Kitabı oku: «Пари на красавицу», sayfa 18

Глава двадцатая

Финал

POV ГЛЕБ

Успеваем впритык. Уже думал, пропущу. Мотоцикл тоже может встать в пробку, если у тебя в попутчиках четырёхколёсная телега на бензине.

Пришлось подстраиваться, чтоб не казаться сволочью и заодно показывать дорогу. Чуть от скуки не сдох. И пару раз почти уснул. А потом ещё едва в этих дебильных лабиринтах телецентра не потерялся.

Пока найдёшь нужное направление – состаришься нахрен.

И, тем не менее, я здесь.

Обещал – выполняю.

Мальвина замечает меня в толпе. Мимолётно скользит взглядом, сразу включаясь в танец, но мне достаточно нескольких секунд, что безошибочно определить: она скучала. Хоть носом крутит и выедает мозг своими типа "обидками", но скучала.

Я тоже. Ппц как.

И никак не привыкну, что в принципе так умею.

Съёмочный павильон тонет в сухом дыме, танцевальной музыке и человеческих воплях. Кто кого пытается перекричать – вопрос. От вибрации басов накаляется воздух.

Команда Покровской решила оторваться по полной. Исходящая от них энергетика осязаема. Экспрессия и агрессия. На физическом уровне ощущаю её, а я тот ещё ценитель творчества. Сроду не умел ловить полутона и патетический фон.

Прокачка зала проходит на ура. Это чувствуется по отдаче. Знаю, что номер поставлен за несколько часов, однако никогда бы так не сказал.

Переходы между комбинациями, силовые элементы, техника – всё отточено. И да, патлатая девка пусть меня и выбешивает, но тупо отрицать очевидное – Вольт… ничего так.

Во всяком случае, его кувырок назад с "вертикального" трамплина в виде спины Лёхи, выходит реально огонь. Валентин так вообще ходячий мешок с кровью без костей. Гибкость нереальная. А нижний брейк вовсе отвал башки. Обезьяна, а не человек. Если потребуется, на одном мизинце сможет стоять. В каком инкубаторе таких выводят?

Девочки тоже на высоте. Грациозные красотки с шикарной подачей. Их сольный мини-выход особенно крут, есть на что зависнуть.

Мальвина, как центральная в этой пирамиде фигура, светится ярче всех. И заряжает остальных. Девочка-бомба. Дерзкая, горячая, сексуальная, а какая пластичная… Уж последнее знаю не понаслышке.

Слежу не столько за выступлением, сколько за ней. За её эмоциями. У Праши и в обычное время они без труда читаются, сейчас же разве что не хватает неоновой подсветки на лбу.

Она кайфует от процесса, а я кайфую от неё.

Стрит дэнс сто процентов её тема. То, что не только не сдерживает бунтарский темперамент, но и даёт ему выплеск. Ей это подходит как ничто другое.

Помню, она говорила про бальные, и просто пфф…

Бальные? Какие нахрен бальные? Вы её ещё на кружок кройки и шитья отправьте.

Бред.

Такую энергетику нельзя душить ванильной девчачьей фигней. Да тут такой запас электропитания, что хватит на маленький городишко. Вот только городишку придётся выкусить и искать другие варианты. Эта батарейка моя. Мне она нужнее.

Отведённое время подходит к концу. Танец заканчивают групповым "распусканием" замысловатой геометрической фигуры. Смотрится залипательно. Свисты, аплодисменты. Всё как обычно. Участники соскакивают со сцены: раскрасневшиеся, взмокшие и довольные.

Мальвина сразу откалывается от своих и идёт ко мне. К нам.

– В каких целях собрана делегация? – стирая пот со лба, с непониманием рассматривает она собравшийся семейный подряд: мать, брата и Андрея.

– Группа поддержки, – подмигивает ей отчим, протягивая букет с мелкими фиолетовыми цветочками. Я таких даже не знаю.

– О… – обескуражена. И смущена. Точно не злится, что уже хорошо. Значит, голову за самоуправство мне не откусят.

– Вообще крутяк ты там отжигала. Я даже не знал, что ты так умеешь, – лезет к ней обниматься щекастый шкет. Я ревную. Тоже так хочу, но не при свидетелях же.

– Я тоже с презентом, но поскромнее, – выуживаю из-за спины спрятанную под ремень одинокую синюю розу. – Боюсь, в ближайшее время я не смогу заваливать тебя цветочным магазином. Надеюсь, ты меня за это не бросишь?

Намёк Праша сразу понимает.

– Да ладно? Он всё-таки это сделал?

