Kitabı oku: «Харп. Последнее место на земле», sayfa 2

Алексей замер и заслушался, пред ним, как в кино, начал рисоваться образ того, о чем рассказывал гость. Ему стало приятно. Хотелось, чтобы образ не исчезал.

– В комнате тепло и пахнет какими-то лавандовыми ароматами. Наверное, от соседей сверху доносится тихая музыка, хотя уже ночь и все должны спать. Ей не мешает музыка. Она помогает…

Вдруг в дверь карцера грозно ударила дубинка, прерывая старика на полуслове. Алексей непроизвольно дернулся и на мгновение отвел глаза от собеседника.

Когда он снова посмотрел на стул, там уже никого не было.

Дверь громыхнула засовом и поворотом ключа. Заключенный поморщился как от боли, его с насилием и хрустом вырвали из рисующейся домашней теплоты и вернули в лагерную реальность.

Он молча свел руки за спиной и встал к стене.

***

Старик не пришел на следующий день. И на следующий день тоже.

Это было странно. Раньше гость не делал перерывов в посещениях.

Алексею не хотелось его ждать, но он ждал.

В эти странные моменты появления незваного посетителя он начал замечать, что всегда настойчивое и бурное его естество стало расслабляться и как бы замирать, куда-то уплывая, то ли в прошлые, то ли в будущие жизни. Ему нравилось, хотя не должно было нравиться.

– Как-то холодно сегодня, – вдруг послышался тихий голос.

Заключенный дернулся, он, кажется, задремал, прислонившись к стене. В углу стояла знакомая немного сутулая и такая привычная фигура.

– Я уж подумал, что ты нашел себе другого подопечного, – пошутил Алексей, стараясь не показать внутренней радости.

– Нет. Мне нравишься ты.

– Не хочется признавать, но ты мне тоже нравишься. Что сегодня по плану?

– За стенами бушует метель. Она продлится всю ночь. Тебе будет холодно.

– Ничего, я привык.

– Хорошо, – кивнул старик.

Воцарилось молчание. Не мучительное. Просто молчание. Алексею это нравилось. Можно было просто не разговаривать. Просто быть.

– Завтра у тебя важный день.

– Да, суд.

– Он будет такой же, как и все предыдущие.

– Да, я знаю.

Старик почему-то вздохнул в углу.

– Я приду завтра вечером. У нас будет важный разговор, – он сделал паузу, – я знаю, что ты все время размышляешь. Знаю, что гордишься своей несгибаемостью. Но все же, подумай. Подумай: чего на самом деле хочешь ты?

Едва слышно шелохнувшись в углу, фигура исчезла. Заключенный даже не успел ответить. Даже не успел ничего сделать, чтобы продолжить разговор.

Еще никогда старик не уходил так быстро. Алексею стало почти больно. И он тут же мысленно укорил себя за эту слабость.

Следующий день напрочь стер мысли о старике, о возможных беседах и приятных образах. Заключенный вспомнил о нем только глубоким вечером, когда снова стоял у окошка.

***

– Как суд?

– Как обычно.

– А где веселье?

– Там всё оставил.

Старик подошел к Алексею и встал напротив, прислонившись так же, как и он, плечом к стене. Они были практически одного роста.

– Ты спрашивал, почему я прихожу именно к тебе.

– Угу.

– Для меня это тоже иногда тайна. Я – просто посланник. То, что происходит сейчас в этой камере, может не случаться столетиями, и не мне решать, кто будет следующим. Окончательное решение о моем приходе принимаете вы, люди.

– А ты – не люди?

Улыбнувшись и прищурившись, словно лизнув что-то сладкое, гость промолчал.

– Кто ты?

– Я – посланник.

– Чей?

Старик легко махнул рукой и внимательно посмотрел на шляпу, которая всегда была неизменным атрибутом его появления. Он приподнял ее поближе к глазам и провел пальцами по мягкому фетру. Потом стал трогать, то потирая, то разминая, каждый ее сантиметр, словно эта шляпа вдруг стала центром Вселенной и самым важным событием для старика. Алексей тоже смотрел на шляпу, на то, как он ее перебирает и потирает. В какой-то момент ему тоже показалось, что это занятие как никогда гармонично и правильно именно сейчас.

– Завтра тебя убьют, – тихо сказал старик, не отрываясь от шляпы.

Алексей перевел взгляд на гостя.

– Откуда ты знаешь?

– Контейнер уже здесь, в этом здании.

– Откуда ты знаешь?

– Это неважно. Мое знание не фиксируется во времени.

– Ты – моя галлюцинация, – убежденно сказал Алексей.

В ответ гость только покачал головой.

– Хорошо, пусть нет, – тут же продолжил мужчина, махнув рукой, – пусть каким-то фантастическим необъяснимым образом ты настоящий. Даже пусть нет объяснения твоему появлению, и пусть это тоже будет нормально. И сейчас я разговариваю с тобой, как с частью реальности. Ответь мне – зачем ты здесь?

Старик закрыл глаза, выдохнул, вдохнул и посмотрел на Алексея:

– У меня к вам послание и предложение одновременно. Меня сюда, в эту камеру, притягивает не мое желание и не мой выбор, а ваша сила духа. Не чистота и убежденность, не безгрешность и что-либо, что вы можете про себя думать, а сила духа. С очень многими несгибаемыми людьми я встречался в концлагерях, в последнюю большую войну. Кто-то принял мое предложение, кто-то нет. Вы очень похожи на них. И не только на них. Но речь не об этом сейчас. Мое предложение звучит следующим образом: вы можете уйти из этой камеры прямо сейчас, сегодня. Ваше исчезновение будет классифицироваться как побег. Вас будут очень долго искать и не найдут. Через какое-то время вы сможете встретиться со своей семьей. У вас будет возможность провести остаток жизни в спокойствии и радости, в красивом месте. Месте, где вас никто не найдет и никто не сможет побеспокоить.

Старик замолчал.

Его голос, его уверенность, твердый тон не просто вселяли веру, а не давали даже возможности усомниться в том, что он знает, о чём говорит. Это звучало как правда. Это, несомненно, была правда.

– Кто ты?

– Я уже сказал. Я – посланник. В разные времена меня называли по-разному. Кому-то я являюсь в виде старика, к иным, коим нужно больше подтверждений, – в более презентабельном виде.

– С крыльями?

Старик добродушно засмеялся и ничего не ответил.

– А что если я откажусь?

– Завтра вас убьют. Это будет мучительная и не быстрая смерть. Вам придется пострадать.

– Если я соглашусь, то что дальше? Я проживу остаток жизни в счастье где-то далеко, где меня никто не сможет достать, но со своей семьей?

– Только с той частью, которая согласится разделить с вами эту радость.

– А остальные?

– Волю человека нельзя ломать. Каждый решает сам. Позвольте, я покажу.

Быстро вытянув руку вперед, старик коснулся открытой ладонью его груди. Алексей даже не успел отпрянуть. Даже не успел понять, что происходит. Мгновенно, выливаясь откуда-то из-за его спины и заполняя быстрой волной все пространство перед глазами заключенного, стирая темные тюремные стены и распространяясь вдаль, до необозримого горизонта, накатил бело-голубой прозрачный воздух. Теплый морской ветер полыхнул заключенному прямо в лицо и так сильно ударил в мозг, вырывая далекие воспоминания и моменты счастья, связанные с этим свежим воздухом, что у Алексея почти потемнело в глазах и закружилась голова.