Kitabı oku: «Спасти дракона», sayfa 8

– У меня большой выбор. Можно на то, что никому-то я, бедненькая, не нужна. А можно – что вы считаете мою подругу Ирку дурой.

Партнер сбился с такта – так он был ошарашен. Они с трудом разминулись с циркониевой блондинкой – в районе живота ее обнимал один из двух мелких лысоватых кавалеров. Блондинка все время порывалась вести.

– Вы столько раз пытались ее убить и всерьез рассчитываете, что она к вам явится? – Танька склонила головку к плечу и опустила взгляд. Зная Ирку, к тому, кто собирается ее убить, она бы полезла сама с когтями наперевес, но ни за что не отправила бы подругу. Но Ирки здесь нет, возмущаться некому, а врагу незачем знать, какая Ирка на самом деле.

– Мы не пытались ее убить! – партнер сделал разворот в опасной близости от столика с закусками, от взмаха Танькиной юбки в воздухе реяли чипсы.

– Наверное, вы просто не поняли друг друга. Наверное, заманить в ловушку и натравить мертвецов – проявление глубочайшей симпатии и уважения! – в словах Таньки было столько яда, что даже удивительно, почему партнер не упал замертво. Зато он начал оправдываться:

– Мы охотились на Водяного Змея, он опасен для Повелителя и его планов! Никто не думал, что хортицкая ведьма окажется рядом с ним!

– А когда она оказалась совсем-совсем рядом, скомандовали: «Убейте ее!» Ирка слышала, – непреклонно объявила Танька.. и-и-и… раз-два-три шага вперед, раз-два-три шага назад, снова кружение…

– Это змей! Другой змей, огненный. Повелитель приказал помогать змеям… другим змеям. Против тех змеев. – На лице партнера мелькнула растерянность, похоже он сам запутался в змеях и приказах. – А тот змей, другой… Мы помогли ему получить этого змея… Водного… и он нас предал! Тот змей… – Растерянность переросла в отчаяние. – …Это он велел убить хортицкую ведьму, не я! Поднятые мертвецы всегда жаждут живой крови – стоит потерять контроль, сразу кидаются. Я бы никогда и ни за что не причинил вреда хортицкой ведьме! – торжественно провозгласил он. – Наш Повелитель желает видеть ее целой и невредимой.

Ниче-е-его себе! Только поддержка позволила Таньке скрыть потрясение. Когда тебя поднимают в воздух, и юбка вздувается парашютом, некоторое смятение выглядит вполне логично.

– Ах, как интересно! – Танька была искренней – и вправду, это занятное заявление меняло очень и очень многое. – Давайте я вам Иркину фотографию подарю. – ехидно предложила она. – Вот ваш Повелитель и увидит ее – целой и невредимой.

– Э-э… Повелитель не просто хочет посмотреть на нее…

Ой-ой, он всерьез! Всерьез объясняет!

– Если вашему Повелителю от хортицкой ведьмы что-то нужно, – перебила Танька, – почему просто не попросить? По-человечески… ну или хотя бы по-хорошему. Ирка ему, может, и помогла бы, если, конечно, дело того стоит.

– Повелитель не велел просить. Повелитель велел доставить хортицкую ведьму к нему, чтоб она исполнила свой долг, – объявил партнер.

Танька поглядела на него даже с сочувствием. А он, похоже, не особо умный. Просто исполнительный. Неведомый Повелитель в ее глазах сразу упал ниже плинтуса. Папа всегда говорил: «Глупых сотрудников набирает только самонадеянный дурак!» Хотя, может, у него других нет, если воинов ему приходится делать из зверушек.

– Контрабандное оружие из нашего мира в ваш тоже Повелитель велел доставить? – Партнер кивнул. – Я-а-асно… – вздохнула Танька. – Только претензии змеи предъявят не ему, а хортицкой ведьме. Вряд ли она потом захочет что-то делать для вашего Повелителя.

