Kitabı oku: «Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 4. Детство и юность Ираиды Глава 3», sayfa 2
Однажды я приехала в Орехово, не ставя его в известность, так как должна была сдать в очередной раз кровь. А об этом я никому не рассказывала. Кстати, на приёме у гинеколога, доктор сначала смотрит в паспорт, так и на этот раз, доктор посмотрела, и говорит – «ложитесь в кресло». Провела осмотр и удивилась… Я говорю, что с мужем пока не живу. Она пожала плечами…
Остановилась я в общежитии. Это было всегда возможно. Во-первых, меня все знали – и комендант и уборщицы, а во-вторых, у многих практика была в Орехово, и они летом тоже жили в общежитии.
В этот раз я встретилась с девочкой с нашего курса. Она проходила практику на стройке, где прорабом работал мой Толик. Она поспешила рассказать, что на той же стройке работает девушка – Нина. Она давно и упорно бегает за Толиком. В общем, они вроде бы, как друзья. Когда Толя женился, Нина долго расстраивалась, плакала. Но, когда узнала, что мы, молодожены, живём врозь, ухватилась за это, как за соломинку. Она стала навязывать ему своё присутствие, старалась вместе с ним уходить с работы вечером, и идти с ним «по пути» до самого его дома. Наши отношения, конечно, были для него, не то, чтобы унизительны, а, скорее – болезненными. Ему нужно было кому-то пожаловаться, выговориться. Домашним он не жаловался. А Нина сама вызывала его на откровенность. Он стал ей изливать душу, рассказывать о наших отношениях. Дальше душеспасительных бесед у них дело не пошло. Но для посторонних людей очевиден был факт – их часто видят вместе после работы…
Когда мне это всё «вылили на голову», в первое мгновение, на уровне подсознания сверкнула мысль – «Вот она – причина, за которую можно уцепиться, обыграть её, и сбежать из оков этого законного брака».
В следующий момент меня охватила ревность. Да как он посмел! Это при мне-то, и уделять внимание кому-то ещё!…
Сдав кровь, я уехала в Шатуру, а оттуда написала Толику письмо, в котором изложила ему всё, что о нём думаю. Он сразу же позвонил мне, стал оправдываться, но я была неумолимой, рассерженной, возмущённой. Я обвиняла его во всех смертных грехах, называла обманщиком, чудовищем и т. д. Написала ему письмо. Он сказал, что нужно встретиться.
Я приехала в Орехово, и уже там написала ему письмо.
ТОЛЯ!
Кричи – УРА! Хватит, больше унижаться я не желаю. Я согласна после декабря на развод. Это расчет.
Ужас! Я совсем забыла грамматику. Расчет – два «С», или одно? Кажется, два?
Я знаю, пройдёт год, ты не поступишь в институт, поймёшь, что твой поступок не достоин меня и ты сам тоже.
Ты придёшь. Но пойми, будет поздно. Время покажет. А теперь я обещаю, о любви ни слова. Хватит.
Ты знаешь, разумом я поняла, насколько подло ты поступил. Сердцем – нет. Но это пройдёт. Во всяком случае, я больше тебя не уважаю. В сентябре приедут студенты, а до сентября иногда заходи, когда хочешь, мне кое-что будет нужно сделать, ты поможешь. Не беспокойся. Страшное позади. Раз нет уважения, не будет ничего для тебя от моей любви. Ты не достоин её. Почти все вечера буду проводить в драмкружке, так что, ты, вероятно, не будешь даже заставать меня дома.
Но всё-таки, первое – занеси мне, пожалуйста, перочинный нож, а то я всю вилку сломала, и хлеб ломаю. Красиво? Потом я верну, когда привезу из дома.
И ещё будет одна просьба. Сможет ли мама твоя одолжить мне до сентября одну вещь? Я даже не решаюсь писать о ней. Мне очень нужно. Я тебе скажу, что мне нужно.
Письмо ты получишь во вторник, зайди ко мне в среду, в 7 часов вечера, долго я тебя не задержу.
Если ты мне не поможешь насчёт кое-какого устройства (я скажу), даю слово, заявлюсь с вещами к вам, и буду жить до сентября на правах жены, ненавидя тебя.
