Kitabı oku: «Жизнь и страх в «Крестах» и льдах. И кое-что ещё», sayfa 79
Опять проблемы с работой
Теперь снова пора вернуться к теме Жениной работы. В конце 2003 года теперь уже General Electric продаёт бывший Мишин бизнес другой компании – Medtronic, одной из самых больших компаний в мире по производству медицинских приборов, отделения которой были представлены в 150 странах мира. Интересно, что из 10 сотрудников только двум было предложено перейти в новую компанию, одним из них был Женя. Но проблема состояла в том, что надо было переезжать в Миннеаполис, штат Миннесота, где находилась главная штаб-квартира этой компании, но Женя уже женат на Трейси, а та никуда от своих родителей уезжать не собирается. Вот так Женя опять стал безработным. На этот раз в этом совсем не было его вины. Надо признать, что в вопросе трудоустройства ему и правда не везло: первый раз это случилось в 1994 году сразу после окончания колледжа, когда имел место затяжной кризис 1990–94 г. г., в который я сам тоже попал. Тогда два года промаявшись оператором большого компьютера, он, наконец, получил нормальную работу в Мишиной компании. И вот как раз все годы, которые он работал у Миши, а затем у General Electric (с 1996 г. по 2003 г.), в стране происходил экономический подъём, в течение которого можно было сравнительно легко найти более интересную и с большей зарплатой работу. Теперь это хорошее время упущено безвозвратно, а Женя опять оказывается без работы и в самой середине следующего длительного экономического кризиса, который начался в марте 2000 года и просуществовал целых четыре года. Существует мнение, что только 50 % компаний-доткомов (или IT компаний) выжили к 2004 году. Многие уволенные за эти годы программисты столкнулись с насыщенным американским рынком труда. Этот и без того плохой рынок, ещё более ухудшился за счёт иностранных программистов, которые продолжали прибывать в США все эти годы по визовой программе H-1B, многие из которых были российскими эмигрантами.
Теперь понятно, что шансов у Жени получить работу в его родном Нью-Йорке было совсем немного. Первую половину 2004 года он хотя бы получает пособие по безработице и что-то там выплатил ему General Electric в качестве выходного пособия. Ещё хорошо, что сразу после свадьбы он и Трейси поселяются жить в квартире её родителей, которые к этому времени построили себе дом на берегу океана там же в Бруклине. Тесть по-родственному сдаёт им эту квартиру за $500 в месяц, которые, конечно же, должен оплачивать Женя.
Наконец, в июне 2004 года Женя получает степень магистра (MBA) в финансах и почти сразу находит работу по своей новой специальности в хедж-фонд компании под названием Cornell Capital. Для непосвящённых поясню: хедж-фонды, в отличие от более известных паевых фондов (mutual funds), берут большие суммы у относительно обеспеченных вкладчиков (минимальный вклад, как правило, $1 млн) и инвестируют их в значительно более рискованные мероприятия, чем это делают паевые фонды. Конкретно, Cornell Capital выискивала на рынке молодые компании, которые нуждались в заёмных деньгах для дальнейшего роста и предлагала им эти деньги в обмен на акции этой компании (Investment Banking vs. Private Equity). В тот год Cornell Capital наняла в свой штат сразу десять новых сотрудников (одним из них был Женя) и всех их назвала менеджерами по работе с клиентами. Работа этих менеджеров заключалась сначала в поисках тех самых компаний, которые нуждались в деньгах, а затем в их «обхаживании», т. е. поддержании контакта с её менеджментом, посещением бесчисленных митингов и согласованием условий сделки-контракта. Обычно этот процесс занимает несколько месяцев, вплоть до целого года. Интересно, как компания расплачивалась за работу с этими новыми менеджерами: им всем положили очень маленькую базовую зарплату (что-то порядка $20,000 в год) и сказали, что главной составляющей их заработка будет процент (не то 5%, не то 10%) от закрытых ими сделок. И даже эта малая базовая зарплата выплачивалась им не как сотрудникам компании, а как её агентам (with Form 1099). Это позволяло им экономить на расходах на медицину для них и также на всех налогах, включая налог на безработицу.
