Kitabı oku: «Договорились. Слабость, в которой сила», sayfa 3
Глава 1.5
– Здравствуйте, – к витрине подошел мужчина в мотоциклетной куртке. – Что посоветуете?
Компания притихла. Карина подошла к кассе и глянула на полки, где валялись остатки выпечки: классические кексы, печенье и эклеры.
– Пожалуй, из оставшегося кексы самые аппетитные, – давать советы она никогда не умела.
Он поднял любопытный взгляд. Длинные ресницы взмахнули, словно волшебной палочкой, завораживали, а ухмылка уже смаковала победу. Но Карина не поддалась мужским чарам. Слишком устала, чтобы реагировать на привлекательных самцов.
– Самое аппетитное, что я здесь вижу, это вы, – мужчина почти облизался, но спрятал язык за зубами.
– И несъедобное, – грубым голосом вставил Зайкин, положив теплые пальцы на плечи Карине. – Берите кексы. Точно не подавитесь.
Его тон покупателю явно не понравился. Мужчина скис и хмыкнул.
– Два эклера, пожалуйста, – выдавил он через силу и небрежно бросил купюры на тарелку у кассы.
Зайкин передал ему пакет с лакомством. Ресницы взмахнули не без гордости. Губы зажали ухмылку. Мужчина демонстративно развернулся и зашагал к лавке напротив.
– Че ты мне мужиков распугиваешь? – усмехнулась Карина. – Вдруг судьба моя была.
– Я твоя судьба. Смирись уже, – Зайкин, как всегда, по-идиотски улыбнулся и облокотился на витрину.
– Я сама свою судьбу определяю, – буркнула она, сдерживая губы от улыбки.
Глаза опустила, руки скрестила на груди.
– Не вижу противоречий, – дурацкий оскал стал только шире.
Все в компании по очереди выдавили по смешку. Карина не хотела ни на кого смотреть, чтобы не показывать смущение.
– Зай, мастер-класс через пятнадцать минут, – прошустрила мимо женщина в цветастом сарафане.
Он решительно кивнул, огляделся вокруг и деловито произнес:
– Так, Кариш, собираем заготовки.
– Ладно, мы пойдем, – сказала за всех Игнатьева и потянула Гогу за рукав, не дав ему доложить последний эклер в бумажный пакет. – Хорошо провести мастер-класс.
Оба помахали Зайкину. Он ответил тем же.
– Было вкусно, – улыбнулась Сиран, показывая кексы, которые набрала с собой.
Варданян пожал другу руку, Карине кивнул и взглянул на Настену с вопросом. Та пока не трогалась с места, смотрела в спину Сиран с тоской.
– До понедельника, – сказала Настена Варданяну без улыбки.
Он вздохнул и с опущенной головой побежал за Сиран. Карина искала глаза подруги, но та уже глядела на Зайкина и теперь улыбалась искренне.
– Классный фестиваль, ты молодец.
Ласковая рука похлопала его по плечу. Он приподнял подбородок.
– Спасибо, Настен. Возьмешь с собой что-нибудь?
– Я на диете, – удрученно заметила она и отвернула лицо от витрины, будто боялась себя. – И так сегодня налопалась.
Щеки порозовели.
– Ты всего лишь один пряник съела, – в шутку обиделся Зайкин.
– У тебя. А пока мы гуляли, я еще кучу всякого наелась. Сутки теперь буду переваривать, – злилась на себя Настена, мотая головой.
Карина с Зайкиным переглянулись, улыбаясь. Пару кило за месяц диеты и фитнеса Настена точно сбросила, и это сразу отразилось на лице – миловидная припухлость спала.
– Ладно, мне тоже пора, хорошего вечера.
Она обняла каждого по очереди и быстро потерялась в гуще толпы в зале.
Сразу после ее ухода Зайкин засуетился и Карину заставил. Они сгребли заготовки в мешки, собрали инструменты, водрузили коржи на тележку, закрыли лавку и понеслись к большой избе, где проходили все групповые мероприятия.