И ещё раз прошу, не беспокойся, между нами, действительно, всё. Но ты обязан кое о чём позаботиться, о чём, я скажу.
О, Боже! Кляксы, но мне не хочется переписывать. Для кого? Я начинаю ненавидеть тебя.
Хотела написать – подлец! Но я хочу быть выше этого.
До среды. В крайнем случае, нож пришлёшь с Витей, а сам позвони в 7. Я скажу, что мне нужно попросить у вас.
Немного погодя, я прочитаю тебе мой новый рассказ. С твоим мнением я ещё немножко считаюсь. Советую тебе прочитать мне свой фельетон. Из меня критик лучше получается, чем писатель. Советую больше заниматься и писать. Нажимай на грамматику и немецкий. Ещё раз говорю, я переломила в себе себя. И теперь (я знаю, что поздно будет), ты пожалеешь, и захочешь вернуть прошлое. Бесполезно. Я знаю, теперь уже всё, поздно.
До среды.
Степанова Ира.
Мы встретились на нейтральной территории. Он долго оправдывался. Но, в какой-то момент сломался, сдался под напором моих упрёков. Он был всё-таки умным человеком, и, вероятно понял, что дело не в нём.
Когда он замолчал, я стала выговаривать ему, что он обманул мои надежды, что он не любит меня, и только я… В этот момент он и сказал – «Если ты меня всё-таки любишь, как говоришь, пойдём к нам домой, и с этой минуты будем жить вместе». Это называется – «Мат в три хода». Отступать было некуда. Я сказала, что согласна…
И мы пошли к нему домой. Валя окончила институт, и уехала работать на Алтай. Вити тоже не было. Мама с папой поужинали с нами, и нам постелили постель во второй комнате. Первая – большая была проходной и служила столовой и спальней для родителей.
А дальше была ночь, о которой я никогда никому не рассказывала. Я, ведь, не представляла вообще, что представляет собой физиология мужчины, и близкие отношения между мужчиной и женщиной. Даже сейчас удивляюсь, как я смогла дожить до 21-го года, и остаться такой тёмной в этих вопросах.
Короче, мы вместе легли в постель. Когда я почувствовала рядом что-то мягкое, и в то же время упругое, и Толя обнял меня своими крепкими руками, меня охватил такой неописуемый ужас, и мне стало всё происходящее таким противным…
Не знаю, откуда у меня взялись силы, я буквально приподняла его, и скинула с себя с грохотом на пол. А он тоже «озверел», но не от ужаса и отвращения к происходящему, а от упрямого желания овладеть мною. Я много раз скидывала его на пол. Он упрямо возвращался в постель. Мне потом всю жизнь было стыдно вспоминать, и представлять, что думали в это время его родители…
В какой-то момент у меня мелькнула мысль. А чего, собственно, я капризничаю? Ведь, наверное, так оно и должно быть. Когда-то надо познать, решиться…
И в какой-то момент, я решила – пусть так оно и будет, ослабела и, как говорила нам не раз гинеколог, раздвинула ножки. Это был всего лишь миг. И не было больно, как рассказывают иногда в фильмах и книгах. А муж мой, почувствовав, что я сдалась, тоже замер и затих. Он даже не понял, что овладел мной. Правда, на простыни остались пятна, но что было потом, я не знаю.
Светало. Я, молча встала, оделась. Мне было ужасно стыдно. Я не представляла, до чего этот акт неприятен. Я ушла с чувством стыда и даже омерзения к тому, что произошло.
Погуляла по рассветному городу, а потом пошла в общежитие. Легла на койку и ревела, ревела. Ревела от злости на себя, на Анатолия. Много лет спустя я, вспоминая этот момент, думала, а он-то что же, не нашел подход, не уговаривал, а полез, как грубый мужик.
Двое суток я провалялась, не вставая с постели, а потом поехала домой. Мне не хотелось выглядеть брошенной, как мог кто-нибудь подумать.
Основная моя версия была та, что, пока я летом была на практике, в Шатуре, он изменил мне с другой. Интересно, что он ни разу больше не оправдывался, всё воспринимал молча, как мудрый и умный человек.
Приехав в Шатуру, я написала ему письмо, и в то же время почувствовала облегчение, что вся история и выдумка с замужеством приближается к концу.
