Kitabı oku: «Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 1», sayfa 6
Я не помню, как называется этот ров. Мы туда не ездили. Наверное, там должен быть построен мемориал… Вечная им память…
Вера Николаевна жила в то время со своим гражданским мужем – Иваном Алексеевичем. Он приезжал в Каменец-Подольский в длительные командировки. Кажется, он был строителем. Жить одинокому в чужом городе было накладно, надо было снимать квартиру. Ну вот, он и воспользовался знакомством с Верой Николаевной. Периодически он ей говорил, что уезжает домой в отпуск. И, действительно, уезжал. А потом возвращался.
Но в этот раз они с Иван Алексеевичем уже, кажется, – расстались…
Находясь в гостях в Каменец-Подольском, мы ходили в гости к моей родне. Так уж получилось, что в своё время, ещё в военное время, в этот город приехали, и остались там жить родители моей мамы: Надежда Павловна и Николай Николаевич Варсобины. Жили здесь и их дочери – Тамара и Рита. У тёти Тамары были дети – Наденька и Коля. А у тёти Риты – Володя и Наташа. Тётя Рита дружила с Витиной мамой – Верой Николаевной. Соответственно, Витя и Рита общались с моими двоюродными братьями и сёстрами, когда до нашего знакомства с ним были впереди ещё годы и годы…
Как назвать такое совпадение, что с моими родственниками Виктор был знаком задолго до нашего знакомства. И встретились мы с ним не в Каменец-Подольском, и не на Украине, а в Подмосковье.
Интересно, что, когда мы с Витей позже пробовали восстановить прошлые события наших семей, оказалось, что почти что одновременно наша семья переехала в Киев, а он с сестрой Ритой и мамой переехали в Каменец.
Всё это было просто совпадением или это судьбоносное предназначение?
Как бы то ни было, в Каменец-Подольский мы приезжали не один раз и с этими поездками у нас в памяти связано много хорошего и приятного.
Туда же приезжали погостить Витина сестра с мужем Колей и дочкой Наташей. После окончания института, Рита с Колей получили назначение в какое-то село, и преподавали там историю в местной школе. Коля вскоре стал директором школы, а ещё позже они перевелись в Полонное, Хмельницкой области, где Коля уже стал продвигаться по партийной линии, став вторым секретарём райкома партии.
Мы с ними встречались иногда, заранее договорившись, в дни своих отпусков. Иногда это были дни рождения бабушки Веры. Или просто отпуска…
Из поездок в Каменец-Подольский особенно запомнились, когда мы выезжали из города на рыбалку, на озёра, вместе с моим двоюродным братом – Володей Плешаковым… Это уже был чисто западный район, где в войну властвовали бендэровцы.
Проезжая мимо букового леса, нам запомнилась особенность – лес напоминал парк, такими ровными рядами стояли деревья. И, что особенно интересно, в лесу под деревьями не было никакой растительности. Было чисто на земле, одна утоптанная хвоя – ни одной травинки, ни одного кустика! Только сухая хвоя. И, присев по нужде под деревом, нам казалось, что этой хвоей где-то рядом засыпаны крышки от входа в бывшие землянки бандитов, и вот-вот поднимется из земли бендэровец или целая их банда, а скрыться негде: лес просматривался на километры во все стороны…
Находясь в Каменец-Подольском, получили от моих родителей письмо.
Письмо в КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКИЙ.
6. 08. 63 г.
ДОРОГИЕ НАШИ!
Наконец-то получили от вас долгожданное письмо, а то ваше молчание стало беспокоить нас.
У бабушки никак не наладится желудок. Два дня на диете, боимся давать что-либо есть. Выдерживаем голодную диету.
Бабушка часто вспоминает вас, и всё спрашивает: – «Когда приедут?»
Жаль, что в Каменце всё дорого, а в Москве цены такие: помидоры навалом везде – 50 копеек, арбузы – 30 копеек за 1 кг, огурцы – 50 копеек. Яблоки – самые дешевые – «Белый налив» – 60 коп, чернослив – 80 коп, вишни – 80 коп, персики – 1–40 коп, кабачки – 20 коп, баклажаны – 70 коп, картофель – 10 коп. Всё в изобилии.
