Че задумчиво посмотрел на меня:
– Я всегда тебе верил, направляющая! Твою историю я тоже хорошо помню. А сделать все от меня зависящее, чтобы быть вам более полезным, я просто обязан. Особенно теперь, когда стая вновь собралась и цель намечена.
– Вот, это – другой разговор! – радостно воскликнул Дин и так хлопнул своего друга по плечу, что он чуть со стула не упал.
Я сразу же предложила пройти наверх, чтобы, не откладывая в долгий ящик, провести диагностику. Там мы помогли Че быстро раздеться и лечь на диван в гостиной, после чего я встала рядом с ним на колени. По правде говоря, я очень надеялась еще на один подарок своей прабабки. От нее в наследство мне досталась способность чувствовать руками, где у человека больное место, и насколько там все плохо. А также понимать, можно ли тут помочь или все уже необратимо. Жаль, что умерла она, когда мне было всего десять лет. Скоропостижно, потому как сослепу в яму упала. Лечить-то она меня толком научить и не успела, считала, что мала еще, могу случайно сама за пациентом на ту сторону уйти. Говорила, что бывает такое, когда слишком хорошо настраиваешься на близкого тебе человека и не хочешь его отпускать. Но придется пользоваться тем умением, что есть. Так вот, в непосредственном контакте с телом, не находила я у Че «холодных зон», то есть необратимых изменений. А вот, «горячие», больные то есть, были. И с ними надо разбираться.
Хорек изрядно удивился, когда я попросила его принести бутыль с самогоном.
– Да это – для снаружи, а не вовнутрь! И не мне, а Че, – рассмеялась я, глядя на Алешкину физиономию. – Ему спину протереть придется, иголки втыкать буду. А ты, Дин, неси все обогреватели сюда, чтобы Че воспаление легких не схватил.
Они оба подхватились и ссыпались вниз, я же раскрыла тетрадь и уставилась на карту активных зон, нарисованную Кириллом. Большую часть из них мне удалось проверить на себе, но спина мне была доступна лишь чужая. Хотя, и в этой области некоторый опыт у меня уже был.
– А ты точно уверена, что тут иголки необходимы? – спросил, невольно поежившись, Че.
– А ты, что, уколов боишься? – добродушно усмехнулась я, успокаивающе похлопав его по спине. – Я не буду делать ничего, что не проверила на себе. Мне Док не только спину иголками вылечил, но и кровотечение остановил, которое по-другому прекратить не получалось. Так что – расслабься и получай удовольствие!
Тут я кое-что решила для себя и, отложив тетрадь, начала снимать джинсы. Выпрямившись, я увидела в дверях немую сцену: Хорек с бутылью и Дин с обогревателем, молча, смотрят на нас. Они, небось, только последнюю фразу и слышали.
Я не могла не рассмеяться:
– Проходите, чего застряли! Пора начинать, в конце то концов!
Быстро протерев спину у Че, я показала Дину, как правильно сложить у Че руки и зафиксировать плечи. Сама же, я устроилась у него на пояснице, обездвижив спину с другой стороны. Пройдясь последний раз руками по спине, чтобы установить прочный контакт, я начала вытыкать иглы, внимательно следя за обратной реакцией. Ошибиться я не имела права. Сердце у меня билось с такой силой, что шум крови в ушах заглушал все остальные звуки. Похоже, что рисунок зон у Че довольно близко совпадал с картой Кирилла, поэтому пора было переходить ко второму этапу. Иглы, что остались в наследство от Дока, были, весьма своеобразной разработкой, полыми, с мини капсулами на концах. Вводя их содержимое в определенном порядке, мне удавалось добиться расслабления нужных мышц. Одновременно я почувствовала, что благодаря непосредственному соприкосновению наших тел, контакт полностью установлен, и мне удается начать подкачивать его своей энергией. Только бы хватило. Голова кружилась все сильнее, но мне удалось завершить схему. Теперь дело за Дином. Тот правильно запомнил и провел «вытяжку» Мастера.
– Ну, а теперь – встань и иди! – скомандовала я, спрыгивая на пол.