Кстати, когда я в очередной раз, перед сдачей крови пришла к гинекологу, она, запомнив меня, спросила – «Ну, а теперь куда? На кресло или на кушетку?» я говорю – «Да у меня было всего один раз»… Она засмеялась, а потом сказала – «Поздравляю, Вы стали женщиной»…
3.08.56 г.
ТОЛЯ, ЗДРАВСТВУЙ!
Я только сейчас тебе звонила. Нового я тебе не скажу ничего. О нашем разрыве дома знают.
Первое, что я хотела сделать после телефонного разговора – выпить мышьяк, но ты был прав, я оказалась благоразумнее, и что я сделала – рассказала всё дома.
Этим письмом я не унижаю себя, т. к. я жена, а жена имеет право даже на унижения, тем более, что я во многом виновата сама.
Я постараюсь кратко обо всём. Я люблю тебя, и ты этому веришь. Где бы я ни была, напиши, если передумаешь, и я сейчас же приеду. Если бы ты сейчас сказал хоть слово, я бы осталась. Я навсегда твоя. Помни это.
Но сейчас обещаю, что больше надоедать тебе своей любовью не буду. Ты сам хотел, чтобы мы остались друзьями.
Если ты не против, так давай переписываться, как друзья и только. Это будут не надоедливые письма, нет. Понимаешь, ведь не настолько я тебе внушила отвращение к себе, чтобы тебе была противной даже наша дружба и переписка. Если я, действительно, сильно виновата, прости меня, и, если не возможно вернуть прошедшее, не будем больше возвращаться к нему. Это слишком больно. Слишком.
Писать можешь мне всё, как другу, ведь, ты веришь в меня, как в друга, правда?
Если у тебя будут сомнения, вопросы, напиши, я, может быть, смогу дать тебе совет? А теперь всё. Я своим хладнокровием заставила примириться с случившимся.
С этой минуты мы только друзья.
Прощай, мой любимый, дорогой Толечек.
Твоя навсегда – Ира.
Толя больше мне не отвечал на мои глупые послания о дружбе. От него пришло лишь коротенькое письмо.
ИРА!
Необходимо расписку о получении повестки вернуть в 4-ый участок не ранее 14–15 числа.
Со своей стороны прошу тебя о встрече 15-го, чтобы договориться о наиболее эффективной развязке.
С дружеским приветом – Толя.
А в следующем письме была повестка в суд.
ПОВЕСТКА № 313
Вручается под расписку_______________________________
МОСКОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
Шатура, Советская ул. Дом 3, кв. 2
Гейбер И. В.
Вызывает Вас в качестве ответчика
В 10 час. 18.08.56 г.
По делу О РАЗВОДЕ
Суд прошел спокойно, быстро. Меня спросили о причине. Я сказала, что когда я уезжала в Шатуру, Толя сблизился с другой девушкой и мы решили расстаться.
Толя сказал, что поскольку мы не начали жить совместно, он не хочет оправдываться, и согласен на развод. Мы вышли из суда и разошлись в разные стороны навсегда.
Мне не хотелось выглядеть свиньёй перед его родными, и я написала письмо его сестрёнке Вале. Она была потрясена случившимся и у меня сохранились два её письма.
20.08.56.
ЗДРАВСТВУЙ, ИРА!
Твоё второе письмо задержалось, и я ответила на Пищалкино, а теперь спешу ответить на твоё второе письмо.
Я могу сказать обо всём, что произошло, только одно: всё это чепуха.
Просто Тольке надоело без конца тебя упрашивать, а его мужское самолюбие, безусловно, страдало от того, что его собственная жена не хочет уступить ему в столь важном вопросе жизни, и он решил клин вышибить клином. То есть проучить тебя. Это моё предположение, но оно весьма правдоподобно, и отчаиваться совершенно не от чего. У страха глаза велики.