– Хортицкая ведьма не должна хотеть – ее дело выполнять волю Повелителя, – как маленькой или умственно отсталой объяснил Таньке ее партнер. – А змеев пусть не боится, их скоро не будет вовсе, Повелитель позаботится! – Партнер припал на одно колено и обвел Таньку вокруг себя.

«А хорошо, что это я с ним разговариваю, – подумала Танька. – Ирка б после такого уже убивала, а мне всего лишь пнуть хочется. Как же у них там в Ирии все запущено!»

– Хортицкая ведьма не должна выполнять волю Повелителя. – Держась за руку партнера, Танька мелкими шажками оббежала вокруг него. – Это вам он Повелитель, а нам – посторонний с завышенными претензиями.

– Не выполнять волю Повелителя? – Он даже не пытался встать с колен, словно Танькины слова пригвоздили его к полу. Только глаза его стали неимоверно большими, будто вот-вот выскочат из орбит. – А… а чью тогда? – Тут он наконец вскочил. Музыка играла, пары кружились, только двукратный чемпион мира по бальным танцам, танцмейстер, создатель школы Диего Мигель Мария и прочее, и прочее, торчал посредине и орал, а его бледная кожа в свете ламп превращалась в землисто-серую. И почему-то никто из танцующих не остановился поглядеть на бушующий в центре круга скандал. – Что станется с вашим чудовищным миром без Повелителя? – И вдруг тихо и жалобно добавил: – У вас тут и так все… запущено.

– Если вашему Повелителю у нас не нравится, пусть он сюда и не лезет! – в лучших змеиных традициях прошипела Танька. – Очередной самозваный благодетель! Много таких было, так что у нас уже иммунитет! – Она с трудом овладела собой – ее дело не этого олуха на место поставить, а добиться на переговорах хоть чего-то полезного. – Вы живете в другом мире и не знаете главного правила современного бизнеса: сделка должна быть взаимовыгодной. Пусть ваш Повелитель освободит Айта, и тогда Ирка… тогда мы хотя бы выслушаем его предложения.

– Невозможно, – отрезал партнер. – Водный змей – единственный, кто способен встать на пути Повелителя. Но если хортицкая ведьма настолько корыстна, что согласна выполнять свой долг лишь в обмен… – Маэстро взял Таньку за плечо, будто снова собрался увлечь в танец. – У меня уже есть одна подружка с отпечатком ее Дара, теперь будет и вторая! Может, за вами обеими она наконец явится сама!

Глава 13. Дамы приглашают кавалеров

Танька встряхнула волосами. Украшенный стразами гребень выпал из прически и будто сам собой скользнул ей в руку. Золотистые волосы рассыпались по плечам. Танька с оттяжкой полоснула своего партнера зубьями гребня. Он коротко вскрикнул, и хватка на Танькином плече ослабла. Черная кровь из четырех длинных разрезов заструилась по пальцам, капая на пол. Он снова завопил… а пары все кружились, кружились. Пронеслась циркониевая блондинка со своим щуплым кавалером, пухленькая шатенка в обнимку с высокой брюнеткой, еще и еще… Улыбка на губах учительницы танцев так и застыла жутковатым оскалом, а глаза были неподвижны и пусты.

Танька метнулась прочь…

– Не выпускайте ее! – заорал ее недавний партнер.

Циркониевая блондинка со своим партнером снова оказались перед ней. Раз-два… Танька влево – и они влево. Два-три… Танька вправо – и они вправо… Танька кинулась в сторону… Сплошная стена кружащихся кринолинов сомкнулась перед ней. В другую сторону – и снова! Кружение, кружение, мелькание… Танька едва успела шарахнуться. Кипящий плевок плюхнулся на пол у ее ног и зашипел, разъедая паркет в труху.

– Хи-хи-хи… Не надо было сюда приходить… Хи-хи… А уходить поздно.

Гладко зализанные волосы партнера исчезли, выросли хрящеватые длинные уши. Миндалевидные «эльфийские» глаза вытянулись в узкие щелочки. Серокожий поднес расцарапанное запястье к превратившемуся просто в две дырки носу:

– Что тут на гребне было? Чеснок, паслен, болиголов… Я не ваша нечисть… но и не человек. На меня ничего из этого не действует, – скользким, будто чем-то смазанным, голосом протянул он.