Я знала, что под действием лекарств Че не будет мне сопротивляться, а Дин сумеет правильно осуществить последний этап. Но, все же, сердце у меня ушло в пятки, когда я потянула его к себе. И он встал и пошел. И не упал. И лишь когда мы осторожно уложили его обратно, я поняла, что меня, прямо-таки, трясет. И не только от холода. Я медленно осела на пол.
– С тобою все в порядке, Инь? – кинулся ко мне Алексей.
– Сейчас будет! – прошептала я, нашаривая в шкатулке еще одну иголку.
Для себя. Ту самую, с коктейлем на крайний случай. За нее, как предупреждал Док, мне придется расплачиваться, но я должна довести дело до конца. Воткнув иглу себе в бедро, я незамедлительно почувствовала прилив сил, и, снова устроившись на спине у Че, начала заменять одни иглы на другие. Я, в свое время потратила много времени и задействовала все свои знакомства, чтобы собрать полностью тот набор, что был записан в тетради у Кирилла, в связи с моим случаем. И он таки пригодился. Этого должно было хватить, чтобы запустить самовосстановление организма. А недостающую энергию я отдам сама, сколько сумею. Даже, если придется уйти за грань. Потому что долги положено отдавать. Сил моих хватило едва-едва, и я буквально сползла на диван рядом с Че. Я успела устроиться рядом с ним, и прижать ладонь к его левому боку, чтобы не прерывать контакт.
– Не давайте ему шевелиться еще час, – прошептала я, проваливаясь в мутно-кровавую мглу.
– Очнись, Инь! Ну, пожалуйста! У тебя кровь идет из носа и изо рта! – отчаянный голос Хорька выдергивает меня из забытья.
Я понимаю, что он трясет меня за плечи, и это разорвало контакт с Че. Мне с трудом удается открыть глаза.
– Не давайте ему шевелиться, пока я не удалила иглы, иначе все насмарку! – прошептала я, пытаясь поднять голову.
– Да, ты же просто убиваешь себя! – возмущенно ответил Алексей.
– Со мной все будет в порядке, только помоги мне сесть и принеси стакан горячего чая с медом, он в маленькой баночке на кухонном столе, – говорю я, пытаясь утереть кровь полой своей рубашки.
Хорек поднял меня и прислонил к стене, на краю дивана, а затем кинулся вниз, на кухню. Потихоньку приходя в себя, я сумела сфокусировать взгляд, и увидела Дина, который сидит на полу рядом с диваном, зафиксировав в двух местах спину Че. А тот мирно похрапывает.
– Это хорошо, что он спит, значит, все идет как надо! – с трудом выдавила я из себя.
– Себя только чуть не угробила! – продолжает возмущаться Хорек, вернувшийся с кружкой горячего чая.
– Я должна была вернуть ему долг! Но зато, теперь у нас есть шанс победить, – ответила я, отхлебывая чай из кружки, которую Алешка поднес к моим губам. – А сколько времени прошло?
Я еще не настолько пришла в себя, чтобы разглядеть стрелки на часах.
– Около полутора часов! Мы почти полчаса пытаемся тебя разбудить! – в голосе Дина тоже звучит нескрываемая тревога. – Может, мне самому иголки повыдергивать?
Я отчаянно затрясла головой:
– Ни в коем случае! Я сама, ведь, их в определенном порядке удалять надо!
Допив чай, я почувствовала в себе достаточно сил, чтобы аккуратно удалить иглы, возвращая их в соответствующие контейнеры в шкатулке. После чего, велела накрыть Че одеялом и оставить досыпать. Сама же кое-как оделась и с помощью Хорька поплелась на кухню.
– Ты можешь вразумительно объяснить, что тут творилось? – продолжал возмущаться он, наливая мне новую кружку чая. – Ведь, Че, и в самом деле, нормально ходил!
Прислонившись к стене, я двумя руками забрала у него кружку:
– Если он проспит до завтра и сам встанет, то все удалось. А ты относись к этому, как к колдовству, если хочешь. Хотя, Кирилл все довольно строго, по науке, объяснил. А я кое-что от себя добавила.