Когда Женя рассказал мне условия его работы, я и правда подумал, что это может оказаться интересной и прибыльной для него работой, потому что, во-первых, он всегда производил на посторонних людей очень приятное впечатление – неплохо образован, сообразителен, терпелив и внешне спокоен, очень вежлив и хорошо воспитан (я вовсе не беру себе кредит за это – так уж само получилось); во-вторых, во время работы в Мишиной компании ему так много раз приходилось иметь дело с менеджерами и докторами во время многочисленных командировок в разные далёкие страны, что, без сомнения, он лишь «отточил» своё умение в переговорном процессе, что в его новой ипостаси было чрезвычайно важным. И, может быть, и правда всё было бы хорошо, если бы высший менеджмент компании Cornell Capital не оказался натуральным жульём. Вот что там произошло: приблизительно через год работы, т.е. летом 2005 года всем десяти менеджерам, нанятым годом ранее, объявили об их сокращении, а к этому времени у многих из них, в том числе и у Жени, наступило время подписания сразу нескольких новых сделок-контрактов, над которыми они работали весь прошедший год. Ну, схема жульничества чрезвычайно проста: Cornell Capital теперь подпишет эти контракты и без них, зато им не надо будет выплачивать те самые проценты (5% или 10%), которые всем им полагаются, если бы они продолжали быть в штате Cornell Capital. Они были уволены без всякого выходного пособия.
Вот так Женя опять остался без работы и даже без пособия по безработице, поскольку Cornell Capital не платила за него налог по безработице. А, между прочим, полугодом раньше (27 ноября 2004 года) у него родился сын Макс. А Трейси официально нигде не работает, хотя и подрабатывает у своего отца – она пару часов в день обзванивает продуктовые магазины и предлагает им купить у её отца пластиковые пакеты. За эту несложную работу он ей платит $1,000 в месяц наличными. По сути дела, Женя остаётся без средств к существованию. К тому же он должен платить $500 за квартиру всё тому же Сэмюелю, а также покупать медицинскую страховку для жены и сына, сам он тогда жил вообще без медицинской страховки.
А в это время отец Трейси, Сэмюель, решает, что мало ему 16 сдаваемых квартир и бизнеса с пластиковыми пакетами, очень хочется заняться бизнесом более технологичным, чем те, которыми он уже успешно занимается много лет. Он решает войти в бизнес электронной рекламы, т. е. приобрести электронный рекламный щит за $400,000 и продавать его время рекламодателям. Мне трудно представить, на что он рассчитывал – человек без какого-либо технического образования, да и вообще без какого-либо высшего образования, без культуры общения с персональным компьютером, без хороших манер и хорошего английского языка! Наверное, решил, что если он был успешен во всех предыдущих бизнесах, в которых требовалось лишь хорошо считать деньги и более ничего, то и здесь он будет успешен. Однако, как говорится, дуракам везёт: Женя опять без работы и опять в середине экономического кризиса в стране, когда найти работу почти невероятно.
Вскоре звонит мне Женя и радостно сообщает, что Сэмюель предложил ему войти с ним в долю в этом новом бизнесе электронного рекламного щита. Теперь я начинаю расспрашивать Женю об этом бизнесе, каковы в нём его обязанности и условия, на которых он будет работать. Из его рассказа я понимаю, что функция Сэмюеля заключается лишь в оплате самой покупки, т.е. электронного щита, и в том, что он уже получил согласие одного своего знакомого-собственника магазина, чтобы установить этот щит на крыше его двухэтажного здания прямо на повороте одного из Бруклинских хайвэев, т. е. щит в течение дня будет виден сразу десяткам тысяч проезжающих там машин. Всё остальное ложится на плечи Жени – проследить за установкой щита на крыше магазина, когда его привезёт компания-производитель, затем установка двух компьютеров в помещении магазина, соединение их со щитом на крыше, наладка щита, а он, между прочим, состоит из 250,000 электронных ламп, десятка блоков питания и большого количества крепёжных изделий, а общая площадь щита составляет 5 м в ширину на 2,5 м в высоту. Когда всё будет установлено, то Женя должен создать программу для автоматического обмена рекламы на щите во времени и также чтобы в любой момент времени любой рекламодатель мог проконтролировать частоту появления своей рекламы непосредственно из своего офисного компьютера. И, конечно, чтобы Женя также мог контролировать и управлять этими компьютерами из своего компьютера дома. Я понял, что Женя очень рад этому проекту, потому что, кроме него, никто из заинтересованных лиц по технике разобраться там не сможет. Предполагалось, что сам Самюэль будет заниматься лишь продажей рекламы.