А ты ведёшь себя молодцом, и так и держись, как ты думаешь. А Толька совершенный дурак, чтобы не любя жениться, а через месяца требовать развода. Помяни моё слово, всё будет хорошо, тем более, что надо принять во внимание, ты порядком его извела своим упрямством. Что бы там ни было, что бы он тебе не говорил, я глубоко верю в то, что в нём бродит оскорблённое мужское самолюбие. И я просто жалею, что ты не уехала в Пищалкино. Вдалеке друг от друга вы одумались бы оба – ты от отчаяния, он от дури. В любом случае поводов в злоупотреблении мышьяком и для страха я не вижу. Хочу верить, что возьмёшь. себя в руки. Прошу тебя, держись так же уверенно, как и раньше, и всё будет в порядке. Выше голову.
Жму руку – Валя.
ИРУСЯ, ДОРОГАЯ, ЗДРАВСТВУЙ!
Я не знаю, чем можно утешить тебя, не знаю, что тебе посоветовать в создавшемся положении, а дружба без возможности помочь – это не дружба.
Но, в любом случае, где бы далеко я не была, ты можешь рассчитывать на самое тёплое сочувствие и глубокое понимание.
Мне очень тяжело, что Толька оказался подлецом, что так странно мог поступить с тобой и со всеми нами. Я просто не могу до сих пор понять, что же толкнуло его на женитьбу, а потом на развод, если он не любил. Всё это мне казалось затянувшейся и глупой шуткой.
Но твоё последнее письмо не оставило сомнений. Если бы я была на твоём месте, отчаяние моё было бы так же велико. Но, Ирочка, нет безвыходных положений, как нет в жизни одного сплошного несчастья. Ты помни об этом даже в самые чёрные дни. И помни, что на свете много хороших людей. Что, если один негодяй сумел испортить тебе мнение о них, то всё равно верь, что хороших людей значительно больше.
Здесь, вдалеке, я не нахожу себе места, потому что, всё время помню об этой об катастрофе дома.
Если бы были крылья, прилетела бы. Но вряд ли сумела изменить что-нибудь. После твоего первого письма я поняла, что мама сляжет от всего этого. Подлец он, даже о матери не подумал.
Я только не могу понять одного – откуда такая пропасть эгоизма у него? До свидания, Ира, и помни, что моя рука – рука друга.
Валя.
Так окончилась моя история с замужеством.
Когда мы виделись с Толей в последний раз, я отдала ему все его письма (предварительно переписав себе на память), а он мне вернул мои. Таким образом, мне удалось здесь привести всю нашу, не очень большую, переписку.
В настоящее время, муж Стэллы – Саша часто шутит по поводу того, что некоторые поступки мои напоминают еврейские. Он так и говорит, после каких-нибудь наших шуточек или поступков – «А ещё говорите, что вы не евреи».
А Ёлка его подзуживает – «Конечно, евреи». А я добавляю – «Да это у нас родня есть еврейских кровей, и то – полу евреи»…
А вот сейчас я думаю – а зачем Судьба свела меня с Толей Гейбер? Мать у него – русская, а отец – еврей. Он в паспорте русский. Когда мы расписывались, он даже предложил мне, что возьмёт мою фамилию – Степанов. Я тогда не задумывалась на эти темы, каково быть и жить под фамилией Гейбер. И сама настояла на том, что возьму его фамилию. Правда, паспорт я не успела поменять, а потом уже, после развода и менять не нужно было. Правда в паспорте теперь стояло две печати: регистрация о браке, и о разводе.
Так вот, я теперь думаю, может быть, Бог специально так построил мою судьбу, чтобы первым моим мужчиной стал полу еврей? Да вообще, нужно покопаться в родословной. Я шучу…
Но помню такой разговор. Однажды в Дзержинку приехали к нам мои родственники одновременно Вика Мейстрик и Светлана Фирсова (внучка А. А. Мейстрика). Ну, так совпало. Сидели они на диване в квартире мамы и спорили. Света перед этим съездила по туристической путёвке в Чехословакию. Ей хотелось отыскать нашу родню, или что-нибудь узнать о предках. Она даже обратилась в местный Совет. Но ей там ответили, что у них, почитай, в каждом втором доме живут Мейстрики. А Вика пошутила – «А, может быть, Мейстриковичи?». Ну, да ладно. Какая теперь разница – кто они были – Мейстрики, Варсобины, Степановы. Если покопаться, так в каждом из нас намешано много всякой разной крови, и у всех, в первую очередь – татарской
Часть 3
Преддипломная практика
1956 год
Когда я проходила зимнюю практику, я мучилась оттого, что на морозе у меня всё время слезились глаза.