– Опасные все эти игры, Инь! – поддержал его Дин, нахмуренно разглядывая меня. – Ведь, ты за этот час так с лица спала, что, похоже, потеряла несколько килограмм веса и пару лет жизни, в придачу!
Я ободряюще улыбнулась ребятам:
– Будем надеяться, что оно того стоило! А для чего же еще тогда друзья нужны?
Звук подъезжающих мотоциклов прервал нашу перепалку.
Вернувшиеся Кот и Лис не только подтвердили наши предположения по поводу происхождения банды, но и еды с собой привезли, потому как путь домой мимо старого рынка пролегал. А там, если поторговаться, всегда можно каких-нибудь обрезков нарыть. Надо было брать себя в руки и готовить обед, попутно составляя план, как нейтрализовать оставшуюся часть противника.
Варить бульон пришлось из таких костей и мясных обрезков, которые мой старый пес посчитал бы оскорблением для себя. Он, в советское время, состоял на воинском учете, как служебная собака, потому как был чистокровной восточно-европейской овчаркой, а еще прошел полный курс подготовки в ДОСААФ. Призвать его, для службы на границе, однако, не решались, так как признавал за хозяина этот угольно-черный девяностокилограммовый зверь только меня и деда. А разогнуть альпинистский карабин или погнуть железную коновязь для него было – раз плюнуть. Но мясное довольствие ему было положено. Не самое лучшее, конечно, мясо, но с тем, что нынче в кастрюле варилось – не сравнить.
А Че сейчас, для восстановления, белковая пища нужна. И витамины, по возможности. Поэтому решили сварить щи. Не зря они исконно русским блюдом считаются. В них и мясо, и овощи, и первое блюдо, и второе, если погуще наложить. А если с хлебом – то, и вовсе, ничего больше не надо.
Ребята помогали мне, в меру сил и умения, и параллельно выспрашивали: как все прошло, и какие прогнозы у Че на будущее.
– На мотоцикл ему еще, конечно, рано. Но нам с Дином, похоже, удалось все на место вправить. Но порванное целым сразу не становится. Ближайшую неделю ему постельный режим и уколы светят. А дальше, по-хорошему, ему бы в санаторий на реабилитацию, под хорошим присмотром. И специалиста по лечебной физкультуре. В советские времена это было бы реально организовать. А сегодня, пожалуй, лишь за границей, – высказала я свое мнение. – Если бы удалось где-нибудь денег найти, то можно было бы с Князем, в Прибалтике, связаться. Он бы нашел хорошее место.
Дин сокрушенно покачал головой:
– Да, кто ж нам сейчас такие деньги даст! Тут ребятам, после госпиталя, и нормальных протезов-то не всегда дождаться удается, а ты говоришь – за границу на реабилитацию. Кому нынче отработанный материал нужен!
Я упрямо встряхнула головой:
– Ну, значит, будем сами искать. А пока обходиться тем, что есть. Я буду лечить, а вы – развлекать и караулить, чтоб не сбежал.
За следующие две недели мы потратили все свои заначки на то, чтобы, используя все наши связи в больницах и госпиталях, добывать необходимые для Че лекарства. Он, явно, шел на поправку, и парням стоило огромных усилий удержать его в постели. Приходилось кому-нибудь постоянно с ним дежурить, не давая играть с его любимым предметом – мотоциклом. Тяжести еще не для него.
Кот с Лисом пытались, в меру имеющихся сил и времени, разузнать побольше о противнике. И проследили-таки следующее нападение на мастерскую. Сгорела она среди бела дня. Свидетели говорили, что какой-то ханыга бросил на крышу какой-то пакет, она сразу и занялась. Когда приехали пожарные, то тушить было уже нечего. Хотя, все ценное парни оттуда перевезли на базу, но все равно обидно. Они объявили нам войну, так им же хуже.
