Kitabı oku: «Хранитель Королевского Букета», sayfa 12

Глава 15 Путешествие в родной город

Рано утром Эвелину разбудил тихий стук в окно. Даже не стук, скорее царапанье. Так мог делать только один человек. Она вскочила с кровати, подбежала к окну, отодвинула штору. Через стекло ей улыбался Иван. Эвелин осторожно открыла створку и, высунувшись наружу, прошептала:

– Ты чего так рано? – Подала руку и тот, забравшись, уселся на подоконник.

– Прости, что разбудил, но дело не терпит отлагательств, – тихо ответил Иван. – Я хочу показать тебе один фокус, одевайся, я жду тебя в саду.

Он соскочил с подоконника и, не оборачиваясь, зашагал по дорожке.

Эвелин сорвала с себя пижаму, натянула футболку и шорты.

Через окно было бы привычнее, но обувь осталась в коридоре. Босиком по мокрой холодной траве идти не хотелось.

Дверь даже не скрипнула. Эвелин осторожно выглянула в коридор. Никого. Надела балетки и выскользнула из дома.

В серых утренних красках сад казался таинственным. Деревья, словно сказочные существа протягивали мокрые ветки-лапы, стараясь ухватить Эвелин за волосы. Ледяная роса неприятно обожгла голые ноги, по телу побежали колкие мурашки. Иван стоял под яблоней с метлой в руках. Эвелин поежилась от холода.

– Рассказывай, что придумал?

– Как знал, – Иван накинул ей на плечи легкую курточку. – Ну что, полетели?

– Куда?

– Куда, куда? На кудыкину гору. Сейчас сама увидишь, – ответил он, расправив плечи и перекинул ногу через метлу. – Эв, давай быстрее? А то не успеем!

– Не мог предупредить? Я бы свою метлу прихватила, – проворчала Эвелин, но села к Ивану на метлу.

Ребята взмыли в небо. Летели они недолго, но от холодного ветра у Эвелин покраснели щеки и нос, замерзли пальцы.

Иван опустился на той самой поляне, откуда Эвелин показала свой город. Уже было светло, но царило безмолвие. Вдалеке белела Туманная стена. Косые солнечные лучи только начинали проникать сквозь прорехи в кронах деревьев. Пьянящий свежий воздух, наполненный озоном, наполнял легкие. На траве серебряными каплями повисла роса. Цветы спали, смежив лепестки, бабочки и стрекозы спрятались от утренней прохлады в ожидании тепла, света и пищи.

– Ах, Флора, какая красота, – залюбовалась Эвелин, – А я сюда только на закате прилетала, не знала, что здесь утром так красиво! – восхитилась она.

– Знаешь, а ведь я кактус вчера не случайно получил, – решительно развернулся Иван и посмотрел в глаза Эвелин, – пообещай, что никому не расскажешь!

– Если это так важно для тебя – обещаю, – уверила она.

– Это не простой кактус. В этом мире его называют Кактус – Янис. Я вчера узнал, что это мое настоящее имя, кстати. Я не из вашего мира. Мы не из вашего мира, – дрогнул голос Ивана. – Ты знаешь, я всегда думал, что мой отец секретный агент. Он редко появлялся в нашем доме, и мы всегда были рады, когда он возвращался.

Но однажды вместо него на пороге появился Лазореус. Мама долго с ним о чем-то разговаривала за закрытой дверью, а потом долго плакала.

Мы быстро собрали вещи, и Лазореус перенес нас в другой мир, не в этот… другой, – рассказывал Иван и смотрел, как солнечные лучи все выше поднимаются над дальними деревьями. – Мне только вчера Лазореус рассказал, кто мой отец. Вот.

– Погоди… – заволновалась Эвелин. – Так значит тогда, в музее, эти метелки… – замолчала она, поняв, что сболтнула лишнего.