У меня с детства была предрасположенность к близорукости. С годами она развилась до – 7 диоптрий, в те годы была порядка 5-и.
Меня заинтересовали новые достижения в оптике – линзы, заменяющие очки. Я написала на телевидение о том, что видела в одной из программ рассказ о линзах, заменяющих очки, и получила ответ.
Письмо в г. Шатура, Советская ул. Дом 3, кв.2.
Обратный адрес: Москва, К-91, Путиновский, 2. Госкомитет по РАДИОВЕЩАНИЮ И ТЕЛЕВИДЕНИЮ при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР.
УВАЖАЕМАЯ тов. СТЕПАНОВА!
Близорукость – это состояние глаза, при которой лишь ближайшие предметы чётко отображаются на сетчатой оболочке глаза.
Если учащийся начинает при чтении сильно приближать книгу к глазам, пишет, склоняясь к самой тетради, – у него можно заподозрить возникновение близорукости.
При чтении книги, находящейся на обычном расстоянии, изображение букв не попадает на сетчатку глаза близорукого и оказывается расплывчатым, туманным. ПРИ ПОМОЩИ ОЧКОВ ЭТОТ НЕДОЧЁТ ГЛАЗ УСТРАНЯЕТСЯ, БЛИЗОРУКИЙ НАЧИНАЕТ ХОРОШО ВИДЕТЬ, И ПРИ РАБОТЕ НЕ НАПРЯГАЕТ ЗРЕНИЯ. НОШЕНИЕ ОЧКОВ ЗАДЕРЖИВАЕТ РАЗВИТИЕ НАЧАВШЕЙСЯ БЛИЗОРУКОСТИ.
Для предупреждения близорукости, а также для задержки дальнейшего развития близорукости, важно заниматься при достаточном освещении, держать книгу, тетрадь на расстоянии 30–35 см. от глаз, при чтении, письме, черчении, вышивании – делать перерывы.
Заботясь о сохранении зрения подростка, необходимо прибегать к упражнению зрения с целью повышения способности глаза различать и опознавать предметы на различных расстояниях.
Это достигается многими и весьма разнообразными и интересными приёмами, имеющими к тому же воспитательное и общеобразовательное значение. Во время прогулки в сельской местности, или во время экскурсии за город можно выяснить, например, состав виднеющегося стада, состоящего из крупного и мелкого скота, примерное количество деревьев, установить, что за лес впереди, слева (сосна, ель, берёза).
Для упражнения зрения полезно определить на глаз расстояние до различных предметов – вблизи, вдали, производить простейшие глазомерные съёмки. При прогулках осенью можно взять на себя задание доказать наступление осени, отыскивая вблизи и вдали характерные признаки её (поредевший лес, сжатое поле на горизонте и проч.).
Очень ценны для упражнения зрения такие игры, как волейбол, ловля мяча и других предметов, а также метание в цель мячей, снежков, палок во время игры в городки.
Весьма полезны и крупные наброски с натуры: виды города, полевых работ и проч. В этих занятиях, часто носящих характер соревнования, чрезвычайно важно то, что работа глаза при них отличается от рабочего рассматривания и опознавания букв, знаков на близком расстоянии (чтение, письмо, черчение, вышивание), связанных с напряжением зрения.
ПРИ УСЛОВИИ ЗАБОТЫ О СОХРАНЕНИИ И УПРАЖНЕНИИ ЗРЕНИЯ, МОЖНО НЕ ТОЛЬКО СБЕРЕЧЬ ЗРЕНИЕ, НО И РАЗВИТЬ ЕГО ДО ВОЗМОЖНОГО ПРЕДЕЛА.
Для укрепления глазных нервов и сосудов и вообще зрения рекомендуется, помимо вышеизложенного, употреблять продукты, богатые витамином «А» – молоко и молочные продукты (сливочное масло, рыбий жир, а также препарат витамина «А».
В настоящее время, для людей, нуждающихся в корригирующих стёклах для глаз, изобретены, так называемые «контактные очки».
Они представляют собой стёкла без оправы. Эти стёкла присасываются непосредственно к глазному яблоку. Контактные очки удобны, особенно для людей, работающих в условиях низких температур и при спорте.