Любили у нас, в сталинские времена, многоэтажные дома строить в виде буквы «П» или почти замкнутой коробки, оставляя в середине заасфальтированный двор, уставленный лавочками, или даже небольшой скверик. К нашему счастью, тут имел место классический вариант, то есть двор. Я некоторое время жила в таком месте, а потому знала, что из подъездных окон, расположенных на концах дома можно легко заглянуть в окна квартир, расположенных в другом подъезде. Через окуляр бинокля. Или оптический прицел. Я уже использовала и то, и другое. Оставалось лишь немного подождать. Телефонного звонка. Люди почему-то считают, что на верхних этажах домов не обязательно использовать плотные шторы, а то, и вообще, их не задергивают. Даже в спальне.
– А она – еще совсем молоденькая! – услышала я над ухом шепот Хорька.
Это он теперь спальню в бинокль разглядывал, а заодно, и молоденькую девицу в кружевном нижнем белье, которая, лежа на широкой кровати, обрабатывала ногти.
– И красивая. Но выбор она неправильный сделала, – заметила я, прилаживая поудобнее приклад винтовки, в очередной раз порадовавшись, что забрала когда-то, во времена распада Структуры, из тира свое пристрелянное оружие.
– Но ты, ведь, не собираешься и ее убивать? – не знаю, чего уж было больше в его голосе: отвращения или испуга, что совсем не вязалось с его военным прошлым.
– Убивать – не собираюсь, но если она выскочит из квартиры и начнет с криками метаться под ногами, то испортит всю игру, – раздраженно ответила я.
Мужчины, почему-то, часто начинают колебаться, если в дело замешана женщина, особенно – красивая. И даже способны поставить под угрозу исход всей операции. Прав был Белый Волк, когда девиц ведущими своих боевых групп назначал.
– Она же, ведь, ни в чем не виновата, просто время такое! – Хорек сдаваться не собирался, жалость одолела.
Девчонке-то, действительно, лет шестнадцать, от силы.
– А приличными людьми можно оставаться в любых обстоятельствах. И решить для себя, какую ты жизнь больше любишь: красивую или спокойную. Для этой крали, определенно, не секрет, чем ее дружок занимается. И если не перестанешь мне над ухом нудеть, я тебя к Че, в машину, отправлю. Отвлекаешь потому что, – я понимаю, что говорю излишне резко, но другого выхода нет.
Он что, хочет, чтобы три недели подготовки прахом пошли? Алешка, конечно, не виноват, что девочки сегодня не балеринами или стюардессами стать мечтают, а постоянными посетительницами расплодившихся без счету саун. Мне постоянно вспоминается случайно подслушанный разговор, который вели совсем молоденькие девчонки, лет по двенадцать – тринадцать всего. Они с искренней завистью смотрели на выстроившихся в шеренгу перед баней размалеванных девиц, среди которых посетители выбирали себе спутниц на сегодняшний вечер. «А ведь, им, кроме денег, еще еды и выпивки дадут!» – мечтательно протянула одна из них. «И помыться бесплатно можно», – практично заключила другая.
Прав, наверное, Алешка. Еды сейчас далеко не всем хватает, и ванна, до сих пор, далеко не в каждой квартире стоит. И виноватых в этом не на нашем уровне искать стоит. Но наша цель, если уж не сделать чище и справедливей весь мир, то хотя бы, улучшить обстановку в своем районе. Или хоть попытаться.
Завершить нам спор не удалось, потому как девчонка кинулась к зазвонившему телефону, стоящему на вычурной прикроватной тумбочке. А затем, видимо на ее зов, в комнате появился мужчина. Тот, которого мы ждали. В отличие от здоровенных, бритых налысо, бугаев, ходивших у него в подчинении, мужчина был довольно хлипкого сложения, да, и одет был не в «адидасовский» спортивный костюм, столь популярный у этой публики, а в костюм с малиновым пиджаком, что так любили нынешние новоиспеченные бизнесмены, которых за границей называют «новыми русскими».
