Kitabı oku: «Тень за твоей спиной», sayfa 12
Глава 29
В ночь перед свадьбой я лежала в темноте и вспоминала прошлое. То самое, что много лет ни на минуту не отпускало меня – свою погибшую семью. Тяжелее всего почему-то было примириться со смертью младшей сестры, и тогда я придумала для себя сказку. Как Алка отказалась ехать в аэропорт и осталась жива. Как потом её забрали в больницу, а меня – в детский дом, и таким образом нас разлучили. Я представляла себе, что сестра живёт где-то в другом городе, может быть даже недалеко от меня, и когда-нибудь мы обязательно встретимся.
После аварии день за днем я слонялась по опустевшей квартире и слушала причитания соседок о том, как мы с бабушкой теперь будем жить вдвоём. И чтобы отвлечься от холодного, липкого ужаса, постоянно прокручивала в голове придуманную сказку, с каждым разом добавляя в неё всё больше и больше подробностей. Я так увлеклась, что практически слышала, как сестра сильно кашляет в соседней комнате. А когда выбиралась в магазин, действительно покупала любимые продукты Алки, только везти их никуда не собиралась.
Нет, я не была сумасшедшей и прекрасно знала, что Сашка не могла променять встречу с обожаемым отцом на сон и поехала с нами. Знала, что сестра сидела рядом со мной на заднем сиденье машины и погибла мгновенно, как и наши родители. Много раз я видела во сне её накрытое простынёй, изломанное, словно у брошенной куклы, тело. Просто так мне было легче.
Уже приближался рассвет, а я до сих пор не смогла уснуть. «Грехи отцов падут на их детей», – словно мантру повторяла я, но сегодня это плохо помогало. Моя единственная цель в жизни, моя миссия, всё, к чему я готовила себя столько лет, было так близко к осуществлению. Я почти достигла того, о чём мечтала, и вот теперь, на пороге, вдруг заколебалась. Вспоминая расслабленное после сна лицо Артёма, его мягкую улыбку, ласкающий взгляд, я начала сомневаться в своей правоте.
«Ты врёшь! Врёшь самой себе», – вмешался жёсткий внутренний голос. «Дело вовсе не в правоте. Не в этом причина твоей тоски. Просто ты влюбилась в него – вот почему тебе плохо! Предала их всех и влюбилась, а теперь ищешь повод отступить».
– Нет! – закричала я и села в кровати. – Это не может быть правдой. Все мои чувства к Артёму – лишь игра!
Но внутренний голос не отступал. «Обманывай себя сколько хочешь, но с правдой тебе не справиться», – грустно усмехался он. И тогда я стала вспоминать последние месяцы день за днём. Вспоминала и с ужасом осознавала, что в моих чувствах к Артёму давно уже не осталось ни капли притворства. Я слишком хорошо вжилась в свою роль и не смогла вовремя разглядеть, что меня по-настоящему к нему тянет. И не успела включить защиту. А теперь поздно – я действительно безнадёжно влюбилась в него!
И тут я испугалась. Испугалась не того, что это правда, а того, что не решусь довести свою месть до конца. Это была самая тяжёлая ночь в моей жизни. Даже тяжелей первой ночи после автокатастрофы. Тогда моё сердце всего лишь заледенело, а сейчас оно боролось само с собой и сжигало в этой борьбе меня!
С одной стороны с немым укором смотрели на меня родители и сестра, по крайней мере, я себя в этом убеждала. С другой стороны одиноко стояла моя любовь. Она пыталась сражаться и проиграла – шансы были слишком неравными. Когда взошло солнце, я уже знала, что выполню задуманное. Обручальное кольцо валялось на полу, и я не стала его поднимать.
Я принесла эту жертву и отбросила надежду на счастье. Своими руками перечеркнула прекрасное будущее, ожидающее меня, чтобы воскресить мрачное прошлое. Я встретила восход, сидя на кровати посреди измятых простыней и глядя на чудовище. В его лице я ясно видела свои черты.