– Да, Эмилиан Третий – мой отец, а я – Ян. – Иван ткнул себя пальцем в грудь. – Понимаешь? Этот кактус, он необычный… – сделав над собой усилие, Иван продолжил, – он королевский… я выдал нас…

– Но тогда получается, что твой отец жив? – Кровь прилила к лицу Эвелин, и ей стало жарко. Она сняла куртку и положила рядом на траву.

– Почему ты так решила?

– Ну… – Эвелин вдруг поняла, что пришло время раскрыть секрет и рассказать о своем даре. Она не могла понять, почему до сих пор не поделилась тайной с бабушкой, а сейчас ей захотелось открыться Ивану.

– У меня тоже есть свои секреты. – Присела она на куртку. – Боюсь, что ты мне не поверишь. Присядь. – Кивнула она ему.

Иван опустился на траву.

– Я иногда слышу о чем болтают цветы…и метлы. Не знаю, почему я слышу цветы, но про метлы догадалась. Помнишь, Михась как-то сказал: стебли для хвоста режут во время цветения? Тогда, в музее, я подслушала разговор метел… и одна сказала, что Ян не знает, что его отец жив и, что это не жизнь… вот. – Умоляюще посмотрела Эвелин на Ивана.

Заметив, как он нахмурился, а затем отступил, Эвелин вскочила и заявила:

– Ты мне не веришь, так я и знала, никто мне не верит. И в приюте считали фантазеркой, и ты… Я ведь даже бабушке об этом не рассказывала. Вдруг она тоже подумает, что я сочиняю!

Эвелин так громко возмущалась, что разбудила раньше положенного жителей поляны. Роса еще не высохла, а цветы уже распахнули свои лепестки. Вспорхнула недовольная бабочка, прозвенел не успевший спрятаться утренний комар.

– Нет, Эв, я тебе верю, – попытался успокоить разбушевавшуюся Эвелин Иван. – Просто это как-то… необычно, что-ли… – поднялся он следом за Эвелин.

Он замолчал и Эвелин услышала, как проснувшийся мак начал рассказывать свой сон васильку, закапризничал душистый горошек, стряхивая с себя остатки утренней росы, зазвенели крылья проснувшейся стрекозы.

– Ты знаешь, а я рад, что мы открылись друг другу, – повернулся Иван к Эвелин и протянул ей ладонь. На его пальце сверкнул массивный перстень с красным камнем.

– Красивый, – пожала руку Эвелин.

– Это перстень моего отца.

– Красивый, – повторила Эвелин.

– Он не только красивый, но и полезный. – Иван поправил перстень на пальце. – Но иногда его нужно подзаряжать. Подождешь?

Эвелин кивнула.

Иван повернулся лицом к солнцу. Развел руки в стороны, ладонями вниз. Медленно побрел по лугу. Он будто плыл над травой и цветами. Ни одно растение не прогнулось под ногами. Смелая бабочка, взмахнув яркими крыльями, уселась ему на макушку.

Эвелин тоже так умела ходить. Их учил этому Боримир Лазаревич, но сейчас все происходило не так. Она чувствовала это.

Эвелин замерла. Иван, проговаривая заклинание на непонятном языке, остановился посредине поляны и поднял руки вверх, и потоки магии нитями яркого света устремились к его ладоням.

Это длилось несколько секунд. Он опустил руки, свечение исчезло. Эвелин испуганно смотрела на лучшего друга и понимала, что совсем его не знала.

“Мой друг – принц. С ума сойти! Кто бы мог подумать?” – крутилась в голове мысль.

Иван подошел, стал перед ней:

– Эв, скажи? – спросил он. – Чего бы тебе хотелось сейчас больше всего?

Дунул легкий ветерок, и хлопья белого тумана сорвались со стены. Сквозь прореху Эвелин увидела, как крупная белая птица пролетела за стеной, потом еще одна, и еще. Там тоже наступала осень, и птицы летели на юг.

– Туда, – тихо ответила Эвелин, указав рукой на просвет.

Иван развел руки в стороны, повернув ладони на Эвелин, и прошептал заклинание. Неожиданно на нее посыпалась золотым дождем цветочная пыльца. На волосы, лицо, одежду. От волнения Эвелин не могла пошевелиться. Через мгновение пыльца истаяла, впиталась в тело и одежду Эвелин.