Выслушав Женин рассказ, я спрашиваю его:
– А как вы договорились по поводу твоей зарплаты?
– А никак. Сэмюель сказал, что он меня не обидит и как-только бизнес начнёт приносить доход, так он и будет со мной делиться, – был Женин ответ.
На это я заметил ему:
– Женя так бизнес не делается, ты должен получать твёрдую зарплату за свой труд, даже, если ты трудишься на своего тестя – тебе ведь надо на что-то жить здесь и сейчас, а не в будущем. А вообще какой-нибудь контракт на бумаге у вас составлен, где были бы чётко прописаны твои обязанности и твои вознаграждения за работу?
Вот что ответил мне Женя на мой такой «глупый» вопрос:
– Нет, конечно, нет никакого контракта или любой другой официальной бумаги. Пап, он же не может меня обмануть – я же отец его внука!
– Ну давай посмотрим, может ты и прав – ответил я, понимая, что я всё равно Женю не смогу переубедить. Остаётся только ждать, когда он сам набьёт себе очередную «шишку». Скажу сразу, ждать пришлось недолго.
На этом наш разговор и закончился. Но через пару недель я отправлялся в свою обычную месячную поездку в Россию и, как всегда, у меня была пересадка в Нью-Йорке. В тот день Женя свозил меня показать своё детище на крыше магазина. Мы оба залезли на крышу по очень длинной и крутой (под углом 800) приставной лестнице, и я восхитился тем, что увидел там и, главное, я воочию убедился, что Женя чувствовал там среди всей этой техники как рыба в воде. Меня очень обрадовало, что он во всём этом разобрался сам, никогда этого не изучая.
В тот мой визит произошёл интересный случай: Женин тесть, Сэмюель, узнав о моём приезде и о том, что я по пути в Россию, пожелал встретиться со мной. При нашей встрече он сразу же перешёл к теме, волновавшей его более всего:
– Исаак, ты едешь в Россию, у тебя там много друзей и просто знакомых. Найди среди них тех, кто захочет покупать через меня электронные щиты. Я слышал, что там сейчас экономический подъём и, значит, должна быть потребность в таких рекламных щитах.
Я ответил ему, что, конечно, я узнаю и сообщу ему, если таковые найдутся. А про себя подумал, что, во-первых, успехи в неинтеллектуальном бизнесе вскружили человеку голову и он решил, что любой другой бизнес ему тоже будет по плечу; во-вторых, как глуп этот человек, если он не понимает простой истины, что русские не глупее его и зачем же они будут покупать дорогущий щит за $400,000 не у компании-производителя, а у Сэмюеля с соответствующей надбавкой в цене?
Так проходит пять месяцев. При каждом звонке Женя с энтузиазмом рассказывает мне, как идут дела в их совместном с тестем бизнесе, со сколькими новыми президентами компаний самому Жене пришлось вести переговоры о получении их рекламы, однако никаких доходов бизнес пока не приносит. Я же каждый раз спрашиваю его относительно зарплаты, которую ему выплачивает тесть и каждый раз получаю один и тот же ответ – пока ничего. А сам он, естественно, стесняется спрашивать про деньги. Я чувствую, что с каждым таким разговором Женин энтузиазм постепенно улетучивается. А в этом последнем разговоре я и вовсе безошибочно чувствую нотки Жениного отчаяния и решаю, что пора мне вмешаться. В тот раз я говорю ему, что прилечу к ним в ближайший уикенд – хочу на месте понять, что там у них происходит.