Умываясь и причесываясь, я так и не смогла взглянуть себе в глаза. Не обращая внимания на белоснежный свадебный наряд, достала из шкафа второе платье, то, что сама забрала несколько дней назад из ателье. Длинное платье из чёрного шёлка и чёрных кружев. А на балконе уже стоял приготовленный заранее букет – алые, словно кровь, розы. В этом и состояла моя финальная задумка – невеста в чёрном платье рассыпает под ноги жениху алые розы и уходит.
Через час я села в такси и захлопнула за собой дверь. Я опаздывала, Артём с матерью и все гости уже ждали меня. На мне были джинсы и футболка. Чёрное платье и кровавые цветы остались дома – это единственная уступка, которую я себе позволила. Вместо букета в руках у меня был большой конверт с вырезками из старых газет и материалами моего собственного расследования.
***
В огромном и помпезном дворце бракосочетания люди в вечерних нарядах с удивлением оглядывались на меня, пока я пробиралась в нужный зал. Мой повседневный вид и полное отсутствие косметики смотрелись в этом месте слишком вызывающе. Но я не обращала внимания на насмешливые взгляды, все мои мысли были поглощены только одним – предстоящей финальной сценой мести. Наконец я нашла то, что искала.
Пока я шла к Артёму, стоящему рядом с матерью в глубине богато украшенного помещения, слышала за спиной тихие возгласы и всё усиливающийся шёпот. Гости узнали невесту и выражали недоумение. Артём обернулся на шум, заметил меня и быстро шагнул навстречу.
– Саша, что случилось? Почему ты в таком виде?
Глядя прямо ему в глаза я протянула конверт.
– Вот, принесла тебе свадебный подарок. И не называй меня больше Сашей, это не моё имя.
– Не твоё… – растерянно повторил Артём и посмотрел на бумаги. – Что это?
– Это всё, что осталось от аварии. Аварии, в которой твой отец убил мою семью.
Изумление в глазах Колесникова постепенно сменялось осознанием. Мрачный взгляд не отрывался от моего лица.
– Значит, ты…
– Да, я тот самый ребёнок, которого отправили в детский дом. И я, как видишь, там не умерла.
В это время Галина Станиславовна, молча стоявшая рядом, вырвала из моих рук конверт и заглянула в него. Потом медленно подняла голову. Её лицо даже не побледнело, а посерело. Трясущиеся губы беззвучно двигались, а полные ужаса глаза с мольбой уставились на меня. Я отвернулась к Артёму. Внешне он казался спокойным, только белое лицо и горящий взгляд выдавали эмоции, бушующие у него внутри.
– Как тебя зовут?
– Когда-то очень давно меня звали Маша. Но ты знаешь меня под именем Эриния, – вот тут он дёрнулся, как от пощечины. Но очень быстро взял себя в руки и кивнул.
– Ну да, конечно, Эриния. Я был слеп, правда? Что с моей типографией?
– Неделю назад я подарила её Трунову.
Он выдержал новый удар, только голос стал ещё глуше.
– А дом? Кому я в действительности его продал?
– Губернаторскому сыну, вы же вместе оформляли сделку у нотариуса. Только на следующий день Паша переоформил всё на Трунова. Деньги-то его. У Пашки таких сумм никогда не было. Он же игрок, разве ты не знал? И уже столько должен Трунову, что за списание хоть части долга готов сделать что угодно. У вас с матерью есть два дня, чтобы забрать личные вещи и освободить коттедж. Скоро его снесут.
Артём молчал, а я вдруг поняла, что больше не могу выдерживать его взгляд. Ведь именно этого я и хотела – увидеть в его глазах понимание, отрезвление и боль. Так почему же моё сердце точно так же сейчас корчится в груди?
– Ладно, мне пора. И последний мой подарок тебе – посмотри вечером прессу.