Если Вы желаете узнать подробней о контактных очках, – напишите в Институт глазных болезней имени Гельмгольца по адресу: Москва, Садовая – Черногрязская ул., всесоюзный институт глазных болезней им. Гельмгольца.
Желаем Вам здоровья и успеха в занятиях.
С ПРИВЕТОМ – Р.Н. ГУРИНА, врач, кандидат медицинских наук.
Но вот уже окончилась и летняя преддипломная практика. Я уже соскучилась по своим девчонкам, хотя, я и получала от них весточки.
ПИСЬМА ОТ НИНОЧКИ МАКАРОВОЙ
Письмо в Шатуру Из Белоруссии – «БССР, Гомельская область, Домановический район, Давыдовский с/с, СУ «Василевичи» Макаровой Нине».18.06.56 г.
ИРОК, ЗДРАВСТВУЙ!
Шлю тебе огромный привет, и всего самого хорошего в твоей новой жизни!
Ирочка! Ты, наверное, и не ждёшь от меня письма, но я не забыла того, что обещала, а именно, написать. Так вот, опишу по порядку. Уехали мы 1-го июня. На место прибыли 3-го. Доехали хорошо. Только пришлось делать две пересадки.
Приехали на посёлок в воскресенье, начальства не было. Разыскали с Зиной Ф. коменданта, и он нас на одну ночь поселил в молодёжном общежитии. За одну ночь пришлось увидеть многое, и, если бы предложили ночевать ещё, ни за что бы, не осталась. Потом нас хотели поселить в деревне, но мы не согласились, и нам дали комнату небольшую, в клубе. Живём хорошо.
Ирочка, а какая здесь природа замечательная! Когда ехали от Гомеля, то кругом были сады, и они как раз цвели – какая же это прелесть! Проезжали мимо одного сада, который занимает площадь 800 га. И ещё – проезжали через Днепр – какой же он широкий! Вот так.
У нас здесь строительство ведётся только ещё 1 год, а построили уже много, и огромные планы на будущее. Посёлок находится весь в лесу. Недалеко есть деревни и сады. В общем, очень красиво. Всё хорошо, только плохо то, что очень много комаров и мошек, просто, житья нет.
Ирочка, сейчас времени – часа 2 ночи. Мы ещё не спим: я, Зина Фролова и Галя Ш. Так вот, они просят, чтобы я передала привет. А Зина желает тебе счастья в жизни. Работаем мы на рабочих местах. Я, Зина и Галя – в производственном отделе, а Оля и ещё две девочки – на объекте, а потом поменяемся.
Ирок, пока и всё. Пиши, как проводишь время, кем работаешь?
До свидания. Привет от девочек. Целую.
НИНА.
P. S. Вчера смотрели кино – «Бессмертный гарнизон».
Пиши, жду.
Нина Макарова.
6.07.56 г.
ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ ИРОЧКА!
С огромным приветом к тебе – НИНА.
Ирок, недавно получила от тебя письмо, за которое большое спасибо! Живём мы хорошо. У нас весело. Каждый день крутим патефон, устраиваем танцы. Иногда ходим в деревню. Сейчас мы работаем в конторе, но скоро пойдём на объекты. На объекты мы, правда, и сейчас ходим, но это всё не то. Ходим на разбивку зданий.
Недавно ходили в лес за ягодами, набрали много, но ходить здесь в лес страшно, т. к. очень много мин, от которых погибает много народу.
Числа 26-го, я, Оля и Лида ездили в Шацилки (районный посёлок), хотели купить шапочки, но ничего не нашли. Шухарили всю дорогу. Не захотелось до 11 часов ночи ждать поезда, так мы сели на товарный, с тем расчётом, что он на нашей остановке остановится. И что же?! Проезжаем мимо дома с полной скоростью, и так заехали далеко… А оттуда сели на рабочий поезд без билета, и доехали до конечной остановки, не доезжая 8 км. до нас. А потом шли пешком, в 12 часов ночи, да ещё лесом.
Часто ходим в кино. Только фильмы идут здесь все старые, но мы всё-таки ходим, чтобы провести время. Билеты – по 2 рубля. Иногда кино бывает на белорусском языке, так что, мы сидим в это время, и ничего не понимаем. Сейчас, правда, стали привыкать понемногу.