Мила уезжает 10–08. В Астрахани рынок ломится от зелени, глаз, говорят, не выдерживает от изобилия.
8.08. пойдём встречать опять поезд из Астрахани.
Смирновы переехали на квартиру, и ехать никуда не собираются, так как к ним приехала мать погостить. Обставляются в квартире. Они обедали в это воскресенье в столовой, говорят – дома нет воды.
Как наша Эллочка бегает? Наверное, загорела? А как фрукты – кушать любит? Придём на вокзал встречать обязательно.
У нас резкое похолодание. Сегодня ночью по области +3, +6 градусов, а днём завтра +17. Сегодня был в Москве, и в пиджаке было прохладно.
Ваша Полина красит полы в кухне и коридоре. Не знает – куда девать вашу обувь.
А вы когда двигаетесь в обратный путь? Что, прямо в Москву или ещё куда-нибудь поедете?…
Пишите. Будем с нетерпением ждать ответа,
Мила получила обходную, 10–го будет последний день на работе и вечером выедет.
Передайте наш привет Вере Николаевне и Варсобиным и Рите с Колей, если они ещё гостят в Каменце, а так же Ивану Алексеевичу.
Купила Ёлке 2 шелковых рубашки и двое трусиков её размера.
Целуем всех вас крепко. Привет от папы и бабуси.
ПАПА И МАМА.
Глава 5. 1964 год
Часть 10
Отпуск на Украине
Каменец-Подольский. Река Смотрич
Наверху парк и улица Шевченко. Тамм находится дом, в котором живёт мама Виктора. Перейдя дорогу и пройдя тропинкой к реке, мы спускались по крутой, вырубленной в каменной стене лесенке и купались в этой реке.
Фотографировал Виктор с другого берега
МЫ ЕДЕМ, ЕДЕМ, ЕДЕМ, В ДАЛЁКИЕ КРАЯ ДВОЕ КУРНОСИКОВ, ВИТЕНЬКА И – Я
Летом мы оформили отпуск. Долго думали, как его использовать.
У нас на руках было двое маленьких ребятишек. Ёлке было около четырёх лет, а Олежке – всего полгодика. Надо было быть такими ненормальными родителями, какими были мы…
Мы решили и исполнили – собрались и поехали в гости на Украину. Перед этим мы заручились согласием Риты и Веры Николаевны.
Они, естественно, пригласили нас в гости.
Сначала – поездом до Полонного, – к Рите, Витиной сестре.
А потом автобусом оттуда добирались до Каменец – Подольского.
Рита с Колей получили квартиру. Так что мы с ними отметили там их новоселье. Рынок в Полонном, по сравнению с Каменец-Подольски – дорогой.
Мы спешили поскорее уехать в Каменец-Подольский. Всё – таки там я чувствовала бы себя свободнее, вернее – более не зависимой. Вера Николаевна была не в счёт. Я все заботы по готовке и другие хозяйственным делам взяла бы на себя. А у Риты чувствовалась какая-то зависимость наша во всём. Квартира новая. Они сами ещё не обустроились до конца, хотя мебелью обставлена квартира была уже полностью.
В общем я почему-то ещё и стеснялась…
До Каменец-Подольского мы ехали на автобусе.
Автобус был далеко не Икарус. Водительское место, по-моему, даже не было отделено кабинкой.
Наши места были на переднем левом сидении. У ног мы уложили чемоданы и котомки, а на руках – малыши.
А везли мы с собой, конечно много. Это были и продукты, и подарки, и одежда, а главное – бутылочки с питанием и Олежкин горшок.
Как на зло, у него расстроился животик, и он периодически поносил. Мы его высаживали на горшок, который на остановках я выносила, и выливала содержимое в стоящие урны для мусора (представляю возмущение уборщиц, которые убирали эти урны).