– Вальс цветов! – вдруг выкрикнула Танька. – Обоюдный поворот и смена партнеров!

Пары послушно разделились… Танька стремительно ринулась в просвет между циркониевой блондинкой и ее партнером.

– Нет! – пронзительно заверещал серокожий. – Я здесь маэстро! Слушать меня! Взять ее!

– Не спорить с маэстро. Не спорить, – глядя только перед собой широко распахнутыми, как у куклы, немигающими глазами, проскрипела учительница танцев и метнулась Таньке наперерез. Танька взмахнула краем юбки. Вихрь оборок хлестнул противницу по глазам. Танька всадила каблук бальной туфельки ей в ступню. Преподавательница вскрикнула, невольно поджала ушибленную ногу, будто цапля… Танька подхватила юбки и пнула ее по другой ноге. Учительница танцев рухнула на мраморный пол.

– Моя гувернантка mademoiselle Жюстин была очень практичной женщиной. А дамы девятнадцатого века вовсе не были такими тихонями, какими хотели казаться. – Танька подобрала юбки и легко перепрыгнула поверженную противницу. Выскочила в темный холл. Вахтерша недоуменно вскинула голову. Оставленная Танькой свеча перед зеркалом медленно оплывала воском.

– Полька-галоп! – заверещал из зала серокожий.

Диск в CD захрипел, будто его душили, и полет вальса сменился скачущей мелодией польки. Грянул дружный топот… и оставшиеся в зале пары «ручейком» вылетели из зала. Рука в руке, с левой ноги бойко скакали циркониевая блондинка и ее тощий кавалер, и угроза «затопчу» становилась все более реальной. Цепочка танцующих, словно удравший с рельс поезд, ринулась на Таньку.

– Вы что делаете, хулиганы! – пронзительно закричала вахтерша.

Танька отскочила к зеркалу и провела пальцем по нарисованной помадой лестнице.

– Белый танец, дамы приглашают кавалеров! – выкрикнула она.

Старинное зеркало пошло рябью, как река у берега. Нарисованные помадой линии стали уходить в глубину стекла, будто тонуть. В зеркале возникла беломраморная лестница, которой не было в реальности. По лестнице спускались мужчины: средних лет гусарский полковник, довольно молодой чиновник в чине коллежского асессора, романтически-бледный юноша с рукописью, торчащей из кармана сюртука (можно было не сомневаться, что там стихи), солидный господин профессорского вида…

– Какой занятный обычай – «белый танец». – Глухо стукнул по мрамору каблук… Гусар ступил из зеркала на паркет темного холла. – Не правда ли, господа?

– Вéнцы придумали, батенька, – отлично поставленным голосом прогудел профессор. – Однако мы не одеты для бала, господа!

– Вызов судьбы надо принимать, когда он брошен, сударь мой! Не можем же мы заставлять столь прелестных дам томиться ожиданием? – Гусар подкрутил ус и шагнул прямо к циркониевой блондинке. – Позвольте вашу даму, милейший!

Пустой, неподвижный взгляд блондинки дрогнул, будто по застоявшейся луже прошелся порыв ветра… в глубине вспыхнул огонек, так похожий на пламя свечи…

– Мужики-и-и! – почти роняя своего первого партнера к ногам, выдохнула блондинка. – Ну хоть этот, чур, мой! – И пала в объятия гусара.

– Что вы делаете? Хватайте ведьму! – пронзительно орал из зала серокожий.

Оркестр в зеркале грянул лихую мазурку. Мгновение – и зеркальные кавалеры расхватали всех. И новые пары закружились прямо по темному холлу. Светлейший князь Потемкин тут никогда не жил, но городское дворянство собиралось, так что Танька была уверена – на ее приглашение ответят!

– Сударыня, будет ли позволено мне пригласить вас на мазурку? – Романтический юноша возник рядом.