– Поговорим позже, – вижу, что её мама топчется на месте с явным желанием поговорить и решаю не мешать.

Вежливо отхожу туда, где Валентин что-то активно показывает Анике, в простонародье Аньке Кривцовой. Знаю эту особу уже не первый год, но близко никогда не общались. Крутились в разных компаниях. До появления в моей жизни бирюзоволосой смутьянки.

– Ноги врозь, корпус развёрнут по диагонали. Правая нога делает перекрёстный шаг назад за левую ногу. Корпусом кач назад, типа лёгкого падения, после чего правая нога вперёд. Колени должны постоянно пружинить, – параллельно с движениями проговаривает вслух Валёк.

– Чё творите? – хмыкаю, иронично наблюдая за тем, как шатается пьяным тушканчиком Аня, пытаясь всё это повторить.

– О, смотрите-ка, кто явился, – сдаваясь и не желая больше позориться, надменно фыркает та, изображая крайнюю степень презрения.

– А что, не должен был?

– Да кто тебя знает. Ты птица залётная, непостоянная.

Ох, не любит она меня.

– Тебе-то я что сделал, Кривцова? Не позвонил после бурной ночи?

– Не дай-то боже.

– Вот и я такого не припомню, так что не понимаю сути претензий.

– Да какие претензии! Ты только скажи, что с Титовой? Или у тебя в планах собрать всю коллекцию сестёр?

– Ань, не надо, – к нам возвращается Мальвина. Уже без цветов. Быстро она. Но вроде в хорошем расположении.

– А что такого? – высокомерно скрещивает на груди руки та. – Эта тайна?

– Ну правда, пускай сами разбираются. Это их личное дело, – вклинивается мелированный щегол. Манерный такой, до скрежета зубов. Обычно он меня подбешивает, но сейчас прям дело говорит. Ещё немного и начну уважать.

Обнимаю Покровскую за шею и демонстративно целую в губы. Не для Кривцовой. Для Вольта, который то и дело на нас вопросительно поглядывает.

Что непонятного с прошлого раза, красавчик? Она моя. Выкуси. Лучше сгоняй с парикмахерскую и не позорься. А на чужое не зарься.

– И чего губёшки распускаем? – прохладно интересуется Праша, но не отстраняется.

– Со своей девушкой я имею право делать всё, что захочу.

– Уже твоей? Когда мы успели начать встречаться?

– По моей версии где-то месяц назад. По твоей, судя по всему, с этой минуты.

– Очаровательно.

– Очаровательно будет потом. Как насчёт приятного сюрприза на этих выходных? Ничего не планируй. Хочу тебя кое-куда отвезти.

– Куда?

– Если скажу, это будет уже не сюрприз. Могу лишь сказать: за город.

– Ты же теперь вроде бомж. Откуда средства на сюрпризы?

– Мне заблокировали банковские карты, но налик никуда не девался. Кто бы подумал, что скидывать выигрыш с гонок в нижний ящик кровати окажется таких мудрым решением. За последний год поднакопилось достаточно. На первое время нам хватит.

– Нижний ящик? Я думала, он у тебя забит презервативами.

– Это в тумбочке. А под кроватью заначка.

Шутить-шучу, хоть на самом деле нихрена не смешно. Ситуация-то дерьмо. И правда хорошо, что гондонами запасся. Чую, в скором времени жизнь будет хорошенько меня иметь.

От Мальвины моё реальное настроение не укрывается. Она аккуратно уводит меня в сторону.

– Как мама?

– Всё в порядке. Пока что.

Я знаю отца, как и знаю, что репутация для него всё. Так что сделка будет работать исправно. Какое-то время. Обстоятельства переменчивы, но я держу руку на пульсе. Прорвёмся.

Её пальцы ободряюще переплетаются с моими. Такие хрупкие, такие тонкие.

– Ничего. Если что, вместе и будем думать, – улыбаются мне.

Сердце ухается в пятки. В последний раз слово "вместе" я слышал от матери. Давно. Очень давно.

– Вместе?

– Разумеется. Присмотрим ей нормальную клинику подешевле. Поближе. Найдём работу – осилим. Если я тебе нужна рядом, конеч… – не даю ей договорить, прерывая благодарным поцелуем.

– Не представляешь, насколько, – на выдохе шепчу, ласково поглаживая переливающиеся от блёсток щеки.

– Но я не люблю вранья. И не буду мириться с твоими похождениями налево.

– Никаких похождений. Принял.

– Это касается и тупых пари. Хочешь тешить эго, на здоровье. Но без меня.

– Тпр-р… Про пари забудь. Нет его. Ничего нет. Никаких причин, чтобы ты переживала.