– Что это… – еле выговорила Эви.

– Моя защита… Если вдруг… будет угроза… магия защитит тебя.

***

На третий день каникул поздним утром Эвелин проводила бабушку в гости к Лилиен. Как только Розалинда взмыла с крыльца в небо, Эвелин прошла в кухню, отрезала большой ломоть от цветочного пирога. Хоть Иван и дразнил ее, что у ба пирог вкуснее, но уплетал – не отберешь. Положила в заплечный рюкзак бутылку воды, в бумажном пакете пирог. Зашла за дом и подошла к соседскому забору.

– Меня ищешь? – Вошел Иван в калитку.

– Ага, тебя, – вздрогнула Эвелин.

– Готова?

Эвелин уверенно кивнула. Иван посмотрел на массивный перстень на своей руке.

– Только недолго, пока мама с Лазореусом ушли за продуктами.

Она снова молча кивнула.

– Кстати, а ты записку бабушке оставила? – Остановился Иван в проходе.

– Какую еще записку?

– Обычную, где ты и с кем? Вдруг она раньше вернется, а тебя дома нет, будет волноваться.

– А ты написал?

– Я всегда так делаю, чтобы мама не переживала или, чтобы знала, где меня искать.

– Ладно, я сейчас. – Эвелин вернулась в дом, написала записку и прилепила на шкафчик. Плотно прикрыла входную дверь и поспешила за Иваном. Нашла его уже за сараем.

– Лазореус научил меня строить порталы, но я не умею еще высчитывать, сколько силы уйдет на перемещение, – предупредил он Эвелин. – Надеюсь, что мы быстро вернемся назад.

Иван взял Эвелин за руку.

– Закрой глаза и представь свой дом или хотя бы двор, – попросил он.

Эвелин повиновалась, крепко зажмурилась, вцепилась так, что побелели пальцы, а Ванька скривился от боли.

Иван поднял руку с перстнем вверх и нарисовал в воздухе полукруг. Послышался легкий треск. Воздух заискрился, и перед детьми появилась светящаяся арка.

Они одновременно шагнули в портал.

– Это наш дворик? – посмотрела Эвелин по сторонам.

То, что она увидела меньше всего напоминало тот уютный, утопающий в зелени и цветах двор. Голые потемневшие деревья, блеклая трава на заросших дорожках. На клумбах бурые палки сорняков вперемешку с засохшими ветками одичавших роз наводили уныние. Эта жуткая картина вызывала у Эвелин неподдельный страх.

– Хорош гербарий, – присвистнул Иван.

– Что здесь произошло? – удивленно смотрела по сторонам Эвелин.

– Апокалипсис, – Ванька шагал по дорожке к дому, – или погода такая, может это осень или зима. – Зачем мы здесь, Эв?

Они остановились перед дверью, заколоченной крест-накрест досками.

– Ты сам говорил, что родители не могли не оставить для меня послание.

– И как мы попадем в дом? – с сомнением посмотрел Иван на дверь и закрытые окна.

– Попадем, не волнуйся.

Эвелин пошла над стенкой, свернула за угол. Иван отправился следом. Эвелин подошла к подоконнику, просунула под него руку и достала нож.

– Это окно в мою комнату. Смотри фокус. – Она поддела острием ножа замок между створок, внутри щелкнуло, и окно распахнулось.

Иван полез в комнату первым, потом подал руку Эвелин.

В пустом доме гулко отдавались звуки их шагов. Затхлость неприятно щекотала ноздри. Эвелин огляделась: все на своих местах, как в тот день, когда она сбежала из этого дома. Она сняла рюкзак и положила на стол.

– Что будем искать? – Иван с сомнением обвел взглядом комнату.

– Не знаю… наверное, то, что нам подскажет, что случилось с родителями. Понимаешь? Что подсказало бы мне, кто я.