Он взял трубку, но через несколько секунд бросил ее. А затем снова схватил и начал набирать новый номер. И я, дождавшись, пока он договорит и положит трубку, выстрелила. В раззолоченный телефон. А затем, взяла прицел пониже и выстрелила в ногу. Девчонке. А ее кавалер, подтверждая мое мнение об этой публике, бросился не к ней, а к кровати, выхватил из-под нее спортивную сумку и, согнувшись, метнулся к выходу. Но там уже наши ребята ждут, а я его вспугнуть должна была, чтоб он дверь сам открыл.
– Убери в футляр и – к машине! А мне в квартиру надо заглянуть, – рявкнула я Хорьку, сунув ему в руки винтовку.
И бегом кинулась в противоположный подъезд, потому что заметила оставленную у телефона записную книжку.
К известной нам квартире я подбежала, когда Лис уже стоял, держа в руках сумку и ключи от машины, а Кот затаскивал вовнутрь ее бывшего владельца. Оттолкнув его, я заскочила в квартиру, предварительно накинув капюшон на голову и прикрыв лицо шарфом. Кожаные перчатки защитили руки, когда я вырвала телефонный провод из розетки. Влетев в спальню, я схватила с тумбочки книжку и мельком взглянула на девчонку. Та скулила на полу, зажимая руками рану на ноге. Крови не очень много вытекло, выберется, если повезет. Выбегая из двери, я захлопнула ее за собой. На крики и выстрелы в подъезде нынче никто не выходит, на вопли же внутри квартиры, и вовсе, внимания не обращают. Лихое время, но нам все это на руку.
Выскочив во двор, Лис нажал на кнопку сигнализации на брелке автомобильного ключа. Хотя, и так было ясно, кому мог принадлежать старый «мерседес» цвета ивового листа, стоявший на газоне, прямо под окнами. Натащили в страну старого хлама из Европы, у каждого мелкого бандита своя иномарка есть. А во времена моей юности «Мерс», для обычного человека, мог быть лишь несбыточной мечтой, даже подержанный. Зато, новенькие «Жигули» были по деньгам даже инженеру в вузе, правда, когда своей очереди дождешься.
Из влетевшего во двор нашего старенького «жигуленка» выскочил Хорек с канистрой бензина в руках. Открыть у «Мерса» дверь и плеснуть туда бензину заняло считанные секунды. Следом полетел комок горящей ветоши, а затем наша команда попрыгала в машину и укатила. Теперь наше дело – рассредоточиться и ждать, не привлекая внимания, на заранее подготовленных позициях, когда дружки убитого подтянутся. Он должен был их после нашего звонка позвать. А нечего было мастерскую поджигать. Ну, не выходит у нас, как-то, с мирной жизнью!
А вот, следующее утро на базе выглядело, на удивление, мирно. Поразительно, насколько стало теплее в доме от присутствия живых людей. После завтрака я взялась прилаживать Алешке новую фигурную заплатку на джинсы, которые он располосовал прошлой ночью. И поминала добрым словом Артура, который когда-то снабжал нас из «Березки». Остались в прошлом те времена, когда я могла выкинуть джинсы, даже если они, просто, сильно испачкались. А теперь я довольно много времени проводила, латая старые джинсы своих друзей, которые они донашивали с прежних времен, вперемешку с частями военного обмундирования.
Одновременно с этим занятием, я беззлобно переругивалась с Че, который возмущался тем, что я все еще не разрешала ему садиться на мотоцикл. У него еще начальный курс лечения, по программе Дока, не закончился, да, и последующая реабилитация не помешала бы. Ему бы радоваться, что ходит без проблем и машину водит, так – нет, ему сразу на «коня» надо. И время от времени, поглядывала на Кота, который старался разобраться в записной книжке, которую я принесла вчера. Каждый из нас попытался найти что-то знакомое в море имен, кличек и телефонных номеров.
Владелец той квартиры в «сталинке» оказался не только руководителем бандюгаев, обирающих окрестных торговцев и мелких предпринимателей, но и кем-то более крупным, судя по количеству денежных пачек, найденных в его сумке. И там не только наши «деревянные» оказались, но и «зеленых» было предостаточно. А этого на мелких лавочниках не заработаешь. И из дому он больно резво убегал, значит, было, чего бояться. И пистолет там же нашелся – новый «вальтер», с глушителем. Было тут, над чем задуматься.