За широкой стеной прятался круглый стол и полноценная кухня со всем необходимым. Другие мастера успели за день ее заляпать. Зайкину из техники ничего не было нужно. Мастер-класс он назначил исключительно для детей без сложных манипуляций. Коржи приготовил заранее. Ученикам предстояло их только декорировать. В обязанности Карины входило следить за дисциплиной, пополнять расходники при необходимости и помогать тем, кто просит помощи, если сам мастер будет занят.
Зайкин весь месяц учил ее нюансам украшательства тортов и даже провел пару индивидуальных занятий после учебы прямо в университете, чтобы она знала, что и как делать. Ей даже понравилось. Понравилось проводить с ним время. И еще больше любоваться им в процессе работы. У него даже лицо преображалось, становилось серьезным, пропадали гримасы, черты выпрямлялись. Синие глаза искрились удовольствием. Только брови хмурились иногда и губы сжимались в четкую линию от сосредоточенности.
Дети смотрели на него увлеченно, заражаясь настроением. Зайкин в поварском халате и колпаке объяснял, как можно превратить простой крем в шедевр кондитерского искусства. Он так спешил поделиться знаниями, что сбивал сам себя, запинался, перескакивал с одной мысли на другую, но показывал наглядно, потому все быстро становилось понятным.
Наблюдая за ним во время мастер-класса, Карина уяснила, что не является его главной страстью. И эта мысль даже грела, хоть и кололась.
– Отмучился, – выдохнул Зайкин, когда дети побежали хвастаться сладкими поделками родителям.
– Так не страдают, – усмехнулась она, расслабив позу, до этого стояла в напряжении, готовая всем подсобить и подсказать. – Так наслаждаются.
– Я бы тебе показал, как наслаждаются, – он подмигнул, закусив полгубы, и сразу опустил взгляд, – но мы договорились.
Карина тоже опустила свой и снова скрестила руки на груди. В памяти возник загаражный поцелуй, ласковые губы, тонкие пальцы на лице, потом синие глаза между ног, напористые касания языка, нежный экстаз, невыносимо сильный и чувственный. Снова нарастало возбуждение, но его быстро вытеснили ясные глаза сестры, розовая усмешка и горделивая походка. Фразы, которая та небрежно кидала про своего Кирилла: «Он прикидывается таким лапочкой, а потом берет и трахает, как в последний раз. Мне дико нравится, когда он такой, как будто злой. Столько страсти».
Карина зажмурилась. Часто приходилось слушать сестренку, та много о нем говорила, с подробностями и пикантностями, которые пробирались под кожу и ползали жучками по нервам. Тоска и ревность кувыркались в душе, а на лице надо было изображать внимание, улыбку и даже радость.
– Осталось пару часов, возвращаемся в избушку, – сказал Зайкин и хотел было направиться к инструментам, но его остановили благодарные дети и родители.
Пока он болтал с ними, Карина спокойно собрала все принадлежности в пакеты и сумки, убрала все лишнее, протерла стол и показала головой, что будет ждать его в лавке. Он пришел минут через десять. Покупатели успели раскупить эклеры. Осталось только немного печенья и кексов.
С порога Зайкин стал рассказывать истории, как всегда нелепые, неправдоподобные и оттого смешные, показывал всех действующих лиц, описывал местность, кривлялся и жестикулировал, а она хохотала. Быстро к ним подключились и Валя с Зазой. Тоже устали за день, хотели расслабиться. Потом слушали истории Зазы, не всегда смешные, но всегда поучительные. Вечер пролетел быстро.
В мегафон объявили о завершении фестиваля и поблагодарили всех за участие. В лавках снова закопошились. Загремело оборудование, закряхтела мебель. Сворачивались еще час.
Карина по привычке искала на парковке бело-оранжевый хэтчбек, но Зайкин сегодня приехал на мощном пикапе синего цвета, хотя для всего скарба хватило бы обычного заднего сиденья. Он открыл багажник.
– Кар, – позвал негромкий голос сзади.
Она его даже не узнала, только когда увидела хвойные глаза и квадратное лицо. Зайкин напрягся, выпрямился и оперся рукой на закрытую крышку багажника.
Карина скисла, надеялась, что никогда больше не увидит Трунова.
– Чего тебе? – раздражение выплеснулось само, сдерживаться и не хотелось.