Я развернулась и, стараясь не ускорять шаг, покинула зал.
Глава 30
Когда я вышла на улицу из Дворца бракосочетаний, меня так сильно трясло от выброса адреналина, что я слышала стук собственных зубов. Мечтая как можно скорее оказаться дома, я нервно огляделась по сторонам в поисках такси. Но всё пространство вокруг было заставлено лишь разукрашенными лентами и шарами лимузинами. Я двинулась вперёд и вдруг услышала автомобильный сигнал. Дверца припаркованной справа машины открылась, и из неё вышел Михаил Трунов.
– Привет! На свадьбу меня забыли пригласить, но кажется, есть шанс украсть невесту, – насмешливо начал он. Потом пригляделся ко мне и кивнул: – Давай, садись, похоже, тебе сейчас не до шуток.
Я молча забралась следом за ним на заднее сиденье огромного джипа. Мы быстро тронулись с места, и когда проклятый дворец остался позади, меня немного отпустило. Михаил нажал на кнопку, подлокотник сиденья откинулся, открыв довольно внушительный бар.
– Так, тебе нужно срочно выпить. И лучше чего-нибудь крепкого, – пробормотал он, выбирая бутылку. Наполнил бокал и протянул мне. – Давай-давай, пей! Станет легче.
Я одним махом проглотила жгучую жидкость, откинулась на подголовник и закрыла глаза. Пока ждала действия алкоголя, вспоминала события недельной давности. Тогда как раз пришло время встретиться с Труновым лицом к лицу и раскрыть оставшиеся детали моего плана. Но сначала я, как обычно, ему позвонила.
– Здравствуйте, Михаил!
– Привет. Ну как там наши дела? Ты обработала девчонку? – в голосе моего собеседника полностью отсутствовал энтузиазм. Видимо, его терпение закончилось. Я, и правда, заставила его долго ждать.
– Обработала, – я решила больше не тянуть.
– А ты мне не врёшь? – хмуро поинтересовался Трунов. – Мои источники докладывают, что наша парочка всё время вместе и даже собирается пожениться.
– Вот и отлично! Значит, Колесников попался на удочку и поверил, что от него отстали. Вы прекрасно сыграли свою роль – мышка забралась в мышеловку по самый хвост.
– Это всё слова. А где действия? Типография мне пока не принадлежит.
– Зато коттедж уже ваш.
– Много от него радости! Это всё твои идеи, мне он вообще не нужен. Тем более, ты не даёшь выгнать из него семейку. А то, что я хотел, так и не получил. Какого чёрта мы тянем? Знаешь, думаю, мои привычные средства надёжней. И действуют значительно быстрее.
– Ваши привычные средства – скукота! Ладно, давайте к делу – последнее, о чём я вас просила, готово?
– Почти. Материалы сейчас структурируют, и через несколько дней их можно будет отправить во все крупные СМИ.
– Отлично! Я не сомневалась в ваших способностях.
– Да? А я вот начал сомневаться в твоих, – с усмешкой протянул Трунов.
– Зря. Я тоже сделала всё, что обещала. Назначайте встречу.
– С кем? И зачем? – наконец-то в его тоне появился интерес.
– Со мной, вы же давно мечтали познакомиться. И нотариуса захватите.
– Ты её приведёшь? Она подпишет бумаги? – он всё-таки не верил мне до конца, сейчас я это чётко поняла. Впрочем, я и раньше догадывалась, что играла с огнём. И пока мне в этой игре везло.
– Михаил, стоит лучше доверять партнёрам, – теперь я могла позволить себе немного пошутить.
– Это кто тебе сказал? Да я жив до сих пор, потому что никогда никому не доверял. Так ты не ответила. Я правильно понял, завтра типография станет моей?
– Ну да. Если вы назначите встречу на завтра.
– Ты понимаешь, что никаких отговорок я больше не приму?
– Понимаю, они и не понадобятся.
