Kitabı oku: «Страж Монолита», sayfa 6
Бобр выдохнул: «Ах, вот оно что!» Внезапно, плечи его стали легкими, рюкзак потерял вес, он шагнул навстречу бойцу и, глядя в глаза, твердо пожал руку.
– Да, вот и пакет от Сидоровича, для ученых. Не знаю что там, если хотите смотрите, но потом все вопросы к Сидоровичу, – добавил сталкер, выложив пухлый пакет на ящик, чувствуя, как облегчение от разрешения непонятной и тревожащей его ситуации вновь возвращает дух вольного сталкера к его телу.
Рука долговца, потянувшаяся вдруг к пакету, опустилась.
– Сам передашь, – сказал он. – Завтра.
Воздух как будто бы посветлел, долговцы заговорили, руки бойцов, как только что понял сталкер, лежавшие на оружии, теперь принялись доставать сигареты, чиркать зажигалками. Егор сел на один из низких ящиков от патронов и устало подпер голову. Еще один неимоверно тяжелый день оказался за плечами. Сейчас он мог расслабиться, послушать, о чем говорят бойцы, улыбнуться старым бородатым анекдотам, спокойно послушать ночную Зону с ее шорохами, завываниями, ветрами и скрипами… убаюканный этими мыслями, Егор незаметно заснул, уронив лицо на грудь. Его толкнули и провели под навес, где он, сбросив ботинки и подложив под голову рюкзак, рухнул на чей-то спальный мешок и вновь провалился в сон.
Глава 6. Янтарь
Утром, согревшись у общего костра, умывшись и решив не тратить время на завтрак, сталкер, спрятав оружие за спину, встал перед дверью в бункер. Утопленные глазки видеокамер долго изучали его, возможно, дежурный, отвечающий за кнопку открывания и закрывания двери, отвлекся, а может быть, просто испытывал удовольствие от того, что заставлял впервые пришедшего на эту территорию сталкера стоять перед входом. Наконец тяжелая, герметичная металлическая дверь открылась, и он шагнул в освещенный тамбур, где его встретила еще одна такая же дверь. Дверь за спиной, скрипнув петлей и пискнув прижимаемыми уплотнениями, закрылась. Из множества отверстий вдруг с шипением вырвался поток воздуха и пар, едко пахнувший какими-то медикаментами. Бобр закашлялся. Пар нещадно обработал его со всех сторон, тотчас включилась вытяжка, и его обдуло горячим воздухом. Стоически пережив процедуру и открыв глаза, он наконец дождался, пока вторая дверь мигнет зеленой лампочкой и откроется.
Дорога до приемного окна была всего одна, недалеко от нее, рядом со стеклянным шкафом, где висело множество манящих взгляд защитных комбинезонов, стоял вооруженный автоматно-гранатометным комплексом ОЦ-14 долговец, недвусмысленно намекая, кто в бункере хозяин. У окошка показался сам Сахаров. Егор не знал ни его должности, ни чем он конкретно занимается, но по имеющейся у него в ПДА информации, где было его фото, лысеющего сухонького старичка в лабораторном халате, это одна из местных шишек, который сам может принимать решения и часто лично общается со сталкерами. Поздоровавшись и передав пакет Сахарову, сталкер осведомился о состоянии Артема.
– С ним все будет в порядке, у него множественные мелкие внутренние кровотечения. Сейчас его жизнь вне опасности, но поправляться он будет на Большой земле. Сегодня прилетит вертолет, привезет новую вахту сотрудников, припасы, новости, заберет старую смену и Артема, так что не волнуйтесь, – заверил его Сахаров. – И, да, простите мою рассеянность, я, кажется, не поблагодарил вас за его спасение? Спасибо. Все из-за переполоха с этими зомбированными, – ученый поправил редкие волосы на голове. – Одно время они крепко досаждали нам, и у нас были потери, но теперь, когда за охрану нашего объекта взялся Долг, потери практически исчезли, и мы можем работать спокойно. Но эта сирена, она, знаете ли… порядком нервирует.
– Может, просто не включать ее? – поинтересовался Егор.