Они разошлись по комнатам. Побродив, вернулись в самую большую. На стенах выгоревшие от солнца обои с едва видными огромными маками. В углу горка с тусклой посудой, пыльный диван. На противоположной стене в стеклянной рамке семейная фотография. Маленькая Эвелин на плечах у отца, рядом улыбается мама. Эвелин помнила тот день на празднике Цветов. Кто-то разбил стекло на фотографии, из середины шли мелкие трещины. Эвелин сняла рамку со стены. Стекло зазвенело, посыпалось на пол.

– Осторожно, порежешься. – Подскочил Иван, взял рамку из рук Эвелин, положил на стол.

Но Эвелин не обратила внимания на заботу, она смотрела на то место, где только что висела фотография. На ярком цветке мака виднелся контур ладошки. Он, будто звал прикоснуться. Эвелин протянула руку к цветку, приложила ладонь и почувствовала, как цветок зашевелился. Контур засветился. Эвелин резко отдернула руку, испуганно вскрикнула.

– Что? – оказался рядом Иван.

– Он живой! – Эвелин снова потянулась ладошкой к цветку и, когда тот снова зашевелился, уже не убрала руку, а держала, пока цветок ожил, надавил и оттолкнул ладошку, свалившись под ноги. На его месте обнаружилось углубление в стене.

– Это тайник! – Ванька заглянул внутрь. – Там ящик, доставай, – скомандовал он оробевшей Эвелин.

– Это не ящик, – заявила Эвелин, доставая из тайника обнаруженную вещь.

Старая, деревянная, в резных узорах, шкатулка привела в священный трепет Эвелин.

Что может быть в шкатулке? Неужели я узнаю что-то важное о родителях? Может и о моем даре станет хоть что-то известно?

Они уселись на диване, расположив между собой находку. Щелкнув замочком, Эвелин откинула крышку. Внутри лежали пожелтевшие от времени документы со странными вензелями и печатями, листы бумаги, исписанные аккуратным маминым почерком.

– Что это? – Эвелин достала из шкатулки бумаги и разложила их на диване. – Кажется, это мама писала письма… для кого… неужели для меня? – повторяла она.

Эвелин схватила листки, но не смогла разобрать написанное. Иван взял документы с вензелями и прочитал вслух:

– Договор о службе королю.

– О службе королю? – переспросила Эвелин.

Иван внимательно прочитал документ, поднял голову, глянул на Эвелин.

– Твои родители не простые ведуны, они были хранителями. – Он сложил документ и положил рядом.

– Я уже знаю об этом. Бабушка рассказала. А что это вообще?

– Мне Лазореус рассказал, что это особая каста ведаров с серьезными полномочиями. Я узнал об их существовании только вчера…

– Это значит, что я тоже хранитель?

– Лазореус сказал, что ты пока не хранитель, тебе просто были переданы эти полномочия на время в момент инициации.

– Купчая крепость на дом, – протянул он синий лист с печатями Эвелин, – держи, собственница.

Он взял следующий документ.

– Контракт, – прочитал он. – А вот это уже интересно.

Он углубился в чтение.

– Что там? – поинтересовалась Эвелин.

– Это контракт на услуги волколакам… с Анфилием.

– Смотрителем оранжерей? Серьезно?

– Да, серьезней некуда. Нам нужно как можно быстрее попасть домой и все это показать Совету Пяти… вернее, теперь четырех… – Иван начал мельком просматривать остальные бумаги.

– А что пишет мама?

– Все, что я уже и так знаю… я цветочная ведьма, что придут и найдут меня… про бабушку… городок… это как записка, инструкция, как себя вести, если я останусь в этом мире одна.

– Ты не одна… ни в этом, ни в другом мире… в любом мире ты теперь не одна… – Иван взял из шкатулки следующий документ, но тут же положил его назад, схватил всю стопку и спешно захлопнул крышку.

В соседней комнате они услышали треск. Потом шаги и голоса. Иван показал глазами на открытое окно. Они на цыпочках подошли к нему. Сначала вылезла Эвелин, Иван передал ей находку и спустился следом.