Но выбора не было, и выливать содержимое на тротуар, было бы ещё неприличнее…
Уже в Каменце заболела тяжело ангиной Ёлка.
В общем, отпуск был ещё тот. Но, вероятно, фруктов мы поели вдоволь, и подкормили ими малышей.
Конечно, мы как и в первый свой приезд регулярно ходили за продуктами на рынок, а в выходные дни – на привоз. Правда, ходили по магазинам и на рынок – по очереди, так как кто-нибудь из нас – родителей обязательно оставался с детьми, тем более, что они ещё и понемножку пробовали поболеть…
Вера Николаевна сразу сказала, что с маленькими детьми одна она не справится…
И всё-таки мы отпуск не проболтались дома в Дзержинке, а совершили турне по Украине с наши малютками…
Мама в Каменец прислала письмо, в котором сообщала, что нам всё-таки выделили двухкомнатную квартиру. Ей, поскольку нас не было, пришлось побегать, так как нужно было срочно собрать кучу недостающих справок.
ДОРОГАЯ ИРА И ВИТЯ!
Получили от тебя сегодня письмо, прямо содрогнулись, что там все переболели. Берегите сейчас ребят, когда поедете обратно. Фолликулярная ангина не простудная, а заразная, где-нибудь подхватили.
Да, я права была, что такого маленького никуда не надо возить, трудно их уберечь.
С Витей тоже дело серьёзное, надо бросить питаться в столовой, готовить дома, и есть, т. е. кушать более калорийную пищу, в конце концов, от питания в столовой будет осложнение, и образуется язва.
При остром гастрите требуется также диета – молочно-растительная пища, и бульоны из курочки. Исключить из пищи алкоголь.
Вы, наверное, улыбаетесь, но это серьёзно, и это длится уже порядочно, гастрит, конечно.
Квартиру Вам дают, вчера полдня бегала, заполняла Вам справки и заявление для утверждения в Исполком.
Две справки из отдела кадров о месте работы, и с какого года здесь работаете. На Виктора я написала – с 1954, а тебя – с 1959, и кадры мне заверили.
Две справки от коменданта о занимаемой площади, и с какого года проживаете. В паспортном столе пришлось списывать номера Ваших паспортов.
Одна анкета – заявление от Вити и акт обследования квартиры, в которой проживаете.
Язык высунула, пока всё собрала. Мне никто не говорил, я услышала у Нагорной, позвонила Устинову. Он сказал – есть в списках, заполните все документы, а то сегодня, т. е. 7-го поедут в Исполком утверждать. Ну, теперь всё в порядке.
Вале Андреевой звонила, она говорит, что на работе всё в порядке, но заседание Малого Совета не было, так что отдыхайте спокойно.
Сегодня заболела Мила, температура 37,5, ангина. Уехала домой, взяла больничный. Сразу опять осунулась, завтра, если не приедет, съезжу к ней.
Я выстирала бельё у себя дома, и у меня раздуло так руку, что сейчас меня колят, и биомицинят.
Сижу, не прикасаюсь даже к тарелками. Мила с Вовой у Вас ночевали, и их не кусали. Травить надо перед отъездом и Вашу новую квартиру. Если, конечно, рука станет лучше, постараюсь что-нибудь сделать, а если нарывы не пройдут, ничего не обещаю.
Я сама измучилась. Дёргает так, что ночи плохо сплю. Жалела, что стирала бельё.
В Москве и у нас всех фруктов много. И не дорого. Пожалуйста, не мучайтесь. Яблоки от 25 к. до 50 коп. Груши – 50 коп. Сливы – 30 коп. Виноград – 40 коп. Арбузы – 6 коп.
Если захотите – привезите немного баклажан и кролика, если он на 2 кг., а, если маленький, не надо. Крупы появились и у нас в Дзержинке, кроме гречки и муки.
Ну, ладно, целуем Вас и детей. Привет Вере Николаевне и нашей родне.
ПАПА И МАМА.