– Значит ли это, что ты добровольно готов проиграть?

– Я не могу проиграть. Потому что уже выиграл нечто куда более ценное, – снова целую её, ещё нетерпеливее, ещё настойчивее.

Ну почему, почему мы не наедине? Сбежать бы отсюда. Сбежать бы ото всех…

Нас прерывает вновь разбушевавшийся галдёж и голос ведущего, усиленный микрофоном. Пришло время оглашения результатов второго тура и команды просят снова подняться на сцену.

Неохотно отпускаю Прашу, на удачу ещё разок успевая чмокнуть обкусанные губки. Её предки, топчущиеся там, где я их оставил, наверняка видят всё, но меня это не волнует. Моя совесть чиста. Фигурально выражаясь.

Победители якобы выбираются уровнем громкости беснования. Но это больше показуха. Без профессиональных судей, конечно, тоже не обходится.

Музыкальность, оригинальность, подача, сложность и грамотность построения – всё учитывается. Ну и с учётом всего этого, приплюсованный к отклику толпы команда "МТА" выходит в финал.

Что могу сказать, заслуженно. Жюри были бы полными кретинами, выбери они этих перекаченных горилл. Которые какого-то хрена лезут обниматься с бывшими соперниками. Типа, достойно приняли поражение.

Это всё супер, но меня не устраивает тот факт, что полуголые мужики тискают Мальвину на камеру. Долбанное собственничество. Это так теперь на постоянке будет?

Без перерыва на покурить объявляется третий тур.

Уже? А как же время на подготовку? А, понятно. Конечные танцевальные сражения будут проходить в режиме онлайн. Каждая из двух оставшихся команд по очереди танцует заданный ему стиль, проявляя всю возможную оригинальность. Одиночные заходы в шахматном порядке.

Дают старт и диджей врубает миксы.

Всё происходит быстро, каждому участнику отводится на импровизацию едва ли с полминуты. Мальвине выпадает джаз-фанк, знаю это потому, что услышал мельком разговор за спиной.

Да мне, собственно, совершенно плевать на стиль. Я просто не могу сдержать улыбки, наблюдая за тем, как она насмешливо передразнивает соперницу. Легко и непринуждённо, рисуя задорный танец прямо на ходу.

Один, другой, третий, четвёртый… Вольт завершает индивидуальные подходы хопчиком и баттл в целом. Дело за итоговым решением и…

– Не расстраивайся, – встречаю Прашу утешительными распростёртыми руками.

Второе место! Слепошарые ублюдки. Кто их на место судей-то посадил?

– С ума сошёл? – ха, вот только она и не думает грустить. Покровская только что не приплясывает, снимая с головы кепку и смахивая назад взмокшие волосы. – Мы до финала дошли! Я даже на это не рассчитывала.

– Говори за себя, – а вот патлатая девочка опечалена. Он явно ожидал большего. Скотом буду, но втайне злорадствую за его неудачу.

– Огонь! Вы молодцы! – к нам подскакивает несменная группа поддержки. Чудаковатая феминистка и женоподобный пацан. Трындец друзья, конечно, но у неё есть хотя бы такие. У меня их вообще нет.

Никого, кроме неё нет.

– Молодцы, молодцы. Второе место тоже достойно! – подключается и её семья. Андрей довольней всех. Причём неподдельно. Видно, что вся эта движуха ему нравится. Реально нормальный мужик. И табло мне так и не набил после того, как я его дочурку вчера кинул. Хотя по морде, стоит заметить, мне всё же прилетело. От Леры лично.

– Ты совсем офонарел? – её визг до сих пор стоит в ушах. – Правда смеешь говорить мне это так спокойно?

– То, что ты нахрен никому не упёрлась? Смею. Больше скажу: я на тебя поспорил. Просто поспорил, представляешь? Что завалю до конца месяца. Но ни один спор не стоит того, что деградировать от одного твоего присутствия. Взрослей. Развивайся. Почитай что-то толще, чем инструкция по фену. А главное, перестань быть сукой. Ты не стоишь той цены, что за себя ломишь. И не плюйся ядом, могла бы быть и благодарна. Всё это должен был услышать весь универ, но из уважения к Мальвине я делаю это тет-а-тет.

– Мальвине? Какой ещё Мальвине??? – кричали мне в спину, но разжёвывать элементарные вещи у меня уже не было настроения. Я собирался сразу уйти, вполне довольный собой, но вместо этого отправился к матери Покровской. Звать сюда.