– Не будет, – отрезала Танька. – Вот теперь, зайка серенький, когда мы остались один на один – побеседуем! – И ринулась в зал, где остался серокожий.

– Сударыня, куда же вы? Умоляю, не гоните меня! Ваша красота была для меня как удар грома, как блеск молнии…

И грянул гром и ударила молния – Танька зашвырнула в зал шарик разрыв-травы. И спецназом в бальном платье ворвалась внутрь.

– Я – ваш маэстро! Танцмейстер! Подчиняйтесь! Подчиняйтесь! – Посреди зала прыгал серокожий. Его уши тряслись, щелястый рот кривила гримаса, щерились мелкие острые зубы, а глаза превратились в такие узкие щелочки, словно их и не было. Ни одна из танцующих даже головы не повернула на его крики, они летели по кругу в объятиях зеркальных кавалеров.

– Вы должны подчиняться… – убито выдохнул серокожий.

– Когда это мы успели завести столько долгов перед существом из чужого мира, а, м-м-маэстро? – издевательски процедила Танька, запуская руку за декольте и извлекая оттуда новый шарик разрыв-травы.

Серокожий побледнел – на серой коже это выглядело интересно, он стал голубовато-лиловым. Развернулся и дал деру. Полетевший ему вслед шарик хлопнулся об пол и взорвался, выметывая длинные зеленые побеги. Стаей змей побеги ринулись за серокожим. Звучно хлопнула дверь на другой стороне зала – побеги врезались в створку.

Танька негодующе завопила и, подхватив юбки, кинулась в погоню. Бабахнула, распахиваясь, дверь. Она выскочила на другую сторону залы. Луч света выхватил из мрака ушастую тень, в мгновение ока словно канувшую под землю. Все-таки ловить кого-то в бальном платье – занятие безнадежное! Танька подбежала к служебной лестнице… Серокожий мчался вниз, прыгая через ступеньку. Бабах! Шарик разрыв-травы упал перед ним – серокожего подкинуло в воздух. Он по-паучьи прилип к стене, уворачиваясь от новой волны зеленых побегов. Из-за широкого пояса-корсажа Танька выдернула тонкий стикер с солью и рванула бумажную оболочку.

– Не силь сыплю – стену рыплю! – Белые кристаллики рассыпались по лестнице. – Домовики-хозяевики, столешники-угловые, стари та молодые! Двери-викна зачиняйте: на полу ему не следить, сходы не топтать, порог не увидать – не переступать!

Стена вздулась, будто ковер, который встряхнула аккуратная хозяйка, – серокожий отлетел как моль. Плюхнулся на ступеньки… лестница изогнулась точно язык… Тьфу! Серокожего влепило в потолок. Бабах! Вмонтированную над лестницей одинокую лампочку серокожий с мясом вырвался из потолка. Лампа грохнулась рядом с Танькой, та с визгом метнулась в сторону. Серокожий оттолкнулся от потолка, жабьим прыжком пронесся у нее над головой, приземлился пролетом ниже, вскочил на перила, как серфингист скатился вниз и канул в темноту гардероба. Танька едва не свернула шею, сбегая по лестнице… и замерла. Тусклая лампочка над мужским туалетом выхватывала из мрака кусок пола и заставляла мерцать зеркала гардероба. Тишина-а… Ни шороха, ни звука.

– По крайней мере, сбежать он не сможет, – пробормотала она.

– Сможет… – прокатилось по гардеробной шепчущее эхо. – Сможет! – у эха был очень знакомый голос.

Из слабо освещенного зеркального стекла глядела Иркина бабка! Только у нее не было ни морщин, ни густо накрашенных бровей и волос. Бабке в стекле, казалось, было не больше сорока – зрелая дама в шляпке и пелерине поверх длинного, в пол, платья. Кружевным зонтиком она указала куда-то поверх Танькиного плеча. Танька стремительно обернулась. В сумраке меж декоративных полуколонн виднелось еще более темное пятно, и оно исчезало, пропадало! Танька метнулась туда, вцепилась в край двери… Скрипнуло, хрупнуло, на нее дохнуло холодом и запахом влажной земли…

Давняя легенда о том, что во дворце князя Потемкина был подземный ход, оказалась правдой! И он, этот ход, в Танькином заклятии не поминался! Ободрав рукав, Танька протиснулась в щель прохода. Юбка затрещала и стала вполовину короче.