– Не включать не получится, это требование и прерогатива Долга – оборонять нашу станцию. Кроме того, наши сотрудники нередко делают замеры в нескольких сотнях метров от бетонного ограждения, и вовремя включенная сирена не только собирает долговцев в ружье, но предупреждает наших сотрудников об обострении ситуации.
– Понятно, – Бобр осмотрел самого настоящего профессора, стоящего перед ним за бронестеклом с отверстиями для переговоров и нижним окошечком для передачи материалов. – Профессор, – обратился он, – я свою работу выполнил. Я могу покинуть территорию?
– Да, конечно, – Сахаров снял очки и потер переносицу. – За спасение нашего сотрудника еще раз спасибо и… Бобр, – профессор поймал взгляд собеседника, – я знаю, что вы как сталкер нередко беретесь за различную работу. Дело в том, что у нас… э-э-э… в последнее время возникли трудности с сотрудниками. Долг все реже соглашаются выполнять наши поручения, даже за вознаграждение, поскольку они как организация не имеют права рисковать своими людьми, так сказать… не по прямому назначению. Наши же сотрудники не имеют необходимой подготовки. А сталкеры в последнее время приходят сюда крайне редко, поскольку задания у нас не регулярны и не всегда э-э-э… приемлемы. Поэтому не согласились ли вы помочь нам за вознаграждение?
Егор на секунду задумался, Янтарь, насколько он слышал, был из числа порядочных и щедрых заказчиков, никогда не обманывал других сталкеров и не темнил с заданиями. Прикинув и так, и эдак, что он ничего не теряет, Бобр кивнул.
– Выкладывайте, профессор, что у вас там?
– Вот смотрите, – сказал Сахаров, беря с соседнего стола планшет с картами. – Совсем недавно у нас появились данные о точном местонахождении ранее существовавшего административного отдела, который обрабатывал запросы практически всех существовавших здесь ранее лабораторий, ныне, конечно, не функционирующих. Документы, хранящиеся на одном из ее этажей, имеют большую ценность. Вход в этот корпус находится совсем недалеко от научного комплекса Янтарь, – с этими словами профессор выделил красным карандашом на карте точку, действительно находящуюся в нескольких километрах от научной станции. – Ну вы понимаете меня… э-э-э… Бобр, «недалеко» в смысле географической дальности, – Сахаров выжидающе уставился поверх очков на сталкера. Бобр кивнул. – Мы сверились с планами этажей и совершенно точно уверены, что искомые документы находятся на самом нижнем этаже, – с этими словами ученый перевернул несколько страниц планшета и показал план подземного здания. Убедившись, что сталкер разглядел картинку, он перевернул еще пару листов и ткнул карандашом в план этажа. – А именно вот в этом кабинете, в сейфе. Комбинация этого сейфа нам известна, комбинацию высылали сверху, и сами работники не имели права ее менять.
Бобр с сомнением почесал подбородок.
– Знаете, профессор, что-то мне не по душе подземные гуляния, я больше привык по поверхности. Я же не боец – я сталкер, а в вашей подземке разминуться с мутантами или кто там еще не получится. Пошлите лучше… не знаю… бывают же добровольцы?
Сахаров снял очки.
– Позвольте мне закончить… э-э-э… Бобр, – сказал он.
Егор пожал плечами, мол, «мне-то что, заканчивайте, профессор». Сахаров перевернул карандаш острым концом вверх, а другим с обжатым фольгой ластиком стукнул по плану этажа.
– Административный отдел – совсем небольшое подземное сооружение, другие коммуникации и подходы к нему просто не существуют, всех служащих эвакуировали, основы для поддержания биологических форм жизни нет. Попасть туда сейчас можно только через вентиляционную будку разрушенной шахты лифта. Единственные двери, которые могли бы послужить входом, выполнены из высокопрочного металла и весят тонны, кроме того, вход разрушен изнутри, мы проверяли. Таким образом, все, что ни пыталось бы проникнуть через шахту лифта, если оно, конечно, не умеет летать, погибло, разбившись уже в шахте. Скольких мутантов, умеющих летать и представляющих угрозу человеку, вы знаете? – Сахаров прямо уставился на Егора.