Не знаю, зачем. Просто подумал, что её присутствие будет не лишним. Чтобы та знала, чем занимается её дочь и что это не просто глупое развлечение, а то, что действительно важно для неё.

На согласие так-то я особо и не рассчитывал, но, к немалому удивлению, получил его. И теперь вот Андрей зовёт всех где-нибудь посидеть, чтобы отпраздновать. И даже меня.

Хм. Однако. Я думал, меня будут держать на кнопке игнора. В качестве мести.

Предложение развлечься встречается с воодушевлением, так что из телецентра народ разъезжается в предвкушении. Кто на чём: Покровские-Титовы на машине, прихватив с собой её группу поддержки, часть команды на маршрутке, кто-то на такси, а мы с Прашей на байке. Сначала освежиться, потом кутить. Короче, пока прямой наводкой в гостиницу, а там по обстоятельствам.

Гостиница, ха.

Помойка на помойке. Бомжатское место, пахнущее пылью и грязными половыми тряпками. В жизнь бы не остановился в таком клоповнике, если бы не девушка, руку которой держу от самого входа.

Это как долбанная одержимость.

Зависимость, над которой нет власти. Поэтому, едва за нами закрывается дверь номера, уже не могу сдерживаться и раздеваю её на ходу.

Хочу. Нереально хочу.

Тело, душу, сердце. Всю. Без остатка.

До самых кончиков цветастых волос.

Это дикий кайф – целовать и чувствовать. Ласкать и ощущать, как содрогаются в ответ от удовольствия. Как через учащённые вздохи проскальзывают стоны. Как завораживающе кусаются губы, пока поцелуи оставляют на ней невидимые метки и торопятся оказаться как можно ниже. Как вырывается сквозь стиснутые зубы моё имя, когда между стройных ножек оказывается моя голова…

Разумеется, до душа такими темпами мы добираемся нескоро. И на звонки вибрирующих телефонов не отвечаем. Игнорируем всё, даже долбёжку в дверь.

Ничего удивительного в том, что к тому моменту, как приезжаем по высланному нам адресу в местный ресторан, все уже успевают не просто поужинать, а обожраться.

От расспросов воздерживаются, но на всякий случай у нас заготовлена легенда про затянувшийся поход в магазин. Почти не врём, нам туда действительно пришлось заехать.

Вернее, я настоял. Давно хотел это сделать и, наконец, представилась возможность – на Мальвине сейчас надето офигенное чёрное платье.

Приталенное, с открытыми плечами и спиной – идеальный вариант для подобного вечера. Должен же быть у неё в шкафу хоть один женственный прикид! Я тащусь от её топиков и шортиков, но задирать юбки всё же кайфовей.

Одним платьем дело не обходится, кстати. В бумажном непроницаемом пакете притаились… пушистые розовые тапочки в виде поросят. Покровская резонно заметила, что я давно их ей торчу, а я, хоть и не помню такого, как истинный джентльмен, не спорю.

Должен и должен. Она довольна и огонь.

Если надо, и с цыплятами пижамку куплю.

***

– Глеб…

– Ммм… – неразборчиво мычу, не желая отрываться от её губ.

Мы сидим на улице, на мотоцикле, лицом к лицу, тормознув напротив гостиницы, но не торопясь заходить внутрь. Здесь тоже хорошо. По-майски свежо, пахнет черёмухой и тепло. Однако на всякий случай моя косуха давно накинута на плечи Мальвины.

Андрей с семейным подрядом и попутчиками в виде Кривцовой и гомо… Хм, ладно, Бориса, Борюсика, Бореньки, тьфу, блин, уехали обратно домой.

У нас же ещё остаётся время до рассвета, прежде чем придётся вернуться в привычный ритм, вспоминая про нависшие грозовым фронтом итоговые экзамены. А у кого-то ещё и защита диплома.

Но это будет завтра.

Сегодня же у нас есть этот вечер. Который, полагаю, вполне удался. Пообщались. Не подрались. Отношения не выясняли. Истерики не закатывали. Если не это высший показатель из разряда "мир-дружба-жвачка", то тогда уж и не знаю.

– Какие были условия? – горячие женские ладошки блуждают под моей водолазкой, а это вообще не помогает думать.

– Ты о чём?

– Пари. Какие были условия для проигравшего? Вы же спорили на что-то?

Праша растерянно моргает, когда я начинаю трястись в беззвучном смехе.

– Ага. На что-то.

– Деньги?

– О, нет. Деньги – это так скучно. Всё куда интереснее.

– И что же это?

– Скоро узнаешь.

ЭПИЛОГ

POV МАЛЬВИНА

Несколько недель спустя

– Ну что, сдала? – набрасывается на меня Аника.