Она пробежала всего пару шагов и замерла. Темнота облепила ее со всех сторон, как кисель из чернил. Шаг… Она споткнулась, кажется, через протянутую поперек тоннеля веревку. Еще шаг – теперь веревки свисали сверху, путаясь в волосах. Ну почему у нее нет Иркиного собачьего нюха! Она вытащила из-за пояса зажигалку – мобильник был бы лучше, но за пояс он не влезал, а сумочка-мешочек давно потерялась. Трепещущий огонек вырвал из темноты сводчатый тоннель – сквозь щели в разбитых мраморных плитах пробивалась трава. Веревки на полу и на потолке оказались длинными извилистыми корнями. Каблук застрял в щели. Подземные ходы во времена светлейшего князя делались не для дела, а для удовольствия – играть в романтику. Ход наверняка ведет к самому романтичному месту – нависающим над Днепром скалам, а уж там серокожий затеряется вмиг! Ее блистательный план провалился. Нечего тащиться по проходу. Такой одинокой, совсем-совсем беззащитной… Танька запустила пальцы за корсаж и горестно осмотрела пустую ладонь – шарики разрыв-травы кончились. Она сейчас отличная мишень, еще и подсвеченная огоньком зажигалки. Такая дурочка-дурочка, полезла в темный узкий тоннель… вот, об очередной корень споткнулась! Нога подломилась в щиколотке, девчонка плюхнулась на грязный пол тоннеля и громко всхлипнула.

– Хи-хи-хи…

– Кто здесь? – испуганно пискнула Танька, поднимая повыше огонек зажигалки. Идиотский вопрос: ну а кто здесь может быть, да еще так хихикать?

– Хи-хи-хи… – ответила темнота. – Хи-хи-хи-хи…

Огонек зажигалки начал стремительно тускнеть, словно кто-то пил пламя. Зато стены тоннеля разгорались слабым, мерцающим светом, как гнилушки на болоте, и из этого блеклого свечения мозаикой бликов проступила физиономия серокожего.

– Надо же, а я почти тебя испугался! – Он растянул в усмешке узкую жабью пасть. – Но ты все же пойдешь со мной! – Он наклонился и снова схватил Таньку за руку… он бы совсем близко, замечательно близко, и никаких зачарованных танцоров вокруг!

Танька жестко усмехнулась ему в физиономию.

– Пойду… вопрос только – в какую сторону? – и прокричала замыкающее Слово заклятия. – Отнимаю ноги на моем пороге!

Сила, как затаившаяся змея, кинулась по проложенному заклятием пути – и захлестнула серокожего петлей аркана. Невидимое обычному глазу сапфировое свечение обернулось вокруг щиколоток, стянуло колени. Противник рванулся. Он рвался из невидимых ведьмовских пут, рвался не телом, а тоже Силой – странной, словно непривычной для него самого, так неловко он действовал, и в то же время могучей. Танькин аркан затрещал, разрываясь на тоненькие нити, мучительной болью отзываясь во всем теле… Танька заорала – она тут хитрых планов понастроила, а он все-таки удерет? Колечко на пальце вспыхнуло – и изумрудные нити хлестнули поверх сапфировых, хищно ринулись к серокожему, впились в него со всех сторон. Серокожий повис в хватке ведьмовской силы, как марионетка на веревочке.

– Хортицкая ведьма… – прохрипел он.

– Я вместо нее, – честно объявила Танька.

Серокожий вдруг вывернул голову, оглядываясь на проход, и выдавил:

– А там кто?

Танька бросила взгляд поверх его плеча… и взвизгнула. Прямо под сводами подземного тоннеля, верхом на метлах, неслись три ведьмы: Вика, Катерина и Марина!

– Вот она! – пронзительно завопила Вика, указывая на Таньку.

