехали в машине, было уже сильно темно. Возможно, практически полночь.

Дверь допросной медленно открылась и в помещение вошли три человека. Первым шёл мужчина в возрасте, с ярко проявившейся сединой в волосах, в старом потрепанном твидовом пиджаке и с неряшливо завязанным галстуком. Мужчина не был толстым, скорее немного оплывшим из-за возраста. Щеки свисали как у сенбернара, да и в целом лицо у него было собачье. Глаза пустые и не заинтересованные. В руке пустая папка, блокнот и ручка.

Второй мужчина значительно моложе. На вид он был младше Аделаиды, может быть ровесник Кевина. В круглых очках с тонкой оправой, острым взглядом и крючковатым носом. В отличии от первого мужчины, этот оказался опрятен, строгий черный галстук, заправленная рубашка, пиджак застегнут на две верхние пуговицы. Идеально разглаженные по стрелочкам брюки. В одной руке у него ещё один такой же стул, в другой – блокнот.

Третий, похоже, был такого же возраста, как и Ада. Рыжие растрепанные волосы, но не яркие, скорее каштановые. Без веснушек. Невысокий, но широкоплечий. Аристократическое выражение лица, отстраненное. Карие глаза, практически черные. Одет в обычную черную толстовку и джинсы. Через плечо перекинута небольшая кожаная сумка, в руках – странный предмет, непонятного назначения, скорее всего тяжелый, потому как рыжего немного перекосило.

– Доброй ночи, мисс Эстер, – заговорил пожилой мужчина, усаживаясь в кресло. Молодой сел рядом. – Значит, меня зовут Бернард Фаррелл, я детектив. Это – он указал на молодого человека – Оуэн Кросс, он, значит, сурдопереводчик, поможет нам общаться.

Фаррелл при этом даже не поднимал взгляда на Аделаиду, а что-то просматривал в своем блокноте. Девушка переводила взгляд сначала с него, потом на рыжего. В конце концов, прямым текстом спросила о нём переводчика. Оуэн передал её слова детективу. Тот, как будто только сейчас сам заметил странного молодого человека рядом. Рыжий, в то же время, совсем не обращал внимания на остальных. Как оказалось в руке он держал треножник, который сейчас и раскладывал.

– А, этот? Это Рэдрик Кейн из отдела документирования Управления полиции, он будет, значит, производить запись нашего диалога с нескольких камер. Это стандартная процедура, не обращайте на него никакого внимания, – пояснил Фаррелл.

Аделаида насупилась и облокотилась на спинку кресла, скрестив руки. Она вновь обратилась к переводчику и попросила стакан воды. Тот кивнул и удалился. Кейн же продолжал заниматься, видимо, своей работой. Он вытянул штатив на высоту своего подбородка, и установил на него небольшую черную камеру, которую достал из своей сумки. Рэдрик открыл сбоку на ней экранчик и направил объектив на Аделаиду. Потом он вытащил ещё одну камеру, странной кубической формы, с одной выпуклой линзой на грани, и легкий треножник, длиной сантиметров пятнадцать. Этот штативчик, видимо, сделан из упругого материала. Кейн раздвинул ножки в разные стороны и поставил камеру на край стола, со стороны переводчика. Оуэн как раз в этот момент вошел в допросную со стаканом воды и передал его Аде.

– Мисс Эстер, – заговорил, наконец, детектив Фаррелл, – думаю, вы понимаете, о чем мы, значит, хотим поговорить с вами. Значит, сразу поясню: вы ни в чем не обвиняетесь. Камеры наблюдения, значит, видели вас везде, как только вы, значит, въехали в Город. Вы не принимали участия в нападении на мисс Монику Бридж, и уж тем более, значит, на мистера Мэттью Лунна. Нам, значит, важно, чтобы вы побольше рассказали о некой Ребекке Харт. Где вы, значит, познакомились. Когда? При каких обстоятельствах? Как оказались в Верхнем Городе? Знали ли вы о её намерениях?

Это его “значит”, которое он протягивал практически в каждом предложении, невероятно сильно раздражало. При этом детектив Фаррелл казался совершенно не заинтересованным в происходящем диалоге. Он лишь пару раз взглянул в глаза Аделаиде, а все остальное время бросал взгляд то на стены, то в свой блокнот, то на Рэдрика Кейна, который стоял у штатива с камерой.

– Она спрашивает, где Грэхэм Уэллс? – перевел Кросс.

– Он, значит, не захотел вести это расследование по личным обстоятельствам, – пояснил детектив.

– Она хочет знать подробности.

– Мисс Эстер, это совершенно не относится к делу. Давайте вы, значит, просто расскажите все, что знаете о мисс Харт и отправитесь домой. Ваша кузина, Кира, значит, уже едет за вами, – раздраженно ответил Фаррелл.