Они специально задержались с Борькой после своего заслуженного работой в учебной части автомата по "Лингвистическим исследованиям", чтобы дождаться меня.

– "Хор.", – радостно машу зачёткой. – С натягом, где-то на уровне "что ж вы такая бестолковая, студентка Покровская", но "хор".

– Огонь. Я говорила, он не валит студентов. Сколько тебе осталось?

– Культурология завтра и свобода.

– А с работы ответ дали?

– Да. Всё в силе. Выхожу с начала следующего месяца.

Глеб от идеи, что дважды в неделю я буду ошиваться в ночном клубе, разумеется, не в восторге, ну да перебьётся. Меня тоже мало радуют идиотки, что с завидной регулярностью вешаются ему на шею в столовке и на улице. Из огнемёта бы их этих ощипанных индюшек подкоптить.

И ведь уже все в универе знают, что он со мной, но всё равно лезут. Мордой бы вас об раскалённую плиту.

Кстати, о Воронцове.

Телефон пустой, входящих нет, а его группа топчется в другом конце коридора. Лерку вон, вижу. Сидит, ногти пилит с видом, будто весь мир ей должен.

Она когда узнала, кто теперь мой парень, окончательно превратилась в мегеру. Дома становится невыносимо жить: пихается плечами, плюётся ядом, оскорбляет.

Уже и Андрей с ней разговаривал, без толку. Эта единственная извилина работает на своей волне, не воспринимая голос разума извне.

Терпеть сил нет, так что в ближайший месяц свалю. Правда куда, пока не знаю. Съёмную я не потяну, а переезжать в квартиру Глеба, о чём от тут давеча заикнулся, что я аж чуть башкой кафель в его ванной не проломила, не хочу.

Нет. Не знаю. Неуютно мне там. Да и рановато выходить на новый уровень. Одно дело – сутками пропадать у него, и совсем другое – жить вместе на постоянной основе.

Наши отношения до сих пор для меня загадка. Слишком уж мы разные.

Набираю ему короткое сообщение:

"Сдала. А ты где шлындаешь?"

Ответ приходит мгновенно.

"Умница. Уже еду".

Едет он. Не едет, раз отвечает. У этой бестолочи сегодня защита, а он вообще не запаривается. И то верно, чего ему бояться? Он свою дипломную работу ночью наизусть продекларирует, причём не просыпаясь. Проверяла на практике.

Ума не приложу, как у него это получается: всё успевать, сдавать экзамены на отлично и при этом быть таким разгильдяем. Тоже так хочу, но мне с моим "удовлетворительно" по математике красная корочка явно теперь уже не светит.

А Глебу светит. Правда непонятно, нафига ему вообще вышка²⁶, если он уже договорился с какими-то мутными знакомыми со своих недомотогонок, и те нашли для него местечко в одной из мастерских.

Мда. Человек с высшим филологическим будет копаться в двухколёсных металлических бандурах. Я хотя бы после выпуска планирую идти по направлению, а он зафига учился тогда?

Пока жду своего опоздуна с кофе из автомата, который принёс нам с Аникой Боря, приходит сообщение от Вольта со временем следующей репетиции.

Танцевальный баттл не прошёл для команды мимо. На шоу присутствовали спонсоры и не последние в музыкальной индустрии хореографы, среди которых нашлись те, кто заметил нас.

Вальку позвали на подтанцовку к звёздам, а у Ильи есть все шансы стать в будущем владельцем собственной студии и открыть школу современных уличных стилей.

Это пока на стадии разработок, но…

“Да где ты?!”

– отправляю Глебу ещё через полчаса.

Сколько мне его ждать? Щас уеду, будет знать. Не дождётся "поцелуя на удачу".

"Уже тут. Мониторь лестницу. Пришло время платить по счетам. Доставай телефон, необходимо заснять это диво для наших детей. Так диплом ещё не защищали"

– Детей? У вас уже настолько серьёзно? – хихикает подруга, суя любопытную носопырку через моё плечо.

– Мне больше интересно: как там ещё не защищали диплом, – хмыкаю, уже догадываясь, что речь идёт о выполнении условий проигранного пари. Только недавно об этом снова поднимали тему.

– Полагаю, вот так, – смешливо кашляет в кулак Боря, кивая на лестницу.

А, ну да. Мониторить же велели.

Оборачиваюсь и… начинаю ржать вслух.

О, боги. Воронцов прав: ТАК диплом ещё не защищали. И нет, детям такое показывать ни в коем случае нельзя, если что. Не раньше, чем им исполнится восемнадцать…