Часть 10
Умерла бабуся
Умерла бабуся
Папа и Витя послали телеграмму Бате в Брест.
ТЕЛЕГРАММА в Брест из Москвы. 17.03.64 г.
УМЕРЛА МАМА СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ
ВЛАДИМИР ВИКТОР
ПРОСТИ, ПРОЩАЙ, СПАСИБО ГОВОРЮ
ЗА ВСЁ, ЧТО БЫЛО, ЗА ЛЮБОВЬ ТВОЮ…
Болела бабуся тяжело – инсульт. Она лежала парализованная почти два года. Всё это время мама с папой ухаживали за ней, как могли, и в то же время помогали нам с Витей – возились со своей любимой внучкой.
Боли были у бабуси невыносимые. Потом появились пролежни. Она настолько была терпеливой и чуткой, что в присутствии дома родных, старалась даже не стонать. А когда все уходили на работу, она уже не могла сдерживаться, и кричала. Соседи рассказывали, что её стоны были слышны на лестничной клетке, и даже на улице.
Она умерла только тогда, когда сердце выработало все свои ресурсы…
На рассвете к нам прибежала мама и сказала, что бабуси больше нет. Я сразу же побежала к ним домой, благо они жили в соседнем подъезде.
Я вбежала и остановилась в проёме дверей, ведущих в комнату, и тихо заплакала, почему-то боясь подойти ближе…
Мама с папой потом утверждали, что, когда бабуся умерла, у неё на лице застыла мучительное выражение. А когда я прибежала, лицо расслабилось, стало спокойным, и сжатые до этого губы расправились, напоминая лёгкую улыбку…
Мама сама омыла её тело. От долгого лежания у бабуси ноги не разгибались в коленках. Когда мама с силой попробовала их распрямить, послышался хруст. Наверное, разорвались связки. И ноги распрямились.
Пришла доктор, выписала справку. Потом заказали гроб. Пригласили двух бабулек, которые по очереди читали все три дня молитвенник.
Похоронили её рядом с Боричкой.
Незадолго до того, как бабусю парализовало, она попросила, чтобы я её проводила на кладбище.
Мы сидели на лавочке, которой сегодня уже давно нет. И она обратилась ко мне с просьбой – не ставить ей тяжёлого каменного памятника.
– «Пусть будет простой деревянный крест».
Наверное, она чувствовала, что больше не будет выходить из дома. Вскоре её парализовало. Причём, не сразу. Она пошла в туалет, (у них был туалет, совмещённый с ванной), и когда она стала вставать, её мотануло. Она позвала папу. Он довёл её до постели в кухне, где она спала.
А окончательно её парализовало только на следующий день. Она попробовала встать, как обычно, сделала несколько шагов, и упала…
Больше она не вставала, пролежав два года в постели. Её перевели лежать в большую комнату, у правой стены от входа. На этом же месте потом пролежал парализованным долгие семь лет мой отец.
Когда бабуся уже лежала больной, помню, я приходила к родителям с маленьким Олежкой. Садилась рядом с ней. Одна рука у неё двигалась, и она брала Олежку высохшими пальцами за пяточку, гладила его ножку и улыбалась.
Так встречалась уходящая старость с народившейся молодостью…
Конечно, я передала папе пожелание бабуси – поставить деревянный крест. Но он сказал – «Я, что не в состоянии поставить своей матери дорогой настоящий памятник?». И поставили бабусе памятник из красивого серого мрамора.
А несколько лет назад, уже после 2000–го года, мне снился очень явный, как говорят, сон, связанный с этим памятником.
Кажется, я об этом уже писала в разделе – «МИСТИКА И СНЫ»…
Мне приснилась бабуся. Она была какая-то вся встревоженная, и что-то пыталась мне объяснить. Но я её не понимала. Через пару дней звоню Милочке, и узнаю следующее. Милочка в те же дни почувствовала какое-то беспокойство, её что-то потянуло (позвало) съездить на кладбище. Она уговорила Серёжу поехать с ней. Приехали и увидели, что бабусин памятник снят с постамента. Мародёры сначала откололи сзади кусок мрамора, чтобы проверить – настоящий ли камень. А потом, сняв его с фундамента, прислонили к ограде, внутри её. То есть, им осталось только вывезти его.