– И серокожий! – заверещала Катерина, и все три ведьмы… дружно простерли руки к серокожему и заорали заклинания. Разные. Отдаваясь под сводами тоннеля, на три голоса загремело:

– Ведьминым Словом…

– Орлины крыла, медвежья сила…

– Оборотись огнем кипучим…

– Нет! – успела крикнуть Танька… и больше ничего не успела.

Вокруг робленных заплясал белый ореол Силы… и кольца на их пальцах ответили. Сквозь белое пламя пробились изумрудные прожилки… и с трех сторон врезали по серокожему! Танькин силовой аркан лопнул, хлестнув по ней как плетью. Девчонка взвыла от боли… Серокожего раздуло. Ему распирало плечи, колесом выгнуло грудь, спина взбугрилась тугими жгутами мускулов… и огромный, как медведь, серокожий шарахнул кулаком в потолок тоннеля. И вспыхнул зеленым пламенем! Тоннель взорвался. В выжигающем мозг свете Танька успела увидеть, как троицу робленных вертит в волнах зеленого огня. Вместе с ними кружились сорванные со стен мраморные плитки, выдранная с корнем трава, какой-то куст… Медленно и плавно вращаясь, прямо на Таньку несся осколок мрамора… Рывок! Алой вспышкой мелькнул перед глазами плащ здухача, сильные руки подхватили ее и…

– Аа-а-а! – прозрачный, переливающийся изумрудный пузырь раздулся на весь тоннель, подхватил, завертел…

– Аа-а-а! – В клубах пламени, развевающихся волосах и кружении метел из тоннеля вынесло четырех ведьм. Потоком раскаленного воздуха подбросило вверх… и в вихре битого зеркального стекла и выломанного паркета буквально выплюнуло под высокий потолок зала дворца.

– Аа-а-а! – Танька на долю мгновения зависла в воздухе… и понеслась вниз-вниз-вниз… Громадный седой волк прыгнул, перехватывая ее у самого пола… и вдвоем они грохнулись прямо на спящего посреди зала Богдана. Колыхнулся алый плащ, сверкнул лунный меч – Таньку выгнуло от охватившего ее вдруг пронзительного холода… Здухач, воин сновидений, полупрозрачной тенью прошел сквозь нее, впитываясь в тело Богдана, как вода в песок… и с яростными воплями Богдан и Танька вцепились друг в друга.

– Ненормальная! Как ты додумалась сюда полезть? «Жди моего сигнала у Потемкинского дворца»! А если бы я не посмотрел свою почту перед сном? Если бы я открыл ее только завтра после школы?

– Это ты идиот! Я все продумала, а ты… Зачем ты их приволок? Они все испортили! У кого мы теперь все узнаем?

– Я еще и виноват? Я думал, тебя надо спасать! Думал, тебя тут серокожий убивает!

– Он меня ловил, а на самом деле я его поймала! А тебя действительно убью!

– Надо же, какая у них любовь! – Справившаяся с непокорной метлой Катерина зависла над головой у бушующей Таньки.

– Гораздо больше мне нравится ее платье. – откликнулась Маринка, внимательно оглядывая Танькин изодранный лиф, распоротый рукав, висящую клочьями и заляпанную землей и какой-то слизью юбку. – Надеюсь, оно дорогое.

Каблуки застучали по ступенькам, и из гардеробной медленно и величественно поднялась Оксана Тарасовна.

– Я могла бы сказать, что заклятие зеркальных кавалеров – мастерский образец чаклунства. Простота, четкость исполнения, элементарная легкость ликвидации… я просто задула свечу – и они исчезли… – Оксана Тарасовна ткнула пальцем через плечо на оставшееся у нее за спиной зеркало и погасшую свечу.

Танька прекратила орать на Богдана и огляделась. На полу оказалось еще много народу. Ученицы бальной студии лежали рядком и сладко посапывали. Голова преподавательницы примостилась на подоле циркониевой блондинки, лысый кавалер свернулся клубочком у нее под мышкой. За столом, щекой на вязанье, уютно спала вахтерша. Только бальный зал с разросшимися по стенам побегами разрыв-травы напоминал о недавнем безумии. Серокожего, конечно же, не было. Нигде.