И вот в ближайший уикенд я прилетаю в Нью-Йорк и появляюсь в их квартире. Поскольку обнаруживаю там только Женю и годовалого Макса, то сразу получаю подтверждение своим догадкам, тем более что за всё то время, что я там находился, Трейси так и не появилась. Теперь становится ясно, что у него проблемы не только с деньгами, но и с самой Трейси. Похоже, что дела у них там совсем плохи. Наблюдая весь уикенд, как Женя ухаживает за Максом, как он его кормит и играет с ним, а перед сном моет в ванной и, вообще, как он не отводит от него взгляда, я понимаю, что ему не так страшно возможное расставание с Трейси, сколько с Максом. Конечно, я не мог не спросить Женю, на что они живут это последнее время. Его ответ привёл меня в шок: они живут, оплачивая текущие расходы кредитной картой, а наличных денег у него нет вообще. Спрашиваю у него, сколько же набрано у него денег на кредитной карте, которые же надо будет очень скоро оплатить, иначе там начнут набегать грабительские проценты. Он говорит, что $2,500. Тогда я говорю:
– Женя, я завтра же, когда вернусь домой, пошлю тебе чек на эту сумму.
Потом спохватываюсь и задаю ему ещё один вопрос:
– Хорошо, а что ты будешь делать в следующий месяц?
Он только пожимает плечами. Тогда я говорю:
– Значит так: я завтра вышлю тебе чек не на $2,500, а на $5,000, а дальше посмотрим.
Смотреть на отчаявшегося Женю было тяжело и уехал я от него с тяжёлым предчувствием, но был рад, что приехал хотя бы вовремя, чтобы поддержать его в трудное для него время. А сидя в самолёте, я, естественно, продолжал думать о нём. Как это ни смешно звучит, но так получается, что место его рождения в СССР наложило отпечаток на его характер, где нам когда-то вдалбливали идею о том, что при социализме человек человеку друг, не то, что при зрелом капитализме. Ему, видите ли, неловко постоять за свои интересы. И похоже, что он впитал этот лозунг с молоком матери. Продолжая обдумывать его ситуацию, я невольно обратился к роли тестя в создавшейся у них ситуации. С самого начала мне (но, к сожалению, не Жене) было ясно, что деньги в этой семье имеют первостепенное значение – помните историю с обручальным кольцом для Трейси стоимостью в $9,000? Мне очень жаль, что я оказался прав, задав тогда Жене свой вопрос:
– А что она тебя разлюбит, если кольцо будет стоить не $9,000, а всего $1,000?
Вот теперь он как раз и получает то, на что сам напоролся! Впрочем, кто из нас не напорол ошибок в молодости! Итак, я продолжаю обдумывать ситуацию, в которую теперь попал Женя: у всех подружек Трейси мужья либо в бизнесе, либо с хорошим образованием и с такой же зарплатой работают в большой и успешной компании, никто не нуждается в деньгах. А тут у неё Женя вообще сидит без зарплаты. И не важно, что работает он на тестя даже больше, чем полный рабочий день – денег-то он в дом не приносит! И даже она за два часа в день зарабатывает $1,000 в месяц, а Женя-то – вообще ничего! И вот тут я хочу обратить внимание на роль самого тестя. Ведь, если ему так жалко было своих денег для Жениной зарплаты, то ведь он легко мог половину суммы, которую давал Трейси, давать Жене за его работу и только вторую половину – самой Трейси. В этом случае те же деньги приходили бы в ту же семью, но всё-таки это был бы их обоих заработок, а не то, что Трейси зарабатывает, а Женя вообще ничего не приносит в дом. Так что, тесть внёс определённую лепту в их семейный разлад. Ведь не мог он не знать, что для его дочери деньги – первостепенное значение для семейной устойчивости. И ещё одна мысль пришла мне тогда в голову: Трейси – носительница не самой лучшей американо-израильской культуры. Вот, если бы она была носительницей русской культуры, с очень большой вероятностью, её поведение было бы абсолютно другим – за русскими женщинами сохраняется ореол святости и преданности мужу и уж точно у них деньги не находятся на первом месте. Великая русская литература дала и продолжает давать много тому примеров.