Да, Ирочка, ты спрашиваешь о комбинациях – их здесь нет. До нашего приезда, говорят, было много, а теперь не знаю, когда привезут. Если будут деньги, то, когда привезут, я возьму на тебя, а потом напишу.
В магазине почти ничего нет. Были хорошие туфли по 200 рублей.
Ира, мы послали в техникум письмо, чтобы нам выслали программу и тему дипломного проекта, но нам ничего не отвечают.
Очень хочется поскорее всех увидеть!
Ну, вот пока и всё. Передавай всем, всем знакомым от нас большой привет.
До свидания. С приветом -
Нина.
Пиши, жду.
Пришло письмо от Тони Синельниковой и Клавы Стружковой.
5.06.56 г.
ЗДРАВСТВУЙ, ИРА!
Ты, вероятно, удивишься, получив наше письмо, но это только сначала. Пишут тебе Тоня Синельникова и Клава Стружкова из Ярославской области Нагорьевского района, с. Ведомша.
Ира, это вместо Шатуры-то. Адрес твой узнали от твоего папы, с которым встреча была для нас неожиданностью, а знаешь, как получилось: мы приехали на работу, нас направили к начальнику участка т. Степанову, и ты представляешь, я его не узнала, хотя и видела его на фотографии. Ну вот, мы и сидим, ждём, пока он к нам обратится, а сами почему-то боялись сказать, что приехали на работу.
Потом он спросил, мы сказали, что кончили техникум Ореховский, тогда он сказал, что вы должны знать мою дочь – Иру Степанову, ну, конечно, знаем, сказали. Вот так и познакомились с твоим папой. Он нам рассказал, как устроилась, ты, Ира, куда тебя занесло? Но ты не падай духом, смелее берись за дело. А вот мы, хотя в 120 км. от Москвы, но тоже дело дрянь.
Во-первых, живём на частной квартире в 1,5 км. от стройки, строительство новое, столовая плохая, с продуктами не важно. Никуда не ходим, даже в кино. С работой пока неопределённо, поставили пока мастерами с окладом 700 рублей.
Нам не нравится здесь, правда, будущее хорошее у этого предприятия, но сейчас пока плохо. Люди большей частью живут в службах (сараи, оборудованные по жильё, но, между прочим, удобные), да в деревне.
Пиши, как живёшь ты. Имеешь ли с кем-нибудь из наших связь? Если имеешь, то пиши – кто, где и как устроился. Может быть, ты к нам приедешь? А? Пиши нам почаще, не задерживай, хорошо?
Жанна Голикова работает мастером дома. Валимар, Броня и Клава К. приехали с Каменец-Уральского, попали под сокращение штатов. Люся З. вышла замуж, Валя К. была у неё на…….
К сожалению, конца этого письма не сохранилось.
Привела здесь все письма от моих девочек – сокурсниц и забыла написать – о том, как я провела свою преддипломную практику.
На практику я ездила в Шатуру. Отец сделал мне «вызов». Нам разрешалось не ездить на практику туда, куда посылает техникум. Нужно было только привезти справку о том, что организация согласна принять на временную работу с оплатой…
Практика проходила, как говорится – «Не бей лежачего».
Папа устроил меня мастером по отделке жилого дома. Работала там бригада опытных маляров. Мне оставалось – прогуляться по квартирам, где они работали и, естественно, не делая им замечаний (так как пока ещё сама ничего не знала о практике ведения малярных работ) – посмотреть и поучиться у них этому искусству. Ну и в конце месяца – подписать наряды за выполненную работу. Но и наряды были уже составлены бригадиром маляров. Так что моя практика была отдыхом.
Всё-таки я не наглела, и рабочее время проводила в этом доме. Мне же потом за практику заплатили денежку.
Обычно я находила место, где можно было присесть за стол (иногда импровизированный, самодельный, для обедов работников) и заниматься моим любимым хобби – писанием писем.
Но я всё-таки уже многое знала по строительству самих домов.
А многие девочки, мои сокурсницы до этого вообще не знали, – что представляет собой работа на стройке. Вернулись с практики все с кучей разных впечатлений.