При упоминании Киры Ада как-то расстроилась. На самом деле она не хотела её видеть. Но ещё больше она огорчилась из-за отсутствия Уэллса. Где-то на подсознательном уровне ей хотелось вновь его увидеть. За те несколько его визитов в пансион “Зеленая роща”, он проявился как располагающий к себе человек, хотя и первое впечатление было ужасным. Но она ждала встречи с ним, а его не оказалось. И его тоже не было рядом.

Аделаида рассказала им все, что знала о Ребекке, ничего не утаивая. И о первом знакомстве на ужине в пансионе, где она кинула в неё мороженым. Об ужасном случае с осиным гнездом, который ей до сих пор снился время от времени. О её бесконечных ссорах с Реджинальдом, о том, что она не сильно то расстроилась его смерти. О её частых исчезновения из особняка, и что Бриттани Клэтуотер ничего об этом никому не рассказывала. Ну и, конечно, о событиях прошедшего дня. Похищение велосипедов, поездка в Город, подбор платья, покушение на человека, поход в Театр, замечательный мюзикл и убийство известного актера. Весь рассказ занял у неё чуть меньше часа, руки ужасно болели от обильной жестикуляции, но несмотря на много неприятных воспоминаний, Ада оставалась сдержанной, делилась информацией с каменным лицом. Фаррелл много записывал, задавал какие-то наводящие вопросы, на которые Аделаида спокойно отвечала.

В конце концов, он сообщил, что больше ему не о чем её расспрашивать, во всяком случае пока. Он попрощался и, кряхтя, встал и вышел из допросной. Оуэн оставался в комнате, собирая множество своих бумажек. Кейн так же убирал аппаратуру, не обращая на них никакого внимания. Аделаида обратилась к Кроссу с вопросом.

– О, простите мисс Эстер, я всего лишь переводчик, и без понятия кто такой Грэхэм Уэллс и как его найти.

– Я его знаю, – неожиданно подал мягкий голос Рэдрик Кейн, складывая штатив. От его звучания все вокруг как будто начинало приятно вибрировать. – Могу проводить. Если хотите.

Аделаида воодушевленно закивала. Рыжий улыбнулся. Он закончил собирать свои вещи и пригласил проследовать за ним. Они вышли из допросной и повернули налево, оказавшись в длинном узком, ярко освещенном, коридоре с множеством дверей, без единого окна и низким белым потолком. Казалось, что он бесконечный. Но, совершенно неожиданно, справа оказался проход, куда Рэдрик и повернул, в ещё один точно такой же коридор. У Аделаиды закружилась голова от такого однообразия. Пройдя ещё несколько десятков метров, Кейн остановился у единственной отличающейся двери, все они были деревянные, покрытые лаком, а эта металлическая. Дверь с трудом поддалась, и они оказались в каком-то темном помещении, но Рэдрик сразу пошел на свет где-то в углу и, внезапно, они попали в огромный холл. Прямо посреди него была широкая мраморная лестница наверх, именно из-под неё они сейчас и вышли. Напротив высокая, метров пять, голая бетонная стена с одной единственной дверью, от которой ленточками огорожен проход направо к окошку с человеком в форме. Он сидел в небольшой каморке под лестницей, уходящей на второй этаж. Отсюда здание казалось ещё более пустым, чем в бесконечных коридорах. Рэдрик повел её наверх по мраморной лестнице, повернул налево, поднялся на второй этаж, иногда задевая штативом ступеньки, открыл дверь и предложил пройти внутрь. Они прошли чуть-чуть вперед, завернули за угол и вновь оказались в узком коридоре. Правда, теперь с левой стороны были окна, такие же узкие и, на вид, старые. На улице уже стало темно, по стеклам бил сильный дождь. Рэдрик прошёл несколько дверей вперед и остановился у таблички с надписью “Грэхэм Уэллс”.

– Вам сюда, – обозначил он и, с улыбкой, двинулся обратно, прихрамывая из-за тяжелого штатива.

Ада неуверенно постучала в дверь. С той стороны раздалось “Да-да?” и она вошла внутрь. Грэхэм сидел за столом, заваленным кучей бумаг в конце тесного кабинета, с расставленными по периметру стеклянными шкафами. Он поднял голову и от удивления открыл рот.

– Адела… Мисс Эстер? Как… Что вы здесь делаете?

Она не знала, что ответить, и, честно говоря, сама не понимала, зачем пришла. Ада сказала ему, что он единственный человек, которого она знает в этом городе. Спросила, почему он отказался от её дела.

– Я подумал, что мне не стоит тебя… вас видеть. Потому как… Ох, черт. Не знаю. – Он отложил бумаги, которые просматривал и стукнул ладонью по столу.