– Тогда завтра в двенадцать у меня в офисе? Или, может быть, сегодня? Время ещё не позднее, – похоже, к моему партнёру вернулся азарт.
– Давайте лучше завтра. И где-нибудь на нейтральной территории. Так, чтобы нас никто не видел вместе. Мне ещё неделю придётся соблюдать инкогнито для остальных.
– Хорошо, есть одно место для подобных встреч. Запоминай.
***
На следующий день на такси я подъехала к нужному дому. Скромный офис в тихом переулке не слишком бросался в глаза – вряд ли кто-нибудь знал, кому он на самом деле принадлежит. Я три раза позвонила в звонок, почти сразу дверь открылась. Меня пропустили внутрь и быстро проводили в небольшой кабинет. Михаил Трунов поднялся с дивана, настороженно оглядел меня с головы до ног, а потом посмотрел за мою спину. Но двери за мной уже закрылись, и он нахмурился.
– Здравствуйте, Александра… – начал почти любезно и замолчал. Мужчина явно не представлял, как себя со мной вести, что надо говорить. Я же так и не объяснила, каким образом склонила помощницу Колесникова к измене. Но мне не удалось насладиться его растерянностью. Как только я ответила на приветствие: «Здравствуйте, Михаил», он дёрнулся и округлил глаза.
– Подожди… Голос! Чёрт, Эриния? Ну я и дурак! – да, соображал он мгновенно.
Через полчаса все формальности были закончены. Нотариус ушёл, а в кабинет вкатили столик, заставленный едой. Михаил открыл бутылку шампанского, наполнил мой бокал, себе плеснул коньяка и обвёл рукой стол.
– Как видишь, я рассчитывал угощать двоих женщин. Придётся тебе самой всё съесть, – мой партнёр выглядел очень довольным и расслабленным, откинулся на спинку кресла и покачал головой. – Вот это удар ждёт печатника! Я ему даже сочувствую. Какую змею пригрел на груди! Прости… – он кашлянул и замолчал. Поморщился и продолжил: – Я неудачно выразился. Забудь. Расскажи-ка мне, что ты планируешь делать дальше? Свадьба состоится?
– Конечно, нет. Это уже лишнее. Всё, что хотела, я получила, остался лишь финальный аккорд. Через неделю, в день бракосочетания, вы выйдете из тени и предъявите свои права на всё, что вам теперь принадлежит. Тогда же пусть СМИ опубликуют ваши материалы.
– Я понял. А как мы будем рассчитываться с тобой? Ты так и не сказала, что хочешь за свою работу. Я готов перевести любую разумную сумму, только назови.
– Спасибо. Денег не надо. А насчёт вознаграждения я подумаю.
Трунов несколько секунд пристально изучал моё лицо и неожиданно спросил:
– Слушай, это всё действительно был фарс? Ты его совсем не любишь?
Я прищурилась и холодно ответила:
– Вы часом не перепутали себя с исповедником?
Несколько секунд мы хмуро смотрели друг другу в глаза. Потом мой собеседник хмыкнул, потёр подбородок и вдруг улыбнулся.
– Да, характер у тебя явно присутствует. А такую влюблённую овечку из себя строила. Аж противно было наблюдать.
– Это всего лишь часть игры. Что тут непонятного?
– Да ладно, не обижайся. Просто мне любопытно. Я же знаю, как ты его ненавидишь. Кстати, может, теперь назовёшь причину?
Особого смысла молчать я не видела, пожала плечами и коротко рассказала обо всём.
Когда я закончила, Трунов наполнил наши бокалы, поднял свой и произнёс:
– Давай, не чокаясь, за упокой их душ, – выпил, поразмышлял немного и заметил: – Значит, я мыслил в нужную сторону. Всё дело в старшем Колесникове. Между прочим, по твоей истории вполне можно книгу писать. Даже не подозревал, что в жизни такое бывает. Обычно всё гораздо банальней – деньги, бабы, власть. Но чтобы так: девчонка-сирота в детстве поставила себе цель, выросла и развалила чужое наследство. Не хотел бы я оказаться на твоём пути.