Милочка сразу же заявила заведующему кладбищем. Тот «удивился», и обещал разобраться, а памятник установить обратно.
Прошло какое-то время, и, хотя всё было оплачено, памятник никак не устанавливали на цементный раствор. Пришлось Стэлле брать с собой Андрея – (брат близкой подруги). Он высокий, респектабельный на вид. При сём, притом умеет говорить «внушительно». Именно так он поговорил с работниками кладбища, и памятник был восстановлен в тот же день.
Но как назвать тот вещий сон, в котором бабуся просила помощи? И каким образом Милочку потянуло приехать туда? И как вовремя они с Серёжей там появились… Ведь, бабуся позвала сначала меня, а когда я не поняла её, обратилась к Милочке за помощью… Вот и не верь, в сны и приметы…
Позже я поняла, что между мной и ушедшими близким в мир иной, установлена постоянная связь, позволяющая нам общаться через сны. Не раз они предупреждали меня – о предстоящем. Я не сразу научилась правильно расшифровывать сны, и понимать поступающие от них сигналы. Но потом я в тревожных ситуациях не раз спрашивала их о чём-то, и получала ответы, позволяющие принимать правильные решения…
В этом году уже прошло 56 лет, как нашей бабуси не стало.
И все эти годы я чувствую, что она рядом. И не только потому, что стоит мне, сидя за компьютером, повернуть голову, и я вижу на полке этажерки с книгами её фотографию – ту, которую я поместила вверху. Ещё и потому, что каждый раз в зависимости от моего настроения – меняется её взгляд на этом снимке.
Может быть, мне это только кажется, или я внушаю себе это… Но она смотрит на меня всегда по разному…
А ещё я верю, что она всю мою жизнь является моим ангелом – хранителем.
А ещё я верю, что она где-то рядом, потому что мы с ней общаемся, и иногда она меня предупреждает о чём-либо. Жаль, что не всегда мне удается понять – что именно она мне хочет передать из того далёкого мира, где она находится.
А, может быть, она действительно всё это время находится где-то рядом…
А ещё – я чувствую на протяжении всей моей жизни перед ней свою вину за многие грехи мои – не ценила я её любовь ко мне и заботу, которой она одаривала нас – внучат.
При жизни её – я не успела оправдать надежд её, связанных с моим будущим.
Может быть, поэтому, я часто мысленно оправдывалась перед ней, если поступала не так, как она учила нас при жизни.
Или я с гордостью старалась донести до неё – о своих успехах, зная, что это её обрадует.
Почему при жизни мы не задумываемся о том, – как мало нужно сделать для того, чтобы рядом родной человек был бы немножечко счастливее от твоего внимания или хотя бы – мимолётной ласки…
Почему мы понимаем это лишь с годами, когда сами находимся в подобной ситуации?
Почему иногда мы бываем жестокими, не осознавая этого и не задумываясь об этом?
Теперь уже не вернёшь, и не исправишь того, что начинаешь понимать лишь с годами…
Не «перепишешь» жизнь заново…
ПРОСТИ МЕНЯ, МОЯ ЛЮБИМАЯ… Я ЗНАЮ – ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ…
Глава 6. 1965 год
Часть 11
Физхимия
Стэлла с дедушкой в нашей новой двухкомнатной квартире
В посёлке Дзержинском на ул. Лермонтова
Я продолжала сдавать весеннюю сессию. На время экзаменов нам давались справки, освобождающие нас от работы. Поскольку мне в эти дни часто нужно было ездить в институт, на время Витиной командировки, я с детьми перебиралась к родителям, отдавала им деньги на питание, и наслаждалась маминой стряпнёй.