Трунов, почувствовав ее негатив, стушевался и облизал тонкие губы.
– Попрощаться пришел, – ответил тоскливо.
Карина поймала вопрос в синих глазах, вздохнула и направилась к бывшему. Зайкин вытянул подбородок, напряг скулы и оперся на багажник, скрестив и руки, и ноги. Краем глаза следил за ней. Она это чувствовала. Трунов тоже не спускал глаз, на дне которых плавала печаль и нежность. Слабая улыбка придавала всему выражению еще больше грусти.
– Мы ведь попрощались уже, я надеялась, навсегда, – выговорила Карина с холодом, как будто лед жевала, зубы почти скрипели.
Зайкин остался метрах в тридцати. Полушепот бы не услышал, но она специально говорила в полный голос.
– Я в армию ухожу, – сказал Трунов таким тоном, будто не собирался оттуда возвращаться.
Карина приподняла бровь, про себя думая: «А папочка-то разозлился». Чувствовала только ехидство и злорадство. Оказалось, его отчисления ей было мало. Армия стала шикарным дополнением к наказанию за несдержанность.
– И че ты приперся ко мне? Думаешь, ждать буду? – хмыкнула она, впиваясь в искаженное унынием лицо, наслаждалась видом, впитывала его боль.
Трунов глубоко вздохнул и опустил голову. Хвостик на макушке чуть качнулся.
– Разумеется, не будешь.
– Разумеется.
Карий взгляд бегал по всей фигуре, сильной, но сжатой, как будто от холода или сухости. Он поднял лицо и опять постарался улыбнуться.
– Прости меня, Кар. Искренне прошу.
Ладонь непроизвольно потянулась к ее лицу, но Карина отпрянула назад, как от опасности. Он безвольно опустил руку и сглотнул.
– Разумеется, не простишь.
– Разумеется, – она отвернулась. – Может быть… когда-нибудь… Тебе уже будет пофиг.
– Не будет. Никогда не будет, – Трунов шагнул коротко вперед в порыве, но тут же застыл, глазами разглаживал лицо, давил улыбку.
Карина не выдержала этого вязкого ощущения его тепла и закатила глаза.
– Радуйся, Трунов, тебе дали целый год, чтобы меня забыть.
– У меня уже был год…
– Теперь точно. С глаз долой – из сердца вон.
Она не знала, что еще сказать. Утешать его было глупо, еще глупее давать надежду и тем более испытывать что-то большее, чем жалость. Впрочем, и жалость не сильно пробивалась сквозь равнодушие. Усталость клонила в сон. Ни физических, ни тем более моральных сил поддерживать с ним тусклый разговор не осталось. Зайкин ждал. Хотелось вернуться к нему скорее.
– Блядь! – вскрикнул Трунов и схватился за голову. – Как это больно!
– Переживешь, – усмехнулась Карина, отступив на шаг, подыскивать деликатные слова было лень. – Ну все, мы попрощались?
Он резко схватил ее за руку, чтобы не убежала. На лице проявилась гримаса отчаяния. Брови поднялись и опустились. Лоб сморщился.
– Можно… поцеловать тебя… в последний раз?
Карина хотела треснуть себя ладонью по лбу от уровня драматизма, который он разыгрывал. Она обернулась посмотреть на Зайкина краем глаза. Тот уже сидел в машине, смотрел вниз, на смартфон или планшет, выглядел спокойным. Ее взбесило, что она его к Лине ревновала, а он ее к Трунову как будто нет. Только ему назло согласилась.
– Ладно, давай, в последний раз, по-быстрому.
Глава 1.6
Трунов озарился улыбкой и прильнул к ней вплотную. Сильная рука обхватила голову сзади. Влажные губы коснулись сначала щеки, затем носа и только потом ее губ. Поцелуй был долгим и нежным. Она ожидала привычной напористости и грубости, с которой он раньше всегда ее целовал, как будто хотел завладеть полностью. А теперь Трунов вел себя робко, продлевал каждое касание, наслаждался. Карина спокойно позволяла себя целовать, отвечала по привычке, но без эмоций. Внутри ничего не колыхалось. И это радовало. Она бы даже с ним переспала за просто так и легко забыла бы наутро, с кем и как провела ночь. В этом было ее торжество.