Уже через месяц после моего посещения Жени и Макса, т. е. в декабре 2005 года, ровно, когда Максу исполнился один год, Женя сообщил мне, что он вынужден был уехать от Трейси и начать одинокую жизнь. Я не стал спрашивать его о причинах такого решения – мне и без него было ясно, что это Трейси попросила его съехать, Женя сам никогда бы не покинул своего сына, он бы терпел всё ради него. Для меня это, конечно, не было громом среди ясного неба, но в тоже время, мне с ментальностью русского человека было очень трудно понять его жену Трейси, поскольку Женя в моих глазах был образцом семейного человека – преданного своим самым близким людям, невероятно терпимого (не в пример мне), как говорится, совсем без вредных привычек и, в то же время, очень обязательным и ответственным человеком, к тому же ещё и очень спортивным. Причём, по моим наблюдениям, Женя при Трейси был самым настоящим подкаблучником. Теперь понятно, что и это не помогло, не помогло также и кольцо стоимостью $9,000, а также и 250 гостей на их свадьбе. Несомненно, сказалась разность культур, к которым они оба принадлежали – именно об этом я и предупреждал Женю три года назад. Однако кто слушает родителей в таком деликатном вопросе? Я, конечно, предложил ему приехать ко мне – у меня не было сомнений, что в Силиконовой долине он бы работу нашёл. Он отказался и было ясно, что от своего сына так далеко он не уедет, о чём он мне сам и сообщил.
Новая жизнь холостого человека
Теперь придётся вернуться к его студенческим годам в колледже. Читатель, надеюсь помнит, что все четыре так «успешно» проведённых там года Женя принадлежал к одному из тамошних студенческих мужских братств. А в этом братстве, как мне представляется, главным время провождением было поглощение максимального количества пива на единицу студенческого тела. А чем больше выпито пива, тем крепче завязывается дружба между участниками посиделок. Был у Жени там приятель по имени Крэйг, у него случилась проблема, из-за которой ему пришлось поменять колледж. И вот теперь выясняется, что из всего братства в 60 студентов, только несколько человек, среди них Женя, продолжали поддерживать с ним отношения, в результате чего они стали близкими друзьями. Закончив колледж, он пошёл на курсы агентов по недвижимости и очень скоро преуспел на этом поприще настолько, что открыл свою брокерскую контору по недвижимости в элитном районе Лонг Айленда (Длинный остров к востоку от Манхэттена). К описываемому моменту (2005 год) в его брокерской конторе работало уже около полутора десятка агентов, а его семья, жена и двое детей, жили в роскошном большом доме, расположенном на громадной и очень ухоженной территории. На этой территории был ещё домик для прислуги, который он за ненадобностью сдавал. Вот в этот домик он и предложил переехать Жене.
И, конечно, такое место жительства в Женином тогдашнем положении было просто спасением: всё-таки он не был совсем одинок, а рядом находился близкий друг и его семья. Я знаю по себе, как это тяжело, когда уходишь в никуда и как важно, чтобы, хотя бы друг, был рядом. Я помню, как через два месяца Женя приехал ко мне в Калифорнию, и мы по традиции поехали кататься на лыжах. Женя выглядел постаревшим лет на десять, говорить он ни о чём не мог, кроме как о сыне и я понимал, что все его мысли тоже были о нём. Мне тогда стоило большого труда убедить его, что жизнь на этом не кончена и что Макс – всё равно его сын и никто его у него не отнимет. В общем, это была самая тяжёлая наша совместная поездка из всех – мне было его безумно жаль, но, что я мог сделать для него? Интересно, что через год после того, как он ушёл от Трейси, она попросила его вернуться, очевидно, что-то поняла, но, главное, наверное, потому, что он начал зарабатывать деньги. Я такое её поведение совсем не исключал и очень боялся, что Женя не устоит и согласится. Когда он сказал мне, что отказался вернуться, я очень за него порадовался – наконец-то, он совершил поступок не мальчика, но мужа.