Настало время Бобра смутиться и отвести взгляд.
– Ни одного, наверное, – ответил он. – А какая глубина шахты?
– Шахту сделали на несколько метров глубже, чем требуется, общая глубина двадцать метров, – победно подняв подбородок, ответил профессор и продолжил. – Мы, разумеется, дадим вам необходимое снаряжение для спуска, дорога до шахты не сложнее того пути, который вы проделали вместе с нашим раненым сотрудником, выйти с Янтаря вам помогут наши охранники, а дальше вы просто растворитесь на местности, ведь в этом ваша профессия? Кроме того, стоимость вознаграждения, – Сахаров быстро пересчитал сумму в уме, – тридцать тысяч. Вас устроит? – ученый твердо стоял перед сталкером, олицетворяя мужество и непоколебимость человека науки.
Мысли сталкера заметались, сопоставляя произнесенные неоспоримые доводы ученого и собственные ощущения. «Вот, черт побери, как ладно кроет… не поспоришь… а ведь старик-то прав. Там и правда может быть спокойно. Да еще и такие деньги за вроде бы пустяковую ходку, от Сидоровича ходки гораздо сложнее были, и платил барыга сущие копейки, не сравнить с наукой…»
– Тридцать тысяч? – недоверчиво спросил сталкер.
– Тридцать тысяч, – уверенно кивнул Сахаров. – Аванс дать не могу, сами понимаете, мы с вами еще не работали.
– Покажите планы, – после минутного раздумья ответил Егор. – Я берусь.
Весь день Егор отсыпался в отведенной специально для таких гостей комнате. Изучал карты и готовился к выходу, употреблял натовские пайки. Его комната представляла собой двухместный номер без окон размером три на три метра, с двумя откидными кроватями на цепях и складным пристегивающемся к стене столиком. Туалет и душевая для гостей «типа сталкер» и долговцев были в конце коридора. Въевшаяся в подкорку привычки прислушиваться к внешним звукам и иногда бросать взгляд то через одно, то через другое плечо не отпускали его и здесь. Каждый раз, когда он поначалу рефлекторно оборачивался и его взгляд натыкался на глухую бетонную стену, он проверял ее рукой, чтобы убедиться, что тишина и безопасность там, где он сейчас находился, реальны.
На следующее утро Бобр вышел со станции в сопровождении квада Долга. Стандартный квад Долга состоит из четырех человек: снайпера, двух автоматчиков, пулеметчика. Территория вокруг станции после недавней зачистки была практически пустынной. Квад проводил Бобра на полкилометра. Для сталкера это было очередным сюрпризом, как быстро можно идти по Зоне, если ты Долговец. Бронированные ребята, опасность красных шевронов которых давно уяснили все окрестные мутанты, не пригибаясь, шли по знакомой им территории, уверенные в огневой мощи. Помахав ему на прощанье, они развернулись и взяли обратный курс. Сталкер, оставшись один, снова почувствовал свою уязвимость, присев на одно колено, сверился с ПДА, скорректировал курс и растворился на мрачной, покрытой проплешинами и красными соляными пятнами пересеченной местности Зоны. Сахаров был прав: растворяться на местности было его специальностью.