Грэхэм встал и подошёл к Аделаиде практически вплотную. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. В этот момент браслет на его руке завибрировал. Он провел указательным пальцем по нему сверху вниз.

– Да? – ответил он, отвернувшись от Ады. Она немного сжалась и обняла себя руками. – Да, она у меня. Без понятия, как она нашла мой кабинет, кто-то привел, может быть. Хорошо, я понял. Спасибо. – Он тапнул по экрану браслета и вновь развернулся к ней. – Кузина приехала за вами. Мисс Эстер, вам пора идти. И я очень надеюсь, что мы больше не увидимся. Во всяком случае, при таких неприятных обстоятельствах.

Она кивнула. Он вздохнул, поджал нижнюю губу, схватил со спинки кресла пиджак и прошел к двери. Ада последовала за ним. Грэхэм вывел её в коридор и последовал к выходу. Эстер плелась за ним, но мыслями она была уже совсем не здесь. На неё нахлынула опустошенность и усталость. Неужели все это закончилось, и она вернется домой? Но хотела ли она? Она догнала Уэллса и легким касанием руки остановила его. Он обернулся с непонимающем лицом. Аделаида очень медленными и неуверенными движениями спросила, при каких обстоятельствах они могут встретиться? Руки дрожали.

– Я… я не знаю, – протянул он, отводя взгляд.

Они продолжали путь к выходу. Ноги стали немного подкашиваться. Идти было тяжело. Она очень устала, день был долгий и чертовски богатый на события. Они спустились по мраморной лестнице, подошли к окошку с полицейским, где Грэхэм расписался в какой-то книге, и прошли к выходной двери.

Уэллс открыл её, и они очутились на улице. Стояла кромешная тьма, лил сильный дождь, при свете лампы над дверью можно было разглядеть огромные падающие капли. Прямо напротив едва различались очертания деревьев и кустов. Левее она увидела горящие фары автомобиля, а в салоне сидела её кузина Кира, которая, заметив Аделаиду, помахала ей и позвала к себе. Она с Грэхэмом стояла под навесом, не решаясь сделать шаг, как будто этот дождь был радиоактивный, и она шла на верную смерть. Уэллс снял пиджак и накинул ей на плечи. Стало значительно теплее. Температура его тела передалась Аделаиде, по коже пробежали приятные мурашки. Она взглянула ему в глаза и сложила губы в самую приятную свою улыбку. Грэм несколько мгновений не сводил с неё взгляда, приоткрыв рот и держа свои руки у неё на плечах.

– Тебе… Вам надо идти, – он сглотнул. – Я провожу до машины.

Грэм, с засученными рукавами рубашки, дрожал. Аделаида сделала нерешительный шаг под дождь и мгновенно промокла, хотя он старался закрывать её от капель, обхватив одной рукой её плечи и нависнув над ней, словно крыша. Вода была холодной и обжигала оголенные ноги. Туфли наполнились влагой. Проделав половину пути, Аделаида остановилась и вновь взглянула Грэхэму в глаза. Какой смысл ехать домой, если там ничего нет. Если там никого нет?

– К-к-кх… – пыталась она что-то сказать дрожащими губами.

Уэллс ошарашенно уставился на неё. Ада сама удивилась. Её зрачки расширились, глаза заметались по сторонам, будто она что-то искала. Она поднесла правую руку к губам, по привычке помогая себе при разговоре, пытаясь вытащить слова изо рта.

– Простите, что? – воодушевленно спросил он, стараясь не улыбаться.

– К-к-кх… Когда мы увидимся? – невероятным усилием выдавила она из себя и засмеялась от такого неожиданного прорыва.

Холодная вода стекала по волосам, из-за капель она практически ничего не видела, лишь лицо Грэхэма.

– Может завтра? У меня выходной, – ответил он, больше не сдерживая улыбку.

– З-з-завтра было бы идеально, – она смутилась, но продолжала смеяться, обнажив белоснежные зубы.

– Ну тогда до завтра.

– Хорошо.

Грэхэм провел её к машине и посадил не переднее сиденье. Лишь после того, как автомобиль скрылся в ночи за зданием Управления полиции, он осознал, что забыл забрать пиджак. Ну ничего страшного, теперь они точно завтра увидятся.

Дождь даже не думал заканчиваться. Очередной день подошел к концу. Но это был важный день, когда случилось много плохого. Но все плохое имеет свойство заканчиваться, как, в принципе, и все хорошее. Завтра будет новый день и новые решения, новое хорошее и новое плохое. И новая Аделаида Эстер. Теперь ей точно легче. А ведь именно этого Эрик и хотел. Будет что ему рассказать. На той стороне.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.