Они спрятались за заросшей клумбой и стали наблюдать за открытым окном. В проеме вдруг показался Анфилий, потом выглянула молодая женщина. Эвелин прикрыла ладошкой рот.

– Кто это? – тихо спросила она Ивана.

– Пелагея, ботаничка, ты разве ее не знаешь? – прошептал в ответ Иван.

– Видела.

– Неожиданные гости, Эв, – прошептал Иван.

– С ума сойти, никогда бы не подумала.

– Любопытно, они тут случайно или вычислили наш портал? Анфилий сильный маг.

– Зачем ему это?

– Затем, Эв, теперь мы знаем его тайну. Нам нужно делать ноги, пока нас не обнаружили.

– Ой, я рюкзак забыла, – тихо охнула Эвелин и остановилась посреди дорожки. – Теперь они догадаются, что это были мы.

– Они и так догадаются: тайник пуст. Нужно спешить, пока они не нашли нас.

– А может откроем портал и вернемся домой?

– Камень на перстне потемнел, я пока не могу построить портал в обратную сторону.

– И что делать? – кивнула она на перстень. – Когда мы вернемся домой?

– Вернемся, не боись. – Иван схватил Эвелин за руку и потащил к выходу. – Главное, продержаться первое время, потом что-нибудь придумаем.

Они бежали по парковой аллее. Под ногами пружинила мягкая сырая подушка из прелых листьев. Солнце спряталось за мрачными тучами. Сеял мелкий противный дождь. Вдалеке маячили одинокие прохожие под черными зонтами.

– Вань, как там твой перстень? Еще не светится? Сколько ждать? – запыхалась Эвелин и присела на ближайшую скамейку.

Иван плюхнулся рядом.

– Не знаю. Противный дождь!

Эвелин услышала, как у Ивана заурчало в животе. Следом заурчало у нее.

– Сейчас бы пригодился рюкзачок с бабушкиным пирогом. Интересно, Анфилий обнаружил рюкзак? Конечно, да! Он же остался лежать на самом видном месте! – Сокрушалась Эвелин.

– Да, прошляпить пирог твоей бабушки потеря потерь. Если бы этот пирог испекла ты, было бы не так обидно. – Пытался шутить Иван, вытирая противную влагу с лица.

– Эй! – Эвелин стукнула его по плечу. – В следующий раз не получишь вкусняху, я обиделась.

– Да, ладно! Я шучу! – вздохнул Иван, поднимаясь со скамейки. – Идем? – протянул он руку.

Они пошли дальше по пустой аллее.

За поворотом показался рынок. На воротах висел замок, сверху чернела мокрая арка с облупленной надписью. Эвелин и Иван подошли к цветочному магазину у входа. На двери по-прежнему висела картонка с надписью «Закрыто». На полках за стеклом стояли пустые цветочные горшки. Эвелин подергала ручку.

– Написано ж – закрыто. – Иван присел на мокрую от дождя ступеньку.

– Это Надин магазин.

– Я догадался. – Он поставил рядом шкатулку. – Здорово мы с тобой попали! Супер! Ни еды, ни денег, в чужом незнакомом мире.

– Ага, еще и под дождем.

Эвелин подсела к Ивану. Он поднял руку с перстнем.

– Солнца нет, мы бы уже давно домой вернулись. – Хмуро посмотрел он на кольцо.

– Вставай. – Поднялась Эвелин со ступенек и направилась по улице. – Иди за мной.

– Куда?

– Есть тут одно место.

Они подошли к приюту. Остановились под абрикосой у забора.

– Лезь, – приказала Эвелин, указывая на ветку, через штакетник опустившуюся к тротуару.

– Зачем?

– Так надо, – полезла она первая. Протянула руку за шкатулкой. – Быстрее.

Иван передал шкатулку и легко перескочил по ветке.