Экзамены сдавались, как обычно, со шпаргалками. Пока их готовишь, материал усваивается сам по себе. Из всех предметов тяжелее всего шла физхимия. Это было что-то ужасное. Один учебник был толщиной в два кирпича. Учебники мы брали в библиотеке. Физхимия в несколько раз сложнее, чем сопромат. Она тяжело давалась не только мне. Многие пересдавали её по несколько раз. А вообще, я сдала её где-то только с шестого захода.
А выглядело это так. Приходишь в деканат, берёшь направление и идёшь в ту аудиторию, где в данный момент идут занятия по физхимии. Преподаватель даёт тебе листочек с задачами. Сидишь, пыхтишь. Преподаватель через некоторое время подходит, проверяет, и говорит: – "До свидания. Придёте в следующий раз".
В шестой раз я взяла с собой в институт Ёлку.
А с направлением я попала к какой-то преподавательнице среднего возраста. Лекцию она читала в аудитории, где парты – столы стояли полукругом, и поднимались куда-то вверх. Наверное, это был – лекционный зал.
Студенты забрали у меня Ёлку, и всю лекцию развлекали её, как могли. Она что-то рисовала, но вела себя спокойно. А мне те же студенты написали ответы на вопросы в билете, и решили задачи.
Прозвенел звонок. Группа перебралась вместе с преподавательницей в лабораторию. Ей было не особенно до меня. Она взяла мои записи, просмотрела, и говорит – "Давайте зачётку".
Я подаю. А она и спрашивает: – "У вас муж есть?" – «Да». – "Вижу, и ребёнок есть. Скажите – зачем вам эта учёба и высшее образование?"
Я пожала плечами, не зная, что ответить. А она с таким раздражением поставила мне тройку, и почти швырнула мне зачётку. Наверное, в этот момент она мне позавидовала в чём-то, чего у неё не было, кроме её высшего образования и карьеры.
Вспоминаются ещё пара случаев, связанных со шпаргалками.
Сдавали мы зачёт по химии. Свободной аудитории не было, поэтому нашу группу запустили в химическую лабораторию. Столы с реактивами стояли рядами влево и вправо от основного прохода. А нас рассадили с торцов каждого ряда по одному, с тем, чтобы мы все были на виду. Преподаватель не зря старался не выпускать нас всех из вида, так как к этому времени мы все уже в вопросах пользования шпаргалками были ассами.
Был ли это сам Дракин, или какой-то другой преподаватель, сейчас уже не помню. Помню, что он ходил не спеша по проходу, при этом мы все были у него на виду, так как у столов сидели в пол-оборота – некуда было задвинуть ноги. У меня шпаргалки были в сапогах. Когда он проходил мимо меня и удалялся, я левой рукой вынимала шпаргалку и за 10–15 секунд, отпущенных мне, пока он шел спиной ко мне, высматривала в ней какие-то данные, и опускала её обратно в сапог.
Преподаватель всем нутром чувствовал, что я списываю, но не мог понять – как? Наконец, он подошел ко мне и напрямую попросил показать записи, поднять тетрадь, чтобы проверить, что под ней ничего не спрятано. И всё-таки я его провела, хотя это и потребовало от меня определённой виртуозности.
В какой-то момент он просто встал за моей спиной и смотрел, что у меня написано. Свой зачёт я получила, но нервы я ему попортила – точно.
И ещё вспоминается, как однажды какой-то экзамен попал на мой день рождения – 20 января. На экзамен мы поехали с Люсей Шалуновой. Учились мы в одной группе. Она жила в одной из деревень, которые раскинулись вдоль Москва реки, протекавшей рядом с Дзержинкой.
Шалунов Володя – её муж, был из другой деревни. Его семья была богаче Люсиной, и, может быть, поэтому родители Шалунова считали, что Людмила ему не пара. Из-за этого происходили ссоры, и, наконец, Володя ушел из дома.
Жить им было негде, и они попросились на первое время пожить у нас.
Мы, конечно, не отказали. В нашей новой миниатюрной квартирке отдельной комнаты для них не было, да и спальных мест тоже, поэтому ребёночка они временно отдали родителям Людмилы, а себе на ночь стелили постель на полу.