– По моему мнению, он еще и крупным снабженцем был, не совсем еще понятно, что это: оружие или наркотики, – высказалась я, откусывая последнюю нитку и передавая джинсы Хорьку.
– А младший братец у него на побегушках, не более того, – подтвердил мои выводы Кот. – И где нам теперь другие концы искать?
И надо же было-таки этим уродам мастерскую поджечь, парням стало совсем нечем заняться. Ищут, на ком теперь зло выместить. Ближних-то, кто на пожар собрался, еще ночью перестреляли, но похоже, что веревочка дальше тянется.
– А это имечко мне знакомо, – сказал вдруг Лис, который заглядывал через плечо Коту. – Какой-то Кит в группе Ласки был, на вторых ролях, конечно. Но еще и плаванием занимался. Стиль такой странный у него – «баттерфляй» называется.
Я внимательней пригляделась к указанной странице. Имя еще не главное, но вкупе с номером телефона, он, действительно, из бывшего района Ласки. А потому, стоит проверить.
– Вот только, по-моему, сразу всем в гости к нему заваливаться не стоит, – высказала я свое мнение. – Уж больно многое, за это время, в мире поменялось. Ну, вот хотя бы, и цыган взять. Казалось бы, что после тех пожаров, власти всех их из города навсегда выселили, ан нет, опять все там же дворцы строить начинают. А деньги для этого немалые нужны. И ведь, известно же, на чем они их тогда делали, а старые связи никуда не деваются. Вполне возможно, что они снова в связке с кем-то здесь работают. А нас теперь могут воспринять, если не как старых врагов, то как конкурентов.
– Да, неужели ты думаешь, что те, кто с нами там, рядом, сражались, теперь могут им помогать дурь сбывать? – буквально взвился Че.
Я грустно посмотрела на него:
– Тебя здесь слишком долго не было, связной. Теперь и страна-то наша в Лету канула, не то, что идеалы. Когда главные партийные и советские работники становятся крупнейшими собственниками, поверишь во что угодно. Хотя, я была бы счастлива ошибиться. Но повидаться с этим Китом, все же, стоит.
Тогда я думала, что поступаю верно. А сейчас, сидя на мотоцикле, за спиной у Хорька, я начинала в этом сомневаться. Уж слишком долго не было Лиса и Кота, которых я к Киту на разведку заслала. Не напрямую, конечно. С подходом. Недели две, исподволь, подбирались. И Лис, естественно, хитер, но всякое же может случиться. А тут даже автомат, который теперь Дин в футляре от гитары возит, может не помочь. Не думала я, что Кит, который помимо квартиры в городе уже построил себе и дом в пригороде, том самом, где мы когда-то сражались, плечом к плечу, против цыган, повезет ребят сразу туда.
И теперь я с бесконечной тревогой наблюдала из кустов, растущих вокруг грязной канавы, в которую превратилась местная речушка, за воротами, ведущими в огороженный большим каменным забором двор. Дом этот был, конечно, поменьше вычурных цыганских дворцов, расплодившихся в округе, но штурмовать его будет тоже непросто. Оставалось лишь ждать и надеяться на выдержку ребят.
И они не подвели. Словно в ответ на мой немой призыв, из дома раздалось нестройное пьяное пение, и в воротах появились Лис в обнимку с Китом. А следом за ними и Кот, который вытолкал из двора на улицу оба мотоцикла, по очереди. Они, все, еще минут пять обнимались, прежде чем взгромоздиться на своих коней и двинуться к въезду в город, где их ждал Че на автомобиле. Подождав еще некоторое время, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста» за ребятами, мы с Алешкой покатили в том же направлении. Дин должен был присоединиться к нам чуть позже.
Когда мы с Алешкой добрались до места встречи, назначенного неподалеку от закрытого шиномонтажа, то увидели, что парни, все вместе, стоят у автомобиля и, по всей видимости, обмениваются впечатлениями. Дождавшись, когда мы к ним присоединимся, Че сказал мне, вместо приветствия:
– Ты, как всегда, права, ведущая. А я был наивен, как малек!