Глава 7. Противостояние
Спустившись через шахту упавшего вниз лифта, Егор вновь сверился с картой. От неестественной тишины, казалось, ломило уши, запах сухой пыли, бетона, облупляющаяся серо-зеленая краска с белой подложкой приставшей известки, отбрасывающая в свете фонаря резкие тени, свисающие с потолка коробы ламп дневного света, словно висельники, темные дверные проемы помещений – все это создавало иллюзию нереальности происходящего. Егор присмотрелся к полу, побелка, облетевшая с потолка, равномерным слоем усыпала его, словно легкий и хрупкий иней, сорвавшийся с ветки и бесшумно разбившийся о молчаливый камень. К его облегчению, на видимом пространстве пола нет ни одного следа какого бы то ни было существа. Выключил фонарь. Нужно прислушаться, нужно слиться с темнотой гулких коридоров и раствориться в стоячем воздухе, не шикнет ли где аномалия, не хрустнет ли слой извести под осторожным шагом мутанта, не капает ли где вода, не потянет ли сквознячком, показывая, что, возможно, кто-то открыл дверь в конце коридора и так же слушает тишину? Ох как не хотелось бы услышать воду. Если есть вода, то этаж наверняка будет обитаем, а встреча с местными обитателями… нет, никак нельзя. Сталкер стоял и слушал. Постепенно он различил поскрипывание своей разгрузки в такт дыханию, от полной темноты перед глазами поплыли цветные полупрозрачные пятна, моргнув несколько раз, он отбросил наваждение, что глаза его закрыты и что он падает навзничь. Обстановка давала надежду на тихое, крайне неуютное, но достаточно безопасное путешествие до сейфа. Да и если подумать, всем мутантам нужна, кроме аномальной подпитки, еще и обычная энергия, калории, которые здесь, судя по всему, под ногами не бегали и по стенам не росли. На ощупь накрутив налобный фонарь на небольшую яркость и рассеянный свет, Егор включил его. Теперь обстановка не казалось чуждой, он даже для успокоения представил себе, что здесь он обходит свой подвал в стандартной пятиэтажке в его родном городке. Сместившись ближе к правой стене, взяв наизготовку дробовик, сталкер медленно двинул согласно запомненной карте вперед по коридору. Скрежет подошв по полу, казавшийся вначале оглушительным, теперь снова стал легким шорохом, рассеянный свет давал достаточную видимость. Заглянув несколько раз в открытые двери кабинетов, Бобр всюду видел следы многолетнего покоя и запустения. Стеклянные дверцы в шкафах рассохлись и не закрывались, оставляя черную щель в коробе, но стекла были целы, известковая пыль лежала всюду ровным слоем на столах, стульях, бумагах, скамейках вдоль коридора. Даже висевшие, словно висельники, корпуса ламп дневного света не казались уже такими мрачными.
Так постепенно, медленно и осторожно сталкер прошел весь коридор. Да, этот этаж действительно был необитаем, ни мутантами, ни аномалиями. И вот наконец почти самая дальняя дверь, за ней, согласно плану, приемная, а за ней комната директора. Приемная с оставленными на столе письменными принадлежностями секретарши, ряд деревянных стульев для ожидающих, деревянная кадка с остатками какого-то растения, давно истлевшего, оставившего только полупустой пенек, отклеившиеся со стены, упавшие на пол и покрытые той же пылью плакаты. Тишина. Осталась двустворчатая дверь местного руководителя, которая была закрыта. Сделанная из толстого дерева, с нарезанными рельефными квадратами и толстенными латунными ручками, она была первой закрытой дверью на его пути. Оголодавший по звукам, запахам и цвету мозг начал увлеченно подсовывать сталкеру картинки о том, что может находиться за этой дверью. Вначале он предложил увидеть за дверью глухую кирпичную стену, потом сидящего за столом и упавшего лицом на него полуистлевшего директора, потом предложил картинку, где все служащие собрались в этом кабинете на совещание и скончались, отравившись газом, потом причуда мозга решила, что они не скончались, а стоят лицом к нему прямо за этой самой дверью и ждут, когда же он откроет ее и увидит их истлевшие тела, пустые глазницы, безвольно повисшие руки и опущенные плечи. Егору стало не по себе от такой мысли. «Кадавров сюда еще не хватало», – сердито подумал он и, схватившись за толстую пупырчатую ручку правой двери, потянул. Он, вероятно, должен был быть готов к чему-то такому, но оглушительное «КРА», когда просевшую дверь оторвали от пола, и затем такое же оглушительное «так-так-так» по мере того, как она проворачивалась в петлях, здорово подействовало на нервы. Сталкер тихо выругался, но тем не менее застыл, прислушиваясь к затухающему эху, и лишь потом, дождавшись, когда наступит привычная тишина, медленно просунулся в образовавшуюся щель в кабинет. Тот был пуст, длинный стол, ряд пустых стульев, бюст Ленина на столе, несколько скоросшивателей, чернильница и высокое кожаное кресло, также покрытое пылью, белый медицинский халат на стоячей вешалке. Пылинки, возмущенные движением, медленно оседали в тусклом свете фонаря. Создавалось такое ощущение, что всех работников эвакуировали во время обеда, они не прихватили с собой ничего, даже личных вещей. А вот и цель – огромный сейф с гербом СССР на дверце и такой же огромный шифровальный лимб.