Но жили мы дружно. Тем более, что началась сессия, и мы с Людмилой готовились по общим лекциям – что-то было лучше записано у меня, что-то у неё.
В этот раз с нами в Москву смог поехать Виктор. Мы решили отметить мой день рождения узким кругом в ресторане. На экзамене всех посадили на задних рядах, а тех, кто шел вытягивать билет, сажали впереди. Помню, Валя Леонтьева (после замужества – Малюгина) обложилась не только шпаргалками, но и книгами. Когда она вытаскивала билет, у неё из-под кофточки выпал учебник, который она спрятала на животе. Преподаватель рассмеялся, и в наказание посадил её сразу около себя, и заставил отвечать без подготовки. К её счастью, ей попался билет, ответы на вопросы в котором она знала. Она получила даже четвёрку и кучу сопутствующих назиданий…
После этого инцидента, преподаватели прошлись по рядам и выгребли из столов всю «литературу», которой мы успели нашпиговать столы. Но кое-что осталось.
Первой пошла брать билет Люся. Шпаргалки нужной у неё не оказалась, и она просила, чтобы я ей передала необходимую шпору. Передать было трудно, поэтому во время этой процедуры, нас засекли, и просто выгнали с экзамена и меня и Люсю. Мы не расстроились. Во-первых – знали, что рано или поздно мы всё равно пересдадим, а потом – нас ждал Виктор, и пригласил сходить в ресторан "МИНСК".
Мы поднялись на второй этаж. Вдоль полностью застеклённой стены стояли столики. Через окна видна была улица, и январская слякоть. А в ресторане вкусно пахло, и было тепло. Заказали какое-то вино. Долго изучали меню. Меня привлекло название – "Шашлык по Карски". Оказалось, что это кусок мяса, зажаренный на шампуре целым куском, и внутри нашпигованный грибами. Виктор грибы не ест – ни в каком виде, хотя собирать их любит и умеет, поэтому он заказал себе цыплёнка табака.
Вот так мы отметили моё тридцатилетие. Этот обед, конечно, не исключал домашнего пиршества…
С Люсей у меня связаны не очень приятные воспоминания. Мне не нравилось её слишком фамильярное отношение с Виктором. Но ревновать в этот раз почему-то мне не пришло в голову. Вроде – рядом Володя. Да я просто не допускала мысли, что может что-то произойти. Тем более, что Виктор не давал ей никакого повода для флирта. Видно, это её задевало. А, может быть, родители Володи были правы, считая её легкомысленной и ветреной девушкой.
В общем, Люся как-то раз, вечером, как бы случайно, возвращалась с работы вместе с Виктором. Когда мимо пруда, стали проходить сквериком, который обрамляли высокие кусты, она схватила его за руку, и потащила в сумрак раскидистых веток, и… В общем, они целовались…
Не знаю – почему, но об этом она мне рассказала во всех подробностях сама…
Мы не бросили дружить, хотя её выходка могла бы нас рассорить вообще навсегда.
Вскоре Володя выбил у предприятия комнату в доме на площади, с окнами на тот самый скверик. И они от нас переехали. Люся родила второго мальчика, а уже после окончания института – у них родилась дочка…
Но в поведении с мужчинами ничего не изменилось. Когда, уже после защиты диплома, я перешла на работу на люберецкий завод пластмасс, по моей протекции Люсю взяли на работу на завод мастером. Вскоре она закрутила роман с главным механиком завода. Мне было неприятно, когда меня попросили повлиять на неё, как на подругу. Но что я могла сделать. Горбатого, как говорят…
Интересно, как на её выходки смотрел Володя, который оказался отличным семьянином. Весь уход за детьми и другие всякие обязанности полностью лежали на нём. Не мог же он не догадываться о её поведении? А впрочем, не мне судить…
В то время, как Ёлка ходила в детсад и помогала мне сдавать экзамены, Олежка рос в яслях, а чаще – у бабушки с дедушкой.