Зато к Зайкину теперь тянуло непреодолимой силой, и любой его взгляд или легкое прикосновение впитывались с несвойственной жадностью. Душа превращалась в черную дыру, поглощала каждый произнесенный им звук, каждое движение, аромат и ни на толику не насыщалась, только разрасталась до масштабов вселенной. Это одновременно бесило и вдохновляло.
– Спасибо, – прошептал Трунов над губами и прижал ее к себе крепко. – Я буду скучать.
– Ой, перестань трагедию ломать, – Карина отпихнула его и фыркнула недовольно. – Надеюсь, теперь мы точно распрощались.
– Я же люблю тебя, Кар, – крепкие пальцы обхватили ее запястье.
Хвойные глаза глядели с отчаянием.
– И что, блядь, теперь?! – крикнула она на всю мощь низкого голоса и с силой отдернула руку до боли в связках.
Даже Зайкин в машине поднял глаза.
– Смирись, страдай, убейся, че хочешь, делай, мне похер!
Карина сама от себя не ожидала взрыва. Просто устала. Хотела вернуться к Зайкину, под его сладкий аромат кокоса и добродушный взгляд, а не терпеть укор в слезливых глазах Трунова.
– Все, извини, мне пора. Удачи тебе, – отмахнулась она небрежно и побежала к пикапу.
Зайкин быстро опустил взгляд, сделал вид, будто увлеченно читал все это время, когда она села в салон. Карина громко хлопнула дверцей и еще долго с шумом устраивалась в кресле поудобней. Раздражение не давало ощутить комфорт. Зайкин спокойно смотрел на нее с легкой ухмылкой. Трунов глядел сквозь лобовое стекло.
Пропищал сигнал уведомления. Зайкин показал экран смартфона.
– Смотри, че пишет.
Карина вчиталась в сообщение: «Не тупи, как я. Цени ее». Сверху мессенджер выдавал имя собеседника – «Влад Тр». Ей захотелось затылком пробить подголовник. Зайкин усмехнулся.
– Пафосный дебил, – заметила она с отвращением.
Он уже печатал ответ. По тому, как искривилась рожа Трунова, Карина поняла, что Зайкин выслал что-то идиотское. Она глянула на экран и увидела: «Окей, а ты ее во сколько оценил? Ну, чтоб мне не продешевить».
– Зайкин, ты!..
Невинные синие глаза остановили Карину. В них мелькнул легкий испуг и быстро сменился усмешкой. Все-таки он не перестал ее бесить.
– Поехали уже, – процедила Карина, пристегиваясь.
Зайкин завел мотор и почти сразу двинулся с места, поглядывая на одинокую черную фигуру на парковке, которая провожала их взглядом.
Молчание никто долго не нарушал. Громко играла музыка – его любимая «I wanna be yours». Карина под нее в последний месяц часто мастурбировала, сама себе не могла объяснить, зачем. Ей мастурбации с лихвой хватало на работе, но перед сном в голову лезли мысли о Зайкине, и возбуждение накрывало следом, даже если она кончала несколько раз до этого во время стрима.
Только Карина хотела переключить трек, как раздался рингтон. Зайкин ответил по громкой связи. На экране высветилось имя – «Полина».
– Привет, милаш, – отозвался Зайкин.
Карина притихла и вжалась в кресло, затаив даже дыхание.
– Привет, – голос сестренки растворился в улыбке. – А ты уже освободился?
– Почти, а что?
– Может, заедешь хотя бы на полчаса? А то со вторника не виделись, – в тоне Полины проскальзывали вперемешку кокетство и тоска. – Я тебе покажу, что на конкурс приготовила.
– С удовольствием послушаю, – он взглянул на часы. – Минут через сорок буду.
– Отлично. Жду. Набери за пять минут, я выйду на проспект.
Карина представила, как сестра подпрыгнула на кровати от радости, слишком возбужденным показался голос.
Зайкин вытянул губы трубочкой и со звуком чмокнул воздух. Полина хихикнула и бросила трубку. Сразу после пика он выдохнул и, не поворачивая лица, произнес:
– Может, инсценируем мою смерть в ДТП? Как раз сегодня удачный момент. Поскорбит пару недель и успокоится.