А в те тяжёлые для него дни, Женя ослушался ещё одного моего совета и позже за это хорошо заплатил: как только он уехал от Трейси, было ясно, что всё кончится разводом, а в штате Нью-Йорк развод разрешается только после того, как брачные люди поживут раздельно не менее одного года. Я ему сказал, чтобы обратился к любому адвокату, чтобы тот зафиксировал его отъезд. Женя же был так убит своим горем, что проигнорировал мой совет, а когда через год он, наконец, стал думать о новой семье, то занялся бракоразводным процессом и тут выяснилось, что надо ждать ещё год несмотря на то, что он уже больше года не жил с Трейси. А у Трейси старший брат – практикующий адвокат и, совершенно естественно, что он взял всё в свои руки и по максимуму использовал бракоразводный закон штата Нью-Йорк, который звучит приблизительно так: помимо алиментов на ребёнка (17% от дохода), работающий муж должен платить неработающей жене ещё 22% от своего дохода всё время, пока она не начнёт работать или не выйдет замуж. Этот вид алиментов называется «супружеская поддержка», а срок, на который распространяется этот вид алиментов, в законе не указан, а оставлен на рассмотрение судьи. Очевидно, что брат Трейси сумел доказать судье, что Трейси не сможет работать в ближайшие шесть лет, и именно так судья и решил. Но теперь их разведут только через год после судебного решения – закон требует один год раздельного проживания. А то, что они уже больше года не живут вместе, как бы и не считается – у Жени на это не было никакого доказательства, а брат Трейси и она сама, очевидно утверждали обратное. А к этому времени отец Трейси практически передал ей свой бизнес с пластиковыми пакетами, оставив себе только шестнадцать сдаваемых квартир. Поскольку она работала на этот бизнес из дома, а отец платил ей за эту работу наличными, то, естественно, и это тоже невозможно было доказать. Да и кто этим будет заниматься – убитый своим горем Женя? В результате Женя платит совершенно разумные алименты на сына Макса ($900) плюс $1,100 в месяц на поддержку «неработающей» Трейси в течение шести лет после развода, а сам развод – только через год. Таким образом, он должен поддерживать Трейси в течение следующих семи лет. Неплохой закон, а, главное, приговор судьи, не правда ли?
В первые же дни после переезда, Крэйг пригласил Женю посмотреть свой офис. Я хорошо помню, как вечером того дня позвонил мне Женя и рассказал, как ему «повезло». Оказывается, пока он находился в офисе, он услышал, как Крэйг по телефону ищет человека, который бы за $150 вычистил дом накануне его продажи. Женя немедленно предложил себя для этой работы. Теперь можете себе представить, в каком он находился положении, если брался за такую работу, имея за плечами два диплома о высшем образовании, а также и каково было мне слышать это. А на следующий день выяснилось, что у кого-то из агентов сломался компьютер и нет никого в офисе, кто бы мог его починить – надо вызывать специалиста. Узнав об этом, Женя вызвался его починить и очень быстро всё поправил. Это же случилось ещё пару раз и тогда, воочию убедившись в Жениных талантах, Крэйг предложил ему должность ответственного за все компьютеры и компьютерную сеть в его офисе с зарплатой в $60,000 в год. Ну, это уже было что-то!
Через полгода Крэйг сделал его своим заместителем и теперь он смог спокойно уезжать в отпуск, совершенно уверенный, что бизнес его остаётся в надёжных и очень честных Жениных руках. А ещё через полгода Крэйг стал уговаривать Женю в дополнение к его обязанностям компьютерщика начать продавать дома и, таким образом, зарабатывать ещё деньги. Женя сопротивлялся этим уговорам целых два года, но, в конце концов, уступил – пошёл на курсы, сдал все необходимые для этого экзамены и получил сертификат агента по недвижимости. Понятное дело, что этот вид деятельности требует нескольких лет полного в него включения, прежде чем он начнёт приносить реальный доход.
Ещё был интересный случай, связанный с Женей летом 2007 года. Кристина тогда проходила 3-месячную практику в Нью-Йоркском Манхэттене перед получением степени магистра (MBA) в Университете Мичигана и жила она тогда тоже в Манхеттене у своего друга, за которого собиралась выйти замуж. Он тогда был директором в одной из самых больших и успешных финансовых компаний США. Зная, что Женя совсем недавно получил степень магистра как раз в области финансов, она просит своего друга устроить для Жени несколько интервью в его компании. Ей совсем не пришлось его упрашивать – он уже был знаком с Женей и с радостью соглашается это сделать. Однако, когда Кристина доводит это предложение до Жени, тот отказывается от него без объяснения причин. Причём, вопрос о расстоянии до места жительства сына Макса в этом случае вообще был не актуален (Макс как раз и живёт в Нью-Йорке), зато было известно, что в этой компании труд сотрудников оплачивался лучше, чем где бы то ни было. Вот такой у нас Женя.