Я не стала отвечать на эти сомнительные комплименты и поднялась.
– Ладно, мне пора. Ещё раз прошу вас до дня свадьбы не предпринимать никаких шагов и не искать со мной встреч. Не завалите мне, пожалуйста, финальную сцену.
– Я же обещал, не беспокойся. Очень хочется посмотреть на твой спектакль. Жаль только, нельзя. Вряд ли меня будут рады там видеть. Может, тебя подвезти до дома?
– Спасибо, в другой раз.
– В другой, так в другой. Ловлю на слове, – улыбнулся Михаил во весь рот и проводил меня к выходу.
***
И вот сейчас я сидела в его джипе. Он всё же не удержался и приехал к месту свадьбы. И очень вовремя для меня. Алкоголь понемногу начал действовать, и на душе стало легче. Я открыла глаза и огляделась – машина уже подъезжала к моему дому. Трунов молча сидел рядом и лишь задумчиво поглядывал на меня. И за это молчание я была ему благодарна, ну и за помощь тоже.
Джип остановился у подъезда, я вышла на улицу. Михаил выбрался вслед за мной и остановился рядом. Посмотрел маетно и вдруг сказал:
– Слушай, не расстраивайся ты так. Не такой уж он подарок, этот Колесников. Есть и получше. Кстати, помнишь, я предлагал тебе деловое сотрудничество. Повторяю предложение ещё раз. Заканчивай со своими делами, встретимся и обсудим всё подробно, – Трунов немного помедлил и неожиданно протянул мне руку, как мужчине. Я в недоумении подала свою. Он крепко сжал мою ладонь, бросил: «Ну, бывай» и полез обратно в машину.
Глава 31
Я поднялась в квартиру, бессмысленно прошлась по ней, ощущая полную растерянность. Потом включила ноутбук и просмотрела новостные сайты. Везде на первых полосах уже висели статьи с броскими заголовками и именем Владимира Колесникова. Несколько месяцев по моей просьбе специально подобранная Труновым команда шерстила всевозможные источники и собрала внушительные материалы о коррупционных связях, аферах и других грязных делах моего врага с любым намёком на криминал. Все мало-мальски подходящие сведения, пусть не проверенные и не подтверждённые, собранные вместе, создавали страшную картину. Проплаченные журналисты, написавшие на основе этих разоблачений статьи, прямо называли отца Артёма преступником и убийцей, разрывая в клочья остатки его репутации. Это и был мой последний подарок жениху, завершающий аккорд мести.
Итак, я сделала это! От наследства Колесникова не осталось ничего: разрушенный до основания бизнес, любимый дом, который скоро сравняют с землёй, морально раздавленная жена, и оказавшийся на руинах своего будущего Артём. Всё, как и задумывала. Вот только вместо радости я ощущала полное опустошение и страшную тоску. Кто же знал, что я сама стану жертвой собственной мести? Палач и жертва в одном лице – теперь я хорошо понимала, что это значит.
Меня снова затрясло и скрутило от боли. Я не знала, чем себе помочь и искала спасение в воспоминаниях. В них всё было логично и понятно. Когда я сбежала из детского дома и попала в спецприёмник, чтобы не вернуться в старый приют, вместо своих реальных данных назвала выдуманную фамилию, а имя и год рождения сестры. После нескольких месяцев голода, бродяжничества и скитаний по вокзалам уменьшенный на два года возраст ни у кого не вызвал подозрений. На все расспросы о прежней жизни я отвечала невнятным мычанием и жалобами на потерю памяти. Впрочем, никто этим особо и не интересовался.