Карина возмущенно округлила глаза и не сразу подобрала слова. Воздуха перестало хватать от нелепости его предложения.
– Ты придурок? У нас уговор. Хватит придумывать ересь. Исполняй свои обязательства.
Она отвернулась к боковому окну. Зайкин, наоборот, к ней повернулся и хмыкнул.
– Как прикажете. А эти полчаса тоже считаются? Или только полноценные свидания?
– Считаются, – Карина приспустила стекло, чтобы освежиться.
Быстро мелькающие огни города мозолили глаза. Блестело все вокруг: небо, дома, асфальт. И даже люди в светоотражающих жилетах. Собака на поводке у магазина противно тявкала. Машины с гулом проносились мимо. Брызги врезались в борт автомобиля. Ответная слякоть летела из-под колес на соседние полосы.
– Кстати, ты еще ни одной просьбой не воспользовался, – Карина осторожно косилась на него сбоку.
– Я коплю, – Зайкин смотрел на дорогу. – Если сегодня считать, то уже двенадцать набралось.
– Готовишь что-то великое?
– Не знаю пока. А обнимашки считаются интимом?
Улыбчивый взгляд снова ее обезоружил.
– Считаются.
– Хм, как-то нелогично. Мы ведь обнимаемся не только с теми, с кем спим.
– Хорошо, не считаются, – привычное закатывание глаз помогало справиться с нарастающим бешенством.
– Отлично. Тогда я хочу двенадцать обнимашек с тобой. В любой момент, когда попрошу, и ты не смеешь мне отказать, – сверкнул самодовольный оскал.
Карина перестала удивляться примитивности его желаний, но уловила собственное разочарование, легкое и колкое: «Неужели ему больше ничего от меня не нужно?». Хотя сама настояла на условии «без интима», но даже так хотелось ему быть более полезной, чем просто куклой для объятий. Он и за секрет о вебкаме попросил лишь поцелуй. Теперь она не сомневалась, то была символическая плата.
Они приехали к ее дому. Карина уже схватилась за ручку дверцы, но Зайкин остановил ее.
– Исключительно как фиктивный парень твоей сестры спрашиваю, почти семья все-таки, – пальцы постучали по рулю, лицо склонилось, внимание в покрасневших глазах притаилось. – Зачем ты с ним поцеловалась?
Легкое торжество пощекотало душу. Ухмылка залезла на левую щеку, ближнюю к нему. Но встречный вопрос вылетел непроизвольно:
– А ты с Линой зачем?
Он выдохнул и полез назад, где валялся пакет с чем-то круглым. Карина обернулась и увидела волейбольный мяч, потрепанный, грязный, в пыли и царапинах, зато с маркерным росчерком.
– Это для Варда, – Зайкин продемонстрировал подарок на ладони. – С автографом и приглашением от его кумира. Популярный итальянский волейболист русского происхождения, Иван Зайцев. Лина с ним знакома через жену, тоже модель. Я попросил об услуге. У Варда ведь в понедельник день рождения.
Она фыркнула.
– Ты куда продажнее меня.
Зайкин хохотнул и отбросил мяч на сиденье.
– Мир такой. Каждый платит, чем может.
– Я вот с Труновым из жалости поцеловалась. В армию уходит.
– Альтруистка.
Скрипнула дверь подъезда. Оба переметнули туда взгляды. Грузный мужчина вышел погулять с мелкой шавкой. Карина мялась, не выходила, но и спросить о главном не решалась еще минуту.
– Что у вас за история? Ты обещал рассказать и не рассказал.
Она боялась поднимать на него глаза, ревнивые и пугливые. Зайкин свои тоже прятал.
– Знаю. Обещал и расскажу. Когда буду готов. Пока не спрашивай о ней, пожалуйста. Это просьба. Вместо одной из обнимашек.
Карина стиснула челюсти. Неудовлетворенное любопытство чесалось, но она умела терпеть. Только терпение ее и спасало. Ведь все со временем проходило. Всегда и все. И интерес к Зайкину тоже должен был пройти сам собой. «И его ко мне», – очередная тягостная мысль легла пеплом на дно души.