Кот только согласно кивнул и зло сплюнул себе под ноги. Глаза Лиса тоже были злыми и совершенно трезвыми:
– Все так, как мы и подозревали. Наркота, оружие и рэкет. И предложение совместной работы. С ним и цыганами. А еще афганец!
Я только вздохнула, услышав, как Алешка с шипением втянул воздух сквозь зубы. Тяжело расставаться с последними иллюзиями, для них афганское братство очень многое значило. Но та гниль, что разъедала, казавшийся могучим и нерушимым, Союз Республик, проникала и в души людей.
– Надеюсь, вы его, так сразу, не послали ко всем чертям собачьим? – спросила я у Лиса.
– Конечно, нет. Хотя, и очень хотелось. И не только послать, – ответил он, нервно поигрывая ключом от мотоцикла. – Поблагодарил за предложение, но сказал, что в городе мы временно, хотим еще по стране покататься. Он не обиделся, а пригласил захаживать в любое время, мол, своим соратникам, по стае Ласки, он всегда рад.
Че аж зарычал от злости:
– Да, я б ему язык вырвал, чтоб имя Ласки не поганил!
Он очень уважал мою лучшую подругу тех лет, отчаянно смелую и веселую девчонку, которая любила не только лазить по фасадам и прыгать по крышам сталинских домов, но и бросаться в бой против любой несправедливости и на защиту своих друзей.
– Вот потому-то, тебя там и не было, – объяснила я ему, чтоб он особо не обижался, что опять в резерве просидел.
Увидев подъезжающего Дина, я скомандовала «По коням» и предложила продолжить разговор на базе. Я знала, что Дин эту информацию еще ближе к сердцу примет. А лишний шум нам здесь ни к чему.
И я, естественно, оказалась права. На базе Дин разбушевался настолько, что я с трудом удерживала его от того, что могло сильно повредить наше небогатое имущество. Поразительно, как много удалось вытянуть Лису за один только вечер. Когда я поинтересовалась, как он этого добился, тот хитро улыбнулся и спросил:
– А ты разве не видела, как я его накачал?
– Но сам-то, вроде как, трезвый вполне, – подивилась я.
Довольный Лис расплылся до ушей:
– Так это я, еще давно, в одной книге, про древних римлян, вычитал, что они на пирах выпить могли немеряно, потому как закусывали хорошо и, время от времени, не забывали желудок опорожнять. Ну, и я, по их примеру, несколько раз в уборную отлучался. Жаль, конечно, что столько шашлыка зря пропало. Но эти сведения того стоили.
Дин же опять стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули стоявшие на нем старые железные кружки, и потребовал, чтобы мы, используя полученную информацию, немедленно начинали разрабатывать план, как разрушить налаженную Китом систему. Я же не была, так уж, уверена в необходимости немедленных действий в этом направлении:
– Притормози, ковбой! Лет десять- пятнадцать назад я бы полностью с тобой согласилась и сразу же в бой кинулась, чтобы свой народ защитить от происков агентов капитализма. Потому, как знала, что нашему народу это нужно. А что ему нужно сейчас? Ты знаешь? Я так – нет! Ты, сам, недавно говорил, что ничего святого у людей не осталось, кроме денег. И в головах, вместо мечты о прекрасном светлом будущем – один дурман. Мальчишки мечтают стать не космонавтами или революционерами, а «качками» – обиралами. Ты прав, мы сможем разрушить структуру этого Кита, а что потом? Желающие встать на его место быстро найдутся. В прежние времена нам эффективно с дешевой дурью бороться удавалось потому, что старой Структурой весь город охвачен был. И государственные силовые структуры нам в этом деле помогали. А сейчас совсем другая ситуация. И нам нужно хорошенько подумать, прежде чем выбрать направление главного удара. Нам сейчас важно, не только ближнюю высоту взять, но и бойцов сохранить.
– Ты – направляющая, тебе видней, – неохотно уступил Дин, в очередной раз, наполняя свою кружку чаем из старого чайника.