Подбирая себе приёмных родителей, я искала таких, у кого не было близких родственников. Для выполнения моих планов нужно было сохранить факт удочерения втайне. Конечно же, будущие мама и папа не догадывались о том, как я жила до детского дома – с ними я тоже придерживалась версии о потере памяти. Поначалу они пытались аккуратно расспрашивать меня. Тогда я выдавала страшные истории из своих беспризорных скитаний, перемешивая их с явным вымыслом.
Я знала, что приютский психолог объяснял это потенциальным родителям, как защитную реакцию моей психики от тяжёлых условий, в которых ей пришлось существовать. Мне он говорил то же самое. Чтобы немного смягчить неизвестность, изредка я рисовала смутную картинку хорошей, но бедной семьи. Это должно было свидетельствовать о том, что когда-то я жила относительно нормально, но из-за неясных трагических событий оказалась на улице.
К счастью моё прошлое не испугало приёмных родителей, и они решились на удочерение. Перед тем, как согласиться переехать в новую семью, я поставила одно условие – поменять место жительства. Мои будущие папа и мама приняли это условие, потому что и сами подумывали о подобном. В процессе общения я довольно быстро это выяснила и своей просьбой лишь подтолкнула их к окончательному решению.
Мы все вместе выбирали себе новый город. Чтобы попасть туда, где живёт Владимир Колесников, я провернула небольшую аферу. Уговорила родителей положиться на судьбу, развернуть карту области и позволить мне с закрытыми глазами ткнуть в любую точку. Конечно, я подсматривала, и в результате наша семья обосновалась там, где мне было нужно.
Дальше всё тоже развивалось в соответствии с моими планами. Я готовила себя к своей миссии, училась в школе. Потом поступила в институт и с отличием его закончила. Те несколько страшных месяцев, когда я узнала, что мой враг умер, сильно напугали родителей. Но обретение новой цели вернуло мне волю к жизни, и я вновь стала прежней. Очень быстро подтянула все хвосты и с блеском сдала выпускные экзамены.
После института я полгода проработала на небольшом предприятии, хорошо там себя зарекомендовала и, узнав, что Артём Колесников ищет личного помощника, подала заявку. Легко пройдя отбор, я попала в типографию. Но ещё задолго до этого очень тщательно и досконально продумала свой имидж и поведение, которые отвечали бы моим целям.
Чтобы облегчить себе привыкание к новому образу и не запутаться, я создала в себе отдельную личность с подходящими качествами. Прообразом этой личности послужила моя сестра. Я представляла, какой могла бы стать Саша, если бы выросла и повзрослела. Почти полной противоположностью мне – доброй, мягкой, уступчивой.
Похожие качества я уже много лет демонстрировала приёмным родителям, но в новой игре ставки были гораздо выше. Папа и мама легко прощали мне промахи, объясняя их тяжёлым прошлым. А в типографии никому даже в голову не должно было прийти и мысли, что я не такая, какой выгляжу со стороны.
Я старалась полностью сжиться с новой ролью, и даже когда оставалась одна, думала и вела внутренние монологи так, как это делала бы моя сестра. Лишь ночью или когда этого требовали обстоятельства, я выпускала на волю себя настоящую.
В типографии я собиралась стать с одной стороны незаменимым сотрудником, а с другой – выглядеть человеком, не имеющим слишком больших амбиций и полностью подстраивающимся под своего шефа. Так, чтобы в результате он абсолютно мне доверял и через некоторое время не мог без меня обходиться. Параллельно, используя знание психологии, я выстраивала нужные отношения с сослуживцами. Подружилась с Ольгой и Аллой и спокойно использовала эту дружбу в своих интересах.
Я достигла поставленных целей и была готова в любой момент начать подрывную деятельность, осталось только дождаться подходящего шанса. Этим шансом и стал Михаил Трунов. Но полностью сосредоточившись на попытках стать второй рукой Колесникова, я проглядела его возросший интерес ко мне. Когда девчонки открыли мне глаза, я была поражена и раздосадована, что не сразу заметила такую важную деталь.