Сталкер сделал свет фонаря ярче и двинулся к сейфу, но, через несколько шагов, вдруг обернулся, посмотрел на оставленную полураскрытую дверь, взял ближайший стул и загородил проход. Конечно, не помеха, если кто нагрянет, но хоть грохнется в случае чего, поскольку стоять спиной к открытой двери после того, как было произведено столько шума, Бобру казалось крайне нелогично. Вообще, он предпочел бы лечь на стол совещаний с дробовиком и через мушку смотреть в сторону щели, подождать бы еще минут десять для надежности, но он не хотел давать своему воображению повод для деятельности. Кроме того, он опасался, что если десять минут будет вглядываться в дверную щель через мушку прицела, то рано или поздно кто-то из дверной щели может посмотреть на него, так можно сойти с ума, борясь со своим страхом, затем с вызванной страхом галлюцинацией. А этого он крайне не хотел, поскольку знал каким-то своим шестым, седьмым чувством, выработанным в Зоне, нельзя так думать, здесь нельзя думать таким образом.
Перекрыв стулом проход между дверями, он подошел к сейфу. Прочитав код, сохраненный на ПДА, и отсчитав согласно ему три раза вправо на семьдесят восемь, один раз влево тридцать пять… влево, вправо, еще раз вправо, при этом губы сталкера шевелились, проговаривая комбинацию, сосредоточенное лицо освещалось отраженным от сейфа светом налобного фонаря, в луче которого танцевали неугомонные пылинки. Наконец что-то внутри звякнуло, и Бобр потянул за ручку. «Ну так и есть», – облегченно подумал он. Как ему и было описано, нужная документация хранилась в перевязанной папке на самой верхней полке, отдельно от остальных бумаг в скоросшивателях. Сталкер взяв поскрипывающую папку, перевязанную тесемочками, аккуратно уложил ее в рюкзак, Прикрыв сейф, Егор развернулся и облегченно пошел к приоткрытым дверям, перегороженным стулом. Придерживая правой рукой дробовик дулом вверх, опертым на плечо, левой рукой уже протянул руку, чтобы убрать стул. В душе проснулась какое-то давно забытое светлое чувство, эти стены, давно не видевшие ни души, вдруг стали родными и, казалось, будут грустить о том, что единственный человек, посетивший их за последнее время, так скоро покинет их, и они снова будут медленно рассыпаться от одиночества в сухой и тихой темноте. Еще шаг к приоткрытым дверям. Вдруг, смертельно, тоскливо защемило сердце и холод пробежал по спине сталкера. «Не то… Не так… что-то не так…», – Егор медленно перевел дробовик в боевое положение и застыл, в голове бешено крутились картинки того, что он видел, когда заходил в приемную. «Что-то не так. Стоять. Дальше ни шагу. Что? Что не так?» Нет, картинки в порядке, цепочка следов на полу была только его, тишина была прежней, но что-то ее стало отличать от предыдущей. Бобр начал перебирать ощущения, опасность не за ним, нет, то, что за ним, это хорошо, это хорошая комната, опасность впереди. Что это, блуждающая аномалия, полтергейст? Что за ощущения не пускают его в следующую комнату? Внезапно он понял, и это ощущение было настолько явным и четким, что его прошиб пот, и он, вздрогнув, попятился назад. Тут за стеной, всего в паре метров от того места, где он должен был выйти, КТО-ТО ЕЩЕ разделял с ним темноту и тишину помещений. Кто-то еще! От соседней приемной, в которую он собирался шагнуть, повеяло замогильным холодом, горечью и разочарованием. Казалось, кто-то выдохнул, когда Егор, вместо того, чтобы сделать шаг вперед, попятился назад. Лихорадочно соображая, что же делать, Егор не нашел ничего лучше, чем лечь на стол и, приготовившись стрелять, выжидать, пока ТОТ, кто разделяет с ним тишину и темноту, не появится в проеме для получения нескольких зарядов