В маленькой кухне воцарилось напряженное молчание, парни пытались совместить желаемое с неприглядной действительностью.
– А еще я думаю, что нам стоит семью Мастера навестить, – немного подумав, предложила я. – И деньгами помочь, из тех, что легко достались.
У меня на этот счет должок из прошлого тянулся. Когда я приняла решение распустить Стаю Белого Волка, то понимала, что мои ближайшие друзья – ветераны уходили от дел совершенно сознательно, а вот младшему поколению возникшую пустоту заполнить нечем было. Поэтому я собрала остатки страхового фонда, оставшиеся от Белого Волка, и пришла с ними к Мастеру, попросив найти другой зал и продолжать там тренировать моих мальчишек, хотя бы тех, кто продолжает проявлять интерес к его искусству. Сама я в этом больше не участвовала, но связь с Мастером первое время поддерживала. И с детским клубом Хорька и его руководительницей – Мариной.
Пока строй не поменялся, все шло более-менее нормально. У Марины, по моей протекции, даже спортзал в подвале оборудовали, и библиотеку организовали. Ребятня очень радовалась. А после пресловутой «перестройки» помещение у детского клуба отобрали. В квартиру въехала какая-то коммерческая организация, а в спортзале тусовались уже не ребятишки, а совсем другая публика. Марина перешла работать в какую-то школу, отчаявшись возродить свое дело. За повседневной суетой, связь с Мастером я постепенно тоже потеряла. В новый зал я к нему захаживать не считала правильным, как говорится «уходя – уходи», а домой к нему, через весь город, часто ездить было напряжно. Тем более, что у Мастера, наконец-то, появилась жена и двое маленьких сыновей. Жизнь у него понемногу налаживалась, а мое появление приносило с собой лишь тягостные воспоминания.
Известие о его смерти обрушилось на меня, как гром среди ясного неба. И не только потому, что ушел великолепный спортсмен и талантливый тренер, но и прекрасный человек, пытавшийся спасти как можно больше заблудших детских душ. Мастер считал, что прививая основы восточной философии и основанных на ней боевых искусств, он дает подросткам возможность, отстоять свою позицию, не прибегая к оружию, а значит, спасти как можно больше жизней в смутное время, и не дать ожесточиться. Зная его убеждения, я имела основания полагать, что смерть его случайной не была. Но надо было проверить.
Я ко многому была готова, но душу мне будто когтями рванули, когда я увидела изможденную и печальную, хотя еще совсем не старую женщину. А жену Мастера я помнила красивой и веселой. И гибкой, как лоза. Тянуть, в наше нелегкое время, одной двоих маленьких детей, и впрямь, неподъемная ноша. Не хотелось лишний раз ее раны бередить. Однако, я попыталась разговорить женщину, пока ее пацанята вокруг парней с их мотоциклами вертелись.
– Я поражаюсь мужеству, с которым ты держишься. Нелегко и дом, и мальчишек, без мужа, на себе тащить, – посочувствовала я, окинув взглядом двор старого деревянного дома, едва ли не век простоявшего на отшибе, за железной дорогой.
– А зря, все, вы только о тяготах воспитания мальчишек думаете. Ведь, только они меня на этом свете и держат. Хоть какая-то частица любимого в этом мире осталась, – грустно улыбнулась мне Роза.
«Мой самый нежный цветок» – так называл ее Мастер. А она, действительно, вернула в его жизнь надежду и радость. И почти примирила с окружающим миром. А затем мир изменился. И тот, кто воспитал стольких отличных парней, не успел вырастить своих собственных. Глядя на своих друзей, я понимала, что эта мысль не только меня жжет изнутри.
– А с деньгами—то у нас не многим хуже стало, – продолжила Роза, взглянув на увесистый пакет в своей руке.– Его ученики разных лет, вроде вас, забегают, время от времени, помогают, кто чем может. А у мужа, в последнее время, зарплата тренера мизерной была. Однако, тренировать кого попало, за деньги, он отказывался.
Ücretsiz ön izlemeyi tamamladınız.