– К счастью, кроме отличных заклятий у вас в голове еще глупейшие идеи, вроде сунуться самой в ловушку! – продолжала Оксана Тарасовна. – Это меня чрезвычайно утешает: как не были вы настоящей ведьмой, милочка, так и сейчас не стали – остались сопливой школьницей!

Ее робленные захихикали.

– Правда, чего тебя в одиночку понесло? Ну хотела ты серокожего надурить – так мы бы снаружи покараулили. – Ментовский Вовкулака встал над Танькой, глядя на нее сверху вниз. На морде у него… нет, уже на лице было написано крайнее подозрение.

Танька окинула Богдана презрительным взглядом – теперь придумывать что-то придется, и все из-за него! – поднялась и, яростно сопя, принялась оправлять остатки платья.

– Я уже один раз не рассчитала свои планы, и Лику уволокли, – наконец пробормотала она. Не совсем правда… но все же изрядная ее часть. Она чувствовала себя виноватой перед Ликой. И где ее теперь искать, если серокожего нет?

– Вы беспокоились о моих робленных? – подняла брови Оксана Тарасовна. – Очень мило… для сопливой школьницы. Робленные для того и существуют, чтобы отправляться в самые опасные места и выполнять самую мерзкую работу… вроде как вытаскивать вас из грязного туннеля, – насмешливо сказала она. – А иначе зачем на них тратить свои Силы и Дар?

Хихиканье робленных сменилось мрачным молчанием. Танька вдруг изменилась в лице, хотела, кажется, что-то крикнуть… но лишь зашлась кашлем, выперхивая из легких пыль и мраморную крошку.

– Вас возмущает, милочка, что для меня робленные – всего лишь «колдовское мясо»? Чувствуете с ними определенное родство, не так ли? Вы ведь тоже не настоящая ведьма… – продолжала Оксана Тарасовна.

Танька мучительно прохрипела сквозь кашель:

– Отойди… от зеркала…

Оксана Тарасовна стремительно обернулась. Робленные сгрудились за ее спиной. Обиженно закусив губу, Вика мрачно уставилась в стекло – то самое, из которого совсем недавно выходили зазеркальные кавалеры. Темные волосы ведьмочки, делавшие ее издалека похожей на Ирку, рассыпались по плечам, а пальцем с ярко сияющим изумрудным огоньком она медленно вела по стеклу. Лицо в стекле становилось все обиженней и обиженней…

Сама собой вспыхнула забытая перед зеркалом свеча. Прикушенная губа отражения отвисла как тряпка, обнажая редкие желтые зубы. Морщины, отвратительные, как складки на жабьей коже, разбежались вокруг глаз, по-бульдожьи отвисли щеки, рот запал, провалившись внутрь, а выражение обиды сменилось жуткой, какой-то… хитренькой злобой.

– Вика, падай! Падай! – Оксана Тарасовна рванулась к своей робленной, пытаясь опрокинуть ее на пол, оттащить прочь от стекла…

– Разрешшшите пригласить вас на мазурку! – седая, всклокоченная, как воронье гнездо, голова отражения высунулась из стекла. Похожие на скрюченные куриные лапки пальцы вцепились Вике в плечи… Кольцо на пальце Вики сверкнуло…

– Аа-а-а! – ведьмочка пронзительно закричала… ее кроссовки мелькнули у самого лица Оксаны Тарасовны, и Вика канула в зеркальное стекло, как в омут. По стеклу разбежались серебристые блики. Оксана Тарасовна с размаху ударилась о зеркало, стекло задрожало, и старшая ведьма, не удержавшись, плюхнулась на пол.

Таньке в плечо вдруг сильно и больно вцепилась лапища Ментовского Вовкулаки:

– Этот серокожий что, ведьм коллекционирует? Одной Ирки ему мало? Или Ирки у него нет? Где твоя подружка на самом деле?