картечи. Ложиться под стол, как это было бы правильнее делать в случае огнестрельного боя, Бобр не стал, поскольку он не знал, с чем имеет дело, что хуже всего. Он инстинктивно выбрал позицию, обеспечивавшую его большим местом для маневра. «Твою же… бабушку… приехали, с чего началась эта комната, тем и закончилась, лежим, держим оборону» Лежа на животе на столе в трех-четырех метрах от дверей, сталкер продолжал просчитывать варианты о возможном противнике, но все версии казались ему неверными. Время шло, ощущение, что КТО-ТО тоже стоит и прислушивается к движениям сталкера, не проходило, наоборот, усиливалось, и теперь это была сводящая с ума уверенность, палец на спусковом крючке начал дрожать, нервы сдавали, еще мгновенье, и сталкер с криком кинется в темноту, паля во все, что увидит. «Э не-е-ет! Так дело не пойдет, – пытался приостанавливать разгоняющуюся истерию Егор. – Понял, на что ты меня взять хочешь, хрен тебе, а не мокасины! Мне и тут хорошо!» – внезапно эта мысль рассмешила сталкера, и он тихо рассмеялся, тем не менее зорко вглядываясь в дверной просвет, и он вдруг почувствовал, что его враг на той стороне вздрогнул от его смеха. Внезапное облегчение словно открыло эмоциональный кран человека, его смех становился все громче и свободнее, руки и все тело, напряженные несколько минут до этого, расслабились и снова стали гибкими и послушными. Человек снова поверил в свои силы, он готов драться, он не пойдет на смерть без боя, не он, не так, не сейчас! Хриплое «хе-хе-хе» раздалось из-за стены. У Егора снова похолодело в животе, но сейчас это был не сводящий с ума животный ужас, это было предчувствие и желание близкого боя. Прекратив смеяться, Егор спросил темноту.
– Кто ты? Назовись!
– Хе-хе-хе… сталкерок… хе-хе-хе… назовись, назовись…
Подумав минуту, что бы это значило, Бобр решил, что хуже, наверное, не станет, если он побеседует с гостем или с хозяином, возможно, будет шанс воспользоваться этим.
– Я – сталкер Бобр, – ответил Бобр, внутренне допуская мысль, что, может быть, он надышался каким-нибудь газом и галлюцинирует, сидя и пуская слюну в начале коридора.
– Вы поглядите, кто тут у нас, ста-алкер, ста-алкер… вы поглядите, – радостно поскрипывал голос.
– А ты кто? – громко спросил Егор. – Назовись! – потребовал он
– А я – дедушка… дедушка Излом.
Излом! Чертов излом. Один из самых малоизученных монстров Зоны. Егор чертыхнулся: «Дерьмо!» Встреча человека и излома один на один всегда оставалась за изломом, других случаев сталкерская сеть не знала, и то, как правило, мутант прятал тело, поэтому случаи встреч были зафиксированы очень редко. Слишком много преимуществ было у этого существа перед одиноким путником. Этого мутанта нередко признавали за человека, он был похож на человека, мог говорить, понимать, обладал способностью к гипнозу, ночью он мог подойти к костру и попросить покормить. Если излом молод, то даже новички начинали подозревать что-то неладное и хватались за оружие. Но, как правило, никто не успевал опередить его боевую конечность, одну из рук. Рука состояла из нескольких суставов, удлинялась и пряталась в полы плаща, в которые любили кутаться изломы. Ударом своей руки излом валил чернобыльских кабанов, которых не всегда останавливала очередь в упор, а человека нередко ломала вместе с грудной клеткой и позвоночником. Способности к регенерации у монстра также были беспрецедентны. Слышал он как-то возле ночного костра, что излом, расстреливаемый в несколько стволов из автоматов, несколько раз казался умершим, даже с прострелянной головой, но спустя пару минут начинал проявлять признаки жизни и даже пытаться уползти, поэтому его пришлось оттащить в ближайший кисель.