– Постригись завтра, – приказала она, открыв дверцу. – А то кудри лезут.
Зайкин повернул к ней ухмылку.
– Будет сделано, госпожа.
– Хватит дурачиться, – Карина вылезла полностью из салона.
– Так точно, госпожа.
– Ой, все.
Дверца захлопнулась, а с ним и сердце. «Хватит!» – было ему приказано мозгом. И вроде в душе все затихло, только слабая ноющая боль не давала прийти в тонус. Дома ее ждало пустое одиночество под взглядами сотен похотливых мемберов.
Часть 2. То, о котором не договариваются
Глава 2.1
Зайдя на «Лавкэм», Карина первым делом глянула рейтинг. Часть подписчиков ушла. В профиле особо ревнивые писали оскорбительные комментарии. Настроение рухнуло наземь, как бездыханное тело. Но камера требовала игривой улыбки и похоти в глазах.
Она поправила полупрозрачный бра, потрепала волосы, пожевала губы, чтобы блеск лег ровно, проверила, как выглядит для мемберов, и вошла в общую трансляцию. Придумать оригинальное шоу не хватало ни креативности, ни сил, ни времени, поэтому она повторяла старое. Показывала стриптиз под возбуждающий джаз и обливалась оливковым маслом в душе. За час ответов на комментарии заскучала, чуть не зевнула в камеру, но ее остановило приглашение в приват. Ник показался знакомым. Карина нахмурилась и приняла вызов.
На экране появилась библиотека, заставленная стеллажами с книгами, а в центре сухое вытянутое лицо в очках. Кривые пальцы были сложены у подбородка. Пуловер в ромбик, как всегда, был идеально выглажен, воротничок рубашки – белоснежен, остатки волос зализаны назад.
– Вацлав, – произнесла она растерянно, будто он лет десять назад пропал без вести.
Карина пока не понимала, плохо это или хорошо. Из постоянных мемберов, пожалуй, его хотела бы вернуть последним, с другой стороны, сейчас Вацлав был как никогда кстати, ведь раньше щедро оплачивал ее работу. Щедрости ей остро не хватало, но от его копрофильских причуд претило. Однако шоколадные фаллосы она не уничтожила. Невостребованные, они так и лежали грудой в углу лоджии.
– Здравствуй, дорогая, – сказал он спокойно, но глаза мстительно щурились, желтые зубы проглядывали из-под ухмылки. – Давно не виделись.
– Верно, – Карина сглотнула, вспомнив все их предыдущие встречи, как он смаковал собственное говно, как заставлял ее с аппетитом пожирать член из темного шоколада, как приходилось унижать его польскими матами и чувствовать вину за всех женщин мира, а после тихо ненавидеть себя до бессилия.
Вацлав хмыкнул и поелозил на стуле.
– Что нового расскажешь? Как твой молодой человек?
Сперва хотелось ответить: «Прекрасно», ведь Зайкин обычно чувствовал себя хорошо, а после вчерашнего фестиваля наверняка был счастлив, но Карина успела отфильтровать мысли.
– Никак, нет у меня молодого человека, – эта правда наводила легкую тоску, но она подняла бесстрастный взгляд на мембера и улыбнулась.
Все паузы с ним казались до зуда неловкими.
– Я сначала думал, ты прекратила совсем. Но интуиция подсказывала, такие, как ты, не бросают.
Слова были книжными, а акцент славянским, потому понимание приходило не сразу. Карина уже отвыкла от его одновременно грамматически правильной и фонетически невыносимой речи.
– Я стал тебя искать. Как брошенный щенок хозяйку. Бегал по всем сайтам, по всем профилям, много времени провел за этим занятием. Ты даже никнейм сменила.
Морщины на лице выразили презрение. Пальцы сцепились плотнее. Уродливые круглые костяшки выпирали неровными бугорками, как затасканные анальные бусы.
– Прости, – выдохнула Карина, не до конца понимая, откуда бралось это чувство вины. – Меня заставили уйти из студии, даже попрощаться не дали.
Веки опустились не до конца. В поле зрения еще попадала его ухмылка.