Они забрались в вагончик. Крыша над головой спрятала их от дождя, а старый куст шиповника от любопытных глаз. Дети прижались друг к другу, согреваясь. Эвелин уже собиралась выйти из укрытия, когда стукнула входная калитка. Иван и Эвелин притаились.

Во двор вошли Анфилий и Пелагея. Они прошли по дорожке до крыльца и остановились. Браслет на запястье Пелагеи засветился синим мертвенным светом и от него по двору пошли радужные волны. Зеленые листья шиповника взъерошились, колючие шипы ощетинились. Эвелин показалось, что она слышит необычный звон, словно тронули струну.

Открылась дверь приюта и на ступеньки вышла Рита Анатольевна.

– Вам кого? – смотрела она удивленно на посетителей. – Граждане, как вы сюда прошли?

Анфилий мельком взглянул на воспитательницу.

– Ну? – обратился он к Пелагее.

– Их здесь нет, – ответила Пелагея и положила другую руку на браслет. Свечение прекратилось.

– Идем, – направился к открытой калитке Анфилий.

– Дамочка, я вас узнала, – указала на Пелагею Рита Анатольевна, – вы к нам приходили.

Пелагея кивнула Рите Анатольевне, развернулась и пошла следом за Анфилием. У калитки она обернулась и мельком глянула на куст шиповника, споткнулась. Выпрямилась и поспешила дальше, покинула двор.

Рита Анатольевна замкнула на замок калитку и повернулась к вагончику.

Эвелин и Иван вышли из укрытия.

– Эвелин? – всплеснула она рукам., – А это кто?

– Здравствуйте Рита Анатольевна, это мой друг, Иван, – ответила Эвелин.

– Заходите скорее в здание… мерзкий дождь, вы промокли, – подтолкнула Рита Анатольевна их к крыльцу.

В приюте стояла тишина. Наступил тихий час, и дети спали. Рита Анатольевна переодела Эвелин и Ивана в сухую одежду и завела на кухню. Эвелин почувствовала запах творожной запеканки.

– Ешьте. – Воспитательница поставила перед ними тарелки с едой.

Странно. Эвелин терпеть не могла это блюдо из-за моркови. Сейчас же оно показалось ей самым вкусным лакомством. После цветочного пирога, конечно.

– А я ждала от тебя весточку, хотя бы смску, – заметила Рита Анатольевна. – А ты так и не позвонила.

– Простите, я не могла, – ответила Эвелин.

Ну не рассказывать же воспитательнице, что оказалась в магическом мире?

– Со мной все хорошо, правда, – успокоила она Риту Анатольевну. – Спасибо за еду. Было вкусно

Ребята встали из-за стола.

– Помнится ты терпеть не могла творожную запеканку и даже выбрасывала тайком в мусорку, – прищурилась воспитательница.

Эвелин пожала плечами.

За окном посветлело. Эвелин выглянула в окно.

– Радуга! – воскликнула она.

На глазах удивленной Риты Анатольевны они выскочили на крыльцо. Солнечные лучи рассыпались по двору, капельки воды на листьях засверкали, заигрались, отражая яркий свет.

Через все небо раскинулась высокая разноцветная арка, а под ней еще одна поменьше. Иван протянул руку перед собой над головой, и Эвелин увидела, как к его перстню устремились солнечные лучи. Они искрились, переливались и вспыхивали в красном камне. Рита Анатольевна вышла на крыльцо и зажмурилась. Иван опустил руку.

– О, Флора! Теперь мы сможем вернуться домой! – воскликнула Эвелин.

Вдруг возле домика бабы-яги засветилась арка перехода и из нее вышел Лазореус.

– Скорее! – поторопил он их.

Иван сбежал со ступенек, Эвелен вслед за ним, прижимая к груди заветную шкатулку. На глазах изумленной воспитательницы они вложили свои ладони в трехпалые руки сомхуса и исчезли.

– О, Боже! – перекрестилась Рита Анатольевна. – Мне это показалось!

Она ущипнула себя за руку, скривилась.

– Больно! – развернулась и вошла в дверь, бормоча под нос про необходимые таблетки.