Некоторое время я раздумывала, что делать с новыми обстоятельствами, а потом решила использовать их по полной. Влюблённость Артёма Колесникова давала мне гораздо больше возможностей, глупо было их упускать. Осталось лишь тщательно выстроить своё поведение. Этим я и занялась.
В целом все мои планы воплощались в жизнь на удивление легко. По большому счёту, было лишь три сложных момента. И первая сложность возникла, когда Маша Кротова подкинула мне книгу о мифах Древней Греции. Конечно же, я не полагалась только на помощь Аллы в поисках того, кто меня подставил. Судя по тому, как развивались события, мне быстро стало понятно: этот человек просто воспользовался ситуацией и сам не догадывается, что случайно попал в яблочко. А значит, чтобы вернуть доверие Колесникова, нужно вычислить злоумышленника и подсказать сыщикам правильный ответ.
После тщательного анализа я выбрала среди сослуживцев нескольких подозреваемых, причём Маша была самой перспективной из них. А дальше обратилась к Трунову и под предлогом того, что эти люди мешают выполнять мои задачи, попросила некоторое время за ними проследить. Именно парни Михаила Трунова засняли, как Мария возвращает деньги бывшему мужу. А потом кто-то из них подкинул фотографии Артёму. Таким образом я с триумфом вернулась на работу и ещё больше усилила своё влияние на Колесникова, зацементировав его чувством вины.
Второй непростой задачей оказалась операция в клубе «Просперо». Основная проблема заключалась в том, что мне требовалось как минимум дважды, придумав убедительную причину, остаться в одиночестве. Поскольку благодаря предыдущим посещениям клуба я отлично изучила его план, то легко ориентировалась в хитросплетениях тропинок и аллей. Что мне очень пригодилось.
Первый раз, под предлогом посещения дамской комнаты, я нашла поляну, на которой отдыхал Михаил Трунов, и быстро отыскала кратчайший путь от неё к тому месту, в котором расположились мы с Артёмом. А незапланированное появление леопардовой блондинки избавило меня от дальнейших импровизаций и дало отличный повод отлучиться второй, решающий раз. Именно тогда, когда Артём смиренно ждал меня на лавочке, я пробралась к тайнику, переоделась в униформу и сделала выстрел. Сразу же избавилась от улик, вымыла руки и вернулась к своему спутнику с взволнованным рассказом о покушении на его врага.
Третий спорный момент – когда я решилась сама навести Артёма на мысль связать месть и трагические события из прошлого его отца. Я сделала это потому, что мне было необходимо поговорить с Колесниковым на тему аварии. Узнать, что он думает о тех событиях, что помнит и что, возможно, скрывает. Причём рисковать я не боялась – была абсолютно уверена, что дальше детского дома никаких концов всё равно никто не найдёт.
***
Неожиданный звонок в дверь прервал поток моих воспоминаний. Я вздрогнула, лихорадочно пытаясь сообразить, кто это может быть. Мамы и папы уже несколько месяцев не было в городе. Чтобы не впутывать приёмных родителей в свои дела, я отправила их на лето за границу и не стала ничего сообщать о предстоящей свадьбе. А Артёму и его матери сказала, что моя семья приедет прямо к бракосочетанию.
Я с опаской подошла к двери и заглянула в глазок. На лестничной площадке стоял щуплый парень, у его ног красовалась огромная корзина роз. После того, как я расписалась в квитанции, курьер с видимым усилием затащил цветы в квартиру и удалился. К букету была пришпилена карточка – отправителем значился Михаил Трунов.
Оставив корзину в прихожей, я вернулась в комнату. Немного повалялась на диване и побрела на кухню. У меня совсем не было аппетита, но чтобы занять себя, я решила приготовить поесть. В это время в дверь снова позвонили. На этот раз на пороге стояла пожилая женщина. Оказалось, мне принесли заказное письмо. Пока я оставляла очередной автограф, почтальонша ворчливо жаловалась, что ходит ко мне уже третий день и никак не может застать.