– Извинения надо заслужить, – прозвучало из динамиков громко. – Что новенького ты можешь мне предложить?
Карина заерзала и опустила глаза. Не хотела ничего отвечать, потому что предлагать ей было нечего. Она заранее испытывала тошноту ко всему, что может его заинтересовать.
Вацлав щурился, ждал, хотел вымучить ее ответ, но через минуту отпустил, цокнув.
– Хорошо. Я терпелив. Доставай свое лакомство, – себе уже приготовил на белой тарелке.
Карина сходила за шоколадным членом. И часов пять удовлетворяла его тоску по ней. Зато счет заметно пополнился.
После долгого и очень горячего душа полегчало. Развалившись на кровати, она проверила телефон. Жерар писал и звонил несколько раз. Она ему со вчерашнего утра так и не ответила. В сообщениях даже проскальзывало беспокойство: «Ты в порядке? Не заболела? Перезвони, как получится». Уже хотела его набрать от нечего делать, как порыв перебила сестра.
– Ты же помнишь, что у меня завтра важное мероприятие? – в голосе слились претензия и волнение.
– Помню, – Карина улыбнулась. – Я приду.
Она давно не слышала, как Полина играет на скрипке. В раннем детстве бесилась на заунывные звуки, когда сестренка только училась, а потом стала наслаждаться. Классическая музыка всегда попадала в настроение, как ни странно.
– Я Кирилла хочу пригласить.
Карина подскочила.
– Зачем?
– Чтоб посмотрел на меня, – застеснялась Полина. – Только… предки ведь тоже припрутся. Не хочу палиться с ним.
На горизонте замаячила надежда.
– Именно. Не надо его приглашать. Он ведь и так… – Карина чуть не проговорилась про вчерашнее получасовое свидание, о котором не должна была знать, и сглотнула, – …послушать может. И без концерта.
– Ну да, вчера специально приезжал, – тон растекся сладостью. – Такой весь занятой, а полчаса для меня выкроил.
Веселое хихиканье обжигало своей искренностью. Карина зажмурилась. Несколько ресниц от сильного нажима выпало. Как раз сегодня ее ждал мастер по наращиванию. До процедуры оставалось полтора часа.
– Но все равно, я хочу именно на концерт, это же конкурс. Чтобы он понял, что я не пустышка какая-нибудь.
Карина беззвучно мотала головой.
– А с родителями как быть тогда? Они тебя и так недавно спалили. Теперь с новым увидят, отец вообще взбесится. Еще и со взрослым.
– Ой, он еще больший ребенок, чем я.
Карина дала ей просмеяться.
– И вообще… – начала осторожно, – вся эта история… на мой взгляд, ни к чему хорошему не приведет.
– Какая история? – Полина теперь тоже удивлялась, как Зайкин, с неподдельным любопытством и невинностью.
– Ну… ваша с Кириллом.
– Почему? Он же классный. Я вот и хочу вас познакомить, и ты сама увидишь, что он милашка.
– Не верю я в такие сказки, – вздох получился тяжелее, чем Карина планировала.
– Вот потому с тобой они и не случаются, – отрезала сестренка.
Карина надавила ладонью на лоб, не зная, как еще выразить досаду безмолвно.
– Он тебе реально нравится?
Полина притихла на несколько секунд. По одному этому молчанию стало понятно, что все серьезнее, чем она рассчитывала. Полина отличалась ветреностью, по парням долго не страдала, осознавала свою красоту и всегда искала нового. На то Карина и надеялась, когда заключала сделку с Зайкиным, почему-то была уверена, что душный поклонник сестре быстро наскучит. Но для Полины он таким не был. Он в целом таким не был, Карина просто никак не могла принять это.
– Да, очень, – тихо ответила сестренка. – Мне никто до этого так не нравился. Не знаю, понимаешь ли ты меня. Ты походу никого в жизни не любила по-настоящему.
Обида за миг раздулась и придавила сердце.
– Ты теперь вся такая, типа в любовь не веришь, все исключительно по расчету, – с сарказмом тянула Полина. – А она существует. И нормальные люди влюбляются сплошь и рядом.
Дальше разговаривать не хотелось.
