Kitabı oku: «Среди сосен и елей», sayfa 4

– Да ты посмотри, какой он худой. Медведица его бросила наверное, выкормить не смогла. Мне Кривой Федя рассказывал, такое бывает. Жалко его, в лесу он помрёт один. Давай его себе возьмём.

Кирилл скривил лицо и приподнял брови.

– Мне и так вчера влетело за то что мы с тобой деда на Луну отправляли. За медведя меня так отец высечет, неделю сидеть не смогу.

– Тогда я его к себе возьму, – решил Вася, – мать давно хотела кота завести, чтоб он мышей ловил. А я думаю, что медведь тоже их ловить будет, если очень захочет.

Вася аккуратно нагнулся и приподнял медвежонка, как берут обычно младенцев. Медведь не проснулся, и поёрзав, прижался к груди.

Когда Вася с Кириллом вышли из лесу они встретили своих отцов и с ними Никиту Савельича – врача, приехавшего в Мордехаево из села погостить.

– О, здорова, ребятки, – крикнул Савельич, увидев Кирилла и Васю, – как жизнь молодая?

– Здрасьте, дядя Никита. Да ничего, всё путём.

Никита Савельич кивнул головой, и вдруг заметил медвежонка.

– Какая у тебя собачка красивая, – обратился он к Васе,– до сих пор не видал таких необычных. Интересная собачка, – и погладил медвежонка по голове.

Тут в разговор встрял мой дед.

– Конечно интересная, – сказал он абсолютно спокойным голосом. Вообще мой дед был из тех людей, которые одинаково спокойно рассказывают о погоде и предупреждают о пожаре или наводнении, – конечно интересная, потому что это медведь.

Для меня до сих пор остаётся загадкой, как Никита Савельич, в шестьдесят пять лет, с одной почти не ходячей ногой, за пять секунд забрался на самую верхушку дуба, который рос рядом.

По началу Васина семья наотрез отказывалась брать медвежонка. Вася с Кириллом тайно держали его в коровнике и по очереди кормили молоком. Но прошло время и Васин отец, смягчившись, разрешил медвежонку жить в сенях.

Так прошёл год. Медведь подрос, Вася тоже. Василий натренировал лесного зверя не хуже собаки, и медвежонок порой послушно шел рядышком с ним, неся в пасти палку.

Не обходилось, конечно, без происшествий. Как-то медвежонок на соседский участок пролез и пол грядки репы слопал. А был случай, наш мохнатый герой на пасеку пробрался. Ну тут конечно больше он пострадал, чем пчелы и пасечник, но всё же вины с него никто по такому поводу не снял.

Однако не надо думать медведь всё время был в деревне. Они с Васей частенько ходили по лесу, иногда Василий даже отпускал его одного. И медвежонок всегда возвращался. Правда со временем он мог по нескольку дней не возвращаться домой. Вася поначалу очень нервничал, не ел, не спал, а потом привык.

И в один прекрасный день медвежонок ушёл – и больше не вернулся. Вася погоревал, остальные тоже для приличия, но прошло время и про медведя позабыли.

И только спустя десять лет, в год моего рождения, Вася, будучи уже взрослым мужиком, шел по лесу с охоты. Почти ничего не добыв (в те времена лисица и три зайца считалось почти ничем) он присел отдохнуть рядом с малиновым кустом.

Ест Василий малину как вдруг чувствует, кто-то ему в спину тычется. Оборачивается – а позади него медведь здоровенный. Сидит и носом в него тычет. Тут смекнул Вася, кто перед ним. Обрадовался, почесал его за ухом. Здравствуй, говорит, Мишка. А Мишка ему руку лизнул и раз, лёг на спину, лапы кверху, как собака. Чеши, мол мне пузо.

И с тех пор в нашей деревне никто на медведей не охотится. Вдруг родственник Васиного медвежонка попадется.

***

Лес – такая штука, вроде с детства ходишь по нему, знаешь как свои пять пальцев, и вдруг раз – заблудился. Так случилось и со мной.

Весной в мае пошёл я в лес за лыком. Целый день ходил, надрал полный мешок и вот уже темнеть потихоньку начало, а я тропинку потерял. Тьфу, ты думаю, вот напасть. Бродил, бродил и когда уже почти совсем стемнело, вышел к холмику. Тут я понял где нахожусь. Место это Змей-горой зовется. На макушке холма росла большая сосна. Забравшись туда я сел под дерево и развел костер. Сначала думал на земле ночевать, на подстилке из лапника, но потом передумал, и когда костер прогорел, я залез на нижние ветки сосны, привязал себя ремнем, укутался получше в старенький свитер и заснул. Всяко лучше над землей, чем на земле.

Проснулся я из-за того что солнце слепило мне в глаза. Я зевнул, отвязался и хотел было уже спускаться вниз, но к счастью посмотрел на землю. И тут я в первые в жизни почувствовал как волосы на моей голове встают дыбом.

Подо мной все кишело змеями. Если точнее – гадюками. Такого их количества я ещё ни разу не видел. Здесь были и маленькие гадюки, не больше ладони, и здоровые в длину около двух метров, и бурые, как перезревшие жёлуди, и черные, словно ужи.

Теперь понятно, думал я про себя, сидя на ветке и задумчиво болтая ногами, почему Змей-гора. Как же, в мае у них как раз брачный период. Буду теперь тут сидеть пока от голоду вниз не свалюсь.

От скуки я принялся громко петь песни. Через какое-то время я заметил, что гадюки злобно шипят, и часть их них куда-то уползла. И тут меня осенило. Я вспомнил, что когда ходил в лес с кем-то из деревни весной, то мы обязательно топали ногами и нарочно громко разговаривали. Змеи не любят шума и вибрации. Я забрался повыше и принялся громко петь и изо всех сил трясти сосну.

Когда на тебя сверху падают иголки и шишки, не очень то это приятно. Змеи шипели и изворачивались, но через пол часа даже самые упорные сдались и отползли. Я осторожно слез с дерева и взяв в руку палку, медленно принялся спускаться с холма, громко топая и постукивая палкой по земле. Змеи то отползли не на сто метров, они прятались рядышком в свежей низкой траве и угрожающе шипели, предупреждая меня, чтобы я не подходил к ним близко.