Оставшись одна, я повертела в руках конверт, прочитала обратный адрес и невесело рассмеялась. Бывший шофёр Владимира Колесникова всё же прислал мне ответ. Никакого смысла в его признании я уже не видела, но письмо распечатала и быстро пробежала глазами. Исписанные неровным почерком листы выпали из моих рук. Прямо там, где стояла, я опустилась на пол и завыла от отчаяния. Через несколько минут стоны перешли в истерический смех, а потом в рыдания. Полностью выдохнувшись, я дотащилась до кровати, упала на неё и накрылась с головой одеялом.
«Здравствуйте. Я понимаю, как непросто вам было решиться на это письмо, и благодарю за искренность и прямоту. Мне слишком много лет, и я наконец научился ценить эти качества. Действительно, ничего уже не мешает мне рассказать правду. Но для начала хочу попросить у вас прощения. Я понимаю, что вряд ли это прощение получу, но попросить должен.
Скажу сразу – я не сидел за рулём той машины и не убивал вашу семью. Хоть от этого Бог меня отвёл. А виноват я перед вами в том, что мои показания запутали следствие и не позволили наказать настоящего преступника. Конечно, дело закрыли не из-за моих слов. Я был лишь мелкой сошкой для тех, кто тогда принимал решения. Но ответственности за лжесвидетельство я с себя не снимаю. Поверьте, долгие годы я живу с этой нелёгкой ношей. Впрочем, вряд ли вам это интересно.
И всё же хочу объяснить, почему я так поступил. Я защищал человека, который много раз помогал мне и моей семье и до того трагического случая, и после. Не буду перечислять всё, что Владимир Степанович для нас сделал, но когда он обратился ко мне с просьбой, я просто не мог отказать. Я принял это решение сознательно и готов за него отвечать.
А теперь к главному. Я понимаю, что вы хотите узнать, но не смогу вам помочь. Мне не известно, кто управлял той машиной. Но зато могу точно сказать, кого за рулём не было – там не было ни меня, ни моего шефа.
В то время, когда с вашей семьёй произошла трагедия, я вёз Владимира Степановича совсем в другом автомобиле в город. Мы были примерно в тридцати минутах езды от места аварии. Стояли на заправочной станции, когда позвонила жена шефа и сообщила, что их сын сильно пострадал. Колесников приказал мне гнать что есть силы в больницу. Но минут через десять ему ещё раз позвонили.
Я не знаю, с кем он говорил. Шеф произнёс всего несколько слов, а затем изменил наш маршрут. По дороге он обратился ко мне с просьбой. Владимир Степанович сказал только одно, что его вторая машина попала в аварию со смертельным исходом. Что все будут обвинять его, и в то время, как он баллотируется в депутаты, это может нанести серьёзный урон карьере. А ещё клятвенно пообещал, что до моей посадки дело не дойдёт. Но даже если случится непредвиденное, он возьмёт на себя все заботы о моей семье.
Я согласился ему помочь. Не буду врать, не совсем бескорыстно. Но помогал я не убийце, а невиновному человеку. Возможно, это плохое оправдание, но в тот момент оно казалось мне достаточным. Когда мы подъехали к месту аварии, то сразу вышли из машины. Через несколько минут прибыла полиция, и мы подошли к ним. В разговоре шеф сообщил полицейским, что сам тоже был в пострадавшей машине. Я удивился, но естественно не стал возражать и в дальнейшем придерживался этой версии. Нас доставили в участок для составления протокола, и что потом происходило с обеими машинами Колесникова, я не знаю.
Это все сведения об аварии, которыми я обладаю. Я рассказал их вам, чтобы вы знали – ни я, ни мой шеф не виновны в том, что случилось с вашей семьёй».
Продолжение следует…