– Ладно, решай сама, твой парень – твои проблемы, – проворчала Карина в трубку.
– Мне твоя помощь нужна, – торопливо пролепетала сестренка. – Перед предками прикинешься, типа это твой ухажер?
Карина хотела возмутиться, но сдержалась, просто еще раз зажмурилась и на выдохе согласилась. Веселые чмоки зацокали в трубке.
– Ладно, мне пора на ресницы.
– Зачем ты мучаешься этими процедурами, постоянно бегаешь по салонам? – вопросы звучали риторически. – Татуаж, хераж. Естественность сейчас в тренде. Быстрее найдешь нормального мужика.
Карина усмехнулась. Зайкин влюбился в нее именно такую, а Трунов, наоборот, в ту простушку, какой она была изначально. Она все больше убеждалась, что в реальной жизни внешность играла гораздо меньшее значение, чем ей придавали. Точнее, красота. Примеры друзей хорошо это демонстрировали. Варданян, общепризнанный красавчик, влюбился в неидеальную Настену еще до манипуляций с имиджем. Жгучая красотка Игнатьева вечно ревновала своего Гогу, ничем не примечательного хлюпика. Некрасавец Гурьев менял девчонок в постели чаще, чем постельное белье. Все в мире было гораздо сложнее устроено.
А в виртуальной реальности искали неписаных красавиц. Всем было плевать, натуральные они или нет, главное, чтобы картинка впечатляла. Ту же грудь потрогать мемберы все равно не могли, а смотреть на идеальные формы было гораздо приятнее. В топ выходили и те, кто брал другим: интересным контентом, няшностью или посредственностью, но Карина такими достоинствами не обладала, как считала сама. На нее подписывались, только чтобы подрочить на развратную красоту. Все замечали, как ей от природы повезло с сиськами, этим и завлекала большинство подписчиков.
Только Карина закончила разговор с сестрой, как поступил звонок от Жерара. Он здоровался всегда по-французски, а потом переходил на русский.
– У тебя все хорошо?
– Да, – Карина перевернулась на живот, чтобы посмотреть на часы, которые висели над кроватью, боялась опоздать к мастеру.
– Свободна сегодня?
После Вацлава заниматься сексом совсем не хотелось, никогда в жизни, но она знала, что это состояние развеется через пару часов, и организм снова сможет возбудиться. Больше мешала скудность бюджета. Карина старалась ничего лишнего себе не позволять, а на свидания с Жераром приходилось тратиться. Чтобы накопить на учебу, следовало сильно ужаться, что она и делала, ничего себе не покупая и в ресторанах ужиная скромно, как в те времена, когда встречалась с Труновым. Но главное, Жерар ее стал напрягать. Писал вне встреч по всяким пустякам и сами свидания стал запрашивать чаще. Подготовка к фестивалю спасала ее весь месяц, хотя раз в неделю они все равно виделись. Карина соглашалась. Секс с другим спасал ее от Зайкина.
– Только вечером, после семи, – рассчитала она время на процедуру.
– Отлично, – улыбнулся Жерар голосом. – Мне знакомые порекомендовали конную экскурсию. Я думал, неплохой вариант провести воскресный вечер.
– И наверняка дорогой, – скептически настроилась Карина.
– Я угощаю.
– Не стоит. Давай просто… – она подбирала в голове варианты подешевле, но не придумала, потому предложила, – приходи ко мне.
– Стоит. Мои друзья говорят, очень стоит. Это романтично.
Оба замолчали. Жерар как будто осекся. Карина насторожилась и сказала после паузы.
– Тогда пригласи кого-нибудь другого, потому что я пас.
– Я хотел именно с тобой.
Это «именно» защекотало нервы. Внезапная неприязнь побуждала ее бросить трубку и не отвечать, но Жерар ничем не заслужил такого отношения, поэтому она проглотила очередный позыв.
– Жерар, честно, у меня сейчас нет ни желания, ни средств на такие развлечения. Предлагаю просто поужинать и заняться сексом.
– Хорошо, – сразу согласился он. – Мне к тебе приехать?
– Да. Буду ждать после семи, – Карина быстро завершила звонок, пока он еще что-нибудь не предложил.