«Излом, вот чертов урод. Что делать?» – все же с долей паники подумал Егор. Излом же, видимо, наслаждался произведенным эффектом, Егор чувствовал это. Все-таки тут была уже глубокая Зона, здесь все выглядит и чувствуется совсем не так, как возле периметра.
– Буду косточки твои сегодня глодать, вкусные, сладкие, теплые, хороший сталкер – вкусный сталкер, – неожиданно мелодично проговорил, почти пропел монстр.
– Так чего ты ждешь? Иди и возьми мои косточки, они ведь сами к тебе не придут, – крикнул Бобр, выбирая слабину спускового крючка.
– Сталкер умный, сталкер ждет. Излом старый, ему со сталкером сейчас драться не надо… не надо, ему подождать надо, – отозвался успокаивающий голос из-за двери.
– Вот сука-то, – с досадой сплюнул Егор, так дела не делаются. «Долго тут не просижу», – подумал он, некстати почувствовав жажду. Не отрываясь, глядя на освещенный дверной проем, сталкер левой рукой потянулся к фляжке, также не отводя взгляда, одной рукой отвинтил крышку и отпил. Сунул ее обратно, по пути рука коснулась контейнера с артефактом. Было жарко, глаза, напряженно следящие за дверным проемом в неярком свете фонаря, начинали уставать. Прошло несколько минут, монстр, прислушиваясь, оценив ровное дыхание сталкера, продолжил:
– А я подожду, а ты уснешь, хорошо уснешь, а проснешься, а я уже тут, – мечтательно говорил монстр, – я тебе песенку спою… у меня под нее много вас уснуло, совсем. Хорошая песенка.
С этими словами монстр замурлыкал что-то, пусть это была не песня… это была какая-то мелодия, не имеющая определенного мотива, то возникающая из ниоткуда, то вдруг в никуда уходящая, цепляющая и уводящая мысли своими дальним напевами куда-то в сторону, прочь от этой обстановки с одиноким лучом налобного фонаря и лежащего на длинном столе для совещаний, напряженно глядящего в темноту вдоль ствола дробовика сталкера Бобра, ожидающего, когда же монстр появится на выстрел. Внезапно осознав, что излом гипнотизирует его, Егора почувствовал гнев. «Ах ты сука-излом, еще несколько минут, и ты же убьешь меня! – прилив адреналина отозвался шумом в ушах. – Думай, сталкер, думай…» – мысль вернулась к контейнеру с артефактом, прикрепленному к поясу. Там лежала душа, подаренная Волком во время ходки на Карьер. Это было чуть больше недели назад, но как невероятно давно. Сталкер вспомнил шумящие и хлопающие гравитационные аномалии, серые редкие камыши на дне Карьера, свинцовое низкое небо с изредка прилетающими сверху каплями воды. Егор посмотрел вверх, откуда капали капли, странно, такие крупные, но редкие, откуда же они падают… наверное, вон из того облака… «Стоп!!! Какие тучки? Какое небо? Я здесь в подземном офисе, меня укладывает спать чудовище, желающее съесть мою плоть!!! Это последняя колыбельная в моей жизни, которую я услышу!»
– Излом, сука!! – в сердцах, чуть не плача крикнул Егор, пальцы левой руки судорожно открывали контейнер с «душой», оцепенение и одурь, навеянные монстром, сходили на нет. Монстр за стеной перестал петь и прислушался.
– Да ты выйди, не мучайся, сталкер, я все быстро сделаю, не надо шуметь… не шуми, я… добрый, добрый я… мне старому много не надо… я тебя не обижу, легко будет, легко… – суетливо и заботливо залопотал монстр.
«Действительно ты – чудовище, пытаться обмануть самого человека… Это же надо додуматься! Обманывать человека, предлагая ему сдаться, обещая легкую смерть как лучший выбор!» Егор старался действовать быстро и бесшумно, достав «душу», которая кратковременно осветила помещение, он засунул ее как есть за пазуху, прямо на голое потное тело. «Душа» приятной прохладой прокатилась вниз и остановилась на уровне солнечного сплетения. Через пару секунд он почувствовал, как она соединилась с его телом, и по всей коже словно пробежали холодные искры. Освещение лобного фонаря вдруг стало ненужным, сталкер увидел все уголки комнаты, все складки на оказывается валяющейся в углу куче тряпья, мышцы вдруг стали словно стальные змеи, послушные, мощные, быстрые, Егор, казалось, ощущал каждый зуб в своем рту. Но, вероятно, так оно и было. Артефакт «душа» творил чудеса исцеления, взамен забирая у человека часть его ресурсов, а если ресурсов самого человека уже не хватало, то используя свои. На здоровое тело, насколько Бобр знал, «душу» никто не цеплял, поскольку просто так расходовать дорогостоящий артефакт никто не хотел. Как же он сразу не подумал про «душу»? Да это шанс! Через несколько секунд Егор почувствовал, как давно забытый смещенный позвоночный диск встал на место, как во рту появились твердые крошки – это отлетали пломбы и зубной камень и затягивались в невероятном темпе испорченные зубы, как в животе внутренности как будто все вытянулись, распрямились, а потом комфортно легли на место, слух обострился, старый шрам на спине и несколько на ногах немного зудели, но, вероятно, от них не останется и следа при ближайшем рассмотрении… если он выживет.
Сталкер погасил свет. Мгновение, и в проеме показалась невысокая человеческая фигура и пара отсвечивающих зеленоватым глаз. Бобр мог уже стрелять, но ему не нужно было показывать, что он принимает бой, пусть излом рассчитывает на сломленную добычу. Пара глаз, скользнув по комнате, увидела сталкера, стул, закрывающий проход, накренился, падая, в тот же момент от фигуры отделилось нечто в сторону человека, сталкер сделал кувырок в сторону, соскакивая со стола. На то место, где только что была его голова, прилетел параллельно поверхности стола огромный морщинистый кулак величиной с голову. Стул продолжал падать. Бобр не рассчитал силу ускорения организма артефактом и не смог остановиться после кувырка. Не вставая на ноги, выстрелил из дробовика в основание кулака. Зеленоватые глаза в проеме удивленно расширились, еще один выстрел из вручную доработанного дробовика в возвращающуюся конечность, слава сталкерам Свободы, разогнавшим оружие до таких показателей, рука уже вернулась к владельцу. Стул наконец-то упал. Сознание Бобра также было ускорено действием артефакта, вставая на ноги и выхватывая верный «Глок» левой рукой, а в правой без труда держа пистолетную рукоять «Чейзера», сталкер с обоих рук обрушил огонь на мутанта. В непроглядной темноте, разгоняемой лишь вспышками дробовика, он видел, как рвется под наскоками картечи плащ на мутанте, как расцветают темными кляксами цветы крови на груди монстра. Чудовище попятилось и скрылось за дверью. Дробовик разрядился, пистолет выплюнул последнюю пулю в падающую фигуру. Стараясь сохранять спокойствие, Бобр встал на одно колено и начал перезаряжаться. Раз, два, три… семь, восемь, есть, теперь обойма, раз, два, есть! Вскочив, сталкер устремился в сторону двери. Неожиданно – бум! – она с грохотом захлопнулась перед его носом. Один удар плечом, еще, теперь ногой, а ч-ч-ч-черт! Заклинило!
– Излом, тварь! – заорал Егор, в бессилии пнув дверь еще раз. – Открой!
– У-у-у-у, а-а-а-а-а, – визгливо отозвалось с другой стороны, – сталкер обманул, а-а-а-а… сталкер обманул, больно, больно у-у-у-у-у-у…
– Я тебя, тварь, уделаю на хрен!!! Открывай, мать твою, нау!!! – почему-то добавив иностранное словечко, проорал Бобр.
